Жизнь как есть

...духовное одиночество обязывает ко многому. Ты лишена единомышленников, моральной опоры, ты всегда находишься в состоянии между двух огней, чувствуешь себя в вакууме, в безвоздушном пространстве, но зато, как писала Цветаева: «я ни с теми, ни с этими, одна, всю жизнь, без читателей, без друзей, без круга, без среды, без всякой защиты, причастности, хуже, чем собака, а зато… А зато – всё».

«Все глупости на земле творятся с серьёзными лицами. Улыбайтесь, господа!» – призывал Мюнхгаузен из знаменитого фильма. У глупых стихов и статей о поэзии тоже, как правило, «серьёзные лица».

В 1855 году он писал Боткину: «Во мне всегда было два человека, один – вечно бьющийся с жизнью и с тёмными силами, а другой – такой, каким меня создала природа».

...Кто платит – тот заказывает музыку. И журналист должен подделываться под вкусы того, от кого он материально зависит. Если раньше Галич писал: «Мы мыслим, как наше родное ЦК и лично – вы знаете кто», то теперь журналисты «мыслят» головой своего работодателя. Хотя и стараются при этом делать вид, что это не так.

«Этот год проходит для меня под знаком Натальи Максимовны Кравченко. С 1995 года Вы, оказывается, проводите здесь свои вечера, а я ничего не знал! Никто не сказал мне об этом. Я все уши прожужжал всем про Ваши вечера. Еду на них из совхоза ЦДК, с Зоналки, на двух транспортах. Но для меня это не препятствие. В маршрутке читаю Ваши стихи, и один раз даже проехал свою остановку. Все смеялись. (...)"

– Товарищ! Хотите, я Вам сейчас лекцию о Галиче прочитаю? Одни смотрели на меня с недоумением, чуть не шарахаясь. Другие извинялись, ссылаясь на занятость. Третьи вообще не понимали, о чём речь. Наконец какой-то интеллигент согласился послушать. Я повела его за руку к эстраде, боясь спугнуть, как трепетную дичь.

Этот вечер, эта поездка была – как очищающий удар грома, как молния, осветившая на мгновение мрак нашей жизни.

Человек жив, пока мы его любим. Поэт не умирает, пока он живёт в сердце любящего его читателя. А ведь многие прекрасные поэты серебряного века почти неизвестны широкой массе людей. И, значит, как бы мертвы для них. А ведь это целый пласт нашей культуры. Мне захотелось возродить, оживить их имена в нашей памяти, даровать им это бессмертие в наших душах. А. Кушнер писал мне в одном из писем: «Вам благодарны тени всех поэтов, о которых Вы рассказываете». Мне хочется верить, что это так".

...У них была стойкая аллергия на эту самую культуру, будь она неладна. Что ж поделать, если канал, который им было доверено возглавить, носит название, при звуке которого хочется схватиться за пистолет? И о зрителях этого канала они судили по себе и себе подобным. В этом я очень скоро убедилась.

...мой бывший друг Л стал потом большим человеком, возглавил налоговую инспекцию в Москве. Его принципиальность, жёсткость и непреклонность нашли там себе достойное применение. Не завидую я тем, кто попадёт под его карающую десницу. И даже той, кто его любит.

Мне повезло, пригласили на ежегодно проводимую ярмарку «Российский фермер». Выставляю копеечный гончарный ширпотреб, ко всему этому китчу присовокупляю несколько работ, дающих представления о мастерстве и мастере. Шум-гам, разливанное море народу, на всех парах бежит одна из устроительниц, упреждая, что к нам идут важные гости.

Однажды, придя домой, я застала такую картину: заочник плакал на плече моей бабушки, восклицая: «Ну почему она не такая, как Вы!» Эту же фразу он повторил мне потом не раз: «Ну почему ты не такая, как она!». Я ему посоветовала жениться на моей бабушке.