Мальчик со спичками
С детства я любил победные сюрпризы. Где-то рядом с ними зияли разочарования.
Моя первая книжка-раскладушка «Теремок». Каждая короткая фраза этой сказки раскрывалась передо мной сиянием большого происшествия. Пришла мышка, лиса сунулась, зверь за зверем они собирались в избушке. И жили-поживали в тесноте, да не в обиде. Им было жарко и душно, но уютно. ЗдОрово было! Образ коллективного житья, когда дюжина морд под одной крышей, меня умилял. Может быть, сельские корни во мне шевелились... А потом пришел обалдуй Мишаня. И раздавил лесную коммуналку. Я — рыдал. Да, слезы текли и стон рвался. Очень больно! Строили-строили, ютились, а идиот взял и все сломал.
Была скользко-желтая, цвета детской поликлиники, книжка из трех вещей «Маугли», «Малыш и Карлсон» и «Винни Пух». Последний текст — именно что текст. Не впечатляло. Маугли — неплохо, но сложно и извилисто, как о чем-то древнем. Я обожал историю Линдгрен, потому что там были сюрпризы и был реализм. Высотки домов, электрические гирлянды, городское мучительное небо, родители... И в это знакомое пространство врывалось наглое чудо. Чего стоит засада на квартирных грабителей! Особенно тревожил меня финал. Приторная синева полуночи, и двое на крыше болтают ногами, малыш и демон, и палят из револьверов это проклятое небо, на зло засыпающим, и горланят: «Пусть все кругом горит огнем, / А мы с тобой споем!» И испуганно зажигаются окна, от окна к окну...
Наконец, «Шел по городу волшебник». Автор ленинградец Юрий Томин. Непослушный советский мальчик бежит от советского мента, и встречает голубоглазого мальчика-сатаниста. Тот, типичный немец, жадина, рационалист, имеет миллион коробков волшебных спичек — переломишь и любое желание воплотишь. Лопоухий беглец с дуру хвать коробок, и начинаются его несчастья. Он получает успех и славу, но по щелчку ломаемой спички. «Шел по городу волшебник» — это апология позднесоветского мягкого быта. Похвала милиции, пивным, скуке, очередям... В противовес роботам и алчным прощелыгам.
В книге обладатель электрически глупых и цепких глаз посрамлен. Сейчас он, наверное, бредил бы ростом ВВП... Отличная книжка, серая гобеленовой обложкой, с коричневыми буквами имени. Пару лет назад я возил ее с собой, совковую, всюду. Истрепавшуюся, как половая тряпица. Читал в общественном транспорте, отделяя себя от моря мишуры.
Дед моей жены, детский писатель, был, оказалось, другом сказочника Томина. Юрий Томин много пил и курил. В начале девяностых ему отрезали ногу. «Если не остановитесь — отрежем и вторую»,— предупредил врач. Томин не останавливался, в дыму и мареве различая мальчика со спичками. Перед самой смертью Томину ампутировали язык.
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
