Поэзия

ЕЩЕ  НОКТЮРН

Повисло мясо на костях
И появилось в новостях.

Но их не смотрит полуночница –
В далеком прошлом озорница –
Война и без нее не кончится,
Но все равно не спится.

Ее товарищ полуночник
Внимает шороху газет,
Вчерашней жизни переносчик
Он полунаг, полуодет
И к худшему готов уже,
Как есть, при полном неглиже.

А за окном висячим садом -
Землей и солнцем истомлен -
Лицом к Луне и к ней же задом
Слезам не верит Вавилон.

На площадях и на бульварах
В ночи светло, как на пожарах,
Мутясь рассудком, Ост и Вест
Жуют один и тот же текст,
Где промелькнут видеорядом
И дальний мир, и том, что рядом,
Являя сонмища красот,
Но только Богу ведом тот
Сегодня конченый подлец,
А завтра нации отец.

Короче говоря, не спится
Народу, а в календаре,
Как предпоследняя страница
Мечеть на Храмовой горе. 



ВОЛШЕБСТВО

Под кадриль или под фугу,
Вся обласкана судьбой,
Лошадь бегает по кругу,
Словно бы сама собой -
Так не хочется домой,
Говорю тебе, как другу,
В мир, где преданная плугу
Лошадь ходит по прямой.


                                      
                                      

ПАМЯТИ  ПЕРВЕНЦА

                            
Ов.Д.

Я же не ученый, не мое и дело –
Усыпили клона глобалисты в белом –
Пусть им и не спится, родственник мой что ли
Выведен в пробирке для житья в неволе
И в конечном счете на алтарь возложен
Не корысти ради, может быть? Но все же
Сам себе казался я таким же клоном
И умом, и сердцем, и в смятеньи оном
Сам и догадался, что попутал враг нас,
А невропатолог подтвердил диагноз,
Так мне и сказал он: « Что за чушь овечья –
Вовсе не такая участь человечья,
А совсем другая, скажем, эти звезды,
Эти грозы, скажем, или этот воздух,
Истины моменты, времена и нравы,
Но и пациенты не всегда неправы:
Сам себе, порою, я казался клоном,
Только, не овцою, а Наполеоном,
Хоть рулить страною не имею шансов,
Впрочем, Бог со мною, тут не до нюансов».
И едва на волю выбравшись из клетки,
Стал я сам собою принимать таблетки,
Говорить с луною, слушать запах серы,
А невропатолог выбился в премьеры.



ОБЛОМ

Мне сегодня хуже, чем вчера,
Словно сдали Зимний юнкера,
Словно в Микронезию Колчак
Уволок империи общак
Или хоть старался, да не спас
Ни людей, ни золотой запас.

Знаю, как читаю по руке:
Дело не в ЧеКа, не в Колчаке,
Не в погоде, не в горшке с борщом,
Не в народе, ни вообще ни в чем -

Видимо, Господь, как высший чин,
Может обойтись и без причин.



                                                 

СТРУКТУРНЫЙ  АНАЛИЗ

Ее лицо во время секса
В сто раз мощней любого текста,
Хотя она такая дура -
Вот вам и вся литература! 


                                  

ПРИСУТСТВИЕ

Песнь херувимскую вслух напевая,
Ангел свалился с подножки трамвая,
Впрочем, не лучше не стал и не хуже
Можно сказать – ни внутри, ни снаружи –
И, если надо, готов напевая
Снова висеть на подножке трамвая
Или исполнить другое задание,
То есть, совсем не ему в назидание
В городе всюду забегали мыши,
Стали часы и поехали крыши,
Словно бы свыше спустили напасти –
Черт подери эту логику власти!



КОГДА-НИБУДЬ СЕЙЧАС

Я с роду не назарей,
Зато навсегда усек:
Когда-нибудь на заре
Бог вырубит свет – и все!
Он свой не упустит шанс
Остаться покуда цел,
И жаль нам не будет нас –
Ни душ, ни, тем паче, тел.



СТАРИННЫЙ  НАПЕВ

Секс дошел до апогея,
В каждом деле есть граница –
Полюбила гейша гея,
Гей решил на ней жениться.
Сексуальные меньшинства,
Несмотря на просвещенье,
От подобного бесчинства
Впали в полное смущенье:
Половые отношенья
Вовсе не для безобразий –
Хоть казни за превышенье
Эротических фантазий!
За общиной сила, вроде,
Ясно и без агитаций –
Но любовь людей доводит
До потерь ориентаций.
И ни больше и ни меньше,
Напрочь жертвуя престижем,
Гей в любви признался гейше
И при этом даже выжил,
Но, конечно, стал изгоем,
Будто сроду не был геем –
Вот и все, чего мы стоим,
В смысле том, что мы имеем.
Да поможет Камасутра
Сбросить хоть на час вериги –
Вечер был и было утро,
Как в другой писали Книге.
Пусть не все пути – Господни,
Но среди мужчин и женщин,
Вспоминают и сегодня
Гея, что влюбился в гейшу.



ПЕРВАЯ  ЛЮБОВЬ

                 
    «...твой взгляд давно запатентован
                     психоделическим узором...»
                                                    
                                             Марина Кравиц

1.
Я в жизни не встречал прикола
Чудеснее, чем наша школа -
В психоделическом аспекте
Она была подобна секте -
Там в коридорах словно птички
Мелькали славные технички,
А на входных дверях, как царь,
Стоял всевидящий швейцар
В расшитой золотом шинели -
Шли годы и звонки звенели…

2.
Но, чу, смолкают голоса,
И всех охватывает дрожь,
То брови воздымая гневно – 
На кофте брошь,
В руках коса –
В класс входит Марья Алексевна…

3.
Со стен сквозь нас взирают предки,
Как будто нам свои отметки
Уже поставили они,
На полке чучело вальдшнепа,
В углу скелет, исчадье НЭПа
Или другой эпохи, и
Нет сил моих скрываться боле –
Ходил я в школу ради Оли…

4.
Теперь я Олю помню смутно,
Зато остался общий снимок
На нем, себе представьте, утро
И сорок с лишним невидимок
Родным и близким для плезира –
И кто тут Оля, где там Ира
Мне разобраться не дано,
Да и, признаться, я давно
Не перечитывал «Лолиту»,
Но, Гумберт, мы с тобою квиты…

5.
На Олю глядя плотоядно,
Во время оно, мать честная,
Чего я ждал – ежу понятно,
На что надеялся – не знаю,
Но все же из последних сил
Ее в «Ромашку» пригласил,
Ведь иногда в кафе «Ромашка»
Пускали даже первоклашку,
Хотя бы только до шести –
Мне не могло не повезти!

6.
Возможно, повезло и Оле,
То есть, совпали наши вкусы,
И ей, порою, снится столик,
Ванильно-ягодные муссы,
Клубничный крем-брюле, а кроме -
Я весь в гражданке, а не в форме
Ученика 6-го «Б» –
Мне и сейчас не по себе!

7.
И так, она, конечно, Ольгой
Звалась, зовется, будет зваться,
И столько связано с ней, столько,
Что просто некуда деваться –
Пора бы позвонить ей, что ли –
Ты слышишь, Оля?