Ювеналий Тимофеевич Артемьев
WWW: http://teleport.al.ru
E-mail: nikarooi@bancorp.ruВВЕДЕНИЕ В ВЫСШУЮ ЛОГИКУ
Глава II. О логике бытового общения
Глава III. Логическое наполнение психологического этапа мыслительного процесса
Пожалуй, сегодня господствующим способом мышления интеллектуальной части общества стран, наиболее развитых в экономическом отношении, является эмпиризм в различных формах - теоистических и атеистических. И несмотря на то, что почти два столетия назад Г.Гегель назвал его наивным способом мышления, эмпиризм процветает как никогда ранее. В его основе лежит глубокая вера в то, что истина окружающей нас реальности постигается в восприятии. Критерием истины эмпиризма поэтому является практика. Приходится только удивляться тому, как это, господствующее в различных сферах общества и особенно в науке, мнение сожительствует с массой психологической литературы диаметрально противоположного содержания.
Наше мировосприятие начинается с ощущений. Ощущения приводят к возникновению восприятия отдельных свойств того или иного предмета. Разнообразие восприятий приводит к созданию относительно целостного образного, "предметного" представления о предмете. Затем представление о предмете усложняется установлением его связей с окружающей действительностью. Установление межпредметных взаимосвязей определяет место и значение объекта в окружающей действительности, создает "понятие" о нем. Этим завершается первый этап мышления, представляющий область интересов психологии.
Далее следует период, начинающийся с понятий. Он привлекает уже внимание другой науки - логики. В прекрасном руководстве по психологии С.Л.Рубинштейна (2001) есть раздел о соотношении психологии и логики. В нем отмечается (стр.312), что проблемой психологии является протекание мыслительного процесса, мыслительная деятельность индивида, в конкретной взаимосвязи мышления с другими сторонами сознания. Проблемой логики является вопрос об истине, о познавательном отношении мышления к бытию.
Понятия мы соединяем в суждения, затем из суждений образуем умозаключения. Существуют логические правила, преследующие своей целью построение истинных умозаключений. Следовательно, логический этап мышления содержит свой второй критерий истины. Вспомним, что в первом психологическом периоде мышления, как отмечалось выше, в качестве критерия истины выступала практика. Следовательно, в мыслительной деятельности существуют два критерия истины - эмпирический и логический. Эта тенденция не постоянно, но периодически прослеживается в истории логики. В первой главе "Метафизики" Аристотеля намечаются два критерия истины - "опыт" и "искусство": В средневековой метафизике преобладает использование одного - логического критерия. Эмпиризм XVII века ориентируется на два критерия. Особенно это выражено у Д.Локка. Поэтому удивительно, что эмпиризм XX столетия, вместо повышения требовательности к достоверности знания, все свел к одному критерию истины, к практике. В СССР большой вред нанесло насильственное внедрение в научное сознание эмпиризма в виде "ленинской теории познания": от живого созерцания к абстрактному мышлению и через него к практике. По своему содержанию, она соответствовала приблизительно раннему эмпиризму эпохи возрождения, эмпиризму Леонардо да Винчи, соответствующему 1500 году, соединенному с ранней диалектикой Гераклита Эфесского (VII век до н.э.), и стояла значительно ниже эмпиризма XVII столетия.
Теперь, после общей оценки двух этапов мыслительного процесса перейдем к рассмотрению его первого этапа. Необходимо определить специфические особенности ощущения, восприятия, представления и понятия.
В логике экспериментальной науки ощущение мнится как чистый источник объективности, "материальности" окружающей нас действительности. Совсем иную оценку дает ему С.Л.Рубинштейн (стр.177): "… ощущение - это, во-первых, начальный момент чувствительной реакции; во-вторых, результат сознательной деятельности …; ощущения - отражения отдельного чувствительного качества или недифференцированные и неопредмеченные впечатления от окружающего. Но выделение качества - это уже сознательная аналитическая деятельность, которая предполагает абстракцию, соотнесение, классификацию. Ощущения, таким образом, - это и очень элементарная, и очень высокая "теоретическая деятельность, которая может включать относительно высокие уровни абстракции и обобщения".
Приведенные определения психологии показывают смешанную структуру ощущения - оно объективно-субъективно. Причем субъективная нагрузка может быть достаточно велика.
Далее С.Л.Рубинштейн отмечает отсутствие принципиальной разницы между ощущением и восприятием (стр.177): "… ощущение и восприятие теснейшим образом связаны между собой. И одно и другое являются чувственным отображением объективной реальности, существующей независимо от сознания, на основе ее воздействия на органы чувств: в этом их единство. Но восприятие - осознание чувственно данного предмета или явления; в восприятии перед нами обычно расстилается мир людей, вещей, явлений, исполненных для нас определенного значения и вовлеченных в многообразные отношения …".
На стр.261: "Воспроизведения чувственных образов восприятия приводит к возникновению новых своеобразных психических образований-представлений. Представление - это воспроизведенный образ предмета, основывающийся на нашем прошлом опыте. В то время как восприятие дает нам образ предмета лишь в его непосредственном присутствии, в результате тех раздражений … Представление - это образ предмета, который … воспроизводится в отсутствии предмета. Именно в этом, т.е. в разном у представлений и восприятий отношении к предметам, к явлениям действительности заключается основное отличие представления от восприятия".
На стр.262: "Наконец, представление может быть обобщенным образом не единичного предмета или лица, а целого класса или категории аналогичных предметов … Существование схем не подлежит сомнению, а схема, будучи наглядной, тоже является своеобразным представлением. Схема какого-либо прибора, машины, схема нервной системы … представляют в наглядной форме не единичный объект, а множество однородных объектов, давая представления об их структуре … Таким образом, представления могут обладать различной степенью общности; они образуют целую ступенчатую иерархию все более обобщенных представлений, которые на одном поле все переходят в понятия, между тем как на другом - в образах воспоминания они воспроизводят восприятия в их единичности …".
Стр.264: "Как общее правило, представления воспроизводятся не изолированно, а в связи с другими представлениями. Существенное место среди этих связей занимают связи ассоциативные. Они создаются прежде всего в силу пространственной и временной смежности (ассоциации по смежности в пространстве и времени) … Некоторые сторонники ассоциативной теории признавали еще ассоциации по сходству (и по контрасту)."
Пока закончим с психологическим периодом и перейдем к логическому. Для характеристики его составляющих обратимся к одному из руководств - к "Логике", В.И.Свинцова (1987). На стр.34-35 находим характеристику понятий: "К формам чувственного познания относятся ощущения, восприятия, представления. Из них только представления возникают при отсутствии непосредственного контакта с отражаемым объектом. В этом смысле представление приближается к понятию (и иногда характеризуется как форма, пограничная между чувственным познанием и мышлением, как "предпонятие"). От форм чувственного отражения действительности, и прежде всего от представления, понятие отличается высокой степенью абстрактности. Особенно отчетливо это свойство проявляется в общих понятиях, отражающих множества однотипных объектов. Например понятие "дерева" абстрагировано от всех конкретных деревьев и даже их видов, посредством понятия "литературный альманах" мыслятся все издания данного типа … Во многих ситуациях аналогии между понятиями и представлениями на одном и том же предметном материале вообще невозможны. Это объясняется особой сложностью и абстрактностью понятийного отражения объектов, способностью мышления охватывать такие аспекты действительности, которые не могут быть выражены посредством представлений. Нельзя представить государство как таковое, любовь вообще, причинность, закон … Из сказанного ясно, что понятие способно отражать глубинные, сущностные стороны познаваемых явлений."
Необходимо сразу подчеркнуть, что последнее создает преимущество логического периода мышления перед психологическим. Другой отличительной особенностью логического этапа служит его "стремление" к установлению истины. Для этого понятия соединяются в суждения, а последние в свою очередь в умозаключения, как было показано в предшествующей главе на примере со страусом. Гегель предъявлял к понятию куда более высокие требования, чем принято в традиционной логике, и относил к нему высший уровень глубинного постижения истины.
Этот естественный единый процесс мышления наука уже давно искусственно расчленяет на две самостоятельные и достаточно изолированные области. Первую часть - от ощущения до представления - изучает психология, вторую - от понятия до умозаключения - исследует логика. Психическая часть включает в себя причину, логическая - оказывается следствием. Расчленение единого мыслительного процесса между двумя достаточно автономными науками представляет собой отрыв следствия от причины. Может быть, благодаря такому отрыву от причины, формальная логика, затронутая в предшествующей главе, оказывается бессодержательной и поэтому уже давно не находит широкого применения. Страдает от изоляции и психология, для которой логика могла бы увеличить связь с практикой. В итоге такого отрыва психология превратилась в описательную рецептурную науку, почти лишенную теории.
Если бы все мы пользовались правилами общепринятой логики, то наши мнения относительно одного и того же предмета были бы совершенно одинаковыми. Однако всем известно, что сколько человек, столько и мнений. Оказывается, пространство мы воспринимаем индивидуально и, следовательно, субъективно. Посмотрим, как это оценивают психологи. А.П.Ксендзюк (1995) приводит схему перцептивного аппарата человека (стр.38), на которой видно, что восприятие проходит трехкратную фильтрацию. В результате отсеивается значительная часть воспринимаемой информации: "С самого начала мы вынуждены признать, что перцептуальный аппарат человека ограничен. А это значит, что некоторая (быть может), бесконечно значительная часть Реальности остается вовсе недоступной восприятию. Невоспринимаемое буквально пронизывает мир, существуя в самой непосредственной близости от человека, но никак с ним не пересекаясь. Всеми способами наука стремится проникнуть в невоспринимаемое - приборами, экспериментом, интеллектуальным моделированием, однако, кто знает, насколько она преуспела в этом?" К приведенному заключению психолога добавим широко известный факт, что приборы мы создаем с заранее определенной целью - обнаружить то, что нам хочется увидеть.
Наше внимание привлекают только те предметы, которые тождественны с некоторым различием эталонам нашего опыта. Опыт этот фиксирован памятью. Все воспринимаемые объекты мы непрерывно сравниваем со своими эталонами памяти (с "психопарадигмой"). Постоянно работает простой сравнительный метод: да-нет. Здесь могут быть, видимо, три основных случая.
1. Объект точно тождественен эталону и не представляет для нас никакого целевого интереса. Он не воспринимается. Ощутив его, мы о нем тут же забываем. 2. Объект не содержит никаких элементов, совпадающих с парадигмой. Он тоже не представляет целевой привлекательности. Мы его не воспринимаем.
3. Совпадая по какой-то части элементов, объект вместе с тем отличается от психоэталона. Он оказывается для нас привлекательным, воспринимается.
Вырисовывается своего рода принцип "тождественности восприятия". При этом, мы воспринимаем объект тогда, когда можем приписать ему предикат своего опыта, т.е. только через субъективирование. С его помощью мы стремимся дополнить объект до наиболее полной тождественности с психопарадигмой. Грубо говоря, мы воспринимаем только то, что способны субъективировать. Поэтому возникшее представление оказывается внутренне противоречивым. Оно как объективно, так и субъективно. Объективно потому, что в какой-то мере служит отраженной копией объекта наблюдения. Субъективно потому, что введено в нашу память через субъективную привязку. Следовательно, представление имеет двойственную принадлежность. "Авторские права" на него имеем не только мы, но и объект. Мысли, это не только наши мысли, но и мысли предметов. Поэтому предметы, с которыми мы постоянно имеем дело, оказывают мощное влияние на особенности нашего мышления. Отсюда вытекает огромная воспитательная роль среды. Среда вырабатывает в нас привычки, определяющие наши жизненные успехи и неудачи. В каждом человеке, как в зеркале, отражается та среда, в которой он жил.
В общем можно заключить, что восприятие предметно-ассоциативно, объективно-субъективно. Поэтому объективных восприятий не бывает.
В исключительно актуальной для современного цивилизованного читателя книги В.И.Бородкина (1997) отведено место и затронутой нами теме (стр.62): "Можно сказать, что в процессе восприятия объекта формируется новое представление. Но оно формируется не на пустом месте. Оно может быть сформировано только в такой форме, которая соответствует уже имеющимся представлениям, которая может вписаться в их систему, в мировосприятие и в мировоззрение человека, … Следовательно, человек видит не только и не столько то, что у него перед глазами, сколько то, что находится перед его мысленным взором".
Касаясь вопросов психиатрии, В.А.Гиляровский (1935) на стр.39 пишет: "Восприятие - не простое фотографирование происходящего вокруг, и в нем всегда много творчества, на результатах которого отражается много самых различных моментов. Имеют значение общие установки личности, ее целенаправленность …"
В обстоятельной статье "Природа научного факта" В.С.Черняк (1986) отмечает: "… в рамках разных парадигм одно и то же явление превращается в разные факты". В самом деле, показания любого специального прибора для постороннего человека ровно ничего не означают. Только в голове специалиста, в соединении с его "психопарадигмой" зрительное ощущение превращается в факт. Следовательно, факт есть индивидуальное представление о предмете. Поэтому объективных фактов практически никогда не бывает. В связи с такой особенностью нашего мышления, Ф.Бэкон в первой половине XVII века отмечал, что человеческий ум не принимает познания вещей с точностью, но примешивает к нему свои страсти и волю, вследствие чего знание получается по его вкусу, ибо человек с наибольшей готовностью принимает ту истину, которая для него желательна.
На фоне приведенных заключений из классической, давней и новейшей литературы, странными выглядят такие современные утверждения: "Мнения могут быть субъективными, но факты - только объективными". В современной экспериментальной науке господствует какое-то фанатическое, совершенно бездумное преклонение перед фактами. В них обычно видят незыблемый критерий истины. И это наблюдается при наличии обширной литературы противоположного содержания. Такая обстановка возможна лишь при полном отсутствии интереса к механизмам мыслительного процесса, то есть к логике. При этом важно заметить, что в современной "бытующей логике" общепринятое мнение зачастую выступает в качестве критерия истины.
Здесь мы касались субъективности внимания и ощущений при восприятии элементов пространства. Теперь целесообразно перейти к третьему, может быть, наиболее важному источнику субъективности - восприятию времени.
Глава IV. Третий важный источник субъективности
Пожалуй, подавляющая часть интеллигенции развитых и развивающихся стран страдает дефицитом времени. Этот дефицит зачастую выглядит не объективным, а искусственно создаваемым самими людьми. Главное заключается в нашей неспособности выделять главное из множества случайных второстепенных дел. Мы буквально оказываемся в их власти, не можем вырваться из круга привычных занятий, начать какое-то новое дело. На новые начинания хронически не хватает времени. Экономическая обстановка может сильно изменяться, но люди при этом продолжают жить в круге прежних привычек. У них не хватает времени на адаптацию к новым условиям. В более выгодном положении оказывается молодежь, не имеющая еще прочных привычек. Поэтому она легче адаптируется к новым условиям, вырабатывает новые привычки, но в свою очередь опять попадает к ним в рабство. Условия постепенно или быстро продолжают изменяться, а привычки сохраняются. Условия изменяются не только во времени, но и в пространстве от места к месту. Так как нашими действиями руководят мысли, то консервативность привычек отражает консерватизм мышления, его статичность.
Может быть, главная беда заключается в том, что мы способны ощущать только пространство, но не время. За такое невнимание время нас постоянно наказывает: то "уколет иглой, то толкнет и мы упадем, то стукнет палкой по голове, то люди захлебываются в его стремительных водоворотах, падают в его незримые канавы или пропасти, разбиваясь насмерть". При этом все его нападки на нас остаются совершенно незаметными. Нам кажется, что боль причиняет пространство, но никак не время.
Почти 2500 лет философы ведут спор о том, как мы воспринимаем мир - объективно или субъективно? Обманывают нас органы чувств или создают в нашем сознании подлинную картину действительности? При этом как-то никто не обратил внимания на совершенно очевидный факт. Все наши шесть официально признаваемых органов чувств (зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, чувство равновесия) поставляют нам информацию только пространственного содержания. У нас нет органа для восприятия времени. Мы не способны его ощущать. На такую крайне важную особенность не обратила внимания психология. Еще более удивительно, что физиология, специально занятая изучением функций органов чувств, прошла мимо феномена отсутствия непосредственной чувствительности человека ко времени. Начиная с исследований лауреата Нобелевской премии И.П.Павлова, физиологи более половины XX столетия почти безрезультатно изучали несуществующий у человека рефлекс на время. Перечисленные факты говорят о поразительной ограниченности человеческого мышления. Мы очень часто странным образом не замечаем того, что лежит "на ладони" перед самыми глазами.
Теперь целесообразно сделать отступление в связи с возможными возражениями относительно восприятия времени, так как существует литература противоположного содержания. Коснемся некоторых таких фактов. Например, встречаются люди, способные чувствовать время в период сна. Обычно они регулярно просыпаются за несколько минут до звонка будильника. Звери, ведущие норный образ жизни, выходят из глубокой темной норы на кормежку каждый вечер в одно и то же время. Колебания во времени их выхода в ряде случаев составляет лишь несколько минут. Утки на вечернюю кормежку к одному и тому же озеру каждый вечер прилетают строго в одно время с отклонениями в несколько минут. При этом погода может меняться от ясной до пасмурной. В зависимости от нее изменяется и освещенность. При ясной погоде утки прилетают, когда еще светло, при пасмурной обстановке к их прилету уже глубокие сумерки. Орнитологам хорошо известна сильная зависимость организма птиц от освещенности. В данном случае, как мы видим, она не играет роли. Действуют, видимо, какие-то иные "биологические часы". Так обычно принято теперь говорить. Нас же интересуют не эти таинственные явления, а обычные ощущения, которыми мы руководствуемся в повседневной жизни.
Время мы с неизбежностью оцениваем на основании жизненного опыта - мысленно, а не чувственно. Об этом говорят и результаты одного из экспериментов, выполненного специалистами в области высшей нервной деятельности. Ими были проведены наблюдения за выработкой условного рефлекса на время - тренировка на восприятие определенного интервала времени. Оказалось, что у детей в возрасте 4-5 лет "чувство времени" отсутствовало (как говорится, "устами младенца глаголит истина"), у 6-7-летних оно образовывалось с трудом, у 8-9-летних появилось после 66 повторений, у 12-13-летних после 35 и у взрослых людей всего лишь после 6 повторов (Воронин, 1979, с.211) . Результаты эксперимента демонстрируют решающую роль жизненного опыта.
Следовательно, пространство воспринимается нами чувственно, психически, а время только мысленно - логически. Поэтому логика необходима нам как воздух, как вода. Она способна восполнить отсутствие у нас органа, ощущающего время. Как не удивительно, но логики, отражающей "восприятие" времени, у нас практически нет. Классическая формальная логика была разработана еще в IV веке до н.э. древними греками на основе психического, пространственного мировосприятия. Пожалуй, первую крупную попытку создания пространственно-временной логики предпринял Г.В.Ф.Гегель в начале XIX века. Парадоксально, но факт - за прошедшие почти два столетия не нашлось ни одного человека, понявшего до конца основные принципы гегелевской логики из-за крайне отвлеченного и весьма непоследовательного ее изложения. В итоге она не нашла ощутимого практического применения. Следовательно, жизненный опыт остается основным способом восприятия времени.
Иллюзия восприятия времени
Житейские привычки вселяют в нас большую уверенность в нашей способности улавливать ход времени, ведь существуют даже приборы для его измерения - часы и прочие хронометры. Поэтому, сказанное выше выглядит совершенно невероятно. Так в чем же дело, почему возникает такое совершенно нелепое противоречие? Дело в том, что мы воспринимаем время не прямо, а косвенно, опосредованно, ощущая изменения пространства - путем пространственных сравнений. Например, мы наблюдаем движение белой автомашины на шоссе, расположенному далеко от нас. Сначала не можем понять, стоит или двигается машина. Затем замечаем, что она была около столба, а потом оказалась на значительном расстоянии от него - значит она едет. Глядя на часы, мы узнаем время по пространственному перемещению стрелок на фоне циферблата. На нем точки пространства специально помечены цифрами для нашего удобства. Если допустить возможность абсолютного исчезновения изменений пространства с течением времени, то мы утратили бы способность учитывать время вообще и не подозревали бы о его существовании. Ход времени в природе существует объективно (независимо от нас), но мы его воспринимаем субъективно, через жизненный опыт. Следовательно, наша субъективная логика в данном случае принципиально отличается от объективной логики природы. Например, это бывает заметно тогда, когда мы встречаем по прошествии многих лет своих давних знакомых с их детьми. Ранее в последний раз мы их видели, когда дети были совсем еще маленькими, а теперь это уже почти взрослые молодые люди. Видя взрослых детей, мы с ужасом начинаем сознавать, что, оказывается, так много времени в нашей жизни прошло совершенно незаметно. Следовательно, восприятие нами времени составляет лишь иллюзию наших житейских привычек.
Посмотрим, как оценивают восприятие времени психологи. Так С.Л.Рубинштейн (2001) пишет (стр.250): "У нас имеется некоторое непосредственное переживание, ощущение, или "чувство", времени. Оно обусловлено органическими ощущениями и связано с ритмичностью основных процессов органической жизни - пульса, дыхания и т.д." Далее на стр.252 находим: "Восприятие времени, отражающее объективное время, само опосредовано включающимися в него интеллектуальными компонентами. Опосредованные элементы включаются в установление и последовательность явлений и их длительности. Всякая временная локализация - даже пережитого - требует умения …"
Значительно уже касается затронутой темы российский психолог Р.С.Немов (1998, стр.198): "Механизм восприятия человеком времени часто связывают с так называемыми "биологическими часами" - определенной последовательностью и ритмичкой биологических обменных процессов, происходящих в организме человека".
Содержание приведенных цитат показывает, что односторонний психологический подход не позволил психологам обнаружить "логическую составляющую" в восприятии времени и заметить поразительно очевидный факт - отсутствие у человека "временного анализатора", подобного зрительному или слуховому анализаторам, и вытекающих из этого важнейших следствий, связанных с мысленным - логическим восприятием времени. Поэтому время мы можем воспринимать только субъективно - в меру нашего индивидуального жизненного опыта.