Жизнь как есть

Viva humus

В мечтах мне виделись если не райские кущи, то, по крайней мере,
сияющие вершины успеха, с которых можно и должно с
удовлетворением взирать на пройденные дороги, завершённые дела и
прожитые годы. Я нахожусь в преддверии критических 40 лет, путь к
горним далям застлала пелена будней, в душе навязчиво брезжит
мелодия: «что наша жизнь? – игра… ». Не хотелось бы
настраивать читателя на пессимистический псевдо-философский лад.
Речь пойдёт не о суетности жизни вообще и глобальных проблемах
современности – в частности. Хочется поговорить о вечности
с точки зрения …обыденного.

В отличие от места, где будут все, Вечность – субстанция не столь
однозначная. Это то самое прекрасное далёко, контуры которого
непознаваемо расплывчаты и вожделенно прекрасны. Не каждый,
живущий в этом мире, притязает на лавры и медные трубы. Те
немногие, кто удостоены чести взывать к потомкам из этой
самой вечности, умудрились прожить свои жизни по-особому,
нетривиально. Время бесстрастно вносит в анналы гигантов и
карликов бытия. Человечество одинаково хорошо помнит гениев и
преступников, гуманистов и террористов. Варианты необычных
участей разверсты перед нами во всей своей красе и чудовищности.
«Человек звучит гордо» в случае, если ты – великий деятель;
область приложения гениальных усилий не столь существенна –
наука, искусство, политика. Вопрос Раскольникова «тварь я
дрожащая, иль право имею» узурпирован диктаторами и колоссами
злодейства. Ранги определены, шкалы выстроены. Удостоиться
вечности силой своего таланта – удел великих.

Не выдающаяся часть человечества довольствуется более простыми
притязаниями. Людям предложены на выбор нехитрые лозунги. Скажем,
человек – лишь «песчинка мироздания», что погружает
сознание во вселенскую скорбь и позволяет не беспокоиться о других
куда более мелких, по сравнению с пустотой космоса,
жизненных неприятностях. Или, люди – «гумус для будущих поколений»,
что, в общем-то, по смыслу примыкает к предыдущей версии,
если рассматривать гумус, как скопление песчинок плюс
органические отходы процесса жизнедеятельности. Но, в последней
версии, имеется привкус позитивного отношения к жизни. Гумус,
при всей внешней непривлекательности имеет бонус в виде, к
примеру, цветов. Далее, человек – венец природы, эта сентенция,
вычленяет человека из природы и дает возможность
самоуважения за счет чувства превосходства над другими «божьими
тварями». И, наконец, кульминационный момент. Человеку, кроме
гордости за весь род людской присуща счастливая способность –
ощущать свою частную значимость посредством принадлежности
грандиозному целому – стране, нации, культуре, поколению… Кто
из нас не ощущал прилива гордости за соотечественников,
земляков, спортсменов, однокашников, словом, за своих, за таких
же, как я. Блеск их славы бросает свет и на меня. Вот они-мы
какие!

Не правда ли, знакомая ситуация? А что, если задать вопрос
по-другому? Можно ли рассчитывать на вклад в общечеловеческое
будущее, не обладая экстраординарными данными, не лелея грандиозных
замыслов и не прибегая к экстремальным средствам? Насколько
оправданны претензии обыкновенного человека, современника,
рядового члена общества на причастность к величавой поступи
Времени? Наконец, останется ли в мире собственно мой след?

Желание ощутить прикосновение будущего кажется мне вполне
осуществимым. Возможно, это моя самая сладкая иллюзия. Я – плод
прошлого и предтеча грядущего. Моё сегодня – это прошлое людей,
которые будут жить завтра. Я творец настоящего, опоры,
фундамента для предстоящих строек. Я каждый день сталкиваюсь лицом
к лицу со своим будущим. Каждый прожитый мной день оказывает
неведомое мне, но существенное влияние на мою собственную
будущность. В мире будет существовать моё продолжение. Эти
удивительные создания – мои дети. Это моя жизнь, моя вера и
надежда. Моя любовь. Мои три глотка вечности.

Так было не всегда. Гораздо больше вопросов Вечности меня беспокоило
моё реальное настоящее и неопределённое будущее. Мне
хотелось прожить настоящую, наполненную смыслом жизнь. Что это
такое, и как, собственно должна выглядеть не зря прожитая жизнь
– эти вопросы я оставляла на будущее. Я – старший ребенок в
семье своих родителей. Вероятно поэтому, карьерные амбиции
и статусные установки достались преимущественно на мою долю.
И до поры до времени, всё катилось как по маслу; физмат
школа, один из лучших университетов страны, заключение удачного
брака, отдел в Министерстве финансов, честолюбивые планы
научной карьеры.

Мой старший сын появился на свет в декабре. Первое впечатление –
маленький инопланетянин. Белые, длинные, как у рептилии пальцы
рук и ног сжимались в невероятном ритме. Удлиненная
яйцеобразная голова дышала через теменную плёночку. Сквозь припухшие
синеватые веки невнятно мерцали серые туманные зеркальца.
Настороженные огромные волосатые уши. Острые косточки хребта.
Звуки исходящие изнутри этого субъекта были наполнены
музыкой внеземного происхождения. Со временем существо приобрело
человеческий вид и намертво впечаталось в податливую плоть
моего сердца.

Невзирая на ноющую боль в груди, решение поступать в аспирантуру
осталось неизменным. Оставив ребенка на попечение своих
родителей на весь срок аспирантуры, я занялась защитой кандидатской
диссертации. Несмотря на продвижение в науке, ровные
партнерские отношения в браке, отсутствие пут в виде ребенка –
дальнейшие перспективы не вызывали чувства радости. Грамотно
сделанная партия не оправдывала возложенных на неё надежд.
Успешный брак двух кандидатов трещал по швам. Кажущийся
безоблачным небосклон вызывал неожиданные бури слез и эмоций.
Намеченные вершины карьеры тускнели по мере продвижения к ним.
Редкие гостевые встречи с сыном наводили на неожиданные
размышления.

– Что делают философы?

– Думают, а потом пишут книги.

– Нет, я спрашиваю, что они ДЕЛАЮТ?

Все стройные мысленные конструкции рушились под напором «детских»
вопросов и …своих ответов. «Как узнать, что папа меня любит?»,
«Когда я родился, мама была рядом? Я знаю, что меня родила
мама, я хочу знать, ТОГДА она была рядом или уже уехала»,
«Как вы узнали, как меня зовут?», «Родители всегда любят своих
детей, или...». Маленький серьёзный округлый человечек
усиленно хмурил брови, пытаясь прочесть ответ на моём лице,
засыпая, держал меня за руку, а, просыпаясь, говорил себе
«кажется всё хорошо», на вопрос «где мама?» стремительно убегал за
помятой фотографией, возвращаясь, смущенно улыбался и с
облегчением утыкался носом маме, куда-то в шею. Удовольствие и
щемящее чувство, охватывавшие меня при взгляде на сына были
тогда самыми сильными и противоречивыми чувствами.

В моих ответах ребёнку чувствовалась какая-то неубедительность. Та
модель мира, которая предлагалась мной моему сыну, явно
страдала отсутствием внутренней логики. Мне стало казаться, что
мои представления о жизни нуждаются в проверке на
достоверность. Способ жизни «из головы», стремление к внешним
достижениям потеряли своё былое очарование. На фоне моих
усиливающихся сомнений и размышлений, фигура спящего сына, зажавшего в
ручке под подушкой конфетку в липкой бумажке, чтобы съесть её
завтра, так как сегодня он конфету уже ел – убивала своей
жизненностью. В его мире, все было ещё логично и
целесообразно. Запрет на лакомства был оправдан наличием аллергии,
мужество маленького человека, могущего справиться с соблазном –
вызывало уважение. Чему могу научить его я? Тому, что цель
оправдывает средства, и дети – помеха карьере? Что в
отношениях главное – правильный расчет, а чувства – досадная
нестабильная надстройка на стройном здании благополучной жизни?
Рядом с подлинными, живыми чувствами ребенка, становилась
очевидной мертворожденность любых схем и абстрактных
умозаключений.

Отказ от привычной системы взглядов на происходящее во внутреннем и
внешнем пространстве привел к коллапсу. Под развалинами
пантеона ценностей и стандартов жизни были погребены брак,
карьера и стереотипы восприятия.

Но, как водится, на обломках старого мира, возродилась новая жизнь.
К моему удивлению, в этом новом мире оказался другой воздух,
непривычный круговорот вещей, иные законы. В новых условиях
существования мне посчастливилось обрести вторую и лучшую
половину моего человеческого «Я», а моему сыну – настоящую
семью.

Мой второй сын тоже родился зимой. Это был человек – апельсин,
оранжевая мордочка, разноцветная спина. Он появился на свет,
молодецки перекинув через плечо пуповину, отвесив жизнерадостные
щёки и полный жажды жизни. Его не сломила длительная
роддомовская изоляция, пребывание в шерстяных носках и прелых
памперсах при 25 градусах жары в палате. Я заново училась быть
мамой. Мой предыдущий опыт, построенный на книжных знаниях и
желании быть идеальной мамой – помог незначительно. Что
такое быть любимой женщиной и мамой желанного ребенка, я узнала
именно с моим вторым сыном. Действительность неведомых
прежде отношений обрастала трогательными и милыми сердцу
подробностями.

Поначалу время текло медленно и бережно. Мир был наполнен светом,
теплом и тихой радостью. Для себя я всё ещё называла это
«растительной жизнью». Мы вместе ели, спали, гуляли, смотрели на
окружающий мир. Я просто проживала вместе с моими сыновьями
все простые обыденные события, начиная от лепки чебуреков и
нарезания салфеток, заканчивая совместным чтением и
подготовкой уроков. Потихоньку у меня пропало чувство обыденности,
суетности происходящего, когда забота о детях представлялась
как перечень обязанностей: накормить, обуть, одеть, привить
правила поведения, выучить.…Напротив, меня не покидало
постоянное ощущение полноты жизни, когда самая обыкновенная
житейская ситуация давала пищу для ума, для движения вперёд. Мир
приобретал яркие, непривычные краски. Будни наполнялись
свежим праздничным ароматом. И вот, время уже летит, мы вместе
проживаем каждый долгий день, полный открытий и свершений.
Иногда эти открытия обжигают горечью сердце.

Летний вечер. Самое начало каникул. Удовольствие от заслуженного
отдыха в полном разгаре. Мои дети в возрасте 10 и 4, втроём с
товарищем 9 лет, смотрят мультфильм про Тарзана. Идут
начальные кадры, на экране живописуются подробности первых
мгновений жизни Тарзана в джунглях. Младший беспокойно шевелится на
диване и спрашивает, обращаясь к брату: «А где его
родители?»,

Старший: «Умерли». На экране юный Тарзан попадает в очередную
неприятность, младшему версия старшего брата не нравится, и он
переспрашивает уже у товарища.

Тот – они умерли, погибли в авиакатастрофе. Мелкий снова и снова,
мешая всем смотреть, и уже с трудом сдерживая подступающие
слезы сострадания, задаёт свой вопрос.

Наконец брат не выдерживает и, отрываясь от набирающего обороты
действия: «Они умерли, видишь, их нет, что они, по-твоему,
бросили, что ли ребенка?!».

Признание собственной защищенности, уверенность, что родителей нет
рядом, только если они умерли, из уст ребенка с иным личным
опытом – это много для меня значило. Понимание степени
зависимости другого существа от твоей не всегда доброй воли
рождает чувство ответственности. Я, наконец, почувствовала, что
такое – быть бесконечно привязанным к своей семье. И
привязанность эта оказалась не оковами, не путами, которых так
хотелось избежать в моей предыдущей жизни. В прошлое уходило
представление о родительских обязанностях, как нелегкой ноше,
которую хочется скинуть под благовидным предлогом саморазвития.

Обычный мир, привычные ценности, объективные обстоятельства. Мы –
взрослые, мы наверху иерархической лестницы. Мы знаем, что
дети – это будущие взрослые, то есть, как бы не совсем ещё
полноценные члены общества. Мы считаем, что лучше знаем, что
хорошо, что плохо, что можно, а что нельзя. Мы больше, сильнее,
умнее и вообще, иди спать! Родителям отпущен очень короткий
промежуток времени, когда они – демиурги в этом маленьком
королевстве детей. Но каждый прожитый день укрепляет в мысли,
что да, это твой ребенок, но он – другой человек, который
просто младше и в силу этого обстоятельства, пока обладает
меньшим опытом и знаниями. Дети так быстро растут! Сегодня ты
самое могущественное существо в его вселенной, а завтра, он
снисходительно целует тебя в лоб.

Дети – это наше зеркало. Беспощадное и человечное, прекрасное и
убогое. В нем перемешались все наши помыслы и сомнения,
убеждения и действия. Это мы научили своих детей так жить, так
воспринимать действительность. Мы создаём наше будущее своими
собственными руками. Дети совершают какие-то проступки не
потому, что они делают это специально, они не знают, что это
может плохо кончится, потому что мы им об этом не сказали. Или
сказали, и тут же поступили по-другому. Пока, дети
рассуждают, почему так поступают герои сказок, мультиков, или школьные
товарищи, мы прерываем их болтовню нетерпеливым «покажи
дневник». Вряд ли мы помним каждый миг, что все эти
незначительные «детские» переживания станут самыми важными «базовыми»
состояниями будущего взрослого человека. Но это будет завтра,
а сегодня он расстроен, что в детском саду его поставили в
угол. И это ваше общее Сегодня с равной степенью вероятности
может стать залогом как чудесного, так и ужасного Завтра.

Редкий погожий осенний день. Город готовится к нескорому юбилею. На
Невском проспекте развороченные глыбы асфальта, узкие
дощатые проходы под облупившимися, некогда прекрасными фасадами,
звуки отбойных молотков смешиваются с обычными городскими
шумами в одуряющий коктейль. Мой 5 летний сын неожиданно
останавливается, присаживается на корточки и, показывая на выемку
в асфальте, говорит, «похоже на гигантскую скважину для
ключа, интересно, кто там живет?». Окружающий мир теряет свою
урбанистическую однозначность, я недоумённо смотрю на асфальт,
воображение моментально рисует образ незадачливого тролля,
заплутавшего в дебрях питерской канализации.

Ранняя весна, ещё зябкий воздух, но уже ослепительное солнце.
Зоопарк. Люди и звери ошалело жмурятся. Мой младший сын подробно
рассматривает птиц, выясняя, какие крылья, клюв, что едят,
где водятся. Для себя неизменно повторяет: «Это – папа, это –
мама, это– сыночек, а это старший брат». «Некомплектные»
особи подвергаются дополнительному комментарию: «Папа на
работе, брат улетел по делам, это родители на прогулке без детей».
Старший прилип к клетке с мангустами, где несколько
взрослых опекали малыша, тот пытался вылезти из норы, его заботливо
водворяли на место. Голоса у зверьков были такие нежные,
что слушались как мелодия. Сын следил за действиями животных
долго и ушел, лишь убедившись, что малыш заснул. Затем уже у
клетки с обезьянами, увидев обнявшуюся пару, удовлетворённо
заметил: «Явно муж с женой». Из недр повседневности
нахлынуло осознание закона любви – чем больше даёшь, тем больше
получаешь.

На моей душе тепло, каждый день наполнен маленькими, незначительными
сегодня, но такими важными завтра событиями, чувствами и
открытиями моих детей. Я слышу дробный решительный топот босых
ног моего третьего сына. Он родился весной, в самый смешной
день апреля. Несмотря на короткий срок пребывания на этой
земле, он уже напомнил нам чудесные вещи, что бананы бывают
гигантских размеров с пол – маленького человека, что папиной
рукой можно измерить человеческий рост, что это невыносимо
трудное занятие – попасть пальцем в рот. Жизнь продолжается.
Впереди нас ждут новые приключения и небывалые свершения.