Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Урок биологии, нам 12 лет. Отпросившийся в туалет одноклассник
возвращается с круглыми глазами.

«Брежнев умер!» — проносится по рядам. Мой друг из диссидентской
семьи авторитетно заявляет: «Не может быть! я бы знал!». Мы до
конца урока обсуждаем новость и заключаем пари — умер или
нет. Верится с трудом, надо сказать. Кажется, что Брежнев —
это нечто незыблемое, как программа «Время» и лимонад
«Буратино».

На следующий день — траурный митинг. В зале с почти гулаговским
названием «рекреационный». Нас выстроили в каре. Директриса в
темно-синем костюме и блузке с бантом со слезой в голосе
читает официальное сообщение.

«Такого-то числа на таком-то году жизни скончался видный деятель
Коммунистической партии Советского Союза...».

Мы стоим. Перешептываемся. На нас шикают стоящие с траурными рожами
учителя. Мы циничны и нам совсем его не жалко. Когда за три
года до этого, принимая в пионеры, нас водили в мавзолей
Ленина, мы громким шепотом спорили, кукла там лежит или нет.

«...четырежды Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда...».

Девочка из старшего класса падает в обморок. Видны ее ноги в
тушинских колготках, шерстяных носках и кроссовках. Легкое
движение, порядок восстанавливается, девочку приводят в чувство и
уводят.

«...генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев».

Директриса делает паузу. В гробовой тишине уборщица, спокойно
занимающаяся своим делом — спускает (в отличие от всех нас) воду в
туалете. Чудовищная сантехника в сочетании со специфической
школьной акустикой производит ошеломляющий эффект. Мы ржем
в голос. Занавес.