Жизнь как есть

 

Введение

Е.И. Костров – большой русский поэт и выдающийся переводчик XVIII столетия. Замечательный художник слова, он создал интересный и самобытный мир, малоизвестный современному читателю и во многом еще не оцененный по достоинству.

 

В союзе с нимфами Парнаса обитая,

По звучной арфе я перстами пребегал;

Киргизкайсацкую царевну прославляя,

Хвалы холодные лишь только получал;

Стихи мои там каждый славил,

Мне льстил, себя через то забавил;

Теперь в забвении лежать имею честь…

   (Письмо к творцу оды) [2,с.60]

Слова, сказанные поэтом, к сожалению, оказались пророческими. Имя «Российского Гомера» постепенно стали забывать. Вернуть из забвения  имя и литературное наследие блистательного стихотворца и лучшего переводчика века Просвещения – значит восстановить историческую справедливость и выполнить нравственный долг перед поэтом-земляком.

Талантливый пиит, родом из далекой Вятки, быстро взошел на российский Парнас XVIII  века и стал широко известным и популярным сочинителем. Его стихи издавались, читались, заучивались  наизусть. Слава была громкой – закат печальным.

Лицеист Александр Пушкин адресует стихотворцу, творчество которого знал («Читал охотно Апулея…» - безусловно, в переводе Кострова), одно из первых своих посвящений.

Размышляя о печальных судьбах поэтов-несчастливцев, он пишет в стихотворении «К другу стихотворцу»:

…Костров на чердаке безвестно умирает,

         Руками чуждыми могиле предан он… [5, с. 19]

 

Позже, став известным поэтом, А.С. Пушкин, как и П. А. Вяземский, обеспокоенный горькой участью Кострова, начнет собирать материалы о жизни и творчестве Е.И. Кострова, чтобы оставить для потомков его живой облик. А.С. Пушкин и  П. А . Вяземский, воспринимали литераторов XVIII века сквозь призму их личности, как живых людей, составивших  «особость», неповторимость и значительность  «безумного и мудрого» столетия.

Широко известны неизменно доброжелательные отзывы Пушкина о Е. И. Кострове, которые сегодня являются важнейшими в оценке исторической роли и литературного значения Кострова. Имя вятского одописца  Пушкин поставил в один ряд с выдающимися творцами XVIII века: « Ломоносов, Херасков, Державин и Костров уже успели обработать наш стихотворный язык» [1 с. 17]. «Херасков очень уважал Кострова и предпочитал его талант своему собственному» [2, С. 17].

Одной из причин забвения имени Е.И. Кострова, на наш взгляд, является  ошибочное мнение о незначительности и незначимости его творчества, (а также неординарность личности поэта, ставшей предметом внимания в анекдотах).

К сожалению, поэт сам  давал повод так думать, когда писал А.В. Суворову:

 

О! Если б мне твой дух и легкое перо,

Изобразил бы я…  Судьба не так решила:

Вития слабый я, усердье лишь быстро,

Усердие быстро – изнемогает сила… [2, с. 64]

 

Однако в ответе прославленного полководца и лучшего друга Кострова мы обнаруживаем  иное мнение:

 

Я в жизни пользуюсь, чем ты меня даришь,

И обожаю все, что ты в меня вперишь.

К услуге общества, что мне недоставало,

То наставление твое в меня влияло:

Воспоминаю я, что были Юлий, Тит;

Ты к ним меня ведешь, изящнейший Пиит.

Вергилий и Гомер, о! если бы восстали,

Для превосходства бы твой важный слог избрали… [5, с. 39]

 

 

Основная часть

Это позволяет нам определить и исследовать проблему:  «Кто Ермил Иванович Костров – «вития слабый» или «изящнейший пиит»?»

Цель работы - показать поэтическое новаторство и переводческое мастерство Е.И. Кострова в контексте литературного процесса XVIII века.

Задачи:

Посетить школьный музей Е.И. Кострова в с. Синегорье Нагорского района Кировской области и познакомиться с «малой родиной» поэта.

Собрать материал и изучить литературное наследие поэта-земляка с позиции исследуемой проблемы.

Написать исследовательскую работу о вятском стихотворце, чье творчество является яркой и оригинальной страницей русской литературы XVIII века.

Подготовить слайдовую презентацию о Косторве – поэте и переводчике.

Предмет исследования - творческое наследие поэта и переводчика XVIII века Е.И. Кострова.

Основные методы исследования:

Экспедиция на родину поэта в с. Синегорье и посещение «Музея вятской старины».

Анализ литературных и интернет - источников о творчестве Е.И. Кострова.

 Изучение поэтических текстов Е.И. Кострова.

 Сравнительный  анализ и оценка некоторых произведений поэта.

Мультимедийные методы.

 

Возможные противоречия:

Возможность посещения «малой родины» стихотворца и организационно-финансовые трудности проведения экспедиции.

Изучение поэтического наследия Кострова и фрагментарность изданных произведений поэта.

 Наличие отдельных литературных и краеведческих материалов о Кострове и недостаточный опыт их анализа и систематизации.

Необходимость возрождения имени и творчества Кострова – «литературной жемчужины Вятки» и отсутствие четких представлений о такой деятельности.

 

Обзор использованной литературы

Книга Бердинских В.А. «Ермил Костров» - это художественный очерк, в котором ясно, логично  и доказательно повествуется о жизненном и творческом пути вятского поэта и переводчика Кострова.  Книга иллюстрирована, в ней есть приложение – произведения стихотворца.

Интересна работа «Поэт осьмнадцатого столетия» Бронникова К.Г., в которой автор выражает свой взгляд на оригинальное творчество поэта-новатора, адресованный оппонентам Кострова. Автор исследует костровские стихи в контексте вятской поэтической школы и литературного процесса России XVIII века. В книге представлена библиография произведений Кострова и о Кострове.

В брошюре Ситниковой Н.А. «Вятский поэт и переводчик XVIII века Е.И. Костров»  дана система учебных занятий. В центре внимания автора – личность поэта, эволюция творчества, духовно-нравственный потенциал литературного наследия стихотворца.

В «Энциклопедии земли Вятской» имеется информационная статья о Кострове и несколько его произведений.

Интернет-статьи содержат фрагментарные сведения о поэте.

 

 

Гипотезы:

Гипотеза №1:  Е.И. Костров  - «изящнейший пиит» потому, что получил высокое признание как талантливый стихотворец еще при жизни («Стихи мои там каждый славил…»), на что указывают факты биографии.

 

 

Доказательства 1 гипотезы:

1.1 Поэтический талант Кострова проявляется рано, уже в Вятской духовной семинарии (1765-1773 г.), куда Ермил поступил учиться и где написал много виршей, за которые не раз удостаивался похвал: «заслуживаешь титло поэта» или «достоин на самом Парнасе бряцати в гусли». Удачно сочиненные «Стихи отцу архимандриту  Иоанну», с которым Ермил отправился в Москву, понравились адресату и стали пропуском в Московскую славяно-греко-латинскую академию (1773-1775 г.)

1.2  В академии Костров продолжил свое обучение. Расцветает его талант в полной мере. Ему поручают написание поздравительных песнопений для различных торжественных случаев. Высоко всходит звезда вятского пиита. В «Оде А. В. Суворову» он пишет:

 

                                           В восторге зрю себя усердию понятном;

                                           Сорадаюсь огню, чем грудь моя горит,

                                           Мне гений лиру дал… [2, с. 62]

 

1.3 Прославленным русским поэтом XVIII века Костров становится в Московском университете (1776-1779 г.).  «В сие-то время было появление всей удивительной остроты разума его: знатоки начали восхищаться произведениями пера молодого поэта – сама публика, читая оные в разных ежемесячных и еженедельных изданиях, признавалась, что в Кострове есть нечто отличное!» - вспоминал потом про эти годы современник Кострова. Как лучший стихотворец, он сочиняет стихи на все торжественные случаи в жизни университета, а впоследствии и на важнейшие события в жизни первопрестольной столицы. К молодому пииту приходит всероссийская слава. Всенародную известность  и восхищение приносят ему и блестящие переводы эпоса Гомера, произведений Вольтера, Апулея, песен Оссиана. За блистательный перевод бессмертной поэмы «Илиада», над которым поэт трудился 6 лет, Костров был назван «русским Гомером». В журнале «Московский вестник» появляется отзыв: «Перевод его Гомеровой «Илиады» стихами был принят со всеобщим рукоплесканием, и Костров получил лавры неувядаемые».

Когда Костров окончил университет, он как один из лучших студентов, был оставлен при университете штатным стихотворцем. В этой должности пройдет вся жизнь Кострова, полная поэтических трудов и славы, жизненных драм и разочарований.

 

Гипотеза №2: Современники и потомки Е.И. Кострова высоко оценивали его произведения как создания «изящнейшего пиита»  с ярко выраженным поэтическим дарованием и достойным изучения и памяти.

 

 

Доказательство 2 гипотезы:

2.1 Творчество Кострова привлекательно и индивидуальной самобытностью поэта, как памятник отечественной литературы XVIII века. Оригинальное сочинительство Ермила Ивановича начинается с од, которые были в то время высшим жанром поэзии и требовали от автора двух непременных качеств: таланта и мастерства. Костров имел и то и другое, его одические произведения были зрелыми, искусными, востребованными. Поэтому только Ермилу Кострову – «штатному стихотворцу» университета стали заказываться все оды. К молодому пииту приходит всероссийская слава.

 Его оды – образец поэтического новаторства. Мастерство стихотворца проявляется в интерпретации традиционных тем русской оды, которые трактуются поэтом с нравственных позиций:

В одическом творчестве Кострова появляются также новые темы. Он посвящает свои оды известным меценатам и покровителям Московского университета, например И.И. Шувалову:

 

Ходатайствует всем, кого Судьба теснит,

Кто зависти стрелой низвергнувши лежит,

От смертных гонит прочь несчастия суровы…

(Идиллия Каллидор) [7]

 

В торжественных одах Костров, провозглашая просветительские идеалы своего времени, акцент делает на нравственные достоинства государственного человека, и эти взгляды поэта не являются устаревшими и сегодня.

Костров воссоздаёт также образ истинного поэта, который видит своё предназначение не в простом рифмовании слов и не в похвалах высоким лицам. Поэтический долг – воспевать жизненные ценности: своё отечество, родную природу, русский язык, науки… и человеческие добродетели: любовь к родной земле, служение народу, честность, скромность, мужество и отвагу. Обращаясь к Г.Р. Державину, Е.И. Костров пишет:

 

Своё спокойствие на жертву муз несёшь,

Отечества драгого слава –

Твоя утеха и забава,

В завидном для мужей ты подвиге течёшь…

(Письмо к творцу оды)[2,с.61]

 

Не только в одах, но и в произведениях других жанров, написанных Костровым не по обязанности «штатного сочинителя», а от души,  проявляется его поэтическая индивидуальность, например «На … посвящение Петру I »:

 

                                      Кто сей превознесен на каменной твердыне,

                                      Сидящий на коне, простерший длань к пучине.

                                      Претящ до облаков крутым волнам скакать

                                      И вихрям бурным понт дыханьем колебать?

                                      То Петр. Его умом Россия обновлена,

                                      И громких дел Его исполненавселенна.

                                      …И медь, что вид его на бреге представляет.

                                      Чувствительной себя к веселию являет.

                                      И гордый конь его, подъемля легкость ног… [5,с.28]

 

Ещё ярче поэтические особенности Костров проявляет в развитии формы оды: помимо четырёхстопного ямба (Но просвещенных умны очи), он мастерски использует шестистопный ямб (Нетрудно музам всё, что музы восхотят), а также применяет хорей; наряду со старославянизмами широко вводит библеизмы (Ты в лаврах, мы себе и мирт и пальм срываем), что объясняется его богословским образованием; создает яркие и эмоциональные метафоры (Летя с высот и рук и ног не обломать) и сравнения (Труды являет им как некие забавы).

Больше всего самобытность Кострова-поэта видна в стихах «На…», что «сердце вещало»:

 

Окончив подвиг свой, течение свершив,

Уже воссело вновь на колесницу время;

Его крылатый конь свой бег воспламенив,

Бесчисленных существ влечет с собою бремя.

С пременою его, с пременою вещей,

О Россы! Нового блаженства ожидайте;

Воззреть на новый блеск богининых лучей

С восторгом, радостью себя уготовляйте…

(Стихи на Новый 1779 год)[2,c.26]

 

Позже, под воздействием открытий Г.Р. Державина, Костров будет писать “простым и нежным слогом” послания, стихи и песни, в которых воспевается природа, веселье, любовь, радости жизни:

 

 

Это были оригинальные лирические  стихи, пришедшие на смену “серьезным” одам классицизма. Они дали жизнь новому направлению в русской литературе – раннему сентиментализму и предромантизму.

Человек оригинального ума и таланта, Костров писал самобытные и интересные произведения, разные по тематике и жанрам. Они привлекательны не только поэтическими открытиями, но и тем, что являются бесценными памятниками отечественной литературы эпохи классицизма, в которых “отразился век и современный человек”:

 

Герой! Твоих побед я громом изумлен,

Чудясь, безмолвствовал в забвении приятном;

Но тем же громом я внезапно возбужден,

В восторге зрю себя усердию понятном;

Сорадуюсь огню, чем грудь моя горит,

Мне гений лиру дал с улыбкой нежных взоров,

И лира петь велит:

Велик, велик Суворов…

(Ода его сиятельству графу А.В. Суворову-Рымникскому)[ 2,c.62]

 

2.2 Костров был  непревзойденным мастером перевода XVIII века. Мастерство перевода Костров освоил еще в Вятской духовной семинарии, где изучались древние языки. Первые поэтические опыты Кострова-семинариста – это переводы с латинского и греческого языков, которые формировали Ермила Кострова  - будущего лучшего переводчика своего столетия.

Произведения Гомера, Апулея, Оссиана, Вольтера переведенные на русский язык в стихах и прозе, стали поистине «образцовыми».

Костров обращается к французскому просветителю, кумиру русских читателей – Вольтеру и переводит шутливую поэму «Тактика», не отступая от первоисточника: точно, без искажений и сокращений, воссоздавая александрийский стих:

 

…Я книгу новую, сказал он мне достал,

Для смертных нужную, достойную похвал;

В ней с мудростью красот цветы соединились,

И стоит, чтоб по ней все смертные учились;

Мы счастье чрез нее возможем основать,

Зовется Тактикой, изволь ее принять.

 

В переводческой деятельности  Костров тоже проявляет новые черты: он осваивает технику прозаического перевода, добиваясь ясности и точности языка. Роман Апулея «Золотой осел» в 2 ч. был переведен с латинского в логической точной стилевой манере автора, просто и легко читался. Перевод был превосходным и оставался единственным русским переводом до начала XIX века.

Костров – переводчик трудится над переложением героического эпоса древнегреческого певца Гомера – поэмы «Илиада». Он создал именно то, что ожидала публика: героическую  эпопею древних греков, переданную в знакомых поэтических формах. Костров сумел сохранить эпические достоинства оригинала и учесть особенности восприятия, литературные вкусы современного читателя.

 

Первый русский стихотворный перевод «Илиады», сделанный Костровым был принят со всеобщим рукоплесканием. Восторженные современники прозвали поэта-переводчика «Российским Гомером» за великий литературный подвиг. Восхищенный А.В. Суворов писал: «Я давно знал Гомера. Но короче познакомил меня с ним на природном нашем языке приятель мой, Ермил Иванович Костров… Честь и слава певцам! Они мужают нас и делают творцами общих благ…»[1,c.110].

Костров «победил», победа была полной, успех – оглушающим. «Университетский стихотворец» стал одним из лучших переводчиков своего столетия. По этому поводу В.В. Капнист писал:

 

Седьм знатных городов Европы и Асии

Стязались, кто из них Гомера в свет родил?

Костров их спор решил:

Он днесь в стихах своих России

Отца стихов усыновил.

 

Довел ли Костров перевод «Илиады» до конца, не известно. Однако литературная легенда сообщает, что за вторую часть перевода издатель предложил поэту 150 рублей, и гордый Костров бросил шесть песен в огонь.

Через 42 года после Кострова в начале XIX века, Гнедич переведет «Илиаду», но другим стихом – гекзаметром, размером подлинника. К этому времени русский язык стал более красивым, гибким, поэтому Гнедич находился в более выгодных условиях, чем Костров, но и в этом случае перевод Кострова не утратил своих достоинств. Е. Фукс, сравнивая эти два перевода «Илиады», писал: «Не буду говорить, кому из них принадлежит пальма. Оба обессмертили себя переводом бессмертного».

Костров делает блестящий перевод в прозе знаменитой книги шотландского поэта Макферсона «Оссиан, сын Фингалов, бард третьего века: галльские стихотворения» и посвящает А.В. Суворову. “Песни Оссиана”, переведённые Костровым, были любимым чтением великого полководца. С переводом Оссиана в творчестве Кострова наступает эпоха романтического стиля, и в этом смысле он предваряет поэтическипе открытия русского предромантизма. Оссиановы песни стали последним переводческим подвигом Кострова и оказали большое влияние на творчество Державина, Жуковского, Гнедича, Рылеева, поэтов-декабристов, молодого Пушкина. «Проза Кострова в переводе Оссиана и доныне может служить образцом благозвучия, возвышенности», - писал А.А. Бестужев.

 

Позволь, да Оссиан, певец, герой, владыка,

Явяся во чертах Российского языка.

Со именем Твоим неробко в свет грядет

И вящшую чрез то хвалу приобретет…

(Песни Оссиана)[2,c.66]

 

Поэт А.А.  Палицын дал высокую оценку переводам Кострова: «По крайней мере, наш Гомер  Кострова/ и Оссиан его/ Ни слуха не томит, ни вкуса твоего». Он также отмечал, что « прекрасные  переводы г. Кострова показывают в нём счастливое и редкое соединение даров витии и стихотворства» [5,c. 4].

Следовательно, Костров, несомненно, яркий и самобытный поэт, лучший переводчик, творчество которого является неповторимой и прекрасной страницей русской словесности  XVIII века.

 

Гипотеза №3: Костров внес значительный вклад в развитие русского языка и литературы.

Доказательства 3 гипотезы:

3.1 Своей главной поэтической задачей Костров считал совершенствование формы произведения, чтобы «песнь была красна и стройна». Обладая поэтической чуткостью, он настойчиво оттачивает язык, добиваясь нового звучания од, что является несомненным доказательством его новаторства:

 

…И все пути изобретая,

Стараешься вознесть природный наш язык.

Он важен, сладок и обилен,

Гремящ, высок, текущ и силен

И в совершении его твой труд велик.

                                 (Письмо творцу оды)

 

Чутко улавливая новые веяния времени, Костров живо реагировал на них. Понимая, что наступает «кризис торжественной оды и всей старой поэзии вообще» (Г.А. Гуковский), он оставляет чрезмерную  пышность, витиеватость, его оды становятся «суше»: они менее официальны и риторичны, в них проявляются мотивы простоты, интимности, «домашнего тона». Поэт пишет ясно и просто. О своем новом видении поэтических задач Е.И. Костров скажет в «письме к творцу оды»:

 

Наш слух почти оглох от громких лирных тонов,

И полно, кажется, за облаки летать,

Чтоб, равновесия не соблюдя законов,

Летя с высот, и рук и ног не обломать;

Хоть сколь ни будем мы стараться

В своем полете возвышаться,

Фелицины дела явятся выше нас.

Ей простота приятна в слоге,

Так лучше нам, по сей дороге

Идя со скромностью, к ней возносить свой глас... [2,с.60]

 

3.2 Костров явился зачинателем литературных традиций, которые были наследованы и творчески переосмыслены. Так, А.С. Пушкин не раз обращался к поэтическому наследию поэта. Его интересовали не только предания и анекдоты о Кострове: он остро ощущал суть той или иной поэтической традиции, живо ее подхватывал, если она соответствовала в чем-то его собственным поэтическим исканиям. В этом смысле нельзя не согласиться с Д.Д. Благим, который, опираясь на тезис Белинского, писал более полувека тому назад: «Пушкин сознавал, что его собственная литературная деятельность при все основополагающем ее новаторстве прочно укоренена в историческую почву, в почву национальной культуры, в почву «предания».Пушкин брал из этой почвы нужные ему элементы, энергично отбрасывал остальное, но рос он именно из нее, питался ее соками». [ 5, с.32]

Некоторые мотивы пушкинской лирики, в частности мотив дороги,  своеобразно соединяет искания Кострова и Пушкина. Речь идет о стихотворении Пушкина «Телега жизни» и стоящем особняком в поэтическом наследии Кострова стихотворении «Путь жизни», созданном в последние годы его творческой деятельности. Профессор Лузянина Л.Н. отмечает: «философская и поэтическая глубина открывает перед нами  совершенно особого художника, не «наследника Ломоносова и ученика Хераскова», а яркого и самобытного поэта, может быть, первого, кто открыл в русской литературе мотив земного пути как пути краткого, освещенного лишь несколькими моментами человеческого самосознания [ 5, с. 32].

Действительно, образ дороги изображается как жизненный путь человека. И на этом пути человеку четырежды надлежит отдохнуть:

 

«Сей жизни нашея довольно долог путь;

На нем четырежды нам должно отдохнуть…»

 

завтрак – утро жизни, полдень – любовь, познание – вечер жизни, ужин с друзьями – смерть. На всем пути жизни герой ошибается, принимает одно за другое, теряет драгоценное время, и лишь познав истинных друзей, истинную ценность и благость жизни, он, понуждаемый в дорогу жестоким возницей, временем, приходит к своему концу:

 

Приходит – видит одр себе успокоенья.

Друзья! То смертный гроб – конец его мученья.

 

Перед глазами поэта как бы встает вся его горькая, безрадостная жизнь, тот глухой дикий северный край, который поражал воображение путешественников, невзгоды и тяготы жестокой бедности. Г.А. Гуковский отмечал: «Он прожил краткую жизнь неудачника… Имя его вскоре оказалось окруженным легендой. О нем ходило немало анекдотов. Трудно сказать, что в них правда, что – фантазия. Но все же анекдоты эти рисуют трогательный и не лишенные обаяния образ поэта, простодушного добряка, «гуляки праздного», наивного и озаренного светом подлинного и высокого творческого вдохновения, чудака, может быть, «юродивого», но чистого и доброго.  Скорее это образ поэта-ребенка и мудреца вместе, поэта сердцем, а не расчетом ума… образ романтический в своем существе».

Первым, кто понял Кострова не как анекдотический персонаж, не как чудака, который «из сострадания к человечеству» примыкает к студенческим беспорядкам, а дворцу предпочитает кабак, и был, по-видимому, Пушкин, прекрасно умевший отличить внутреннюю целостность человеческой личности от самых экзотических проявлений человеческого характера.

В «Телеге жизни» Пушкин, как отмечают исследователи, наследует  литературную традицию «пути». Но интерпретирует по-своему, в простонародном восприятии, и это «непроизвольно сближает» Пушкина с «поэтом-ребенком и мудрецом вместе» (Г.А. Гуковский). «Мудрость простодушного Кострова, воплотившаяся в его философском стихотворении… явилась неким творческим импульсом к созданию своего варианта популярной в пушкинскую эпоху темы», - пишет  Л.Н. Лузянина. Нельзя не согласиться с мнением ученого. Действительно, написанное в южной ссылке когда Пушкин, находясь в духовном кризисе, мучительно размышляя о жизни человеческой, о ее скоротечности, поэт создает «Телегу жизни». Стихотворение свидетельствует о прощании поэта с сентиментально-романтическим стилем и переходе к реалистическому изображению жизни, что говорит о глубоком новаторстве Пушкина. В чем, по мысли поэта, состоит опора жизни? В народном мировосприятии жизненного пути и судьбы человека.

Данные аргументы есть подтверждение верности третьей гипотезы: Костров, действительно внес значительный вклад в развитие русского языка и литературы своей эпохи, и в этом проявилось его яркая индивидуальность.

 

Заключение

Творческое наследие Е.И. Кострова имеет большую ценность. Оно не устарело не только как поэтический памятник, отразивший особенность литературного процесса в России XVIII века, но и своими духовно-нравственными смыслами.  В произведениях Кострова проповедуется не только идеалы 18 века, но и вечные духовные истины, которые необходимы человеку любой эпохи. Проблема поиска духовных идей, ценностных ориентаций всегда была актуальной. Быть человеком важно во все времена. Где найти  нравственные опоры жизни? Как уберечься от духовного распада и сохранить в себе духовность? Что считать подлинными ценностями  жизни? Поиск позитивных ценностных ориентаций побуждает обратиться «за нравственной помощью» к отечественной словесности – нашему вечному «нравственному источнику». По  словам Д.С.Лихачева: «Литература, созданная русским народом, - это не только его богатство, но и нравственная сила, которая помогает народу во всех тяжелых обстоятельствах, в которых русский народ оказывался».

За духовной помощью обратимся к нашему земляку, вятскому стихотворцу XVIII века Ермилу Ивановичу Кострову, перечитаем некоторые строки и найдем «много добра»:

 

В законе Господа пороку быть не можно;

Он новую душе собою жизнь дарит.

Вещание Творца и верно и неложно;

Оно и отроков премудрыми творит.

Веления Господни – сладость;

Они – желанна мыслям радость,

И заповедь его – очам душевным свет.

Господень страх пребудет вечно;

Он чист, зерцало он сердечно;

Неправоты и лжи в судьбах Господних нет…

(Преложение Псалма 18)[2,c.70]

 

Но кто избегнет преткновений?

Кто чист от всех грехопадений?

Мне, Боже! Не вмени неведенья грехов;

И равно волею содеянны моею

Мне беззакония прости и пощади;

Да раб не буду им, но да собой владею,

Ты помощью меня, о Боже! Утверди:

Тогда невинен и свободен,

Во всем тебе благоугоден,

Обрящу истинно достоинство души…

(Преложение Псалма 18)[2,c.70]

Ты – человек, и сим ты именем гордись;

Оно велико и почтенно,

Коль с добродетелью спряженно,

Доволен буди им, собой его возвысь.

                                     (Ода Хераскову) [7]

 

И всю свою трудную, но полную служения поэзии жизнь «не раболепствовал он счастию слепому, //Но к славе по пути он шествовал прямому». Сохранив «достоинство души», Костров завещал потомкам гордиться и собой возвышать великое имя – Человек.                        

Данная работа позволила мне обрести новые знания, овладеть некоторыми исследовательскими умениями, навыками написания и презентации исследования, а главное – понять духовные ценности и нравственные заветы поэта-земляка Ермила Ивановича Кострова.

 

Перспективы дальнейшего исследования темы:

1. Разработка других проблем, связанных с именем и творчеством Е.И. Кострова.

2. Поиск и изучение новых источников информации.

3. Поэтапная реализация «Плана мероприятий... к 260-летию Е.И. Кострова».

4. Постижение жизненных ценностей, делающих человека Человеком.

 

 

Творческую работу выполнила

обучающаяся 10 класса А                          ______________  Конюшева Е.А.

 

Научный руководитель – учитель

русского языка и литературы                    ______________   Ситникова Н.А.

 

«Заверяю»

Директор МКОУ гимназии

г. Слободского                                            _____________   Баранова З.А.

 

  

 

Литература

 

 

Приложения

 

                                                                                                                                     Приложение №1

 

 

Сравнительный анализ оды Г.Державина «На взятие Измаила» (1790-1791 гг ) и эпистолы Е.Кострована взятие Измаила (1791г.)

И лира петь велит:

Велик, велик Суворов…

(Е. Костров)

 

С 1789 года героем од Е.И. Кострова становится всенароднолюбимый победитель, который «исполнен к Отчеству любви и к Богу веры» - А.В. Суворов.

         Вслед за Г.Р. Державиным Костров воспевает военные победы России и славного полководца Суворова, которому посвящает торжественно-героические стихи:

 

Герой! Твоих побед я громом изумлен,

Чудясь, безмолвствовал в забвении приятном;

Но тем же громом я внезапно возбужден,

В восторге зрю себя усердию понятном;

Сорадуюсь огню, чем грудь моя горит,

Мне гений лиру дал с улыбкой нежных взоров,

И лира петь велит:

Велик, велик Суворов…

           (Ода его сиятельству графу А.В. Суворову-Рымникскому)

 

Мы также знаем, что Суворов высоко ценил литературные сочинения и переводы  своего приятеля Е.И. Кострова, писал восторженные отзывы о его произведениях.

Известно, что Суворов предпочитал эпистолу Кострова оде Державина. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к текстам произведений и сравним их.

 

I. Черты сходства.

Личности Кострова и Державина сближает одинаково высокий накал патриотизма в произведениях, посвященных А.В. Суворову.

- Оба произведения посвящены реальному историческому событию – взятию турецкой крепости Измаил русскими войсками под предводительством А.В. Суворова в 1790 г., на что указывают их названия.

- В обоих произведениях воспевается мужество, героизм бесстрашие русских солдат, героический подвиг «россов» во славу Отечества.

- Оба автора превозносят  полководца Суворова – прославленного победителя и всенародного любимца.

- Стиль произведений торжественный, хвалебный.

- И Державин и Костров широко используют стилистические фигуры: риторические вопросы, риторические восклицания, риторические обращения, анафоры, инверсии, бессоюзие; тропы: развернутые сравнения, олицетворения, метафоры, гиперболы, эпитеты и д.р.; язык произведений афористичен («А слава тех не умирает, кто за Отечество умрет» (Г.Р. Державин). «Умеешь побеждать – люби побед награду!» (Е.И. Костров)

Вывод: сравнение произведений помогает понять литературное влияние Державина на Кострова. Это сближает эпистолу и оду, поэтому в произведениях обнаруживаются черты сходства.

Костров был создателем оригинальных стихов, свидетельствующих о самобытности его таланта, об индивидуальности его стиля. Жанр эпистолы, выбранный поэтом, позволил ему

т.е. написать произведение, отражающее мастерство создателя.

Именно в произведениях, которые Костров писал не   по заказу, а от души (к которым относится данная эпистола) и шел «дорогою свободной», проявляется его творческая оригинальность.

 

Ты царь: живи один. Дорогою свободной

Иди, куда влечет тебя свободный ум,

Усовершенствуя плоды любимых дум…

                                                                       А.С. Пушкин

 

II. Черты отличия

 

Вывод: в период написания эпистолы Костров творчески наследовал и осваивал новаторские черты традиции «легкой» оды Державина. Манера «домашнего тона», мотивы простоты и интимности проявляются в эпистоле наиболее ярко. Сам поэт указывал на свои новые подходы в творчестве: «Для высокой мысли не всегда потребен высокий слог. Мысль может из пышных слов состоять малая и под самыми простыми выражениями заключаться великая …»

III.Ответ на вопрос «Почему?...»

- Эпистола адресована лично Суворову и посвящена ему – герою – победителю.

- В ней больше тепла, задушевности, дружеских чувств, которые возможны в эпистоле.

-Прославляется полководческий талант Суворова и подчеркивается его личный вклад в победу.

-Кострова и Суворова связывала дружба. (Суворов был не равнодушен к судьбе и творчеству Кострова, поддерживал поэта морально и материально).

- В эпистоле выражено не только восхищение автора Суворовым, но и всенародное признание его заслуг, что было особенно важно прославленному полководцу. Его жизнь была тесно связана с  русским народом, с русской армией, он дорожил отношением россов к себе, мнением народа.  Услышать слова всеобщего ликования было не только приятно Суворову, но и важно, т.к. официальное отношение к герою в это время  было сдержанным, а чуть позже полководец попадёт в опалу и окажется в ссылке в Финляндии.

 

IV. Державин «На взятие Измаила» (отрывки).

 

Везувий пламя изрыгает,

Столп огненный во тьме стоит,

Багрово зарево зияет,

Дым черный клубом вверх летит;

Краснеет понт, ревет гром ярый,

Удароам вслед звучат удары;

Дрожит земля, дождь искр течет;

Клокочут реки рдяной лавы, -

О росс! Таков твой образ славы,

Что зрел под Измаилом свет!

 

О росс! О род великодушный!

О твердокаменная грудь!

О исполин, царю послушный!

Когда и где ты досягнуть

Не мог тебя достойной славы?

Твои труды – тебе забавы;

Твои венцы – вкруг блеск громов;

В полях ли брань – ты тмишь свод звездный,

В морях ли бой – ты пенишь бездны, -

Везде ты страх твоих врагов.

 

 

Идут в молчании глубоком,

Во мрачной страшной тишине,

Собой пренебрегают, роком;

Зарница только в вышине

По их оружию играет;

И только их душа сияет,

Когда на бой, на смерть идет.

Уж блещут молнии крылами,

Уж осыпаются громами –

Они молчат, - идут вперед.

 

Всяк помнит должность, честь и веру,

Всяк душу и живот кладет.

О россы! Нет вам, нет примеру,

И смерть сама вам лавр дает.

Там в грудь, в сердца лежат пронзены,

Без сил, без чувств, полмертвы, бледны,

Но мнят еще стерть вражий рог:

Иной движеньем ободряет,

А тот с победой восклицает:

Екатерина! – с нами Бог!

 

Какая в войсках храбрость рьяна!

Какой великий дух в вождях!

В одних душа рассудком льдяна,

У тех пылает огнь в сердцах.

В зиме рождены под снегами,

Под молниями, под громами,

Которых с самых юных дней

Питала слава, верность, вера, -

Где можно вам сыскать примера?

Не посреди ль стихийных прей?

                           . . .

Услышь, услышь, о ты, вселена!

Победу смертных выше сил;

Внимай, Европа удивленна,

Каков сей россов подвиг был.

Языки, знайте, вразумляйтесь,

В надменных мыслях содрогайтесь;

Рай сладости в домах, в сердцах!

Под сению Екатерина

Венчанны лавром исполины

Возлягут на своих громах.

                      . . .

А слава тех не умирает,

Кто за отечество умрет;

Она так в вечности сияет,

Как в море ночью лунный свет.

Времен в глубокомотдаленьи

Потомство тех увидит тени,

Которых мужествен был дух.

С гробов их в души огнь польется,

Когда по рощам разнесется

Бессмертной лирой дел их звук.

 

Е.И. Костров «Эпистола его сиятельству графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому на взятие Измаила» (отрывки).

 

Суворов, громом ты крылатым облечен

И молний тысящью разящих ополчен,

Всегда являешься во блеске новой славы,

Всегда виновник нам торжеств, отрад, забавы!

Ты, реки огненны пуская на врагов,

Свинцовых тучи ядрво твердость их холмов,

Соратнымпредтечешь, покрыт геройским потом,

И ставишь грудь свою отечеству оплотом.

Ты в подвигах, трудах, средь бранных туч без сна;

А мы, чуть знаем мы, что есть у нас война, -

Такое чрез тебя спокойствие вкушаем!

Ты в лаврах, мы себе и мирт и пальм срываем;

И если знаем мы, что россы средь полей,

Что в юге страшна брань, свирепствует Арей,

Так весть о том дают побед твоих нам громы,

На крыльях радостных в отечество несомы.

Для чалмоносных быв ты ужасом голов,

Ты утешаешь нас, как малых отроков;

Признаться, мучила нас любопытства сила

И неизвестностью  сердца в нас щекотила,

Чем россам кончится девятьдесятый год?

Падет ли в дол еще враждебный где оплот?

Но ты, предузнавать исполнен быв искусства

И видеть тайные твоих сограждан чувства,

Тот славно кончил год, повергнул Измаил

И в новый год его России подарил…

 

176

… Упрямый Измаил, всю твердость погубя,

Пресилен наконец, повержен от тебя;

Как воины твои, или орлы пернаты,

Чрез рвы, на крутизну, на горды, тверды скаты,

Против мечей, штыков, против циклопских стрел,

Которы злобный ад во гневе изобрел,

По гласу твоему летели, устремлялись,

Быстрее стрел неслись и лавром увенчались.

Повсюду огненный смертей рассыпал дождь,

Являя, кто они и кто их в поле вождь, -

Как ревностный Дунай, победы нам радея,

Струями влажными играя, пламенея,

Восторгов радостных и брана звука полн,

Твой гром спешил пренесть в пучину черных волн,

Да росских кораблей крыле ему соплещут

И ребра твердые Стамбула востерпещут.

Чтоб все толь дивные, толь страшные дела,

Которым в поздный род бессмертие, хвала,

Представить, описать, воспеть согласно, стройно,

Одной Гомеровой трубе греметь достойно …

 

177

… Внемли усердию, тебя достойной дани,

Усердью росских чад. О! если бы ты знал,

Как образ свой в сердцах ты россов начертал.

Твой дух, воспламеняясь похвал нелестных жаром

И нежно восхищен сердец правдивым даром,

Авроры утренней на крыльях бы летел,

Чтоб зреть у нас в груди награду славных дел,

Чтоб, в тысящи себя премноги разделяя,

Всех мыслям мысль свою с приязнью сообщая,

Познать, увериться, в восторге ощутить,

Коль сладостно любовь сограждан заслужить!

 Здесь дружески тобой исполнены беседы,

Из уст в уста твои преносятся победы;

И если б зависть где  могла противостать,

Была бы со стыдом принуждена молчать.

Источник важных дум и милых в нас мечтаний,

Влекущий всех к себе сердечных ток желаний,

Дражайший граф! Познай, под громом мы твоим

В приятной тишине всегда спокойно спим …

 

178

          …   …

Прочти мои стихи, победами рожденны,

Всеобщею к тебе любовью воскриленны;

В них чувствия мои, в них чувства граждан всех

К тебе, защитнику спокойства и утех.

Умеешь побеждать – люби побед награду,

Прочти с улыбкою миролюбива взгляду,

Я удостоюся таких тогда похвал,

Как будто бы и я турецку крепость взял.

 

                                                                                                                                                                                Приложение №2

 

 

 

СКАТ – ИНФО №4 (621) 3 февраля 2012 с. 8.

 

 

 

 

 

Приложение №2