Комментарий |

Концептуализм

 

Лекция в Государственной Третьяковской Галерее 8 мая 2003 года

 

Концептуализм – это тем или иным способом дефинированное определение направления, но и в то же самое время и в большей, может быть, степени – имена. Особенно у нас, когда под этим титлом подразумевалась достаточно большая и разнообразная группа художников и литераторов, многие из которых, строго говоря, в местах более корректных определений и терминологической строгости, подобным образом названы быть не могли бы. Ну, да ладно. Что имеем, то и имеем, о том и говорим.

Понятно, что как и любое другое художественное направление, концептуализм имел почти укрытую ныне от исследователей (если такие сейчас и найдутся) пору зарождения и смутного самонеразличения, затем пору героического взлета и вот ныне – пору ухода в холодные, почти каменноугльные пласты истории культуры и искусства. Тоь есть, он уже предмет, вернее, должен был бы быть предметом истории культуры и искусства.То есть, он уже не рекрутирует в свои ряды новые силы, хотя его герои и основатели еще полны энергии и функционируют в пределах своих собственных разработанных личных мифов. Понятно, что личные синдроматики, сглаживаемые в период группового бытия и функционирования давлением ближнего окружения и дивизионистским азартом, со временем обретают более явные черты и искривляют личные мифы, удаляя от генеральной линии любого направления. Все зависит от мощности этого самого мифа, что и определяет его актуальность или не актуальность в культуре. Тем более, что в пределах ныне сократившихся до 5-7 лет культурных возрастов (почти трагически разошедшихся возрастами биологическими и неимоверно удлинившимся сроком жизни) почти неизбежна ситуация для достаточно молодых художников реального переживания своих стилей и направлений и существования в пределах чужих, либо кочевания по ним. Повторюсь, что все дело в мощности личного мифа. Тем более, что специфика местной культурной ситуации и образа бытования андерграунда целиком предоставила концептуализму возможность почти неповрежденно пройти через три реальных (а не только культурных!) поколения своей репрезентации.

Теперь посмотрим на нынешнюю ситуацию у нас, естественно, держа в памяти вышеупомянутые общемировые стремительные и краткосрочные культурные процессы (что в определенной степени корреспондирует с известным заявлением Ворхалла о том, что в будущем каждый будет знаменит на пять минут). Судя по результатам только что завершившейся Art Moscow, да и вообще, просто как бы сканируя ситуацию, во всяком случае, в Москве, можно обрисовать определенную картину местной художественной жизни, в которой заметно явное исчезновение из экспозиций и актуального горизонта обсуждений практики и имен наиболее чистых и последовательных представителей отчественного концептуализма.

В принципе, конечно, вообще в мировом контексте тоже вполне наблюдаем естественный отход в тень радикальных концептуальных практик в плане вышеобозначенной нами невозможности рекрутирования новых сторонников под свои знамена. (Хотя, отметим, наличествующие и актуальные всякого рода наследования и интерпретации практики и эстетики концептуализма). Однако развитая и мощная система культурных институций и музеев на Западе давно уже закрепила и утвердила как сами эти практики, так и многочисленные имена. Они валоризированы, этаблированы, имеют цену на рынке и вполне актуальны в большом горизонте современной культуры и искусства. У нас же картина почти прямо противоположная и с институциями, и с именами и с культурной памятью. Это касается не только концептуализма и не только прошлых, но и всех нынешних и, возможно, будущих имен и направлений. Конечно, если ситуация не изменится. Либо наличествует другой, более проблематичный выход для русских художников – впрямую, минуя местные наличествующие и отсутствующие культурные институции, вписаться в мировую историю искусства. Некоторым удалось. Но немногим.

Это все так. А ведь совсем еще недавно наиболее радикальные российский концептуалисты были вполне поминаемы, и их практики и имена были очень даже влиятельны в пределах российского изобразительного искусства (однако, при уже упомянутых резко сократившихся сроках в пределах культуры и искусства, это бытовое «совсем недавно» может вполне даже восприниматься как цельный и завершенный эон). Не мне вам напоминать это и напоминать эти имена.

И теперь есть то, что есть теперь.

Более не возвращаясь к проблеме естественного процесса расцвета и завершения стилей и естественной же реакции на него ему наследующих и последующих, попытаемся понять местный более широкий социо-культурный контекст, отражающийся в этой узкой внутревидовой борьбе и отчасти порождающий ее. Прежде всего следует отметить, что в результате всего произошедшего в стране за последние 15 лет ( да в широком смысле – за сотни лет) у нас не осталось никаких иных зон престижности, кроме денег и власти, что, собственно, одно и то же. Для нашего разговора о концептуализме (особенно в его московском изводе) с присущей ему культуро-крицитической доминантой, существенно, что в стране отсутствуют зона акдемической пристижности, гражданское общество и какое-нибудь более-менее влиятельное лево-оппозиционной движение, являющиеся основной питательной средой и потребителями культуро-крицитических тенденций в культуре и искусстве.

Конечно, весьма существенно, при отсутствии вышеупомянутых позиций или ниш критической рефлективной мысли, давление рынка и масс-медиа с их доминирующей красочной, почти галлюциногенной визуальностью, аппелирующей к сенсуальности и анеастезирующей рефлексивное.

(Интересно, что опять востребованный опыт некоторых соц-артистов воспринимается исключительно в его декоративной и развлекательной шоу-подобной яркости. Тот же косолаповский Ленин с головой Микки-Мауся в этом контексте если и производит некий ужасающий эффект, то, скорее, в стилистике голливудских хорроров)

В результате всяческих пертурбаций, произошедших в стране, вообще наблюдается нарастание анти-интеллектуализма, что весьма соответствует традиционной культурной ситуации в России, где влияние рефлексивного и интеллектуального совпадает с моментами резких переломов в политической и социальной жизни и обращения к западному опыту и западным социальным и культурным моделям. И, соответственно, откат по всем фронтам сопровождается ярым и идеологизированным анти-интеллектуализмом.

И под конец, если предполагать некоторые перспективы, где концептуальный и любой пост-пост-пост-концептуальный опыт может быть востребован, то, пожалуй, можно предствить себе два принципиальных социальных проекта. Первый – развитие гражданского общества, образование зоны академической престижности и возникновение серьезной лево-оппозиционной мысли и лево-оппозиционного движения. Второй же – резкое ужесточение режима (при естественно сопутствующей аппроприацией основных культурных институций и вообще, культурного пространства), отторгающего в оппозицию большую часть культурной элиты, которая и станет питающей средой и потребителем культуро-критицической направленности в искусстве

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка