Рейтинг публикаций

Пойми, Вадим, я готов очень дорого заплатить за человеческую душу, настолько дорого, что тебе и не представить, но...

В то утро Светлячок, как её любила называть мама, проснулась очень рано. Она выглянула на улицу и увидела свою родную деревню в первых лучах утреннего солнца. В этом тёплом мягком свете, казалось, можно было разглядеть каждую пылинку, кружащую впереди.

...огромная перваншево-синяя туча закрыла солнце, а над тучей во все стороны вырвались розовые лучи. Ветер усилился. Кое-где стали пролетать редкие снежинки, а затем… Затем в огороде раздалось неровное придыхание и настороженное фырканье. Дед поднялся с бревна и от удивления приложил на макушку головы руку. Женька тоже поднялся — и встал, как вкопанный! Посреди огорода рыхлый снег строптиво ковырял дивный конь...

Роман перевели на пять языков и напечатали в двенадцати странах, но не здесь. Здесь его самого, автора, начали выслеживать, вынюхивать, выкуривать из норы анонимности, чтобы прикончить. Но он не дался. Взял имя Евграф – «пишущий хорошо» – и залёг на дно. Кто он, где он, зачем он, сам порой не помнил.

Он был человеком полета. Коллеги называли его «властелином мгновения». Часто, наведя объектив на занимавший его объект, Петя приговаривал: «Остановись мгновенье, ты ужасно!».

Они утверждали, что в этот мир нас явилось двое. И как же я жаждал повстречать того другого, которого все они так боялись!

...самое интересное началось в момент, когда Мария вдруг захотела с ней, с Юлей, подружиться. Это было уже выше ее, Юлиных, сил.

...копья образовали настоящую щетину острий, направленных на Салавата с Дабажабом. Башкин уже испугался, что его сейчас наколют на острия – но Тугулов резко свернул в сторону, и Салават успел повторить за ним этот маневр. В результате им пришлось обходить отряд по проезжей части, подвергаясь опасности быть раздавленными. «Что это за люди? – возмущенно спросил Салават. – И куда они так прут? Могли бы расступиться и дать нам пройти». «Этот комплекс же называется «Цитадель», а поскольку жилье элитное, то здесь все и оформлено аутентично, – объяснил Тугулов. – Поэтому вот охранники ходят в латах и с копьями.

Достать свирель и свитер. Свирель – для крыс этого города. Все крысы уйдут, сгинут в мутной реке, где водится форель о трёх головах. Все крысы, летучие мыши, собаки, арабы, русские, вьетнамцы, турки, кнехты, бюргеры, - все, заворожённые трелью моей свирели, найдут себе вечный покой на дне этого Мозеля или Ганга.

Я расскажу о том, что произошло во время моей недавней поездки в отцову вотчину. История дикая, страшная, нелепая и несомненно поучительная.

МАСЛОВ Это у них, Вань, на личиках написано живописных.
ТУЗОВ Что?
МАСЛОВ Уроборос.
ТУЗОВ О, Господи!
МАСЛОВ Так и есть, Ваня… Боюсь, вляпались мы таки, Ваня.
ТУЗОВ Куда?
МАСЛОВ В бесконечность.

– Молчи, молчи, – Он навис надо мной и произнёс шёпотом. – Тебя, тварь, передадут под юрисдикцию чеченской прокуратуры. Там по-другому разговаривать будут. Запоёшь, как миленький. Говори! Твои, чтобы остаться под Российским законодательством уже сознались, слёзно расписывают все ваши злодеяния. А тебя будет судить мой народ. Говори!