Искусство

Фильм был такой, про питерских рокеров. Цой, Майк, вся компания.

Йах-ха! – такое было у них приветствие.

Свое настоящее, паспортное имя Я-Ха не называет, ерничая, что с
таким именем в нашей стране жить опасно. А называться каким ни
будь Васей Петушковым в суровом мире панк-рока просто смешно.

Я-Ха – это никнейм, бренд, логотип. Бренд чего? Боевой единицы
субкультурного фронта.

– Фронт есть в высшем смысле. При проекции его на плоскость бытовой
реальности фронт исчезает. Фронт – неуловимая субстанция.
Потому и говорят «боец невидимого фронта». С виду ничего не
происходит, ходят-бродят обычные люди, но сумма направлений их
векторов направлена против суммы направлений других
векторов. Против чего направлен этот фронт, трудно сформулировать.
Но он есть, это точно. Есть детское самоназвание
«рокенрольный фронт», но борьба наша шире, глобальней, она не вмещается
в рамки рока, балета, или кинематографа. Сталкиваются вещи
тектонические, хтонические, а люди – просто их проекции. Но
все-таки наши автоматы – это гитары. Хотя, это случайность.
Это могли бы быть и стихи, будь у меня Пригов с Есениным в
друзьях. Есть изначальный креативный посыл, но реализуется он
подручными средствами.

21 век. Угар интернета. Никаких стопудовых оснований для занятия самиздатом нет.

Но у Я-Хи самиздатом завалено два стола. И это не какой ни будь
пожелтевший «Синявский-Даниэль», а вполне актуальный свежак. В
основном конец девяностых – начало нулевых годов. И все это –
про панк-рок.

Я-Ха был одним из главарей в питерском арт-журнале «Осколки».

– Мы писали о музыке, которую любили. О музыке, про которую нигде
больше не писали, и правильно делали, что не писали. Массовая
культура цветет махровым цветом, но большинство ее
проявлений – глянцевая патология. А целюлозно-бумажный самиздат жив.
В столицах – для знатоков и ценителей, а на периферии, в
которую ещё долго не доедет Дед-Интернет – как реальное
средство, хоть и не массовой, но информации. Самиздатчики –
непрофессионалы, но подчас дают профи сто очков вперед.

В Питере было два флагмана рок-самиздата: «Рокси», и «Рио». Когда
запахло деньгами, и всякие Бурлаки свалили в большую
журналистику, и, казалось бы, пароход уплыл, Я-Ха со товарищи,
вопреки всякой логике, принялся «бесполезно, зло и ненужно»
выпускать «Осколки». И хотя на дворе уже были компьютеры, все
принципиально делалось ножницами, клеем и пишущей машинкой,
вплоть до 2000 года, когда на 14 номере запал все-таки кончился.
Надо заметить, что немногие самиздат журналы доживали до
14го номера. Я вообще ни одного, кроме «Осколков» не помню
(знаю).

Магистральная позиция Я-Хи как подпольного журналиста – способность
заставить заплакать. Хотя бы самого себя.

- Я плакал кровью на страницах журнала. И хотел, чтобы все рыдали со
мной. Читать мои статьи о разном рок-андеграунде зачастую
было гораздо интереснее, чем этот самый андеграунд слушать.

Названия Я-Хиных статей: «Сияющая Мерзость, часть вторая»,
«Онанизм», «Кратенько, о группах Удмуртии» и так далее…

У Я-Хи есть группа. Называется «Уроды». Точнее, «Я-Ха и Уроды». Но
это не значит, что с Я-Хой играют уроды. Скорее он сам урод,
как он говорит, «в жопе ноги». Верно, разве стал бы
нормальный человек в таком возрасте (33) заниматься всей этой
фигней?

Началось это в детстве, – маленький Я-Ха кривлялся перед зеркалом под «Boney M».

Названия альбомов тоже страшненькие – «Смертоносица», «Самоход»,
«Сикось/Накось».

В «Уродах» на басу играет сама Светлана Чапурина. Которая «Дочь
Монро и Кеннеди», сумасшедшая женщина-панк, аккомпанирующая себе
на домре под неистовый барабанный бой.

– Мы со Светкой знакомы уже 9 лет. То, что я делаю, неинтересно ей
никаким боком. Она вообще не слушает ничего, кроме Моцарта и
Джеллоу Биафры. Но она мне помогает как друг, несмотря на
то, что уже стяжала себе славу панк-звезды обеих столиц.

Я-Ха один из двух (с Екатериной Борисовой) авторов книги «Янка».
Самая полная антология, фактически энциклопедия. Все
прижизненные и посмертные публикации, интервью буквально со всеми – с
друзьями, приятелями врагами. Начиная от Лени Федорова
заканчивая янкиным отцом. Выросло несколько поколений неформалов,
которые хотели что-то узнать о Янке и не могли. И самое
главное, кем-то запущенный миф, крепко укоренившийся в головах:
Янка – самоубийца!

Из книги, выпущенной Я-Хой, в которой свидетельствуют самые близкие
Янке люди, видно, что самоубийство – лишь одна из версий, и
далеко не самая вероятная. Даже Егор Летов, много лет,
молчавший как рыба, на страницах этой книги заговорил…

– Я очень хотел попытаться реконструировать ее образ, хотя бы для
себя. Я тешил себя надеждой, что, побеседовав со всеми ее
друзьями, я смогу что-то понять. Жестоко было мое разочарование.
Книжка наша получилась толстой, а Янка так и осталась
непонятной. Мы получили доступ к ее черновикам, детским рисункам.
В наших руках были эксклюзивные фотографии. Люди шли нам
навстречу. Сложилось впечатление, что плохих людей вокруг нее
не было. Леня Федоров, Сергей Фирсов, Дима «Черный Лукич»,
Сергей Гурьев, Аня «Нюрыч» Волкова, Александр Чернецкий,
Кузьма «Уо» Рябинов, Дима Ревякин… Мы шли от человека к
человеку, и дошли до самого Новосибирска. Большим подспорьем было
то, что за последние годы жители колоний перебрались в
метрополии, кто в Москву, а большинство в Питер.

Книга продается во всех рок-магазинах России, но весь Я-Хин доход –
20 авторских экземпляров, которые он уже раздарил. Банально,
но такие вещи и вправду делаются не за гонорары.

Я-Ха – звукорежиссер. Он берет провальную запись, сделанную в годы
на каком-нибудь советском катушечнике, где ничего не слышно,
кроме шума и треска, реставрирует ее, и получается
хайфай-качество. При этом основа его домашней студии – старенький
комп, первый «пень». Это почти такой же архаизм, как компьютер
«микроша», что продавался в Советском Союзе в радиотоварах.

Я-Хе идут заказы и на обложки альбомов, причем, в основном из
Москвы, где, казалось бы, ресурсы музыкантов не ограничены первым
пентиумом. «Отделение ВЫХОД» заказало у Я-Хи оформление для
последнего альбома новопреставленного А.Хвостенко,
«Последняя Малина». Это лондонские записи 1981 года. Интересно, что в
1981 году Я-Ха ходил во второй класс.

Самая лютая, ныне весьма популярная в Европах казахская панк-группа
«Адаптация» также почти вся оформлена Я-Хой.

Все оформления Я-Ха делает бесплатно, такой вот странный факт.

Идеи оформления всегда странные. Покосившаяся Спасская башня,
одиноко стоящая в степи. Отсканированная шестеренка от автомобиля
«ГАЗ». Часто в качестве модели Я-Ха использует собственного
жирного кота. Лидер питерской группы «Пограничная Зона»
Дмитрий Аверьянов наградил недавно Я-Ху за всестороннюю помощь
высшей солдатской наградой Третьего Рейха – железным крестом.
Награду Я-Ха носить стремается, повесил ее у себя над
кроватью.

В 17 лет Я-Ха был бедным, но хотел быть рокером. Он взял гриф от
акустической гитары, выпилил из стола доску, сляпал все это
вместе, припаял звукосниматель… Эта «гитара» работает до сих
пор, более того, Я-Ха считает ее самой лучшей, хотя с той поры
и на фендерах-стратакастерах поиграть.

– Я воспринимаю культуру только на носителях. Бобины, диски,
кассеты, фотографии. В консервированном виде. На живых концертах,
на тусовках неуютно. Я домашний ребенок. К тому же запись –
это сухой остаток. Всякие «флюиды», которые якобы фонтанируют
на концертах, зачастую инспирированы лошадиными дозами
алкоголя, а то еще чего похуже. Сколько раз бывало: пьяная в
зюзю группа орет на сцене – У-А-А! Еще более в зюзю публика
вторит: У-У-У-А-А-А!!! Потом слушаешь запись: мля…

А еще Я-Ха, как нормальный человек, ходит на работу. Он геодезист, и
сейчас занят на строительстве Кольцевой. Так вот, никто из
сослуживцев ничего не знает. Ни про то, Я-Ха это Я-Ха, ни
про Железный Крест, ни про книгу о Янке, ни про группу
«Уроды»…

– А зачем? И так смотрят, как на идиота. Я ведь не могу поддержать
разговор про машину, дачу, про «лавандос». У меня как бы две
жизни. Я не смешиваю ртуть и воду.

Магический круг русского рока замкнулся. Я-Ха – это тот же «инженер
на сотню рублей», о котором 30 лет назад пел Б.Г.

- Я не двуличный. Просто та моя ипостась, которая ходит на работу,
платит за квартиру – это просто не я. Это мимикрия. Настоящий
Я – этот тот, кто поет песни. Я – переводчик Господа Бога.
Когда я учился в школе, у многих ребят были такие страшные
советские кассетники «Электроника 302», «Весна-204».Обычно их
засовывали в полиэтиленовые пакеты, прорезая дырку для
динамика, и гордо рассекали вечерами по улицам, слушая «Modern
Talking», или «AC/DC», что примерно одно и тоже. Мои родители
не могли позволить себе раскошелится на такую игрушку. В
памяти осталась какая-то неудовлетворенность, заноза. И когда
у нас на работе сотрудница принесла нашим телемеханикам
такой мафончик, и сказала, мол, я разбирала кладовку, нашла,
берите на детали, или выкину, я коршуном кинулся на эту
«Электронику», заорав, «Мне надо!» Все в очередной раз посмотрели
на меня как на идиота. Я принес его домой, восстановил, и
сейчас финальный контроль записей, которые делаю – именно на
нем.

Когда я показал Якову готовый текст, он откомметировал так: «Назови
это всё «48 тысяч витков». Про то, что мне нужен особый
нестандартный датчик для гитары, и индукционные катушки для него
я наматываю вручную. Обыватель удивится»…