Жизнь как есть

Как прикажите это понимать? – проносится в голове по прочтению
первой главы, в которой директор ФСБ Путин пробует «закадрить»
красивую журналистку. Сомнительные похождения главы страны растиражированы
перед вторым президентским сроком. Чего добивался неведомый спонсор
проекта «Байки кремлёвского диггера» Е. Трегубовой_ ¹, и чего добился? А ничего.

Тираж, по нынешним временам, впечатлял – 50 тысяч экземпляров!
Серьёзно и с размахом. А нам что с того: мало ли о чём из Москвы
напишут. В данном случае - о властителях России, за период с лета
97 по конец 01. Ельцин, Юмашев, Дьяченко, Примаков, Путин, Березовский,
Волошин, Сурков, Лесин, Ястржембский, Степашин и Чубайс, кремлёвская
администрация, президентские выборы, перелом власти, исподнее
политики, тяготы журналистского официоза – всё самоё важное, закрытое
и непонятное за МКАДом, но регулярно трясущее страну. И «вещь
для них» становится «вещью для нас». Российская политическая элита
предстаёт биосуществами-мутантами, автор превращается в зоолога,
азартно изучающего подвид Homo в его жилище – в «зловонном густонаселённом
кремлёвском подземелье», где он «в кромешной темноте пробирается
по запутанным лабиринтам».

Такого ещё не бывало: фанатики, бездари и предатели нами правили,
нелюди – впервые. Если автор прав, то правителей и их слуг надо
изолировать для изучения, а народ признать глупым и ничтожным
в его терпимости к стране с таким лидерством. С юридической точки
зрения генпрокуратура должна ходатайствовать об аресте либо автора,
либо президента со всей администрацией. Репортёр оговаривается
сразу – «это моя личная история» в причудливых картинах девичьей
памяти. Имею полное право на мемуары: в личную жизнь не вторгаюсь,
говорю, что видела, пишу, как понимаю, о клевете не мыслю, ни
чью сторону не поддерживаю…

Политики предстают недалёкими, безграмотными и вульгарными самцами,
рвущими страну на части для удовлетворения собственного честолюбия
и кошелька.

Прежний президент был милым и добрым. Весь «кремлёвский пул» –
аккредитованные журналисты – ласково называл его Дедушкой, испытывая
родственный восторг. Сопровождая президента за границу, они появлялись
там дня за три, отбывали после отлёта президента, хлопот не знали,
бед не испытывали. По приезде пул занимался «коллективным шопингом»,
глазел на царские коленца, пользовал приличные отели и развлекался
на свой манер. Трегубова, например, брезговала охотой за инпошивом
в «выездном кремлёвском санатории», но находила возможным слетать
из Страсбурга «на ночь в Париж – полакомится горячими профитролями
в Grand cafe», посетить концерт «Rolling Stones» в Кёльне или
окунуться в воды под Бонном. Если можно - почему нельзя?

Нынешний президент - жёсткий и резкий: напишешь поперёк администрации
– предупреждение о лишении допуска на яркую встречу, позволишь
вольность ещё раз – описывай проезд кортежа по улице, вновь проштрафишься
– просиживай в редакции. При Путине пришлось прыгать из аэропорта
в самолёт, мигом возвращаться обратно и вновь куда-то лететь,
не смея говорить, как всё на самом деле: то самолёт не там сядет,
то президент не ко времени разгневается. Нелегко. При Дедушке
в журналисте уважали персону: грели и баловали по-семейному, а
при чекисте Володе держат час на морозе, гоняют, что свору по
стране, а после отчитайся по шаблону – кто, где стоял, чью руку
жал. Особенно трудно зимой: ни валенок, ни шапок, возьмёт охрана
в кольцо и выстужает насмерть. Бедные глашатаи Кремля! Взбунтоваться
против диктата никто не смел, кроме Трегубовой, конечно. Развратились
«кремлёвцы» изрядно, а как поставили их на место – вопли да жалобы.
При Ельцине кто стриптизом увлекался, кто по коньяку, а Елена-диггер
в Чайна-таун балуется лобстерами в соусе чили, всюду требует свежевыжатый
апельсиновый сок, чай признаёт лишь «Earl Grey». Кажется, мелочь,
неловко и говорить - вози с собой любимый чай по России. Нет,
не престижно. И ведь не рисуется - так и думает. Дико ей, как
немосковские живут. Но это детали, главное – разнос Путина: он
и слово держать не умеет, и секс с извращением путает, и солдата
не пожалеет, и с дитём неловок, и на вопросы без договорённости
не отвечает, и мимикрирует под высокого гостя, и независимую журналистику
душит, и СМИ под пропаганду подминает, а вскоре и диктатором обернётся.
И это наш президент?! То есть – плохой? Нет, автор не настаивает,
ссылаясь на девичью непредсказуемость. Что дальше, милая, чего
за душой таишь?

На четырёх сотнях страниц красавица утверждает себя как репортёра
экстракласса, перед которым трепещут политики, страшась дерзкого
гласа правды. Вот она, накинув длинный белый «костюм из тонкого
французского прессованного хлопка» на Костромской льняной мануфактуре,
беспрестанно оказывается в поле внимания Ельцина. В другой раз,
она берёт от нечего делать интервью у зам. главы президентской
администрации Шабдурасулова, где тот вдруг проговаривается о намерении
администрации передать власть от Ельцина в другие руки. Естественно,
заместителя увольняют, а по столице гуляет шутка: надоест работать
в Кремле - дай интервью Трегубовой. Или, направляясь обедать с
директором ФСБ Путиным в японский ресторан «Изуми», она ненароком
сообщает, что при себе русских денег нет, но долларов двести всё
же потратить сможет. Во время обеда, буквально на двоих, она эффектно
отбивается от проницательного кокетства будущего президента, и
эту маленькую прихоть оплачивают помощники, то есть, государство.

Иногда автор совершает невозможное – попадает в Кремль в декабре
1999 года, на подсчёт голосов в Думу. Запросто заходит в кабинет
Волошина – главы президентской администрации, тот отводит её в
Ситуационный центр президента, но никаких подтасовок бравая журналистка
не обнаруживает. Позже, скитаясь по «зловонным коридорам мрачного
подземелья» диггер встречает Юмашева, тот, ликуя, показывает её
пейджер с информацией от 9.51: «Это очень похоже на победу. Глеб»
– в данном случае Павловский. «Коммерсант» выпускает лихую статью
с намёком на причастность Кремля к «грязным» пиар-технологиям,
а «вся политическая Москва в этот день действительно только и
говорила что о юмашевском пейджере». И повсюду политики развязывают
языки, мякнут в присутствие Трегубовой, выдают тайны, а, завидев
её – мчатся пожать независимую ладошку. Неужели же так обабились
мужчины, хоть и высокопоставленные, что ни слово за зубами держать,
ни достоинство сохранить? Диггер говорит: «Да!»

Кроме одного – Чубайса. Главный Электрик разве что без нимба над
головой. Работает сутками, практически не спит, в частной беседе
душевен, на работе – авторитетен, перед реформами – лев, против
Семьи – боец, а хозяин, каких свет не видывал. И палец ему в рот
не клади. И почему граждане не зрят в нём светоча?!

Поперёк Березовского писала - Борис лишь улыбался, с Лужковым
была непримирима, Юрий плечами пожимал: демократия – это святое,
а когда пресс-секретарь Москвы С. Цой предложил квартиру в подарок
или бытовые проблемы решить, наша героиня непреклонно отвела поползновения
на подкуп. Захотелось взять интервью у опоры мэрии, хозяина АФК
«Система» Владимира Евтушенкова - да без проблем, только звони.
Ни преград, ни тайн для неё. При таком таланте, и корреспондент
- да ей же равных нет в Московии! Увы, Путин попрепятствовал.

Её месть тотчас обрушилась: взяла и окрестила «всех кремлёвских»
вурдалаками, а зам. главу администрации Приходько – «жалким кремлёвским
потаскуном»! Да что заместитель, про самого президента осмелилась:
«В столице Туркменистана Ашхабаде старый партийный пахан Сапармурат
Ниязов так «опустил» гэбэшного салагу Путина, что у того наверняка
навсегда отбило охоту возвращаться в этот город», или: «Туркменбаши
Ниязов заставлял Путина шестерить, как мальчика», или «Отец Всех
Туркмен и вовсе расценил это как откровенную слабину нового русского
«баши» и публично «отымел» гостя в лучших традициях».

Но против чего протест? Книгу издали, купюрам не подвергли, гонорар
заплатили, саму не наказали. Чего ещё? А что из Кремля выгнали,
так не ко двору пришлась, не место в нём своеволию: не нравится,
анализируй снаружи, да и журналисты пула, как один приняли путинские
правила. В чём тогда дело?

Дело в демократическом идеализме: вышло, как в известной сказке
– не желаешь быть столбовою дворянкой, получай разбитое корыто.
Если байки и были рассчитаны против избрания президента на второй
срок, то расчёт не удался. Книжка, в общем, беззубая: все и так
знали, что действия Семьи преступны, а Путин избавился от неё,
через белый передел – изъятие в казну и на счета пасынков окружения
собственности олигархов. Вон Ходорковский пожадничал – поглядывает
из камеры. Да и не уронишь Путина такими байками, скорее устрашатся
граждане всесилию чекистов да чиновников.

Вся книга колышется другой идеей: происходит извращение демократии.
Должно быть так: основа – ельцинский период, но с поправкой на
европейский стандарт. С виду разумно, а на деле – вредная иллюзия.
История России – непрерывающаяся традиция авторитаризма столицы
над страной. От Рюриковичей до Путина. От варягов наросли правители,
положившие в себе государственность, на штыках дружины и букве
Закона. Здесь все одинаковы – и монархи, и большевики, и демократы:
идеи Божьего помазания, исторической справедливости или всенародного
избрания эксплуатировались во весь размах власти. Народ лишь надеялся
на праведное житие, при очередном политическом откровении, а после
– разочаровывался да пил.

Дело не в проклятии свыше, или заданности судьбы. Невозможно справедливое
перераспределение ценностей государства при переходе от одного
типа экономики к другому. При переделе советского добра, новые
хозяева страны смошенничали, но изловчились узаконить в Конституции
отчуждение средств производства и природных ресурсов в пользу
меньшинства. Когда же старая власть решила сменить правителя,
то поплатилась: правитель сменил её саму, вновь перераспределил
ценности, повторив процессы 90-ых годов, с той разницей, что теперь
достояние олигархов, забрали новые олигархи. Круг замкнулся.

Что ждёт нас дальше? Либо смена правителя и третий передел, либо
– с нынешним президентом на неопределённый срок, пока привычка
не смирит народ, законность не защитит хозяев от посягательств,
а капитализм не окрепнет. Раннебуржуазное общество не строится
чистыми руками. А что негодуем мы, обворованные, от неправды,
так это лишь потому, что обман и грабёж случились на наших глазах.
Когда иные поколения вольются в жизнь, прошлое утратит актуальность,
тогда, по Хакамаде, и упразднятся преступления передела за давностью
лет.

Трегубова подобного вывода не желает делать - придётся признать
пустыми надежды на идеальную демократию и подписаться под естественностью
происходящего, а это противно. Потом останется подтвердить, что
путь реформ был ошибочным и потребовать новой реформации, но этого
не требует и оппозиция. Однако, наш диггер – москвичка, своего
рода «монстр» для остальной России: валютный размах кошелька,
склонность к гастрономической экзотике, журналистская удачливость
и пагубность кремлёвской близости настолько отдалили её от реальности,
что, в её представлении, кроме искажения демократии, в стране
других бед и нет. Типичный взгляд обитателя Московии - пожила
бы с годик в регионе, сразу бы утратила близорукость.

В итоге, за политическими байками репортёра просвечивают банальные
западные рекомендации: передел узаконить, олигархов не сажать,
власть заменить, авторитаризм не допустить. Слышали уже, да не
так мы жили от века. В Кремлевском анатомическом театре уже как
тысячу лет дают пьесу, о превращении в живой труп народа, осевшего
под гнётом вороватых князьков-чинуш и гулящих купчиков-директоров,
всегда сиротливо смотрящего окрест, но так и не доведённого до
бунта…

1 Вышла следующая трешевая книга Е. Трегубовой «Прощание
кремлёвского диггера», где кремлёвские «мутанты» уходят на второй план,
а повествование сосредоточено на самой Трегубовой.