Поэзия

***

В темноте, единственный прохожий -
Незнакомый близкий человек
Мой покой случайно потревожил,
И исчез таинственно навек.

Я поднялся с вымокшей скамейки,
Всюду ночь и нету никого,
Только звезд холодные копейки
Надо мной сияют высоко.

На асфальте выросшие лужи
Отражают белую луну,
Рыжий лист, сорвавшийся, покружит,
И неслышно ляжет на одну.

Я пошел походкой Гулливера
В ту страну, где кто-нибудь еще
На дорожке вымокшего сквера
Одиноким светом освещен.

***
Меня постоянно преследует страх.
В метро, на работе, на улице, в снах.
Он ходит за всеми, но больше за мной.
Он ждёт у стены, когда я за стеной.

Он на уши шепчет немногим друзьям-
Он вас ненавидит, он холоден к вам,
Советует близким и ночью, и днём-
Он вас не достоин. Забудьте о нём.

***
Я недалек от детства своего,
Но нет защиты прежней у меня.
В больших полях, где прятался легко,
Пасется скот, и косами звенят.

Горит костер, как раньше, у реки,
Разложен ужин в доме рыбака,
Ночь глубока, и ели высоки,
И звезд не счесть, и удочка в руках.
Чего-то жду, и всматриваюсь в даль,
Прислушиваюсь к звукам на воде,
Мне все равно не деться никуда,
Мне, так как здесь, не радостно ни где.

***

Деревья спят под толщей снега,
Дорог и вовсе не видать.
Навис, как бог, над человеком
Мороз, и некуда бежать.

И ночь вокруг, пурга и качка,
Лишь кое-где маячит свет,
И городская телемачта
Передаёт – «Исхода нет.

Корабль-город скован льдами,
Мороз крепчает каждый час,
И ходят айсберги кругами,
Готовясь броситься на нас».

Аврал. Пиликает музыка.
Вещает радио «Маяк» –
«Хватайте в руки дроты, пики-
За городской стеною враг.

Он зол, упрям и необуздан,
Он хочет всех свести сума,
И лечь на плечи тяжким грузом
Пока свирепствует зима».

Пора на помощь звать героя,
Чтоб вышел он за обод стен,
И встал за город сей горою,
И умер бы на зависть всем.

***

Как тяжело мне дышится,
Когда я знаю – там
Весенний лес колышется,
Но не доступен нам.

Хожу по душной комнате,
Гляжу с балкона вниз-
Деревья в жирной копоти
На север подались.

По тёмным тесным улицам
В колышущийся лес
Идут, шумят, сутулятся,
Став ростом до небес.

И распрощавшись с городом,
В  крутящейся пыли,
Деревья с жутким хохотом
Теряются вдали.

***

Наш кот уснул, уткнувшись носом
В обивку старого дивана.
Свернувшийся перед морозом
В кольцо, он вздрагивает странно.

Зачем он вздрагивает странно?
Возможно сон, никто не знает.
А может это вьюга, Анна,
Его тревожит и пугает?

Давай зашторим, Анна, окна.
Давай зажжём на кухне свечи.
От электричества нет проку,
Когда стихия рвёт и мечет.

Пока за шторой вьюга воет,
Меж пальцев тлеет сигарета
Ты ждёшь рассвета и покоя,
Я жду покоя и рассвета.

***

Разбуди, пойди отца,
Извинись, и то и дело
Я ходил к нему несмело,
Извиняясь без конца.

За испорченную мебель,
За разбившийся хрусталь.
Я стоял и нем, и бледен.
И осколков было жаль.

Мать молчала, глядя грозно
На меня из-под бровей. 
Я просил прощенья слёзно,
Всё сильнее и сильней.

За разодранные джинсы,
За курение, и за
То, что в девочку влюбился
Из восьмого класса «А».

И за то, что издалёка
Не приехал навестить
За три года тридцать сроков
Мне прощения просить.

***

Открой-ка форточку, открой-ка,
А я пока налью воды
В стакан, посуду кину в мойку,
И со стола сотру следы
Вчерашней дружеской попойки.
Уж заполночь давным-давно.
Подумать страшно – выпить столько,
А нам с тобою всё равно.
Друзья ушли с весёлой песней,
Ушли во тьме, ушли все вместе,
Качаясь в стороны, друзья.
Таких друзей терять нельзя.

А потому давай всё время
Их в гости звать под воскресенья.

***

Мне ваши морозы зима нипочём,
У самого белого моря
Морозоустойчивым стал я врачом, 
С ветрами холодными споря.

Надел на себя белоснежный халат,
Из корпуса в корпус, под снегом и градом,
Как брат или ближе, туда, где болят
Я шёл, начиная работать медбратом.

Ходил по палатам, на руки дышал,
Их грея, потом прикасался к больному.
Больной отвечал: «Не на месте душа,
И трудно привыкнуть к порядку такому.

Мне некогда здесь отдыхать как в Раю,
Я им говорил, докторам, неохота.
Они мне кивают на ногу мою-
Недельку и только, берясь за работу.

Бинтуют и мажут». Другой умолял:
«Спасения нету от почечных колик».
Я руку ему терпеливо сжимал,
Принять помогая таблетку от боли.

Пропахнув лекарствами, ехал домой
В трамвае дрожащем, холодном и скучном,
Рифмуя халат, и болят, и больной,
Как чокнутый, рот открывая беззвучный.

На завтра учёба, больница и дом,
И новые строки, пронзая до колик,
Как боль, и напротив, как тысячи тонн
Лекарств, заглушающих приступы боли.

***

Темнеют дорога и поле,
Морщинится водная гладь.
Сгоняем чайковского, что ли.
Сгоняем, чего ж не сгонять.

Огонь пожимает плечами,
И чахнет в молчании густом,
И млеет от крепкого чая
Нутро, обливаясь теплом.

Со дна металлической кружки
Глядит голубая звезда,
И крошки пшеничной горбушки,
При всплеске, всплывают со дна.

Ты тоже при розовом свете
Ещё не погасших углей,
Заметив подробности эти,
Над кружкой склонилась своей.

Мы выпили целое небо
Глотками, звезда за звездой,
С чаинками, с крошками хлеба,
С речной кипячёной водой.

Меч

Я не стал дожидаться, когда кончится клёв,
Я боялся остаться на речке один,
Приподнял над землёй невеликий улов,
И побрёл за отцом, он шагал впереди.

В суете я сломал наконечник уды
В спешке леску порвал, потерял поплавок.
Я бежал по росе, по песку, но, увы,
Я отцовского следа увидеть не мог.

Слишком тёмная ночь, слишком звёзды малы,
Чтобы мог различить я хоть что-то вокруг,
И луны надо мной опечаленный круг
Потускнел, и уже не маячил вдали.

Я беззвучно сидел под ветвями сосны,
Вытирая остывшие слёзы с лица,
И отважился выйти на берег Двины,
Лишь когда мне послышались крики отца.

Он меня не ругал, и давно всё простил,
Отряхнул, и повёл молча к дому скорей.
А на утро из дерева меч смастерил,
И на стол положил у кровати моей.