Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18. ВЕЧЕР НА БЕРЕГУ ЗИНДАШТЫ

24.

Перед поездкой в райцентр, в больницу к профессору Шубейко, Егор
поставил аккумулятор на подзарядку на всю ночь, но тот все
равно сел в самый неподходящий момент.

У самого моста через Зиндашту Егор остановился, чтобы набрать воду
для системы охлаждения, и не смог потом завести машину.
Тускло горели огоньки на приборной доске, аккумулятору не хватало
мощности. Старенький он совсем, чуть ли не десятилетний.

– Вот так-так, – процедил сквозь зубы Егор. – И машин тут – одна за
пятилетку…

– Это же здорово! – обрадовалась Алла. – Будем сидеть и ждать.
Надеюсь, комары нас не съедят. Какие комары в октябре?!

– Комары-то не съедят, только холодно тут по вечерам. От реки особенно тянет.

– Ничего, я тепло одета.

Начинало смеркаться, по небу плыли облака, похожие на древних
великанов. На них были боевые доспехи из продубленной кожи, бурой
и слегка «люминесцентной» – такой в степи закат. Облака
обещали только одно – пронизывающий ледяной ветер, который
налетит сразу, как только скроется солнце. А значит, на берегу в
промерзшей машине людям придется туго. Аллу не спасет даже
телогрейка, которую она предусмотрительно надела под вечер. И
«мобильник» в этой низине, как назло, не работал.

Но делать нечего, Верещагин собрал хвороста и развел рядом с дорогой
костер. Тонкие веточки быстро прогорали, и Егор сходил по
мосту на другой берег за поваленной березой. В машине он
нашел железную кастрюлю и пачку чая.

Поставили воду на огонь, но та долго не закипала, а потом все-таки
получился душистый крепкий чай, от которого стало веселее и
будто бы даже появилась надежда.

– Ну, чем будешь веселить? – спросила Алла.

– Лучше ты повесели. Что нового у тебя… в личной… и семейной жизни?

Женщина поднялась от костра и встала на фоне заката. Егор не увидел
многозначительную улыбку, появившуюся у нее на лице.

– Я беременна, – сказала Алла.

– О как! Значит, вместе с Веркой решили… подарить внуков. Жан-Жак
хочет ребенка?

– Ребенок не от него.

Верещагин понял, что старшая дочь Шубейко расставляет сети. Конечно,
она не врала (для чего ей это?), но использовала свое
нынешнее положение, чтобы снова оказывать влияние на Егора,
приблизить его к себе, сроднить. Хотя, конечно, все, что было
между ними, осталось в прошлом, и ничего уже не вернуть.

Дровишки потрескивали в костре, от них становилось тепло и светло на
душе. Безусловно, заявление Аллы произвело на Верещагина не
меньшее впечатление, как если бы сейчас из перелеска вышло
войско царя Йима и стало вброд переходить реку.

Закурив, Егор решил ей подыграть:

– Значит, все по-прежнему. Время тебя не меняет?

– Да. Мужчины всегда были рядом со мной, – игриво заметила Алла. – И
до тебя, и во время тебя, и после…

– И как ты собираешься поступить с ребенком?

– Конечно, рожать.

– А Жан-Жак?

– Он даст ребенку свою фамилию. Мы будем жить во Франции... Пока мне
не надоест... По-моему, так было в стародавние времена, при
матриархате. Разве богиня Иштар не позволила бы себе
подобное? Сексуально голодная сучка, вечно озабоченная, ищущая
удовлетворения и крови. А Кали? Злобная богиня Кали с
отрубленной головой любовника в руке и ожерельем из мужских черепов
на шее... Наверное, в прошлой жизни я была амазонкой. Царицей
амазонок, которая убивает мужчин после соития с ними.
Представляешь? Заделал ребенка – и будь здоров!

– Поэтому мне больше импонирует Ушас.

– Фу, Ушас… Богиня, которая была одновременно и матерью, и женой
Солнца? Ты приветствуешь небесный инцест?

– Не слишком ли ты разошлась? Садись к костру, погрейся!

Алла села рядом с Егором, прижалась к нему, словно действительно
замерзла. А потом примирительно защебетала:

– Ладно, извини. Давай сменим тему. Я все время вспоминаю вашу
свадьбу – у вас ведь не было ни одной богини. Боги, одни только
боги. А богини нет… А кому-нибудь из них, на самом деле,
поклонялись в Стране городов?

– Думаю, да. Я не исключаю возможности, что они жили еще с памятью о
матриархате и у них был культ женщины. В Стране городов
найдено много бытовых предметов и украшений: серьги, браслеты…

– Вот эти бусы. – Алла показала у себя на шее гирлянду нанизанных на
тонкую леску костяных шариков.

– Откуда они у тебя? Дай-ка посмотреть.

Женщина сняла с шеи бусы и передала их Егору.

– Это Жан-Жака…

Верещагин внимательно рассмотрел реликвию, повертел ее в руках,
поднес к свету шарики и сосчитал: их оказалось двадцать восемь.
Магическое число – двадцать восемь дней в лунном месяце,
столько же точек, нанесенных охрой, и на наскальном рисунке в
Изгнаннице.

– Жан-Жак был раньше в Протогороде?

– Насколько я знаю, нет. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Очень уж эти бусы похожи на наши, из Страны городов. В
Караиндульском могильнике в глине сохранились контуры непонятных
шариков, прижатых друг к другу. Мы долго спорили с твоим отцом о
происхождении отпечатков. Профессор полагает, что это,
бесспорно, костяные бусы, которые похитили из кургана еще в
древние времена. У меня была версия по поводу рукояти бронзового
ножа… Но теперь я понимаю, что профессор прав.

– Да, странно…

С реки подул пронизывающий ветер, быстро смеркалось, и Егор подкинул
в костер дрова потолще. На минуту огонь спрятался, затаился
под ними, а потом ярко-красные всполохи выбрались из-под
поленьев и во время безветрия поднимались почти в человеческий
рост. Костер, вероятно, было видно далеко в степи, но от
кого теперь ждать помощи? Вероятность заночевать в холодной
машине ни Егора, ни Аллу не прельщала – утром придется
«отколачивать» друг друга от сидений. А если и утром никого не
будет, и днем, и вечером?.. Сельскохозяйственный сезон
закончился, степь отдыхала и готовилась к зимнему сну. Волна туристов
в октябре уже заметно спала, да и ездили в основном по
другой дороге, той, где проложен асфальт.

Словом, перспектива вырисовывалась нерадужная. Верещагин решил, что
если еще час или два никто не появится, он поднимется с
телефоном на сопку, расположенную в полутора километрах отсюда,
и позвонит в заповедник. Пусть хоть кто-нибудь появится с
нормальным аккумулятором!

Милое дело – Алла вела себя героически, не жаловалась и не
показывала вида, что мерзнет. Егор вспомнил, что в машине оставалась
литровая банка со свиным жиром и предложил Алле натереть им
ноги. В толстых шерстяных носках он греет сам по себе, лучше
любых валенок. Алла согласилась.

– А какие богини были в Протогороде? – спросила она.

– Богиня могла быть только одна – Рати. Богиня любви. В Индии ее
изображали с луком и стрелами наподобие древнеримского Амура…

– А какой она была?

– Любвеобильной, страстной и… обнаженной. Она впитала в себя
представления древних ариев о Небе, поэтому, вероятно, умела
летать. Впрочем, сейчас только приходится гадать о богах и богинях
протогородцев. Страна городов покрыта мраком тысячелетий,
ничего доподлинно неизвестно о ее культуре, нравах и обычаях.
Поэтому теперь каждый горазд толковать все по-своему. Одни
считают Протогород родиной Заратуштры, другие – центром всей
евроазиатской цивилизации, третьи утверждают, что Страна
городов – это карта звездного неба, перенесенная древними на
землю… Приверженцы гиперборейской гипотезы заявляют, что
прародина древних ариев располагалась за Полярным кругом, ныне
сокрытая арктическими льдами. Знаешь эту теорию? Десятки
тысяч лет назад, на Северном полюсе располагалась богатая
процветающая страна, одно из названий ее – Тула, второе дали
древние греки – Гиперборея. Состояла эта страна из четырех
островов, отделенных друг от друга полноводными реками. В центре
ее поднималась гора Меру, с которой и сбегали реки. Шел
Золотой век, в Гиперборее не было ни войн, ни раздоров, но климат
изменился, и тогда царь Йима повел свой народ на юг, туда,
куда уходило тепло… Я тебе еще не наскучил?

– Нет, продолжай. Интересно…

Погода резко ухудшилась, и Егор опасался, что вот-вот начнется
дождь. А в таком случае, им бы пришлось скрыться в промерзшей
машине, что значительно ухудшило положение. Вот невезение так
невезение: сломаться в такой глухомани, где трактора-то
проезжают только пару раз в год – на пахоту и на уборку урожая. В
последнее время, Верещагину что-то окончательно не везло с
машинами: сначала старенький «Москвич», теперь
экспедиционный «УАЗик»… Он, конечно, прошел сотни километров по
бездорожью, по тайге и нераспаханной степи и всегда содержался в
исправности, если бы не этот аккумулятор…

Егор закурил, чтобы хоть как-то согреть посиневшие губы, и продолжил:

– Одной из остановок северных племен, спасающихся от ледника, и
стала наша Страна городов, дальше они двинулись на полуостров
Индостан… Впрочем, это только одна из гипотез, причем, не
самая правдоподобная… М-да, поэтому нынешнее сумасшествие,
происходящее в заповеднике, я и объясняю только тем, что каждый
городит свой огород. Страна городов – это что? Новая, не
отрытая ранее цивилизация? Тогда какому народу она принадлежит?
Почему ни до, ни после Страны городов на Урале не было
ничего подобного. Если это действительно отдельная, особая
культура, то, во-первых, в чем конкретно это проявляется,
во-вторых, где ее истоки и продолжение? Почему сотни, да я думаю,
тысячи людей берутся писать про Протогород? И ведь пишут все,
что угодно: газетные статьи, стихи, поэмы, книги… Один мой
знакомый собрает все публикации о Протогороде со времени его
открытия. И что ты думаешь? У него уже не хватает места в
квартире… А я тебе отвечу, почему все это происходит. Потому
что Страна городов и Протогород – это мечта. Мечта – не
больше и не меньше. У Матушкина Николая Николаевича – своя мечта
о Протогороде, и после изгнания из заповедника он ушел и
унес свой Протогород. У Феди Кукушкина – своя мечта, и он тоже
унес свой Протогород. У меня – своя мечта, у твоего отца –
своя, и если нас когда-нибудь попросят из заповедника, мы
унесем свои Протогорода и свою Страну городов. Вот так-то.

Верещагин почувствовал, что в порыве рассказа, эмоционально
размахивая руками и разгорячившись, он уже не чувствует холода. Для
Аллы он нагрел на костре несколько плоских, словно листы
старинной книги, камней – других в южноуральской степи просто
нет. Женщина села на них, как на печку, хотя толку от камней
было не много.

– Дай сигаретку, – попросила Алла. – Я тоже погреюсь…

И вдруг над степь пронеслось громкое троекратное «ура!». Небольшое
войско, человек десять или пятнадцать, в доспехах, с копьями
и мечами подходило к парочке на берегу Зиндашты со стороны
райцентра. Молодые воины были облачены в жестяные латы и
звериные шкуры мехом наружу; длинные волосы стянуты кожаными
полосками, у некоторых на макушках возвышались шлемы, сделанные
то ли из жести, то ли из жесткой фольги. К туристическим
рюкзакам были приторочены небольшие деревянные щиты.

Войско повторно громыхнуло троекратным «ура!».

Егор поднялся и осветил фонариком первых из подошедших «витязей».

– А вы кто будете? – спросил он.

Двое из «дружины» подсели к костру, закурили и продолжали
бессмысленно греметь бутафорным оружием. Посмотреть на них, так точно
пришли из бронзового века, воинство царя Йима… И даже
несмотря на клоунаду, они были очень похожи на древних
протогородских воинов, таких, как их представляют себе археологи по
сделанным находкам.

– А вы Егор Александрович, археолог из заповедника? – спросил
старший из подсевших к костру. – Здравствуйте. Мы ролевики. Хотим
разыграть пару сценок прямо у Протогорода… Отрепетируем и,
может быть, следующим летом проведем игру на всю катушку.

– А почему идете, на ночь глядя?

– С поезда. Взяли азимут по карте и двинули напрямик, тут с вашими
дорогами разве разберешься!

– Отчаянные вы ребята. Ну, значит, вы-то нам и нужны. Помогите
машину завести с толкача. Аккумулятор совсем сел…

– Нет проблем!

Предводитель «воинства» и его помощник быстро дали распоряжение.
Верещагин сел за руль, машину разогнали по наклонной через
мост, и уже через несколько метров двигатель «УАЗика» покорно
заурчал. Подошла Алла.

– М-да, ни разу еще мою машину не разгоняло войско царя Йима, – из
кабины выпрыгнул радостный Егор. – Давайте, ребята, садитесь!
До заповедника еще тридцать верст топать…

Ролевиков дважды не пришлось приглашать. Их было двенадцать человек,
и все с вещами удобно разместились в салоне «экспедиловки».
В дороге, на кочках и ухабах, «дружинники» быстро приутихли
и задремали, один только «старшой», перекинувшись через
сиденье, смотрел вперед.

– У нас тут спор вышел, Егор Александрович, – произнес он, – были у
протогородцев мечи или нет?

Верещагин довольно хмыкнул. Алла улыбнулась: снова начнет читать лекцию.

– Тебя как звать?

– Миша.

– Так вот, Миша, я не знаю, были ли у них мечи или нет. В
захоронениях их нет. Только длинные бронзовые ножи. Но это не значит,
что в то время не было бронзовых мечей. Чтобы изготовить их
в тех условиях, необходимо потратить на кропотливую работу
месяцы, а, может быть, и годы. Мечи высоко ценились, и их,
естественно, к умершим в могилы не клали… А вот использовались
ли мечи в бою, этого установить сейчас невозможно. Я
ответил?

– На турплощадке сейчас много людей? – сразу задал новый вопрос Миша.

– Немного, да и вас бы я тоже погнал, – признался Верещагин. – Если
бы не помогли… У нас комиссия из столицы, московские и
питерские академики, возьни с ними полно. Президента ждем! Так
что я вас привезу, и пока тихо-мирно поживете. Без всяких игр.
Хорошо? Сколько у вас дней?

– Дня три-четыре…

– Вот и отлично. Академики долго не задержатся, их ждут банкеты в
городе, пьянки-гулянки, все такое. Если отсидитесь, будете
тогда разыгрывать свои сценки. А если начнете самоуправничать,
мы вас выдворим. Договорились? Только без обид.

– Усвоено, – буркнул «царь Йима». – Завтра и послезавтра мы даже
носа из палаток не покажем.

– Вот и отлично. А насчет ролевых игр у меня уже давно была идея.
Много вас, энергию некуда девать, а играете почему-то только в
королей да колонизаторов. На Урале надо играть в Страну
городов, потому что это наше, местное и родное. Если все у вас
«срастется», я вам помогу провести игру. Отстроим макет
Протогорода в натуральную величину… литературу нужно почитать
специальную… Что такое?!

На дороге в свете фар вырисовалась фигура Жан-Жака Сикра. С лицом
белым, как полотно, и трясущимися руками он стоял, готовый
столкнуться с «УАЗиком» лоб в лоб. Верещагин едва успел
затормозить перед ним. Алла выскочила из машины и быстро заговорила
по-французски:

– Рыбка, миленький, что с тобой? Как ты здесь оказался?

– Ты взяла мои бусы…

– Возьми, вот они. Я не знала, что это так расстроит тебя.

Казалось, что француз сейчас разрыдается от переизбытка чувств. Он
принял из рук своей жены древние бусы, как бесценное
сокровище, с которым ни за что в жизни не пожелал бы расстаться, и
упал на колени. Сикр был не в себе, его трясло в лихорадке то
ли от холода, то ли от внутреннего потрясения.

– Ты взяла мои бусы. Зачем?

Следом за истерически плаксивым видом лицо француза исказилось
яростью, он готов был наброситься на Аллу с кулаками, но ситуацию
исправили ролевики, которые во всем вооружении высыпали из
машины. Ребята решили размять ноги, но их воинственный вид
немного охладил Жан-Жака. Он снова упал на колени и зарыдал.
Алла не могла его ни поднять, ни успокоить и беспомощно
дергала за руки. Наконец Егор на плохом французском произнес:

– Жан-Жак, пожалуйста, садитесь в машину. Я не понимаю, что так
расстроило вас, но сейчас нам лучше вернуться в заповедник.
Боюсь, скоро начнется сильный дождь.

Француз молча поднялся и побрел к машине, продолжая сжимать в кулаке
бусы. В пути он изредка всхлипывал, вызывая у окружающих
скрытые улыбки.

– Жан-Жак, вы расскажете, откуда у вас эти бусы? – спросил Верещагин.

В ответ Сикр быстро-быстро заговорил, Егор его не понял и попросил
перевести Аллу.

– Он говорит, что бусы принадлежат его роду… Передавались по мужской
линии много-много лет… И с ними у него связана одна…
история… В детстве гадалка сказала, что он ни за что не должен
расставаться с этими бусами… Особенно на чужбине… Куда они его
и приведут…

– Фамильный амулет, значит,– усмехнулся Егор. – А откуда у его
предков эти бусы? Они имеют отношение к Уралу?

Алла и Жан-Жак перекинулись парой фраз.

– Он не знает, – перевела она.

– А что говорил его отец? Его дед?

Сикр снова быстро-быстро заговорил.

– Отец тоже ничего не знал… И дед тоже… – переводила Алла. – Но в
детстве Жан-Жак чуть не утонул в пруду, когда пошел купаться,
не прихватив с собой бусы… Гадалка была права: ему нельзя
расставаться с ними… Иначе смерть…

– Зачем он приехал в заповедник?

Алла вытаращила на Верещагина свои и без того большие глаза:

– Я его позвала… Познакомиться с родителями.

– Это понятно, – не унимался Егор, – но ты спроси у него, зачем он
приехал в заповедник? Сдается мне, что это не случайно: три
года, как вы женаты, он даже не интересовался, есть ли у тебя
родственники или нет, а теперь, когда в заповедник
понаползло всякой «шушеры», он вдруг решил познакомиться с твоими
родителями… Спроси у него, знает ли он про Ашвинов, хранителей
истины?

Алла перевела и долго выслушивала ответ своего мужа, из которого
даже Егор со своим, на уровне 10-дневных курсов, знанием
французского понял, что Жан-Жак Сикр знает про Ашвинов. И даже
больше – он один из них.

– Вот и отлично, – не дожидаясь перевода Аллы, ответил Верещагин. –
А теперь объясни ему, что при желании я изыщу возможность
выставить его не то что из заповедника, а и из России. Скажи
ему, что я знаю, что они тут замышляют, и не позволю этого
сделать… А ты еще не понимаешь?

Алла отрицательно замотала головой.

– Все эти Ашвины со своими странными артефактами и стрелами, одна из
которых ранила твоего отца, а вторая – старого хохла, –
одного поля ягоды… Сейчас мы с Вениамином Петровичем вскрываем
уникальное захоронение, уникальное и загадочное, и все эти
чудеса начались после того, как в древней могиле мы
обнаружили две интересные вещицы… Ну да что я про это?! Твой муж
такой же умалишенный, как и этот узбек Булла, как и Н.Н.К., как
и старик-хохол. И то, что он рядом с тобой, это тоже не
случайно…

– Ну, сейчас напугаешь… – огрызнулась Алла.

Верещагин замолчал, вспомнив, что в машине посторонние.

Всю оставшуюся дорогу Егор молчал, в заповеднике он высадил
ролевиков на туристической площадке, а затем, резко развернувшись,
неожиданно повез Аллу и француза прямиком к Протогороду.

– Что ты задумал? – испуганно спросила Алла.

– Ничего. Сейчас наш Протогород расставит все по своим местам.

– Я не дам Жан-Жака в обиду!

– А никто его и не собирается обижать. Просто мы проверим, настоящий
ли он Ашвин.

Была спокойная лунная ночь. Вопреки опасениям Егора, не началось
никакого дождя, наоборот, все в степи затихло. Казалось, что
сама природа приготовилась к необычному красочному зрелищу,
травинки тянулись друг из-за друга, чтобы им было лучше видно.
Ветер проносился где-то в стороне, на галерке, звезды и
месяц достали лорнеты. И тут… Хлопнула дверца автомобиля.
Верещагин вывел Сикра и повел его силой на центральную площадь
Протогорода.

– Ну что, Жан-Жак, давай, где твоя истина? Начинай колдовать, а я
посмотрю: действительно ли ты Хранитель или, наоборот, враг!

– Егор, ты сошел с ума! – сзади за ними едва поспевала Алла. –
Отпусти Жан-Жака!

– Спокойно! Ничего с ним не случится!

Француз упал на землю и начал в темноте искать бусы, которые выпали
у него из рук. Бусы никак не находились, и было жаль
смотреть на несчастного иностранца, который ползал в грязи и
безрезультатно шарил руками в сухой траве. Егор понял, что
переборщил, и сразу же успокоился. Чертов француз! И надо было ему
«пилить» сюда за тысячи километров, чтобы устраивать эти
фарсовые спектакли! Алла бросилась помогать мужу.

В конце концов, Верещагин подъехал на машине к тому месту, где они
искали бусы, и осветил его фарами. Жан-Жак закричал от
радости – он снова обрел свой «фамильный амулет». И забился в
конвульсиях.

– Ну и черт с вами! – выругался Егор. – Поехали домой!

По дороге назад они не обмолвились ни словом. Алла обнимала Сикра в
углу на заднем сиденье и всячески старалась утешить его.
Француз обливался слезами и даже тихонько «поскуливал», как
побитый щенок.

А Верещагин думал о том, как бы поскорее спровадить их обоих из
заповедника. Необходимо снова обратиться к Виктору, а тот
что-нибудь придумает. В конце концов, можно просто закрыть Сикру
визу и выставить его из страны, хотя бы под предлогом
душевного расстройства… Если это не удастся, можно перетянуть на
свою сторону Екатерину Васильевну, чтобы та заставила Аллу
увезти мужа во Францию.

Закрывшись в кабинете, Верещагин снова погрузился в раздумья. Со
всех сторон заповедник обложили неприятели, ученые чувствовали
на себе всю тяжесть блокады, и помощи им, по всей видимости,
ждать было неоткуда. Если, конечно, не этот «великий магу»
Матушкин. Только Матушкин мог бы положить конец всему этому
безобразию. Кроме как на его «магию», надежды ни на что
другое не оставалось. Завтра Егор серьезно переговорит с
Николаем Николаевичем, узнает, что тот думает по этому поводу. А
пока Верещагин достал свой «мобильник» и набрал знакомый
номер.

…В последнее время Верочка любила спать голышом. При плотно
зашторенном окне она даже по комнате ходила обнаженной и постоянно
задерживалась перед большим старинным трюмо. Любовалась, что
во время беременности ее фигурка, хотя немного и
округлилась, но оставалась по-прежнему привлекательной, и большой живот
«дынькой» не портил ее, а даже придавал какой-то шарм.

Голос Верещагина ей не понравился – нервозный, дерганый, постоянно
запинающийся.

– Егорка, приезжай скорее. Мы тут по тебе все соскучились.

– Алла тоже ждет ребенка, – неожиданно сказал Верещагин.

– Ой, как здорово! А мне она ничего не говорила…

– Значит, еще расскажет. С папой все хорошо, поправляется… –
Оказалось, что это Верочка уже знала от Екатерины Васильевны. – Как
у тебя самой дела? Сынок пинается?

– Еще как пинается! Сегодня ходила в консультацию и вдруг
почувствовала: легонько бьет двумя ножками… А у нас появился его
первый снимок, на УЗИ сделали: спит и кулачок показывает…

– Значит, защитником будет, – улыбнулся Егор. – Давай береги себя, и
я скоро буду. Завтра у нас напряженный день с гостями, а
потом, думаю, можно вернуться в город. До скорого!

– Удачи тебе, любимый!

После разговора Верещагин поднялся, чтобы включить электрочайник.
Черт-те что, две разные жизни: с одной стороны – тихая
семейная идиллия где-то там, в маленькой квартирке на девятом
этаже; с другой стороны – эта буря страстей и сумасшествия в
заповеднике!

Тучи снова затянули небо, скрыли месяц и звезды. На турплощадке все
затихло, оттуда несло дымом костров и печеной картошкой.

Егор открыл сейф и выставил на стол череп с «пулевыми» отверстиями и
статуэтку «голована», снова вернувшиеся в заповедник. Кто
бы мог подумать, что эти находки, кроме своей археологической
ценности, имеют еще и другую, высоко духовную. Сотни и
тысячи черепов и древних изделий, не менее ценных, чем
«голован», извлекали из культурного гумуса археологи с момента
возникновения этой науки, и ни с одним еще не была связана
подобная история!

Ради интереса, Егор замерил диаметр черепа и сравнил со своим:
голова древнего волхва оказалась меньше. Возможно, он был
небольших размеров. Или… женщиной. Женщиной!

Именно с этого начался на берегу Зиндашты сегодняшний разговор с
Аллой. Она интересовалась, были ли богини в Протогороде? Не
исключено, что загадочный череп действительно принадлежал
женщине. Колдунье, которой в отрочестве «открыли чакры»,
просверлив отверстия на макушке. В этой общей суматохе ученые даже
детально не изучили череп.