Говорят, что рукописи не горят. Но ведь у классиков горели! Может, бумага со временем отсырела? Может, живой огонь любит витиеватые чернильные следы от гусиного пера и не любит строгие, как похоронная процессия, буквы, набитые через траурную ленту пишущей машинки? Или пламя брезгует лизать своими языками современные тексты, которые хорошо подходят для массового издания, критических статей и восторженных рецензий, но не способны согреть сердце замерзшего в ночи одинокого странника?

 
    Инквизиторы всех времен бросали в огонь книги, которые сами они считали бумажным хламом, и огонь отрыгивал им в лицо смрадной копотью мракобесия. Мы будем приносить в жертву огню все лучшее, что сможем создать, все, что будет достойно его очистительной стихии. Мы будем кормить огненного зверя своими рукописями, чтобы услышать в его довольном урчании ответ на вопрос: для кого и зачем мы пишем? Мы будем пытать огненного зверя своими стилистическими вывертами, пока он не раскроет нам секрета словесных печатей на бумажных простынях, в которые мы пеленаем наши чувства. Мы будем ублажать огненного зверя своими писаниями в надежде понять, есть ли смысл в размножении мыслей через типографские матрицы, или мы должны стремиться к уникальности творения?

    Отныне мы будем писать только для огненного зверя и только ему доверять свои идеи и эмоции. Мы не будем нигде публиковать свои новые рассказы: ни в книгах, ни в журналах, ни в газетах, ни в Интернете. Мы будем читать свои произведения огню и отдавать их ему на рецензию. Все в огонь!

Алексрома

Павел Лемберский