Рейтинг публикаций

4 февраля исполнилось 140 лет со дня рождения Михаила Пришвина

...приготовлю нехитрую снедь. \ черепами предшественников \ медоточат поля по весне... \ строг канон: тем, кто брать не готов, \ невозможно насильно давать.

Где то в печати промелькнуло сообщение о том, что панк-музыка якобы влияет разрушительно на людей. Мысль настолько же давняя, насколько и поверхностная.

Одна из цивилизационных проблем нынешнего этапа – это проблема столкновения двух цивилизаций – индустриальной и постиндустриальной. Это столкновение цивилизации неограниченного роста и потребления, паразитизма, монетарного менталитета, биологического в своей основе, и цивилизации разума, достатка, духовных ценностей. Это переход экономики с модели количественного роста на модель качественного развития. Мы находимся в начале этого перехода...

Счастье – это полнота: все под рукою, все тут. Скажем, две недели на необитаемом острове или на озере Амткел – это две недели чистейшего счастья, с полнотой коего могут соперничать разве что минуты, когда тебя до подошв пробирает музыка. Печалит лишь то, что им нельзя поделиться с другим. А будет рядом другой, заслонит собой все рассветы с закатами. Это фатум.

Кто из нас не строил замков на песке.

Сам дракон предлагает прокатиться на нём, - да ещё и за всеобщим счастьем? Ужели это возможно?
Дракон. Возможно, возможно. Что же тут думать? Видишь же – какой я милый, симпатичный дракон.
Искатель счастья видит.

Я тоже закурил, облокотившись на капот. Лолита моя вместе со старушенцией маячили где-то вдали и, судя по всему, приближались сейчас ко мне, направляя собачонку в мои сети. Я залез одной ногой в салон, включил дальний свет.

В современной цивилизации может быть актуально именно и только русское, но исключительно в том его модусе, который сможет стать мировым, всемирным или, словами Ф. Достоевского, "всечеловеческим" феноменом.

Переезжая на размытые длиннотой полосы прибоя берега Леванта, многие лингвистически малосемитские сосуды речи часто оказываются в весьма непростой ситуации: здесь явно имеет место произрастать некий самобытный и самодовольный язык. Вместе с тем, достойно артикулировать на нем свой природный речеслов почему-то оказывается делом совершенно невозможным. Избыточная влажность здешних малозеленых палестин терпким прибоем тельавивской набережной стремится убаюкать в своей смертоносной жаровне всякое нетривиальное движение мысли, всякую, неоправданную мздою, искренность текста, испепелить любой саженец публичного своеобразия...

На сквозняках запретных чувств \ Легко – ты знаешь – простудиться, \ И я одной тобой лечусь, \ Глотая пламя, как водицу. \\ И в небеса твои иду, \ За облака держась неловко, \ И – то срываюсь, на беду, \ То – обретаю вновь сноровку… \\ Пускай летучи декабри, \ И под крылом уносят время, – \ На снежных птиц ты не смотри, \ Лети по лучику мгновенья!..