Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17. МОЛИТВА В ДОЛЬМЕНАХ

23.

Булла и Микола Граченко пробирались в густой утренней дымке по
незнакомой лесной тропе. Сначала они прошли мимо двух ровных сосенок,
на коре которых выведены два белых ромба, затем по камням перебрались
через широкий лесной ручей.

Булла отлично знал эту дорогу, Микола шел «по наитию свыше» и
доверял своему спутнику. Лес внезапно закончился, и путники остановились
на поляне, расположенной на самом берегу. Впрочем, в тумане они
не смогли рассмотреть озера. Но шум волн, крики чаек нарисовали
сказочную картину: седое горное озеро с прозрачной водой у берегов
и темно-синей – в глубинах. Белые барашки волн подкатывают на
прибрежные камни. Озеро бунтует. Показывает свой крутой нрав.

– Сколько себя помню, оно всегда штормит, – сказал Булла. – Такой
уж здесь климат…

– М-да, жаль, что не видно ничего. Это большое озеро?

– Да с десяток километров в диаметре.

– Ого-го… И всегда штормит?

– Всегда.

– А как мы попадем на остров?

– Минутку. Здесь где-то есть тропа, – Они прошли вперед и оказались
перед затопленными осинами. Булла рассмотрел противоположный берег
перешейка, расположенный всего метрах в семидесяти от них.

– Вот здесь самое узкое место… – сказал Булла. – Можно соорудить
плот, а можно и так… вплавь.

– Вода, наверное, холодная?

– Попробуйте – как парное молоко!

– Ой… Я не полезу!

Тем не менее, Булла достал из своей сумки длинный закругленный
нож и начал рубить молодые сосенки. Микола послушно относил их
к берегу и складывал ствол к стволу. Таким образом у них получился
небольшой плот, который они связали веревкой, украденной раньше
у лесника.

– Но это только для вещей!

– Для вещей… – согласился Булла. – Раздевайтесь, сами мы поплывем
рядом с плотом, вы с одной стороны, я – с другой… Хорошо, что
в заливе нет больших волн. Давайте раздевайтесь, за десять минут
не успеете замерзнуть…

Граченко и без того бил озноб, но делать нечего – после Гултры-Вилши
преодолели километров триста или чуть меньше. Шли пешком, и только
на трассе им удалось уговорить дальнобойщика подбросить их.

И если теперь от острова их отделял всего один узкий перешеек,
необходимо было его пересечь! И плевать на холодную воду! Микола
быстро скинул с себя всю одежду, свернул ее в узел и бросил на
плот.

– Скорее, стаскивайте его! – крикнул он и начал заносить свой
край плота. От холода по ногам и груди побежали мурашки, губы
посинели… Весь обросший волосами Булла чувствовал себя в «парном
молоке» гораздо лучше, он сразу взял курс на остров и плыл впереди,
толкая свой край плота.

Они пристали к берегу в том месте, где среди камней и крупных
сосновых корней образовался песчаный пятачок. Микола сразу же
бросился одеваться.

– Погоди, дай телу обсохнуть!

– Не могу, – дрожащими губами ответил хохол. – Вот так остров…
Надо бы скорее костер развести!

– Сейчас будет и костер, и чай, и гробницы…

Плот они оставили в камышах и со всей поклажей побрели вверх по
узкой тропинке. Раздался всплеск, захлопали крылья – с маленького
зеленого болотца, расположенного на острове, поднялись утки.

– Ишь, перелетные! – крикнул им вслед Булла, сорвал какой-то гриб
и тут же съел его.

– Это что еще такое? – Граченко застыл перед нагромождением гигантских
камней с деревянным крестом наверху. Крест был сколочен из толстых
отесанных бревен.

– Ах, это… Это староверы. У них здесь раньше и часовня была, и
молельный дом… Жили они в наших гробницах.

– Староверы – это хорошо. Староверы – это интересно. Я ничего
против староверов не имею, – Граченко начал карабкаться по опасным
камням к православному кресту.

– Оставьте это! – призвал его огнепоклонник. – Давайте сначала
посетим гробницы, отслужим заотру, а потом вы совершите полную
экскурсию по острову…

– Хорошо, ведите меня к гробницам.

Они прошли еще несколько метров по лесной тропе и оказались перед
пологим холмом, из которого на уровне земли показывались узкие
«бойницы». Сверху тоже было проделано «окошко», видимо, вытяжное,
если кто-нибудь надумает жечь костер в пещере, а внизу располагался
вход. Микола попытался сразу же влезть вовнутрь, но Булла остановил
его:

– К чему? Не будем тревожить мертвых… Сходите лучше за хворостом
и будем готовить завтрак!

Граченко отправился в лес, завалил несколько сухостоев, а когда
вернулся, огнепоклонник уже служил заотру. Он стоял на коленях
перед входом в подземную гробницу, в глиняной чаше перед ним горел
огонь, в который Булла по очереди то подливал молоко из маленькой
фляжки, то подбрасывал какие-то сушеные травы. В руках зороастриец
держал тонкие белые прутики, над площадкой лились слова древней
молитвы на непонятном Граченко языке. Он не стал мешать своему
товарищу и занялся костром.

Это место для гробницы древние «зодчие» выбрали не случайно. Прямо
по центру острова, с севера на юг, проходила скальная гряда. Гробница
была построена между двумя останцами, которые защищали ее от продувных
ветров и постороннего глаза. Сначала строители вырыли «котлован»,
боковые стены в нем укрепили каменной кладкой, а затем установили
сверху многотонные плиты. Каким образом лесным жителям удалось
перетащить их и установить на место, одному только богу известно.
Вернее, древним богам. Праджапати, Индре и тому, который привел
сюда Буллу.

Гробница эта была древней святыней, таинственным дольменом сродни
тем, что строили в незапамятные времена жители атлантической Европы.
Народ-то был один… А почему бы и нет? Почему француз Жан-Жак Сикр
проявляет такой интерес к Стране городов и ко всем древнейшим
сооружениям на сакральном Урале? Сикр – хитрая лиса… Пусть и в
бизнес-классе на самолете, пусть и в СВ на поезде, но он проделал
такой же по протяженности путь, как и Булла. И путь этот не многим
больше, чем тот, который, черте как, проделал сам Микола Граченко.
Значит, неспроста этот француз оказался на Урале, да и на профессорской
дочке женился, по всей видимости, тоже неспроста… А если все пути
ведут на Урал, то что тогда получается? Урал – центр Вселенной?

По крайней мере, таким он был в представлении древнего «протонарода»,
который заселял всю известную на тот момент Евразию.

Профессор Шубейко тоже хитрая лиса… Он знает гораздо больше, чем
говорит даже своему ассистенту. Он – сумасшедший, такой же сумасшедший,
как и Булла, и сам Граченко. И Вилле Хиккинен хитрит… А вот полковник
Шульц – явный враг. И Н.Н.К. враг, только внутренний и скрытый.
Он приехал в Страну городов только за одним – отыскать и похитить
сокровища, которых на самом деле в Стране городов нет. Есть духовные
сокровища, но для Н.Н.К они не имеют абсолютно никакой ценности.
Серьезную силу во всей этой катавасии в Протогороде представляет
только «великий магу». Он, действительно, молодец! Он уже однажды
спас Протогород и теперь спасет – это безусловно. И Кукушкин молодец,
он теперь «свой», он и Матушкин – одно целое, хотя при этом Кукушкин
сумасшедший…

Огонь лениво перебирался по влажным от утренней росы поленьям.
Густой сосновый воздух просто разрывал ноздри, и вместе с ним
дым от костра не казался таким уж едким. Микола установил на камнях
над огнем маленькую алюминиевую кастрюльку, долго ждал, пока в
ней закипит вода, а потом бросил в нее шепотку особого заварочного
чая, который узбек постоянно носил с собой. Тушенку Граченко поставил
подогревать прямо в банке, нарезал хлеб и ноздреватый сыр.

– Завтрак готов, – позвал он негромко, чтобы не обидеть ревностного
зороастрийца, а если и отвлечь его от продолжения обряда, то вежливо.

– Я уже тут, – отозвался за его спиной Булла.

– И долго вы здесь стоите?

– Несколько минут. Я не хотел прерывать ваши размышления. О чем
думали?

– А разве вам не понятно?

– О Протогороде и Ашвинах?

– Скорее, об Ашвинах и их врагах, – Микола разлил по кружкам ароматный
темный чай.

– И кого вы относите к нашим врагам?

– Шульца и Н.Н.К….

– Правильно. Я бы отнес к ним еще и Шубейко… Не зря же его поразил
Шестипалый…

Позавтракав, бродяги отправились на прогулку по острову. Он был
не более полукилометра в длину и метров двести в ширину. Скалистая
«сигара», вытянутая практически строго по линии север-юг, расположенная
в северо-западной части озера. В свое время, на острове жила целая
община старообрядцев; Булла и Микола в нескольких местах натыкались
на жилищные ямы, оставшиеся после их построек. Чуть в стороне
от большой гробницы находилась еще одна, поменьше, потолочные
перекрытия которой наполовину обвалились.

– Хотите помериться? – спросил огнепоклонник, заметив, что Граченко
пытается расположиться в погребальной камере. Для этого ему пришлось
согнуться в три погибели и подтянуть к груди колени.

– Не очень-то удобно…

– А покойным не должно быть удобно. Их останки хоронили после
сожжения.

Микола выпрыгнул из «каменного ящика», как ужаленный. Ему стало
неприятно лежать на грунте с остатками кальцинированных костей.

– Кого здесь хоронили?

– Древних жрецов. Магу, творящих чудеса.

– И как им только удавалось перетаскивать такие огромные плиты?

– А они их и не перетаскивали: плиты перелетали, послушные силе
мысли…

– Сказки!

– Кому сказки, а кому и нет. Теперь уже нет таких магу, мы одряхлели…

– Где же у древних был поселок?

– На другом берегу от перешейка... Вы не заметили, что все гробницы
выходят к горе на том берегу озера? Это не случайно… Это волшебная
гора. Такая же волшебная, как и Гултры-Вилши, и люди почитали
ее и жили у ее подножия… А усопших магу перевозили на другой берег,
сжигали и хоронили их пепел в гробницах…

– Это вам все дед рассказал?

– Он и сейчас мне рассказывает…

Они устроили себе временный приют в небольшой нише, словно ковшом
экскаватора срезанной в прибрежной скале. Вероятно, ее использовали
рыбаки и охотники в прошлых веках для тех же целей, что и двое
горемык ныне. На земле остались разбросаннные кирпичи.

Из кирпичей бродяги сложили печку, перенесли плот и накрыли им
свое пристанище. Получилась неплохая землянка, в которой можно
было согреться возле печи. И вовремя – только Булла и Микола закончили
работу, как зачастил дождь, который затем превратился в настоящий
ливень.

Прижавшись друг к другу, они смотрели на прибрежные волны, которые
с ревом налетали на камни и выбивали из них брызги. Туман над
озером полностью рассеялся, и стала видна темно-синяя гладь воды,
которая сливалась с серым сосновым бором на другом берегу. В обычные
моменты дождь навевает тоску, но только не теперь. Это озеро прекрасно
особенно в ненастье. Как величественная космическая «капля», оказавшаяся
в том месте, где разверзлись Уральские горы, озеро жило своей
жизнью, не подвластной ни силам природы, ни человеческому уму.

– Я все время хотел спросить у вас, – начал Микола, – каким образом
вы общаетесь со своим дедом? Мой бог Праджапати, к примеру, всего
лишь внутренний голос. Но он настолько сильный и властный, что
я не могу ослушаться его…

– Мой дед тоже внутренний голос. Но сказано в древнем писании,
«и будет их немного, и назовут их нищими и убогими, и услышат
они голос, и поведет их этот голос».

– Что это за писание?

– Не знаю… О нем мне рассказывал дед.

– Бог Праджапати тоже ссылается на какие-то писания, незнакомые
мне. Он знает их наизусть…

– Тише! – неожиданно прервал его Булла. – Кажется, на острове
гости.

Микола прислушался и действительно различил шум двигателя небольшого
теплоходика. Граченко поднялся, раздвинул кусты и увидел, что
к южному берегу острова пристает прогулочный катер с множеством
экскурсантов на борту. Катер пришвартовался в том месте, где у
берега был сколочен удобный деревянный пирс с поручнями. На него
сразу начали спрыгивать мамаши с детьми и пузатые мужчины. Капитан
катера в толстом свитере традиционно курил трубку. Молодой экскурсовод
повел людей вверх по тропе в сторону гробниц и креста.

– Вот тебе и святыня, – раздосадованно произнес Микола. – Они
тут часто шныряют?

– Откуда я знаю. Раньше не было.

– Они полезут в гробницы?

Булла на четвереньках двинулся следом за экскурсантами, он уселся
за оголенным каменным развалом в стороне от них и с ненавистью
в глазах слушал все бредни, которые рассказывал гид. Мужчины курили,
женщины успокаивали своих детей, а те постоянно хныкали и просились
в туалет.

– …в девятнадцатом, а может быть, еще и в восемнадцатом веке здесь
поселилась община старообрядцев. На этом острове остались одни
старцы, а своих старух они отправили на другой, мы будем проплывать
мимо него, он имеет форму креста…

Микола тоже приполз послушать экскурсовода и лег в пожухлой траве.

– …всегда считалось, что эта пещера природного происхождения.
В детстве нам рассказывали, что их переоборудовали под себя пугачевцы,
отступавшие от царицынских войск, а потом и староверы. Но несколько
лет назад археологи провели в пещерах раскопки и доказали, что
они искусственного происхождения, то есть сделаны рукой человека.
Причем, очень древнего человека, еще в каменном веке или в бронзовом,
пять тысяч лет назад. Для чего им понадобилось это строить? –
Гид принял умный вид. – В разные времена практически у разных
народов возникала потребность, так сказать, «поработать на общество»
и создать социально важные объекты. Таким образом, появились эти
пещеры, то есть гробницы.

– Кого здесь хоронили? – задал вопрос один из «гостей».

– Не знаю. Может, своих вождей, может, своих жрецов… Каждая «комната»
пещеры – это погребальная камера для отдельного клана. Ученые
сравнивают их с подобными сооружениями в Ирландии и на юге Англии.
По-научному это называется «дольмены», «каменные столы»…

– В детстве мне рассказывали, – помог ему кто-то из толпы, – что
эти пещеры называются Малыми и якобы до недавнего времени существовали
Большие. Но в них часто терялись люди, и теперь вход в пещеры
залили бетоном. Мне думается, что под островом – целая система
подземных ходов…

Экскурсовод оставил без внимания эти разглаголдьствования, видимо,
посчитав их пустыми.

– Ну, кто желает, может прогуляться по гробнице, и нужно поторапливаться,
– сказал он. – Как бы снова не начался дождь…

Лицо зороастрийца то белело, то краснело от гнева, но, по счастью,
«гости» вскоре отчалили с острова.

– Помогите мне, – попросил Булла, расшатывая березовым колом одну
из потолочных плит над входом в пещеру. – Сейчас я им устрою Атахши-Варахрам!
Кто им давал право залазить в гробницы?!

Сам огнепоклонник оставался на входе и ни за что бы не рискнул
проникнуть внутрь – к чему тревожить души магу? Дед, помогавший
ему, утроил силы Буллы, и вскоре древняя плита сдвинулась с места
и повисла над узким коридором. Казалось, одно неловкое движение
и она придавит несчастного, пожелавшего снова проникнуть в гробницу.

– Теперь они будут поосторожнее…

– А если плита придавит кого-нибудь? – опасливо спросил Микола.

– Если снова полезут, то придавит…

Булла приготовился к своей полуденной заотре – время подходило
уже к обеду, благо, что все необходимые предметы для богослужения
огнепоклонник спрятал в камнях, неподалеку от гробницы.

Микола в одиночестве поплелся к своей землянке, раздумывая о том,
что он сможет приготовить из оставшихся продуктов, и внезапно
вышел к незнакомому берегу. Ровная шеренга сосен расступилась,
и Граченко оказался около тихой заводи с камышами. Не было ни
острых скользких камней, ни бушующих волн, ни открытого пространства
озера – только тихая заводь и противоположный берег буквально
в пятидесяти-шестидесяти метрах… Да что такое?! Микола не мог
спутать дорогу, он спускался по той же самой тропинке, по которой
полчаса назад они ползком поднялись с Буллой, и вдруг он вышел
к совершенно незнакомому месту…

Просто ужас!

Что ж, решил Граченко, даже если он что-то и перепутал, то стоит
идти вдоль берега и он выйдет к своей землянке… Микола вернулся
на тропу и двинулся в ту сторону, где, как он предполагал, и должна
быть землянка. Путь показался бесконечным. Микола прошел мимо
болотца, снова спугнув уток (что ж вы, дурехи, не летите в теплые
края?), мимо песчаного пятачка, а затем мимо большого деревянного
стола со скамейками у пирса… Ничего похожего на их землянку не
было.

– Ничего-ничего, – успокаивал себя Микола, – достаточно пройти
еще метров двести или триста, и будет землянка.

Но через двести метров начался совершенно незнакомый лес, развалы
крупных камней, тропинки разбегались в разные стороны, и вдруг…
Что за наваждение! Граченко снова оказался на берегу тихой заводи,
увидел противоположный берег и понял, что заблудился. Заблудился
глупо и окончательно. Заблудился на маленьком острове. И крикнуть
Буллу стыдно: засмеет еще этот огнепоклонник!

Микола попытался рассуждать логически: он спустился с горного
кряжа, который разделяет остров пополам, по тропе, которая, как
он считал, должна была привести его к уютной землянке с горячей
кирпичной печкой и теплыми вещами. Этого не произошло, Граченко
оказался совершенно не в том месте и решил двинуться вдоль берега,
но и по дороге ему не попалось ничего похожего на их землянку…Может
быть, Микола не заметил или не узнал ее?

Он начал представлять, как она выглядит со стороны? Скажем, не
со стороны воды, не с боков, а сверху? Котлован с отточенными
камнями по краям, накрытый плотом и нарубленным лапником… Ладно,
сверху Микола мог и не узнать свою землянку, следовало снова обойти
остров по мелководью, и тогда он точно разглядит ее.

Граченко не стал этого делать, он вспомнил, что причал находился
от них справа. Значит, нужно вернуться к нему и дальше двинуться
в нужном направлении. Микола снова начал подниматься в гору, заметил
среди деревьев возвышенность, похожую на ту, где был установлен
крест, сориентировался и… и… только у самой воды Граченко понял,
что снова ошибся с направлением и пришел совершенно не туда, куда
шел. Ну что за блин, как говорят его внуки! Остров стал внезапно
чужим и опасным, он словно нарочно переплел все свои тропы и запудрил
мозги Миколе.

Устав от бессмысленного блуждания, Граченко присел на прибрежном
камне и решил немного отвлечься. В конце концов, скоро Булла закончит
свою службу и можно будет его покликать.

И все-таки интересное это явление – единение с природой. Кажется,
что волны не плещутся у тебя под ногами, а вливаются прямо в душу.
Лес, несмотря на свою пугающую отчужденность, становится близким,
словно ты уже много-много лет, с самого рождения или еще раньше
живешь в нем, и он становится частью тебя. Или ты частью его.
Каждый камушек, каждая пожухлая травинка – интерьер твоего дома,
а ужи и утки – домашние животные, а сам ты – маленький остров
в космической «капле». Ветер… облака… камыши…

– Что-нибудь случилось? – раздался сзади голос Буллы. – Я вас
уже битый час ищу.

– А вот вы и нашли меня. Я заблудился, потерял нашу землянку…

– Так вот же она! Давайте вставайте, Микола, на камнях нельзя
сидеть – они холодные. Пойдемте, я снова растопил печку, согреемся.

Только горячий чай и немного водки привели Граченко в чувства.
Он настолько слился с природой, что не хотел разъединяться с ней
и наверняка бы замерз на берегу и тяжело заболел.

– Но каким образом? Я ведь шел именно по той тропе, что и мы,
что и вы… Ничего не понимаю.

– Ложитесь. Может быть, заснете.

– Спасибо вам большое, – Микола нехотя завалился на бок, на овечий
тулупчик, который они тоже «позаимствовали» у лесника, и тут же
провалился в глубокий сон.

…Рев моторов, чьи-то басистые крики разорвали ночную непроглядь.
Булла зажал рот проснувшемуся Граченко. Воды вокруг острова бороздили
два быстроходных катера с прожекторами на носах. Когда их лучи
проникали через прибрежные заросли в логово к тем, кто называет
себя Ашвинами, они быстро прятались за печку. К пирсу пристал
один из катеров, и с него спрыгнули в воду несколько человек в
обтягивающих комбинезонах.

– Микола Граченко и Булла, мы знаем, что вы здесь! – кричали в
громкоговоритель с одного катера. – Мы не причиним вам вреда!
Выходите из своего укрытия, остров окружен… Черт, где же этот
вертолет?!

– Кто это? – с ужасом спросил Микола.

– Если бы я знал…

– Что нам делать?

– Не шевелиться.

В небе над островом появился маленький двухместный вертолет с
прожектором, направленным вниз. В лесу, над которым пролетала
винтокрылая машина, становилось светло как днем. Незнакомцы, спрыгнувшие
с катера, выстроились в шеренгу и прочесывали окрестности. Но
их было слишком мало, чтобы быстро найти Буллу и Миколу. На другом
краю острова послышались крики, и Ашвины поняли, что там тоже
высадился десант. Сейчас начнут смыкать цепи, и тогда бродягам
придется худо.

– Что же делать?! – трясся Микола.

– Байку про Большие пещеры слышал? – Булла резко перешел на «ты».
– Так вот, это вовсе не байка. Ползком за мной!

Как раз в этот момент над ними пролетел вертолет, но преследователи
были еще далеко, и Ашвинам удалось отлежаться за камнями. Снова
зачастил дождь, Микола, разомлевший со сна, быстро продрог и начал
стучать зубами.

– Тише вы! – Булла помог пожилому товарищу пробраться под поваленной
сосной. – Нам нужно оказаться на другой стороне острова… Крадитесь
осторожнее!

– Микола Граченко и Булла, я снова обращаюсь к вам! – донеслось
с воды. – Мы не бандиты. Выходите на свет фонарей! Вам не причинят
вреда…

– Куда вы? – Граченко увидел, как Булла пробежал несколько метров
по воде и провалился с головой, словно в этом месте резко обрывалось
дно.

Микола замешкался – слишком все это походило на авантюру; он решил,
что огнепоклонник сейчас вынырнет где-нибудь в нескольких метрах
от берега. Но Булла вынырнул тут же под носом, схватил Миколу
за шиворот и потащил за собой в воду.

– Вдохните глубже!

Граченко вдохнул и закрыл глаза, чтобы не видеть всего этого безобразия.
Руки его несколько раз ударялись о неровные стены, глаза налились
кровью, а легкие, казалось, вот-вот лопнут от напряжения. Еще
секунда или две, и Микола сделает выдох и вдохнет… ледяную «острую»
воду. Еще секунда или две…

Булла продолжал тащить его за собой на глубину, в висках стучало.
Слишком много потрясений за последнее время, организм Миколы сильно
ослаб. Еще секунда или две…

Пузыри воздуха, вероятно, всплывавшие от водорослей, щекотали
скулы, Граченко морщился от них и едва сдерживался, чтобы не почесаться.

Но, наконец, Ашвины вынырнули из темной бездны, Микола с жадностью
вдохнул воздух и осмотрелся. Они плыли в черной воде, и над их
головами была одна темень.

– Где мы?

– Говорите тише, – предупредил Булла, – они могут услышать.

Граченко почему-то сразу понял, что его собеседник имеет в виду
не их преследователей, а кого-то другого, постороннего, неведанного…
На душе скребли кошки. Черная неизвестность настораживала, но,
наконец, Граченко почувствовал дно под ногами и они не вышли из
воды.

– Это Большая пещера, – объяснил зороастриец. – Мы сейчас находимся
под островом. Вход в Большие пещеры действительно был залит бетоном,
но остался еще один, подводный, и – добро пожаловать в подземелья
наших общих предков!

– Это все сделали люди?

– Не берусь судить: люди это сделали или боги, – но кто-то из
них точно приложил руку.

– Жаль, нет спичек…

– Здесь нельзя зажигать свет. Не бойтесь, я знаю тут каждый коридор.
Тем более, с нами мой дед… Осторожно проходите за мной, здесь
чуть наклонитесь – слишком низкий потолок.

Граченко брел в полной темноте, ощущая впереди только тепло и
движение своего провожатого, ничего нельзя было разглядеть.

– Что мы будем делать?

– На острове оставаться нельзя. Даже под ним… Эти люди, я имею
в виду, на катерах и вертолете, не остановятся, пока не заглянут
на острове под каждый камень. Про этот тоннель им вряд ли известно.
Мой дед узнал о нем после общения с Ахура-Маздой… И показал его
мне.

– Так здесь целый тоннель?

– Да. Я выведу вас с острова под землей. Только прошу вас, соблюдайте
все условия, о которых я говорю. В тоннеле осталось много древних
ловушек…

– Кто же построил эти подземелья?

– Т-сс, мы подошли к потаенному тоннелю. Теперь, если хотите остаться
в живых и не ослепнуть, плотно закройте глаза и идите за мной
на ощупь… На стенах и потолоке яркие минералы, можно потерять
зрение от одного взгляда на них…

– Это правда?

– Истинная правда! Истинная правда, говорю я вам.

Миколу настолько напугал рассказ о минералах, при взгляде на которые
слепнешь, что он всю дорогу не открывал глаза. Сколько времени
они шли, Граченко даже не пытался подсчитать: под землей время
и пространство представляются совершенно по-другому, чем на поверхности.
Поэтому он только молча брел за Буллой, пока не почувствовал,
что снова оказался в воде.

– Что это?

– Не волнуйтесь! Тоннель, вероятно, полузатоплен. Сейчас мы пройдем
маленькое подземное озеро, вряд ли в нем глубоко, только, прошу
вас, не открывайте глаза. Думайте о чем-то хорошем, худшее уже
позади… Мы оторвались от погони.

– Вещи, на острове остались наши вещи! – неожиданно закричал Микола.

Но Булла рассудительно ответил:

– Разве ваш бог Праджапати не учит, что все земное – гетиг – можно
найти на земле, важно сохранить что-то в себе, не моргнуть в нужный
момент, унести в душе свою душу…

– Он оставил меня… Бог Праджапати… Я не чувствую его!

– Чтобы отправиться в это путешествие, вам пришлось разорвать
семейные узы?.. Поссориться с родителями, женой, оставить детей?

– Я вдовец. У меня уже взрослые дети и четыре внука. А недавно
умерла моя мама… Мне не с кем было конфликтовать и ссориться.

– А мне пришлось… Моя жена решила, что я попал в какую-то секту…
Знаете, у нас сейчас полно всяких сект… Да и у вас, наверное,
тоже. Я не сумел объяснить ей, что ничего подобного не произошло,
что я отправляюсь в путь ради жизни... Ради своей жизни, иначе
бы я сгнил в своей сапожной будке и через год, через два сдох
бы… Наверное, вы счастливый человек – вам не с кем было расставаться.

– Вода здесь еще холоднее, чем в озере…

– Потерпите, уже скоро мы выйдем на поверхность.

Пожираемый нечеловеческим любопытством, Микола поднял руки кверху
и нащупал потолок, неровный и колючий. Он словно оброс маленькими
острыми сталактитами, про опасность которых, не видя их, трудно
что-либо сказать. И все-таки Граченко решил не рисковать и не
открыл глаза.

Они прошли в молчании еще несколько десятков метров, пока Микола
наконец-то не почувствовал: дорога идет на подъем. Что же это
за такой волшебный тоннель, который спас их от преследователей?
Каким образом столько лет и даже тысячелетий он оставался неизвестным?
Для чего он был построен древними жителями Урала?

– Он широкий?.. Я про тоннель, – спросил Граченко.

– Не могу сказать: я его никогда не видел.

– То есть вы сейчас тоже идете с закрытыми глазами?

– Конечно. Я, как и вы, не хочу ослепнуть.

– А если посмотреть, прищурившись?

– Мы уже пришли.

Последние капли подземного озера спадали с брючин, когда Булла
подтянулся на руках и вылез в небольшую щель между крупными валунами.
Щель эта скорее напоминала лисью нору и оставалась незаметной
среди подобных мелких провалов в округе.

– Держитесь за руку, я вам помогу. – Огнепоклонник вытянул Миколу
за собой. Тот наконец-таки увидел свет – над горой из-за туч тускло
пробивался месяц – и улыбнулся. Здесь не было слышно ни криков,
ни рева моторов на острове, только вдалеке, в небе над островом
иногда выстреливали тонкие лучи прожекторов.

У Ашвинов не оказалось сменной одежды, у них не было даже спичек,
чтобы развести костер и согреться, но и Граченко, и Булла, казалось,
меньше всего беспокоились из-за этого. Огнепоклонник сразу же
выбрал направление среди валежника и сухостоя, и они начали выбираться
из болота.

– И все-таки, что это за тоннель? – не унимался Микола.

Булла внезапно остановился, наклонился к своему собеседнику и
прошипел в самое ухо:

– Давайте с вами договоримся: тоннель – это сказка, его на самом
деле нет. Мы прошли через сказку и снова очутились в реальности.
Мало ли таких мест… И у вас, и у нас в Азии, а особенно здесь,
на Урале…

Огнепоклонник довольно хмыкнул и продолжил пробираться сквозь
заросли.

– Чудные дела… Да вы поэт, Булла. Ишь ты, «мы прошли через сказку»…

На первой же базе отдыха, где в это время года остаются только
сторожа, Ашвины нашли для себя и сменную одежду, и пропитание.