Виктор Феллер
АДКЕКВАТНЫЙ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ОТВЕТ?
БЕН ЛАДЕН. ТАКТИЧЕСКАЯ ПОБЕДА
Американцев спровоцировали на удар по Афганистану и тотальную борьбу с исламскими фундаменталистами. От этого ответа пострадают сотни тысяч людей, напрямую не связанных с террористами, и это породит в исламском мире мощную реакцию антиамериканизма.
Запад верно спланировал акцию возмездия, спланировал с учетом этой опасности. Ловушка, открытая Бен Ладеном, сейчас готова захлопнуться, стоит только американцам пережать арабов, имея "благие цели" более полного участия или более широкого вовлечения в антиталибскую коалицию близких и отдаленных соседей Афганистана. Ошибки и просто ракетные промахи также могут сдетонировать арабское общественное мнение на взрыв антиамериканизма.
Бен Ладен ожидает чего-то подобного, чтобы конфронтация между американцами и талибами превратилась в конфронтацию по линии "Запад – Исламский мир".
Он не сидит сложа руки и готовит новые акции. Почти наверняка, что заражение нескольких американцев сибирской язвой это "его рук дело".
Его террористическая сеть работает на полных оборотах не только для того, чтобы защититься, укрыться от американского возмездия для будущих побед и будущих свершений, но и чтобы спровоцировать Америку если не на безрассудные, то на неточные действия, также для того, чтобы широким и узким слоям, сочувствующим его борьбе и, тем более, эту борьбу поддерживающим, дать ощущение моральной победы, неуязвимости самого Бен Ладена и крайней уязвимости Запада.
Поскольку у американцев действительно очень узкое пространство правильных решений, то американские ответы вынужденно будут не только точными и адекватными, но и в значительной мере "показными", рассчитанными не на победу или возмездие, как таковые, а на внешний эффект. Эффект, прежде всего, для американского общества и американского обывателя и, в меньшей мере, рассчитанный на острастку арабов.
Тактические возможности для решительной победы, прежде всего моральной, у американцев сейчас невелики, но тем вероятнее их адекватный стратегический ответ, рассчитанный как на подавление арабского терроризма, так и дальнейшее ослабление финансовой мощи арабского мира и нефтяной зависимости от него западных экономик.
БЕН ЛАДЕН. НЕИЗБЕЖНОСТЬ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПОРАЖЕНИЯ
В экономической политике Запада не будет резких движений или даже какой-то особой политики, просто Запад будет более осознанно содействовать естественным экономическим закономерностям, развивающимся в сторону как диверсификации энергоносителей, так и диверсификации источников нефтяного и газового импорта, и путей доставки газа и нефти. Запад будет более осознанно использовать фактор сравнительно высоких цен на нефть, чтобы заметно уменьшить импорт как из ОПЕК, так и (особенно) импорт у арабских членов ОПЕК.
Но, если экономическая политика будет в целом тонкой, "нюансной", то силовая антитеррористическая работа станет, напротив, решительной и жесткой, движимой как расчетом, так и чувством мести.
Главным прямым ответом и, по сути своей, стратегическим ответом на сентябрьские теракты, станет системное усиление американских, английских и израильских спецслужб в тесной увязке друг с другом, создание Соединенными Штатами еще одной спецслужбы, нацеленной на терроризм, снятие многих моральных ограничений, общее увеличение финансирования спецслужб и больший упор в их работе на "человеческий фактор" в дополнение к "техническому" (штаты американских спецслужб с учетом "идейной агентуры" увеличатся на 30-40% только в первой половине десятилетия).
Изменится и философия антитеррористической борьбы. Террористов и заподозренных в терроризме начнут убивать без суда и следствия, выслеживать и уничтожать, как это изначально делают израильтяне. По одному и группами. "Никита и Ко" из мрачноватой кинематографической фантазии станет реальностью.
Так американцы дадут жизнь и пищу новому монстру, по сравнению с которым Гувер и ФБР покажутся детской игрой в индейцев.
Фактор новой спецслужбы в последующем (в 10-х – 30-х годах) сыграет с американцами три довольно злые шутки, вначале породив в Европе дополнительный эффект антиамериканизма, в 20-х годах изрядно поспособствовав общей потере гибкости американской политики и экономической дестабилизации американского общества и, наконец, в 30-х годах определив возврат изоляционистской политики, прежде всего в отношении к Европе, и сделав разворот Америки в сторону Китая.
Будущий монстр в первом десятилетии наступившего века станет эффективным инструментом борьбы против международного терроризма, но уже во втором породит сильную оппозицию и общее, правда сдерживаемое, отвращение в самих США, но, особенно, в Европе.
Что произойдет, если режим Мушарафа не сможет удержать власть? Если талибы все же разгромят Северный альянс, а американский спецназ не добьется поставленных перед ним целей, понесет большие потери и вынужден будет ретироваться, даже без малой победы? Если возникнут очаги напряженности в одной-двух арабских странах, где население будет яростно протестовать против "возмездия"? Если в Америке и Европе взлетят на воздух еще несколько зданий и погибнут сотни людей? Если по США прокатится волна погромов?
Способно ли сочетание двух-трех групп этих событий вывести ситуацию из под контроля западных и арабских правительств, прежде всего, правительств США, Саудовской Аравии и Египта? Насколько "возмездие" останется в рамках разумного, не превращаясь в "возмездие (правосудие) без границ" (по-нашему, в беспредел)?
И все же, любое из вышеперечисленных событий неспособно, само по себе, и даже в сочетании с другими, нарушить описанный выше "спокойный" сценарий.
Переворот в Пакистане, если он произойдет, не станет народной революцией, это будет верхушечный переворот, согласованный с американцами скорее всего "до" или хотя бы "после". В худшем случае, американцы "просто" ретируются из Пакистана, а новые власти обвинят в "преступлениях" Мушарафа.
Нынешние события в Пакистане являются следствием не народной инициативы, они организованы все же недостаточно влиятельными организациями, финансируемыми Бен Ладеном и его подельниками.
События в исламском мире могут принять опасный оборот, если американцы "увлекутся" и уничтожат священные объекты, если в результате "ошибок" погибнут тысячи людей из гражданского населения. Вот тогда подымется буря.
Новые теракты в Америке и Европе вряд ли затуманят разум правительств и дезориентируют западную общественность. Скорее, наоборот – они приведут к росту патриотизма, сплоченности и интеллектуальной составляющей в деятельности институтов власти и групп влияния. Антитеррористическая борьба станет делом граждан, а не только правительства и спецслужб. Эксцессы в этом случае обязательно случатся, но отдельные и немногочисленные.
Американцы, при таком развитии событий, получат моральное право на массированные удары. Право, не только как полное одобрение общественности США и Европы, но и как определенную поддержку среди более широких слоев в самих арабских странах. Другое дело, что это "право" на ответные удары им надо будет использовать лишь частично, поскольку в антитерроре лучше недожать, чем пережать.
Более серьезные последствия может вызвать конфуз американского спецназа в Афганистане. Но, чтобы этого не случилось, американцы и станут воевать там "как бы", не стремясь любыми средствами выкурить и уничтожить Бен Ладена, удовлетворившись лишь некими яркими внешними эффектами и усилением Северного альянса в противостоянии с талибами.
А если Северный альянс потерпит полное поражение?
Это смертельно напугает правительства стран ЦАР, сильно насторожит Россию, приведет в возбуждение весь арабский мир.
А Америка? Не попытается ли она в этом случае разыграть центрально-азиатскую и российскую карты, столкнув с талибами постсоветские режимы, чтобы потом диктовать России условия союза, приведя "в стойло" и Европу, которая испугается дестабилизации России?
Все это было бы вероятно, если бы не одно "но": победа талибов стала бы огромным моральным поражением США в арабском и, шире, исламском мире. Но и победа над талибами им не нужна как окончательная. Лучше, если в Афганистане сохранится напряженное противостояние сил Северного альянса и талибов.
А дальше уже можно по-штабному спокойно разыгрывать и центрально-азиатскую карту. Она никуда не денется. Это еще одна из причин (первая – опасение поражения и потерь в решительной схватке) "показушного" поведения США в Афганистане.
Возможно, американцы удовлетворятся тем, что "позволят" (пусть даже помогут) Альянсу захватить Кабул, но существенно помогать ему в дальнейшем не будут, предпочитая, чтобы это делали Россия и страны ЦАР и допуская, чтобы талибам помогали пакистанцы (через год–два–три после кризиса), Ирак и террористический интернационал исламского мира.
Но совместная борьба против талибов России и стран ЦАР вновь усилит позиции Москвы в бывших республиках Средней Азии и на Кавказе. И хотя американцы этого, так сильно, как раньше, не боятся, так как в этих странах сложились постсоветские элиты с сильным антироссийским менталитетом, так как сами эти элиты балансируют на очень неспокойном общественном фундаменте, в котором все большую роль приобретают исламские и националистические составляющие, но такая вероятность ими учитывается также, как одна из нежелательных, которую полезно заранее предотвратить.
Ослабление России в Европе, просто ослабление России, как мировой силы и мирового игрока, попытка заставить Россию увязнуть в центрально-азиатской трясине – это цели, которых американские геополитики будут постоянно добиваться в первом десятилетии XXI века, но не в качестве основных, как было в 90-е годы, а как бы "между прочим".
Кроме того, им нужна Россия, как "естественный" союзник в борьбе против нестабильности в исламском и арабском мире, причем, не столько союзник, сколько "чернорабочий", который заплатит за стабилизацию Центральной Азии жизнями тысяч своих солдат и существенной частью своего ВВП.
Эта "антироссийская политика" США не выйдет за рамки обычного геополитического цинизма. Американцы не будут сознательно раскачивать ситуацию в странах ЦАР или наращивать мощь талибов. Они действительно попытаются в союзе с Альянсом одержать ряд мелких побед. Они и в дальнейшем будут "скромно" помогать ему оружием.
Они усилят сотрудничество с Россией по линиям спецслужб и минобороны, но количественно их поддержка Альянса и уровень сотрудничества с Россией окажутся существенно меньшими размерности стоящей объективно задачи – задачи обеспечения стабильности региона Среднего Востока и Центральной Азии на микро и макроуровнях.
Уже через два-три года проявятся первые заметные признаки системной борьбы с терроризмом. Почти наверняка в процессе этой борьбы американской общественности будет предъявлена и голова Бен Ладена. Американцы привыкнут к новым ограничениям, связанным с мерами общественной безопасности. Ведь эти меры будут обоснованными. Они уже обоснованы 11 сентября.
Нестабильность в арабском мире, градус которой будет подыматься год от года в течение всего первого десятилетия XXI века, приведет к нескольким важным последствиям.
Запад вложит дополнительные миллиарды в работы над заменителями нефти, в конвертацию "нефтяной экономики" в "газовую", в освоение новых нефтяных месторождений (в частности, в районе Каспийского моря) и создание транспортной инфраструктуры для перекачки нефти из этих месторождений.
Все это приведет к относительному ослаблению зависимости мировой экономики от арабской нефти, несмотря на то, что существенно вырастут китайские, индокитайские, индийские и корейские закупки арабской нефти.
Израиль все больше будет чувствовать себя заложником устойчивости элит в умеренных арабских странах, со страхом наблюдая, как у его границ растет нестабильность и как наливаются мощью силы, поставившие своей целью уничтожить государство Израиль.
Именно Израиль поможет США создать сверхэффективную антитеррористическую сеть в "двоюродном" ему арабском мире, разработает специальные схемы устойчивости арабских элит, вплоть до разработки индивидуальных психологических зарактеристик чуть ли не всех членов этих элит, поставит под контроль ряд террористических и революционных организаций в исламском мире.
Эта политика в первые восемь-десять лет будет весьма эффективной (или казаться эффективной), став одной из важнейших составляющих общей политики управляемой нестабильности арабского мира, вынужденно проводимой Западом.
Она будет оправдывать себя (по крайней мере, перед лицом "начальства") и во втором десятилетии XXI века, когда Запад вынужденно "согласится" с переходом власти почти в половине арабского мира в руки фундаменталистов, но она же приведет и к тому, что ненависть многих арабов к евреям приобретет непримиримый характер, усиленный новыми фактами, приоткрывшими тайны "всемирного еврейского заговора", и к тому также, что арабские террористы и диверсанты войдут в стратегический альянс с эффективными и обладающими огромными ресурсами спецслужбами Китая.
В итоге, уже во втором десятилетии XXI века арабская нефть будет выведена из узкого круга жизненно важных товаров, даже короткие (на 5-7 месяцев) перебои в снабжении которой чреваты мировым экономическим коллапсом, а арабский мир окажется один на один с жестким мировым рынком, контролируемым Западом и станет "легкой добычей" фундаменталистских режимов.
Израиль окажется на краю пропасти, несмотря на все усилия и мощный интеллектуальный потенциал, вложенный им в "спецстабилизацию" арабского мира.
АРАБСКИЙ МИР. НЕИЗБЕЖНОСТЬ РАДИКАЛИЗАЦИИ
Но неизбежна ли системная дестабилизация арабского мира в первые 20 лет XXI века? Ведь огромная (и растущая) духовная энергия арабов может быть потрачена не только на борьбу и терроризм, но и на освоение новых экономических территорий, на совершенствование в любых отраслях знаний и бизнеса.
Бедные жалуются на жизнь, считая, что все дело и вся беда в отсутствии денег. Но деньги у арабов есть. У них есть великая история и сильная живая культура. Слова "алгебра" и "цифра" это арабские слова, как и многие важнейшие изобретения современной цивилизации.
Так почему же терроризм и военную экспансию считают единственной альтернативой ближайшего арабского развития?
И все же это так. По-видимому, эпоха высокой арабской культуры придет только в XXII веке, а сейчас наступает время расчета с долгами, время строительства и разрушения, а не время осмысления и духовного взлета.
Переориентация на экономические достижения теоретически возможна, как это было возможно уже начиная с 70-х годов XX века. Но что мы видим за прошедшее тридцатилетие?
Появились новые отрасли, миллионы иностранцев работают на предприятиях, построенных в арабских странах. Развита сфера туризма и обслуживания. Но все это внешнее и наносное.
Основное же то, что ценностные структуры личности и общества не только существенно не изменились (арабы не продвинулись к тому, чтобы стать "экономическими человеками"), но и укрепились на антиэкономической, антихристианской и антилиберальной основах.
Деньги пошли на укрепление традиционных институтов и традиционных способов удовлетворения духовных потребностей. Аравийский менеджер ленив и некомпетентен, и это понятно, ведь легкие деньги развращают не только ленивых, молодых и неопытных, но и трудяг и даже трудоголиков. Везде и всегда развлекаться приятнее, чем трудиться, а свободное время предпочтительнее рутины. Если есть исключения, их очень немного. Это также естественно, как и закон энтропии. Это и есть энтропия.
У арабов (прежде всего у арабских элит) остается еще время, те же самые 30 лет. В первые 10-ть нефть еще будет приносить огромную ренту, в следующие 10-ть можно постепенно адаптироваться за счет накопленного капитала и остатка ренты, в 20-х годах адаптацию надо ускорить и довести до конца за счет остатков капитала и на основе новых навыков и новых институтов.
По-видимому, примерно такую программу нарисуют арабские правительства, не только прозападные "либеральные", но и фундаменталистские, пришедшие к власти в 10-х годах. Разница будет не в целях, а в средствах и путях движения к этим целям.
Но для выполнения такой программы понадобится общеарабское единство, т.к. слишком малы отдельные арабские страны и слишком различаются условия в разных странах, прежде всего доля ренты, приходящаяся на одного жителя. Например, она велика в Аравии, но весьма низка в Сирии и Египте.
Трудности адаптации к "постнефтяному миру" станут непреодолимыми в условиях неизбежного усиления социальной дифференциации (элита попытается сохранить привычный уровень жизни за счет нижних слоев общества) и неизбежного противостояния между самими арабскими странами по разным причинам политического, исторического, конфессионального и экономического характера, например, по критерию потерянной ренты на душу населения.
Египет представляется самой стабильной страной арабского мира как по причинам небольшой нефтяной зависимости и более диверсифицированной экономики, у которой тоже есть свои "изюминки" (пирамиды и Суэцкий канал), так и в силу своих размеров, а также центрального положения в арабском мире и положения на стыке Азии и Африки. Имеет значение и психология египтянина, его врожденное стремление к покою и гармонии, к "отдохновению от трудов праведных", к компромиссу.
Американцы и израильтяне уже в первом десятилетии XXI века предпримут немалые усилия по созданию в регионе оси стабильности, прежде всего по линии Египет – Сирия – Турция, с особым вниманием к "полюсам", т.е. Египту и Турции, роль которых в регионе будет усиливаться все время, причем этому будут способствовать как американцы, так и европейцы, которые вовлекают их в структуры ЕС.
Ближневосточная политика США и Израиля в первом десятилетии наступившего века будет нацелена на недопущение прихода к власти традиционалистов и ослабление террористической составляющей фундаменталистских движений, во втором десятилетии на первый план выйдет управляемая нестабильность в странах, наиболее пострадавших от уменьшения нефтяных доходов и укрепление оси Египет – Турция, с включением в турко-египетский союз, по возможности, как можно большего числа "промежуточных" стран.
Во втором десятилетии США и Израиль "позволят" придти к власти фундаменталистским режимам, но в третьем десятилетии ситуация выйдет из-под контроля в связи с мировым экономическим кризисом, резким размежеванием между США и Европой, и превращением Китая в сверхдержаву, устремленную к евроазиатской и мировой гегемонии.
Но ось Египет – Турция, скорее всего, не переломится, ведь посередине ее будет "слегка" поддерживать хитроумный израильтянин. В арабском мире появятся два центра силы: Халифат, союзный Китаю и Египет, союзный США, Европе и Турции. Северная Африка также останется в зоне влияния Запада.