«Послесказие»: старые сказки на новый лад
/Послесказие. – Краснодар: Традиция, 2016. – 208 с./
В краснодарском издательстве «Традиция» только что вышел в свет необычный сборник – проект «Послесказие», участникам которого было предложено переписать всем известные сказки «с учётом современности». Идейным вдохновителем и организатором-составителем издания выступил писатель, поэт и журналист из Анапы Сергей Лёвин (автор трёх книг стихов и выпущенной в прошлом году книги малой прозы «Космос»). «Под раздачу попали как прекрасно знакомые любому дошкольнику тексты, так и малоизвестные широкому читателю творения. И если к первым можно отнести «Снегурочку», «Лису и зайца», «Волка и семерых козлят», «Зверей в яме», «Царевну-лягушку», «Кашу из топора», «Лису со скалочкой», «Курочку-рябу» и «Сказку про белого бычка», то вторых представили «Арысь-поле», «Хромая уточка», «Два Мороза», «Заяц-хваста» и «Похороны козла», - пишет в предисловии к сборнику Лёвин. Составитель также отмечает, что тираж книги всего 200 экземпляров и выпущена она за счёт авторов. Особую прелесть библиографического раритета «Послесказию» предают обложка и иллюстрации работы молодого анапского художника Ильи Копанева.
Авторы сборника (а их больше двадцати) – профессиональные – а также непрофессиональные - литераторы, журналисты, и не только из Анапы, Краснодара и Крымска, но и из Москвы, Петербурга и даже из Черногории и Тамбова. Среди самых ярких текстов: Лев Рыжков «Беляш Монте-Кристо» – довольно объёмная «повесть» по мотивам «Колобка» про криминального авторитета, застрявшего после смерти между мирами. Иван Карасёв «Лиза со скалочкой» - эксперимент в жанре постконструктивизм. Сергей Лёвин с трэш-детективной новеллой «Рыжая бестия» (оригинал которой «под слоем Стивена Кинга и бытового реализма» не сразу угадывается – всем известная сказка «Лиса и заяц»). Оксана Кочура «Похороны козла» - точная сатира на современное общество, причём написанная до того, как приморский козёл Тимур стал интернет-знаменитостью!..
Своего рода хедлайнером сборника стал текст, пожалуй, самого известного участника проекта Алексея А. Шепелёва – сатирическо-реалистический «сказ» «Колобок на малой родине», по-своему развивающий один из мотивов экзистенциального автобиографизма («эгореализма») ранних вещей писателя , так и едкую остросоциальность его нового романа «Москва-bad. Записки столичного дауншифтера», рефлексируя на весьма актуальную тему законодательного ограничения продажи спиртного.
Алексей А. Шепелёв
Колобок на малой родине
сказка
Приехал как-то колобок, уже довольно пообкатавшийся по стране и миру и в своём роде там известный, в родной Тамбов к дедушке и бабушке.
И решил если уж не бородой тряхнуть вволю, то стариной. Ещё в поезде подумал: голову всякими зайцами непитущими не забивать, а заявиться сразу к медведю небезызвестному тоже, да с ним и обдуплетиться, как встарь.
Но едва он сошёл и протолкался на вокзале, чтоб с утра, пока народу мало, взять обратный билет, как тут же наткнулся на поосунувшегося немного зайца, хотя вроде и трезвого.
«Вот провинция, - подумал колобок, - ты строга: гы-гы-гы! га-га-га! На любой из двух главных улиц обязательно знакомую рожу встретишь!». И решил не придать значения, а спрятаться от зайца за красочным по виду щитом с видами вокзала…
Таким образом, от зайца-то он ушёл, но понял однако, что вокзал за последние 70 лет – и тут же, что и за все 150! - не очень-то изменился.
Покатился пешком через рынок, надеясь нырнуть там в первую попавшуюся рюмочную, а потом, может, и пособрать все имеющиеся в этом районе норы и подвалы специфические, где можно что душе угодно (и телу тоже) бутербродиком с сельдью и луком закусить.
Катился, катился – и заблудился, можно сказать. Кругом салоны какие-то, кафетерии, рок-кафе, торговые центры неимоверной протяжённости, а над всем этим Магдональдс высится да вдалеке ещё что-то…
«Ну, ничаво, - подумал колобок, - щас дойду до «Руси», с медведём кружанёмся!..»
Поднялся кой-как без лифта, достучался, снял только что восшедшего (уже с одышкой, судя по всему) на работу медведя с поста и, как зомбированного, потащил его опять вниз, по дороге выкрикивая, что, мол, за безобразья у вас кругом творятся: приличному человеку и остограммиться по-человечески негде!
А Михайло Потаптыч молчит да сопит, как будто не понимает.
Подтащил его, разиню, к магазину, а он в ларёк какой-то сунулся: сигареты, что ль, купить… Ну, короче, без него в универсам самообслуживания закатился – авось, купит свою «Тройку» пахучую (ну иль что там нынче сибарит цыбарит?) и догонит, а я пока ненароком и расплачусь сам – деньги-то есть, не то что раньше!
Закатился колобок – как в музей. Тишина и порядок – посетителей никого! (То ли дело в Москве иль Бомбее!) Подкатил в винный отдел, набрал экспонатов полную корзинку – и того и сего из широко представленного - уж мешать так мешать! (Всё аж ленточками какими-то жёлтенькими оформлено – как, блин, в Лувре!) До кучи даже «Анапы» отвратительнейшей взял три бутылки – раньше-то сразу на три никогда не хватало!
Закусить, естественно, тоже взял - на понятный и памятный стародавний скус: чего бывало всегда хотелось под водочку, но по бедности редко брали: колбасу, во-первых, ну, и хлеба с майонезом.
Майонез, как и был тогда, выбрал: в баночке стеклянной совковой с крышечкой железной. Такой уж нигде не делают! А вот колбаса оказалась, как и везде, странная, а название ещё чуднее: «Жупиков»…
Сигарет только нигде не видать (да и медведя с его «Тройкой»!) – ну да ладно: возьмём на кассе!
А на кассе на него так посмотрели!.. И тут же аж все три продавщицы ржать пришли! И медведь наконец-то просунулся…
Колобок осмотрел себя, приосанился да и пятидесятитысячную купюру на прилавок зашвырнул (понятно, что не разменяют, но впечатление производит: провинциальную пыль прибыть – раз плюнуть, а то ишь распустились!). И как бы сверху (а на самом деле снизу) добавил: «И пять пачек «Данхилл» единички… А тебе, Миш, чего?..»
Тут продавщицы ещё более на него вытаращились, да и, не сдержавшись, опять заливаются. И Михайло Потопыч тоже аж слюной брызнул (пришлось купюру вытирать - да и всё же убрать, поменяв на пятитысячную).
Когда отпустило, пробили колбасу с хлебом да с мыныэзом и пренебрежительно так, ехидно в табличку тычат: Продажа, мол, напитков крепких с 9 утра начинается, а сейчас ещё 8:45!
- Яп-понский твой растаман! – выругался колобок, пихнул со звуком тележку, швырнул закуску Потапычу, а сам поскакал обратно в алкогольный отдел за пивом.
Набрал бутылок и баклажек («Моршанское» - самое то!), подкатил тачку, а продавщиц уж полдюжины собралось и все – дюже ржут. Тут Михаил Павич, уж начто интеллигент, тоже как заревёт - видно и его задело! (А в руках у него пирожок оказался и стакан молока – вместо сигарет, как выяснилось, на каждом шагу здесь теперь продаётся, чуть ли не парное: если уж не от алкоголизма и курения сдохнуть, как заграницей, то прямой электричкой пригородной до станции «Ожирение»!)
Пошли они в аптеку (к таксистам привокзальным, или в шинок к Тёть Тане – он, не поверите, всё действует!)… – в общем, сейчас уже и не упомнить, куда именно…
Проснулся колобок вечером на улице, поднялся, отряхнулся, деньги перечёл… Только одна пятидесятитысячная и осталась – из-за неё, видно, и не забрали.
Уж чего-чего, вспоминалось смутно сквозь треск в башке, они только не делали: и «Союз-Аполлон» (единственное, что нашли в ларьке где-то на Динамо) раскуривали на улице, и пиво распивали, обмотав его пакетом, на лавочке… - всё это строжайше запрещено! А уж чтоб наблевать на остановке, нассать там, а уж тем более насрать, как раз семь случалось встарь, или напечатать на ней неприличное изречение – того и в мыслях не было! Тут дети, понимаешь ли, за молочком и витаминами стоят, а мы…
Михаилу Потлачу пытался дозвониться, но бесполезно. Ничего, такая детина не пропадёт: прикурить не у кого, а уж молока и пончиков теперь в нашем лесу на каждом шагу!
Скатился колобок на Набережную – чисто механически, под откос - местность ни хрена не узнаёт: кругом экибаны из цветов и кореньев - ежи какие-то лысые – от молока, что ли…
Тут как раз и шалман находится трёхшатровый, где Лиса, говорят, теперь певицей работает – в стиле кукареку под караоке что-то исполняет – кто кого какой бумажкой перешибёт. Ну, уж пятидесятипудовки ни у кого здесь нет, закажу-ка я «Слэер», наверное, причём весь альбом, «South of Heaven and Seasons in the Abyss»!
- Два по сто пятьсят! – услышал он брутальный голос у ларька с освещением и очередью.
«Вот это наши люди», - обрадовался колобок. Но тут же услышал: «…с кленовым сиропом», а потом и увидел совсем непредставимое: как два взрослых мужика, родившихся, судя по виду, даже раньше того самого альбома, схватили два переполненных рожка и начали их нализывать!
«Вот охальство-то!» – выругался колобок (прибавив и ещё кое-что, так что вся очередь на него обернулась), и его тут же чуть не вырвало в витрину. Над витриной сияла вывеска: «Конопицца», а под ней чуть мельче: «Котобейкон» (как в Анапе). «Так никаких коней и котов не напасёшься!» – хотел было тоже сказать он вслух, но вовремя заметил два увеличивающихся, как непонятная масса в рожке, чёрных силуэта – не иначе как сотрудники правопорядка, вызванные кнопкой из-за прилавка! – и резво и резко скатился вниз, к самому шалману.
- О боже, какой мужчина, - раздалось прямо над головой (и над всей Цной!), - а я хочу от тебя сына!..
«Здоровые ценности», вздохнул колобок, но тут же понеслось нестройное:
- А я хочу от тебя внучку!
- И бабку!!
- И Жучку!!!
- И сучку! и сучку!.. - последнее визжала выпускница Рахманиновского института, известная в узких музыкальных кругах как А-Лиса.
«Какая погань», - подумал колобок и полез возле «Пирата» обратно наверх.
Еле отдышавшись и отплевавшись от встреченных, так сказать, мужчин с рожками (не путать с рожками!), он по инерции прибился на свет опять к тому же ларьку, размышляя, что питательнее и полезнее: конопицца или котобейкон.
Вспомнил он с неприятностью, что и сам не раз халтурил в «Репке»: зашибал копейку кровную, подрабатывая… Причём не кем-то, а, напялив шутовской колпак ботвы, самой что ни на есть Репкой.
И вдруг в очередном мужицком «Два по сто пятьдесят!» он узнал – совсем невероятно! – утреннего (погоди, или уже вчерашнего?) зайца и прожжённого на семи ветрах волчару (тамбовского, а какого же!).
Он бы на колени пред ними рассыпался горохом, но – сами понимаете…
Потащил их, отнекивающихся, лижущих что-то зеленоватое и розоватое, к магазину ликёро-водочному «Талвис».
«Талвиса», как оказалось, уж и след простыл, молоко какое-то продают и сдобу, но вечером-то и в супермаркете (коих вокруг как грибов) можно отовариться почти как в Гонконге (уж не говоря-не говоря об Анапе и городе Судак)!
Вся утренняя история повторилась как дежавю, как отражение в зеркале – с такими же приключениями открылось, что и после 9 вечера нельзя ничего купить! Что за сказка! О потерянном веремени!..
Оставалось лишь сидеть на ступенях, кусать моржовые локти (розовые и зелёно-фисташковые) да Бетина клясть.
10 сентября 2014
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы