Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

История этого сочинения такова. Год был 1998-й. Идея пришла в
голову при вспоминании некоей строчки из некоего поэта (см. ниже).
С этой идеей я пришел в редакцию «Вечерней Москвы» (был такой
симпатичный журнал, просуществовавший, к сожалению, недолго).
Изложил идею симпатичной редакторше – она подпрыгнула: классно,
говорит, валяй, пиши. Далее поехал с семейством в теплые края.
Лежал на бережку, а заодно конспектировал «Божественную комедию».
(Кстати, думал при этом: заниматься Данте – дело перспективное
и прибыльное. Лозинский перевел «Комедию» – Госпремию получил.
Игорь Малашенко написал про Данте диссертацию – попал в ЦК КПСС,
потом на НТВ гендиректором).

По возвращении в Москву сочинение было готово. Но тут настал знаменитый
август – и дружественная редакция, как и многое другое, исчезла
с лица земли. Не пропадать же добру – пошел по другим изданиям.
Реакция была стандартной: первоначальный интерес и даже энтузиазм,
потом – возвращение рукописи с присказкой: это в Москве не будет
опубликовано никогда. Некоторые добавляли: это антилужковская
провокация. Другие говорили про провокацию антиельцинскую. Попытки
намекнуть редакторам на чувство юмора успеха не имели: смысл ответов
сводился к тому, что «ну и шутки у тебя, боцман». Кстати, благодарю
М. Поздняева из «Огонька» за дополнительные сведения о Данииле
Московском и Аристотеле Фиораванти.

Слава Богу, кроме Москвы есть еще разные места. Стараниями А.
Чернова статья вышла в Киеве – в русскоязычной газете «Республика»
за 18 авг. 1999 г. Причем с весьма удачными иллюстрациями. Даже
сколько-то гривен гонорара мне до сих пор причитается. И хорошо.
Но обидно: ведь если этот текст кому может быть интересен – то
москвичам в первую голову. Вот и читайте теперь, уважаемые. Если
кто скажет, что это антипутинская провокация… тьфу.

По-хорошему, к статье должна прилагаться карта Москвада. Увы.

Когда статья писалась – «третьего кольца» еще не было, посему
оно и не фигурирует.

Гоненье на Москву – что значит видеть мрак!

«Какое адище Москва – вселенная в миниатюре!» – сказал поэт. Какой
именно поэт – я не мог вспомнить, как ни старался. Но сказал,
это точно. И правильно сделал, потому что навел меня на мысль:
посмотреть в известное сочинение Данте. Ведь именно его описание
ада поразительно напоминает карту Москвы с ее концентрическими
кольцами. Без всякого насилия, естественнейшим образом два плана
– Ада и Москвы совмещаются – и, наконец, становится понятно, кто
населяет столицу нашей родины и за какие именно грехи. Правда,
если понимать Данте буквально, получится, что большей частью москвичи
– это итальянцы и (реже) классические греки. Поэтому мы не будем
понимать его буквально, а будем понимать правильно, имея в виду,
что деяния москвичей мало отличаются от того, что натворили в
свое время итальянцы с греками, за что и попали в Москву-третий
Рим – и поделом. Оставь надежду, всяк сюда входящий, въезжающий,
влетающий и вплывающий.

	«Входящие, оставьте упованья».

	«Здесь нужно, чтоб душа была тверда;
	Здесь страх не должен подавать совета».

	Москва слезам не верит.

Конечно, всякий вправе заявить, что подобная затея – притягивание
за уши и стеб. Разумеется. Но притягивание за что угодно – жанр
более чем распространенный, а стеб – так уж просто академический.
Так что с этой стороны претензии не принимаются. К тому же, дело
обстоит серьезнее, чем предполагалось изначала. Приступив, с целью
стеба и притягивания за уши, к внимательному чтению «Божественной
комедии» в переводе М. Лозинского, обнаружил, к примеру, такое:

	«И вот идет, тропинкою, по краю,
	Между стеной кремля и местом мук,
	Учитель мой, и я вослед ступаю».

«Кремль» – с маленькой буквы, но переводчик Данте не зря же употребил
это слово. Учтем, что перевод осуществлялся во времена Сталина
(Гос. премия за 1946 г.), и отождествление места пребывания наиболее
отвратительных грешников с «кремлем» – намек более чем понятный,
хоть и не замеченный цензорами. Так или иначе, М. Лозинский увидел
в дантовом аде Москву, о чем и дал знать нам с вами. О М. Булгакове
уж и не говорю.

Основал Москву, как известно, Юрий Долгорукий. Статус же столицы
(княжества, по тем временам) придал новостройке князь Даниил Московский.
Где, казалось бы, Данте, а где Даниил? В одном (седьмом) томе
последнего издания БСЭ. Эти два имени разделяют здесь несколько
страниц. А в истории дистанция и того короче: наш князь родился
в 1261 году, итальянский поэт – в 1265-м. Даниил в Италии не бывал,
а вот послов итальянских принимал. Кремлевские соборы начинают
строиться в то самое время, когда над головой Данте сгущаются
тучи и его заочно приговаривают к смерти. Князь Даниил отходит
в мир иной в 1303-м, в 1307-м Данте приступает к сочинению своей
поэмы. Обновленные, каменные кремлевские соборы возводятся под
руководством земляка поэта Аристотеля Фиораванти вскоре – через
два-три года спустя после первого печатного издания комедии. Этот
бестселлер лежал на столе зодчего рядом с чертежами в его кремлевских
апартаментах… Во всяком случае, строфы «Ада» зодчий цитировал
в письмах миланскому герцогу, описывая свою поездку по русскому
северу.

«Земную жизнь пройдя до» сего места,
приступим.

«Я увожу к отверженным селеньям».

Отверженное селенье наше окружено сумрачным лесом, что очевидно.
Недалеко, как и положено согласно первоисточнику, находится Иерусалим.
Поскольку Данте жил давно, то Иерусалим уже Новый, что дела нисколько
не меняет. Так или иначе, все на месте, и любой Вергилий пройдет
маршрут с закрытыми глазами. Поскольку глаза бы не смотрели.

Граница Москвы, то есть... тьфу... проходит – скажите, где? Конечно,
не по кольцевой дороге. Во-первых, некоторые районы давно уже
перевалили через этот рубеж, и, во-вторых, Круг первый – это еще
как бы не совсем Ад, а его преддверие, предбанник. Называется
Лимб – ближайшее Подмосковье. Расположен между так называемой
«бетонкой» (кольцевая дорога примерно в 40-60 км от центра) и
собственно Кольцевой дорогой. Здесь живут и маются... прошу прощения.
Мы не решили один важнейший вопрос, без которого дальнейшее совершенно
непонятно.

А именно – чем занимаются жители тех или иных москвадских местностей:
грешат согласно расположению района, как это принято в Москве,
или расплачиваются за прежние заслуги, что естественно для ада?
Если думать, что Москва – просто Москва, то тогда, конечно, грешат.
Причем безнаказанно, и им приходится напоминать, что есть Божий
суд, он ждет, он, как всегда, недоступен и т.д. Если Москва –
это ад, то москвичи исключительно отбывают свои бессрочные сроки,
маются за действия либо бездействия, совершенные где-то когда-то
в прежних жизнях и воплощениях.

Все не так. Москва, согласно законам диалектики, есть и то и другое,
два в одном, вошь энд гоу. Греши, москвич, но знай, что тут же,
не отходя от кассы и не дожидаясь конца света, ты получишь, ты
уже получаешь свое. В некотором смысле грех сам по себе настолько
мерзостен, что уже является наказанием за себя же. Но этого мало,
Бог милостив и он устроил еще другое, демонстративное наказание,
чтобы все видели и трепетали – вот отчего жизнь в Москве есть
не только «ад в душе», но и ад во всех смыслах. Вот отчего москвичи
не только пребывают в постоянном внутреннем содрогании и отчаянии
от неизменно возобновляемых грехов, но и ненавистны друг другу.
Взаимное наказание всех всеми и каждого каждым, выдирание клоков
из головы, вгрызание друг другу в загривок, отъятие частей тела,
тут же прирастающих обратно – все, как сказано у Данте, а также
у множества отечественных москвописцев. Надо ли говорить, какой
ужас вызывают жители Москвы у обитателей более счастливых мест,
простирающихся от Красного Пояса до границ ойкумены?

Развеем одно недоразумение, вернее – злостное заблуждение, лукавый
соблазн, распространяемый известно с какими целями понятно кем.
Будто в Москве все медом намазано, а в самом центре под землей
и водой находится невидимый град Китеж, куда не всех даже москвичей
пускают, где заморские гости задешево а то и на халяву раздают
шелка и меды. И поэтому толпы всяческого народа спят и видят себя
в Москве, особенно в самой серединке, а некоторым и впрямь удавалось
в Москве меду попить. Много всяких басен ходит на этот счет –
что, мол, такой-то в Москву попал, а теперь женился на дочке страшно
сказать кого, сам в Китеже служит, сорок тысяч одних долларов,
детей на Луну отправил учиться, «Ниву» шестеркой запрягает...
не будем вранье повторять.

Все проще и ужаснее. В Москву не за благами стремятся добрые люди
– это бесы, нечистая сила гонит в заклятое место любителей всяческих
мерзостей, грешники смрадные из городов и весей влекутся – даже
против воли – в эти постылые пределы, чтобы еще грешить, и не
каяться, зато тут же и помучиться на славу.

Нас, однако, интересует в первую очередь не учение о преступлениях
и наказаниях, а география, топология и проекция округлостей Земли
на плоскость ума. Значит, Лимб,

КРУГ ПЕРВЫЙ. Как уже говорилось, между «бетонкой» и кольцевой
дорогой. Это еще не вполне Москва, поэтому здесь нет греха. То
есть, конечно, есть, поскольку Москва – рядом, но грех, так сказать,
условный. Некрещеные младенцы и добродетельные нехристиане
– вот кем населена эта местность.

	«За эти упущенья,
	Не за иное, мы осуждены,
	И здесь, по приговору высшей воли, 
	Мы жаждем и надежды лишены.»

Не смотрите на краснорожие особняки, торчащие во множестве на
указанной территории – их владельцы напрасно прикидываются некрещеными
младенцами; ведь все они имеют жилье в самой Москве, в местах
куда более зловещих, чем подмосковные леса, холмы и берега заповедных
водохранилищ. Вот там, по месту прописки, по грехам своим они
и будут учитываться. Настоящие жители Лимба – невинные пейзане,
пастухи и пчеловоды. Совхоз «Московский», огурцы и шампиньоны.
Солнцево, Люберцы также населены добродетельными нехристианами.
Гомер, Гораций, Овидий, Лукан, встреченные Данте в Лимбе, живут
в Переделкино – члены Союза писателей, лауреаты Ленинских и Гос.
премий.

	«Там – геометр Эвклид, там – Птолемей,
	Там – Гиппократ, Гален и Авиценна,
	Аверроис, толковник новых дней.»

Светильники разума во множестве обитают в подмосковных академических
городках вроде Троицка. Почтенные люди, заслуженные, но поклоняются
кто Зевсу, кто Кришне – вот и отбывают бытие без особых мучений,
но и без надежды.

	«Так я сошел, покинув круг начальный,
	Вниз во второй; он менее, чем тот,
	Но больших мук в нем слышен стон печальный.»

КРУГ ВТОРОЙ. Между кольцевой автодорогой и кольцевой же внутримосковской
железной дорогой – той самой, которую Лужков обещает превратить
в некий маршрут общественного транспорта. Будто и без того москвичи
мало мечутся, все места себе не найдут.

Ох, и народищу же здесь! Наверное, больше половины всех грешных
загнали сюда злая судьба и нечистая сила. Каковы же особенности
маеты в указанных обширных пределах?

	«То адский ветер, отдыха не зная,
	Мчит сонмы душ среди окрестной мглы
	И мучит их, крутя и истязая.

	Когда они стремятся вдоль скалы,
	Взлетают крики, жалобы и пени, 
	На Господа ужасные хулы.
	
	И я узнал, что это круг мучений
	Для тех, кого земная плоть звала,
	Кто предал разум власти вожделений.»

Любовным неистовствам предается большая часть
москвичей – вот отчего районы, здесь расположенные, называются
спальными. Можете себе представить, что там творится – днем и
ночью. Не бывает секса безопасного, чтоб вы знали – за это попадают
в Москву, в спальный район! И там живут, и продолжают в том же
духе, среди окрестной мглы, бр-р-р. (Какие странные понятия в
русском языке – «живут», «спят»). А институты многочисленные,
академические, отраслевые, учебные, а МГУ – это же вообще. Feelfuck,
прости Господи, strawberry fields forever.

КРУГ ТРЕТИЙ. Между кольцевой желдорогой и кольцом так называемых
валов – Трехгорный, Пресненский, Грузинский, Бутырский, Сущевский,
Сокольнический, Олений вал, далее немного на юг по Яузе, затем
Золоторожский вал, Рогожский вал, Крутицкий вал, Симоновский вал…
Некоторые координаты, как вы понимаете, несколько условны. Тем
не менее, круг третий есть суровая реальность.

	«Я в третьем круге, там, где дождь струится,
	Проклятый, вечный, грузный, ледяной;
	Всегда такой же, он все так же длится.

	Тяжелый град, и снег, и мокрый гной
	Пронизывают воздух непроглядный;
	Земля смердит под жидкой пеленой.»
	

В этих ужасных климатических условиях живет немало москвичей –
и все потому, что очень уж, слишком любят
поесть. Лучше бы уж занимались любовью где-нибудь в Орехово-Борисово
– нет, предпочитают обедать каждый день, и ужин врагу не отдавать.
Именно жители этих мест сидят в ресторанах и забегаловках по всему
городу, изводят провизию. Как увидите человека с бигмаком каким-нибудь
– знайте: этот греховодник живет на Динамо, где вечный дождь,
земля смердит под жидкой пеленой. Но вот что удивительно:

	«Хотя проклятым людям, здесь живущим,
	К прямому совершенству не прийти,
	Их ждет полнее бытие в грядущем».
	

Не знаю, какой божественный замысел имел в виду премудрый Данте:
располнеют, что ли, в грядущем? Неудивительно.

КРУГ ЧЕТВЕРТЫЙ. Между упомянутыми валами и Садовым кольцом. Скупые
и расточительные – вот каково население этих противных
мест.

	«Pape Satan, pape Satan aleppe!»-
	Хриплоголосый Плутос закричал»

Точно, «Плутос» (магазин) имеет место на Пресне, недалеко от Баррикадной.

Здесь не умеют или не желают правильно обращаться с мат. ценностями:
или над златом чахнут, или швыряются деньгами. Но злачные места,
казино разные, которых здесь полно, еще и тотализатор на бегах
– не для местных. Есть тонкое различие: как гласит комментарий
к «Божественной комедии», игра и мотовство, то
есть бессмысленное истребление своего имущества, отличается от
расточительности, то есть любви к чрезмерным
тратам. Игра и мотовство – состав преступления гораздо более серьезный,
чем просто склонность потратить побольше, и карается в более центральных
округах и кругах москвада. Здесь же, в круге четвертом, «просто»
жмотствуют и тратят кучи денег. Но народ этот только прикидывается
тихим. Зайдите как-нибудь за Садовое кольцо, посмотрите, что здесь
творится:

	«Как над Харибдой вал бежит вперед
	И вспять отхлынет, прегражденный встречным,
	Так люди здесь водили хоровод.

	Их множество казалось бесконечным;
	Два сонмища шагали, рать на рать,
	Толкая грудью грузы, с воплем вечным;

	Потом они сшибались и опять
	С трудом брели назад, крича друг другу:
	«Чего копить?» или «Чего швырять?».
	

А есть еще и такие, что в порочном своем безумии одновременно
и жмотствуют, над златом чахня, и швыряются этим златом без меры.
Такие извращения натуры практикуются, скажем, в Белом доме (правительство
России, как вы понимаете), а также в недалеко расположенной (не
случайно все!) мэрии града сего.

Вот и я, волею судеб, обитаю среди скупцов и расточителей. Мне
бы, как добродетельному нехристианину, жить где-нибудь на Николиной
горе, ан нет: значит, скверная моя натура еще в полной мере не
проявилась, предстоит еще злата то ли накопить, то ли расточить.
Лучше, думаю, расточить. Как дадут злата, встану у вокзала с объявлением:
«Куплю все, включая злато. Чего копить?». КРУГ ПЯТЫЙ. Между Садовым
кольцом и Бульварным. Сюда лучше и не заходить никогда. Здесь
отвратительное болото с красивым названием «Стигийское», населенное
существами вроде акул – голыми и агрессивными. Трудно вообразить
даже, что за публика:

	«Была свирепа их толпа нагая.

	Они дрались не только в две руки,
	Но головой, и грудью, и ногами,
	Друг друга норовя изгрызть в клочки».

Гневные – вот кто правит бал в грязи и тине данного
региона. То ли им отказали в наслаждениях в круге втором, то ли
не накормили от пуза в третьем, то ли не дали денег накопить или
растранжирить в четвертом, то ли игрушку в детстве отобрали –
и вот они распоясались, как дембеля во внутренних войсках. (Кстати:
МВД, равно как и Петровка, 38 – именно здесь). Беспредел, который
устроили на вверенной территории гневные граждане, заставил уйти
в подполье еще одну категорию москвичей, которая, на свое несчастье,
обитает здесь же, но очень незаметно.

	«Еще ты должен знать, что под волнами

	Есть также люди; вздохи их, взлетев,
	Пузырят воду на пространстве зримом,
	Как подтверждает око, посмотрев.

	Увязнув, шепчут: «В воздухе родимом,
	который блещет, солнцу веселясь, 
	Мы были скучны, полны вялым дымом;

	И вот скучаем, втиснутые в грязь».

Кто такие эти люди, даже трудно сказать. То ли исполненные скуки
и уныния (тяжкий грех, как известно), то ли желчи и тихого человеконенавистничества.
Скорее всего, это жители коммуналок центра Москвы – те самые,
которых испортил жилищный вопрос вкупе с полной невозможностью
его решения. Гневные, видимо, рассчитывают, что со временем целиком
завладеют болотом, что унылые и скучные исчезнут, рассосутся то
ли сами собой, то ли заботами мэрии – размечтались, однако. Здесь
все устроено навеки – соответственно, ни коммуналки, ни скучные
и унылые никуда не денутся.

Чем ближе к центру Москвы, тем страшнее. Внутренняя сторона Бульварного
кольца – это почти сплошная стена, образованная многочисленными
постройками. Здесь граница наиболее мрачной части ада, называемой
город Дит. Сюда помещены самые отпетые. Невзирая на сравнительно
небольшую площадь, город Дит содержит в себе еще четыре концентрических
кольца – соответственно степени отпетости.

КРУГ ШЕСТОЙ. Внешняя граница – Бульварное кольцо. Внутренняя же
проходит по улицам: Ленивка, Колымажная, переулки Крестовоздвиженский,
Б. Кисловский, Газетный, Камергерский, Кузнецкий мост, далее –
по центральной части острова между Б. Устьинским и Б. Каменным
мостами.

Сразу под стеной города Дит можно обозреть территорию, уставленную
сооружениями, которые, при ближайшем рассмотрении, оказываются
могильниками:

	«Гробницами исхолмлен дол бесплодный,-
	Так здесь повсюду высились они,
	Но горечь этих мест была несходной;

	Затем что здесь меж ям ползли огни,
	Так их каля, как в пламени горнила
	Железо не калилось искони.» 

Описание Данте/Лозинского не совсем понятно: то ли гробницы представляют
собой ямы, то ли они «высятся». Натурное обследование местности
показало, что конструкция большинства сооружений скорее высокая,
чем глубокая, хотя ямы тоже встречаются. Впрочем, диггеры могут
внести в эту точку зрения коррективы. Так или иначе, здесь заключены
еретики – как вожди разнообразных ересей, так
и их последователи.

«Ересиархи, – молвил он, – и с ними
Их присные, всех толков; глубь земли
Они устлали толпами густыми».

Извратители Учений – вот кто такие еретики. Причем со времен Данте
количество Учений, лжетолкования которых наказуемы, умножилось
чрезвычайно. Так что сегодня внутри Бульварного кольца можно найти
не только поклонников Марии Дэви Христос, но также право-левых
уклонистов и примкнувших к ним, кривотолкователей либерализма,
неортодоксальных лысенковцев, последователей хронологии Фоменко,
гносеологии Фейерабенда, политически некорректных гомофобов, ревизионистов
и оппортунистов, психоаналитиков, отпавших от Фрейда, последователей
геометрии Лобачевского и вульгарного социологизма, любителей сверхсветовых
скоростей и гармонии Шенберга... Сколько в мире Учений! И каждое
можно извратить множеством способов! И ни одно из возможных извращений
любого учения человечеством не пропущено – вот сколько свободомыслящих
подвергаются тут жжению адским огнем заодно с процессом свободомыслия.
Ну, что же, а ты не вольничай! Не извращай, понимаешь! А главное
– не учи малых сих своим домыслам: за это и их прижгут, а уж тебя
так просто испепелят. Как сюда угодило Министерство обороны –
трудно понять, но то, что там ни одно учение не трактуют так,
как положено – вне всяких сомнений. Вот их и припекает. Ну, институт
философии – само собой. Синим пламенем.

При переходе от шестого круга к седьмому Данте объясняет общие
принципы распределения грешников по различным видам мучений. Не
лишне это сделать и нам: чтобы не изобретать велосипед, просто
приведем фрагмент комментария М. Лозинского к своему переводу.
«Отвечая на вопрос, почему гневные, чревоугодники, сладострастники,
скупцы и расточители караются вне стен «красного города»
(он же город Дит, по старомосковски – Белый город – И.Р.), Вергилий
поясняет, что они менее виновны, чем насильники и обманщики, потому
что их грех состоит в несдержности. При этом
он ссылается на хорошо известную Данте классификацию пороков,
которую Аристотель дает в своей «Этике»: несдержность,
злоба, буйное скотство.

Несдержность, то есть злоупотребление естественными наслаждениями,
телесными или душевными, карается в кругах II – V.

Буйное скотство, то есть удовлетворение низменных
побуждений, приводящее к разного рода насилию, наказуется в седьмом
круге.

Злоба, то есть душевная испорченность, орудующая
обманом, казнится в восьмом и девятом кругах».

КРУГ СЕДЬМОЙ. Заключен между вышеуказанными улицами,
переулками и закоулками и ладонями больших голубых площадей: Новой,
Старой, площадью Лубянского, Театральной, Манежной, «откуда тяжкий
доносился смрад».

Как уже говорилось, здесь наказуется буйное скотство,
люди обитают соответствующие. Площадь круга невелика, но концентрация
греха такова, что просто топор вешай. К тому же, видов и подвидов
буйного скотства столько, что круг седьмой подразделен еще на
три пояса, чтобы вместить всех согласно купленным билетам. Мы
затрудняемся обозначить границы этих поясов – для этого нужна
очень подробная и крупномасштабная карта центра Москвы, еще не
изданная. Так что придется догадываться, кто где. Возможно, распределение
видов буйного скотства производится не только по горизонтали,
но и по этажам, так как большинство обиталищ данного пояса – многоэтажные,
включая подземелья.

Буйное скотство, согласно пониманию Данте – это
прежде всего насилие, и, соответственно, именно насильники
всех видов бесчинствуют вокруг центральных площадей Москвы. Основные
виды насилия таковы:

1) насилие над ближним и над его состоянием (тираны, убийцы, разбойники);

2) насильники над собою и над своим состоянием (самоубийцы и моты);

3) насилие над божеством (богохульники);

4) насилие над естеством (содомиты);

5) насилие над естеством и искусством (лихоимцы).

Заходите, будьте как дома.

Перед вами Лубянка, занимающая, как минимум, целый сектор круга.
Сорт насилия, врожденно присущий этим стенам, очевиден. Впрочем,
МВД предусмотрительно разместилось не только у метро «Октябрьская»,
но и сохранило за собой традиционный адрес Огарева (ныне Газетный
пер.), 6. Так что к греху гневливости эмвэдэшники честно присоединяют
насильничество.

	«Вдоль берега, над алым кипятком,
	Вожатый нас повел без прекословий.
	Был страшен крик варившихся живьем.

	Я видел погрузившихся по брови.
	Кентавр сказал: «Здесь не один тиран,
	Который жаждал золота и крови:

	Все, кто насильем осквернил свой сан».
	

Содомитов нынче развелось столько, что не совсем понятно, где
их, так сказать, офис. Хотя Данте помещает их как положено – в
круге седьмом, где расположен известный скверик у Большого театра.

	«... Иных отметить кстати;
	Об остальных похвально умолчать,
	Да и не счесть такой обильной рати.

	То люди церкви, лучшая их знать,
	Ученые, известные всем странам;
	Единая пятнает их печать».

Госдума. Все грехи представлены, разделены по фракциям. Фракция
лихоимцев, фракция тиранов, депутатская группа богохульников и
т.д.

РГБ, бывшая Ленинка. Рядом недавно появился памятник, именуемый
в народе «Достоевскому от бесов». Видимо, богохульники здесь.
Или, все же, у Христа Спасителя?

Манеж. Насилие над искусством. Манежная площадь – то же самое.

КРУГ ВОСЬМОЙ. Китай-город.

	«Есть место в преисподней, Злые щели,
	Сплошь каменное, цвета чугуна,
	Как кручи, что вокруг отяготели».
	
	

В Китае (московском): сводники и обольстители. Льстецы. Святокупцы.
Прорицатели. Мздоимцы. Лицемеры. Воры. Лукавые советчики. Зачинщики
раздора. Поддельщики металлов. Поддельщики людей. Поддельщики
денег. Поддельщики слов.

Что еще и кто еще могут быть в стенах ЦК КПСС? Правда, не сразу
понял, кто такие поддельщики людей. Наверное, это те, которых
сейчас зовут «имиджмейкеры». А в ГУМе, значит, мздоимцы. А в Конституционном
суде лукавые советчики. А в Торгово-промышленной палате поддельщики
металлов. И еще много чего в здешних Злых щелях.

Поскольку вышеупомянутые грехи производятся за солидными стенами
солидных учреждений, то наблюдать их непосредственно могут только
те, кто оснащен пропусками и допусками. Равно как и любоваться
отмщением за грехи, осуществляемым тут же. Для тех, кто не допущен
внутрь, перечислю некоторые из практикуемых казней – можете злорадствовать,
или же сочувствовать. Данте не сочувствовал, хоть и не злорадствовал.

	1.	«То здесь, то там в кремнистой глубине
		Виднелся бес рогатый, взмахом плети
		Жестоко бивший грешных по спине.»

	2.	«Туда взошли мы, и моим глазам
		Предстали толпы влипших в кал зловонный,
		Как будто взятый из отхожих ям.»

	3.	«Скрутив им руки за спиной, бока
		Хвостом и головой пронзали змеи,
		Чтоб спереди связать концы клубка.»

	4.	«Мы слышали, как в ближнем рву визжала
		И рылом хрюкала толпа людей
		И там себя ладонями хлестала.»

А также: 5. Торчание из камня ногами кверху и прижигание пяток;
6. Приставление головы к туловищу задом наперед; 7. Притопление
в кипящей смоле; 8. Хождение в свинцовых одеждах; 9. Взаимопревращение
грешников и драконообразных бесов; 10. Распарыванье организмов;
11. Поражение чесоткой. ... И так далее. Там еще много чудес –
добро пожаловать в исторический центр Москвы, Диснейленд отдыхает!

Между восьмым и девятым кругами – «Колодец гигантов». Поскольку
границей Китай-города и Кремля является Красная площадь, то понятно,
что это здесь. Ужасные великаны древности уходят ногами глубоко
в провал, и лишь каменные верхотуры их виднеются вдоль кремлевской
стены, охраняя

КРУГ ДЕВЯТЫЙ. Кремль. Коцит.

Попробуем зайти в любые ворота – Вергилий проведет. Помните, Зденек
Млынарж писал: «Холодом веет из Кремля»?

	«Я увидал, взглянув по сторонам,
	Что подо мною озеро, от стужи
	Подобное стеклу, а не волнам».

Здесь место, достойное предателей. Они именуются «обманувшие доверившихся»
– предатели родных, единомышленников, родины, друзей и сотрапезников,
благодетелей, величества Божеского и человеческого.

	«Мы были там, – мне страшно этих строк, – 
	Где тени в недрах ледяного слоя
	Сквозят глубоко, как в стекле сучок.

	Одни лежат; другие вмерзли стоя,
	Кто вверх, кто книзу головой застыв;
	А кто – дугой, лицо ступнями кроя».

Как известно, вмерзнуть в кремлевский лед есть масса желающих;
туда даже на экскурсию без Вергилия не попадешь, но есть оригинальный
способ втереться без очереди. Нужно всего лишь совершить предательство
– и ты уже там. То есть, телесно, наружно остаешься где был (до
поры до времени), а душой – уже наслаждаешься вечным холодом,
в окружении коллег. Вернее, так: вместо предателя на белом свете
остается внешне неотличимый от него бес, а сам предатель, лично
– уже в Кремле.

	«Знай, что едва предательство свершила,
	
	Как я, душа, вселяется тотчас
	Ей в тело бес, и в нем он остается,
	Доколе срок для плоти не угас.

	Душа катится вниз, на дно колодца».

Разумеется, предатели располагаются концентрически: кто предал
больше – тот центрее. В самом же центре... плюнем три раза через
левое плечо… – главный начальник всего этого – «Мучительной державы
властелин».

Отстаньте, пожалуйста, это не политический памфлет. Место в центре
занимают не по фамилии, а по должности. Лицо сие, если можно так
сказать, многолико и многоименно. Но огромно. Об ужасности не
говорю. Имеет нетопырьи крылья, коими машет и нагоняет холоду
на окрестности – вроде как Победоносцев ушами, но во много раз
больше. В три стороны смотрят три, простите за выражение, лица
разных цветов. Одно – красное, другое – бело-желтое, третье –
«как у пришедших с водопадов Нила».
То ли черное, то ли синее. Ни дать ни взять, российский флаг.
Соответственно, три пасти, постоянно терзающие троих заглавных
грешников. Кого именно – догадайтесь сами. Главный начальник,
будучи росту чрезвычайного, вмерз в лед по пояс – да так, что
ногами торчит вверх с другой стороны, у антиподов. Где-то в Южной
Америке. Данте с Вергилием спаслись бегством из мучительной державы
так: Данте вцепился в Вергилия, Вергилий – в шерсть центрального
персонажа, затем сползал по шерсти до пояса, потом перевернулся,
продолжая пробираться в ту же сторону – и вылезли они на белый
свет в другом полушарии. Вот вам, если угодно, способ эмиграции.

Собственно, все, Москвад кончился. Данте предлагает осмотреть
Чистилище. Это, боюсь, москвичам не светит – надо было думать,
где селиться.