Проза

Перевод Жени Крейн

Начало

Продолжение

V

Он проснулся, охваченный дрожью, открыл глаза и обнаружил Ванду
– она лежала рядом с ним на соломе. В хлеву было прохладно, но
он ощутил жгучий жар её плоти. Она обняла его, прижалась к нему
всем телом и дотронулась губами до его щеки. Несмотря на то, что
Яков уже проснулся и был в полном сознании, он молча покорился,
потрясённый не столько тем, что происходит, сколько неистовством
своего желания. Когда он попытался оттолкнуть её от себя, она
прижалась к нему с ещё большей силой. Яков попробовал заговорить
с ней, но её губы прильнули к его рту и не давали ему говорить.
Он вспомнил историю Рут и Боаза _ ¹
и понял, что его вожделение сильнее его самого. «Я лишаюсь права
на жизнь в ином мире», – сказал он себе. Он слышал прерывающийся
голос Ванды, который заклинал его. Она дышала тяжело, как животное.

Он лежал в оцепенении, не способный уже отказать ни ей, ни самому
себе, словно потеряв свободу воли. Неожиданно отрывок из Гемары
пришёл ему на ум: случись так, что человека победит нечистый,
пусть человек этот оденется в тёмные одежды и укутается во всё
чёрное, а затем удовлетворит желания своего сердца. Это предначертание,
казалось, скрывалось в его памяти с той именно целью, чтобы сломить
его последнее сопротивление. У него отяжелели и напряглись ноги,
и Яков ослабел под бременем, которое ему было не по силам. «Ванда,
– сказал он дрожащим голосом, – сперва ты должна пойти и обмыться
в потоке.»

– Я уже помылась и расчесала волосы.

– Нет, ты должна окунуть в воду всё своё тело.

– Сейчас?

– Этого требует закон Бога.

Ванда лежала в безмолвии, озадаченная странным требованием, а
затем сказала – «Я сделаю и это.»

Она поднялась и, всё ещё крепко держась за него, открыла дверь
хлева. Дождь прекратился, но ночь, казалось, утонула в темноте
и влаге. Неба совсем не было видно, а поток можно было лишь услышать
по журчанию и клокотанию воды, стремительно падающей вниз. Ванда
сжала его руку и, с раскрепощённостью тех, кто более не страшится
своих тел, они вслепую побрели к ручью. Они спотыкались о камни
и кусты, на них капало с деревьев. Они искали то единственное
место в этом мелком, полном камней, стремительном потоке, где
ручей был достаточно глубоким для того, чтобы человек мог погрузиться
в него. Когда они дошли до нужной глубины, Ванда отказалась входить
в воду без него, и он, забыв сбросить свои холщовые штаны, последовал
за ней. От неожиданного прикосновения холодной воды у Якова захватило
дух; к тому же, поток от дождя поднялся настолько высоко, что
он еле устоял на ногах. Они прильнули друг к другу словно вмести
шли на мученичество. Так, во времена погромов, евреи бросались
в огонь или в воду. Наконец, почувствовав твёрдое дно под ногами,
Яков сказал Ванде: «Окунись в воду».

Она отпустила его руку и погрузилась в поток. Неспособный разглядеть
её в темноте, Яков растопырил руки и стал шарить вокруг, пытаясь
отыскать её наощупь. Она появилась снова, и его глаза, теперь
уже привыкшие к темноте, различили неясные контуры её лица.

– Поторопись, – сказал он.

– Я сделала это для тебя.

Он взял её за руку, и они побежали обратно в сторону хлева. Яков
понял, что холод не погасил огонь в его жилах. Оба они горели
жаром заново разожжённого пламени. Тяжело дыша и стуча зубами,
он вытер обнажённое тело Ванды своим холстом. Её глаза сияли в
темноте. Он услышал, как она снова сказала ему: «Я сделала это
для тебя».

– Нет, не для меня, – ответил он, – для Бога, – и богохульство
его слов устрашило его.

Теперь уже ничто не смогло бы его удержать. Он поднял её на руки
и понёс на солому.

(Продолжение следует)

––––––––––––––––––-

Примечания

1.1 Рут (Руфь) – одна из двух женщин, именами которых
названы отдельные книги Танаха. Жизнь Рут в ее молодые годы была
очень нелегка, но невзгоды для нее оставались чем-то внешним,
не затрагивая ее души, сохранявшей целостность и чистоту. В более
широком контексте история Рут – это пример всеобъемлющего процесса,
прослеживаемого на протяжении всего Танаха, – процесса обретения
человеком своего места, процесса реализации потенциальных связей,
идущих из глубины веков. Мужем Рут стал еврейский судья Боаз,
а их правнуком был великий псалмопевец, второй царь Израиля Давид,
а праправнуком царь Соломон. Боаз уже при первой встрече с Рут
понял это, увидев в ней то, чего не видели другие. Для других
Рут была прежде всего чужеземкой и уже только поэтому вызывала
подозрительность и недоброжелательство. Даже родственник мужа
Рут, которому было предложено взять ее в жены по обычаю левирата,
отказался от этого под предлогом, что не хочет нанести ущерб своему
делу, имея в виду, что не хочет связываться с чем-то сомнительным.
Однако Боаз, один из уважаемых людей в Бейт-Лехеме, который был,
по мнению комментаторов, судьей в колене Иегуды, считал иначе.
Рут действительно была неимущей и чужестранкой, но он понял и
оценил по достоинству ее искреннее стремление найти защиту под
сенью Шхины. Поэтому даже до того, как он мог думать о личной
связи с Рут, Боаз старался ободрить и поддержать ее, приблизить
к своему миру. Прабабка царя Давида – Рут, была чистокровной моавитянкой.
Она приняла иудаизм, согласно всем правилам hалахи и стала еврейкой.
– Примечание переводчика. Взято из The
Institute for Jewish Studies in the CIS,
А. Штейнзальц «Библейские образы»и «Еврейского он-лайн центра»