Онтологические прогулки

Метапрактика и ее отличие от медитации

метапрАктика (metapractice) — метафизическая практика;
система мыследействий, поступков, обладающих свойствами
метафизического высказывания.

Метафизика — это дисциплина осмысления основ бытия, первичных
сущностей мироздания. Но всегда ли метафизика представляет собой
чисто теоретическую область знания? Или наряду с метафизикой
как наивысшим умозрением, философским размышлением о «сущем
как таковом», возможна и метафизика действий, конкретных
поступков? Я имею в виду практическое действие не как предмет
метафизики, а как способ ее воплощения. Такую метафизику
действием можно назвать «метапрактикой».
Она так же располагается «за» практикой, как аристотелевская
метафизика — «за» физикой. Может ли быть практика, столь же
чистая от собственно практических целей, как метафизика
чиста от предметных знаний?

Независимо от содержания наших мыслей, как правило, мы живем в
плоскости однозначных действий, подчиненных какой-то утилитарной
цели: идем по улице, чтобы дойти до нужного дома, смотрим в
окно, чтобы узнать, какая погода. Но представьте себе, что
вы стоите в очереди за продуктами, а на вас в это время
смотрит Будда. Или подходит с вопросом Сократ? Что вы сделаете?
Выйдете из очереди, устыдившись грубой материальности своих
действий? Но кто другой будет стоять в очереди вместо вас?
Нет, вы останетесь в очереди, испытывая на себе взгляд Будды
или вопрос Сократа, и постараетесь найти некоторый буддийский
или сократический смысл в своем стоянии, сделать его
достойным этого взгляда или вопроса.

Метапрактика — практическая жизнь как поле метафизических
действий; система мыследействий — поступков,
обладающих свойством метафизического высказывания или
иносказания. Метапрактика — это выполнение самых
обыденных, житейски необходимых действий как условие решения
метафизических задач.

Метапрактику следует отличать от медитации как такой совокупности
психических действий, которые погружают человека в состояние
транса, экстаза, единства с Единым. Обычно медитация
предполагает уединение, созерцательность, отрешение от повседневной
практики, сосредоточение на своем внутреннем «я», исключение
всех внешних отвлекающих обстоятельств. Вот характерный
отрывок из суфийского трактата:

Для медитации суфию следует: 1. Совершить ритуальное омовение
(возу). 2. Надеть мягкую и легкую одежду и расстегнуть пуговицы,
чтобы тело было полностью расслаблено. 3. Сидеть на полу или
на земле. 4. Воздерживаться от движения. 5. Держать глаза
закрытыми. 6. Затворить окно мысли и воображения... и т. д.
[1].

Итак, суфийская медитация — это разрыв с привычным состоянием
бодрствующего человека: от него требуется особая поза
отрешенности, полная неподвижность, отказ от зрения. Это ситуация
прекращенной жизни, тогда как метапрактика — медитация внутри
продолжающейся жизни, более того, медитация
посредством зрения и осязания, посредством движения и
общения. Задача метафизики не в том, чтобы отказаться от обычных
действий, а в том, чтобы отрефлектировать их изнутри в
контексте бытия как целого.

В пояснение тезиса о воздержании от движения, суфийская мудрость
приводит такой эпизод. Шибли однажды увидел Нури, медитирующего
в состоянии такой неподвижности, что замерли даже волосы на
его теле. Он спросил Нури, где тот научился такой
медитации. Нури ответил: «От кошки, которую я увидел неподвижно
сидящей у мышиной норы. Поджидая мышь, она шевелилась даже
меньше, чем я сейчас».

Однако неподвижность, с которой берет пример мастер медитации, — это
для кошки вовсе не особая, самодостаточная поза, а часть
ритуала охоты за мышью. Кошка — пример абсолютной ловкости, из
любого положения достигающей своей цели, и замирание — лишь
одна из многих уловок этой стратегии, один из моментов
движения. Именно этой включенности в естественный ход жизни
недостает традиционной медитации, которая ищет своего фокуса,
Абсолюта за пределом жизни и движения, в отторжении от
повседневности.

Метапрактика, в отличие трансцендентальной медитации, — это
искусство кошачьей ловкости в движениях духа, это стратегия
обращенности к Абсолюту из любого положения, в которое нас
ставит жизнь. Если нужно, мы медитируем в неподвижной позе
лотоса, но гораздо чаще мы медитируем изнутри тех дел и
забот, которые и составляют человеческую жизнь. Каждое
действие, даже самое обыденное, вроде поливания цветов или мытья
полов, может стать притчей о призвании человека, о его вечном
уделе: сеять зерно, разливать вино, пасти скот, ловить рыбу,
жаждать и насыщаться, трудиться и праздновать...

К метапрактикам можно отнести метафизических
экспериментаторов Достоевского, таких, как Иван Карамазов, Родион
Раскольников или Николай Ставрогин, всех, кому «не надобно
миллионов, а надобно мысль разрешить». Следует лишь оговорить, что
само это противопоставление мысли и миллионов — лишнее для
метапрактики, поскольку практическая цель не
противополагается метафизической, и даже самое маленькое действие
— не в миллион, а в копейку — тоже может разрешать какую-то
мысль или озадачивать, вопрошать о ней.

Метапрактика определяет, насколько эта инозначность собственных
действий осознается нами, насколько мы воспринимаем и переживаем
второй план своих будней, более того, формируем эти будни
по образу притчей, как значимый текст. Тогда, помыв посуду
или полив лейкой огород, т. е. совершив ряд житейских
поступков, мы чувствуем, что создали некое произведение в жанре
метапрактики, которое отличается смысловой законченностью. Это
может быть одно предложение — афоризм, или несколько
мыследействий, образующих тезисы маленького метапрактического
трактата. Жизнь — некий текст, состоящий из поступков и действий,
продиктованных житейской необходимостью, но к ним
несводимый, притчеобразный, иносказательный... Метапрактика — это
метафизика каждого дня, притчетворение
повседневности. Метапрактика — это жизнь вдвойне, ее цель —
много жизней, прожитых внутри одной, т. е.
параллельное наслоение многих смыслов на один и тот же поступок,
метафизическое насыщение каждого физического действия.

Таким образом, традиционное противопоставление медитации и практики
преодолевается метапрактикой, для которой даже
стояние в очереди за продуктами есть упражнение в метафизике
времени и чисел, этике стойкости и терпения. Метапрактика —
это такая медитация, которая расширяет смысл повседневных
действий, помещает их в смысловой континуум, растяжимый от
крошечных деталей повседневности до понимания вселенной и своего
места в ней.

1. Джавад Нурбахш. Рай суфиев. (1979). Пер. с англ.
Л.Тираспольского. М., 1995, с. 64.
Примерно такова же и основанная Махариши Махеш Йоги и широко
распространенная в странах Запада трансцендентальная медитация
(ТМ), которую практикуют сидя с закрытыми глазами 15–20 минут
утром и вечером.