Поэзия

На визитке Юрия Процива значится: «ОАО Кулебакский металлургический завод. Заместитель генерального директора по науке и новым технологиям, доктор технических наук, профессор НГТУ, член Московской Академии Естествознания». У Процива – около сотни научных публикаций и 25 патентов. Кроме того, он пишет стихи, которые легче всего охарактеризовать словом «графоманские».

Во время последней кулебакской экспедиции, назначая по телефону встречу с Юрием Васильевичем и уже будучи знаком с его поэзией, я рассчитывал увидеть престарелого ворчливого параноида. Оказалось, что это почти полностью глухой, но бодрый и неглупый человек лет под шестьдесят. Он увлеченно рассказывал нам с Андреем Гороховым о свойствах никелевых сплавов, о металловедческих проблемах, о своих технологических новациях. О том, что только фанатичные и помешанные люди движут человечество вперед. Остальных – тех, кто «просто ходят на работу, а еще хотят зарплату получать» – он на дух не переносит и, будь его воля, гнал бы на улицу.

Рассказал Юрий Васильевич и о себе. Во время написания кандидатской диссертации заводские коллеги обвинили его в плагиате и попытались затормозить защиту. Переписка с вышестоящими инстанциями заняла два года. В итоге все обвинения были сняты, защита прошла успешно, но Юрий Васильевич начал глохнуть именно в те дни.

В адрес «завистников», «злыдней» и «хамов» направлены социально-критические и морализаторские стрелы Процива-поэта. Его историософия («О судьбе России» и др.) также лежит на моральном фундаменте и становится ригористским обличением нравов.

Другая навязчивая тема поэзии Процива – семейная и сексуальная сферы (они, как правило, не соприкасаются), влюбленность, страсть, фригидность, вообще тема пола. Юрий Васильевич ведет жизнь добропорядочного семьянина, однако в своих фривольных стихах он позволяет себе разнообразные мысленные эксперименты – примеряет на себя роль Казановы. Если же моралистический запал направляется на «половой вопрос», возникает нечто в духе сатир Антиоха Кантемира («О чести и бесчестьи»).

На книжных стеллажах Юрия Васильевича стоит не только хрестоматийный Пушкин, но и Баратынский, и Тютчев, и Иннокентий Анненский. Однако в стихах самого Процива знакомство с образцами «высокой» поэзии никак не отразилось. Зато прослеживается влияние сборников афоризмов и изречений великих (подобные издания занимают в его комнате целую полку).

Неоправданные сбои ритма (пиррихии на односложных полнозначных словах, спорадическая неравностопность и т.п.), грамматические вольности, тавтологичность, логические нелепости: всего этого здесь в избытке. Стихи Процива разрывают с притяжением обыденной речи, но при этом не дотягиваются до «высокого» поэтического штиля. Авторский слог ярок, оригинален и узнаваем; сам Юрий Васильевич не переносит «поэтической мертвечины».

За счет спонсоров Юрий Процив выпустил на сегодняшний день три поэтических сборника совокупным тиражом в 900 экземпляров. Постороннему человеку раздобыть их непросто.

Василий Шевцов

Из сборника «Кредо», 1993

О ЛЮБОВНИЦЕ

Горящий взгляд обласканной любовницы, 
Порывистость ее телодвижений, страсть…
Вряд что нам в жизни так еще запомнится – 
Всё это ни достать где-либо, ни украсть.



ИНТИМНЫЙ НЮАНС

Когда сползают с женщины последние одежды,
Смятение стыдливости овладевает ей. 
Не брать в расчёт такое могут только лишь невежды, 
Вредя тем проявленью страсти женщины своей. 



СОВЕТ ДЛЯ ЗЛЫДНЕЙ

Тем, у кого злом пышут
	рот и голова, 
Есть смысл на каждый день
	особый рацион ввести:
Полезно утром съесть
	все злобные слова,
Которые они могли бы
	днём произнести. 



О СУДЬБАХ ГЕНИЕВ

Приглядись: видно, так уж устроен мир – 
В жизни многое кажется странным. 
Вот – злодей: он по воле судьбы – банкир…
А вот гений… стал чадом нежданным. 
Вряд ли стоит ругать тут наследственность,
Здесь мотивы другого пошиба:
Жертвой злобных нападок посредственность
Всё же вряд ли бывает где-либо. 
У людей редко что одинаково:
Ложе гения в стане пигмеев
Колыбели подобно Геракловой – 
К нему часто сползаются змеи. 
Только гениев племенем бросовым
Всяк пигмей представляет, лютуя. 
Потому, как Гераклу, непросто им – 
С колыбели их жизнь испытует. 
У судьбы не в почёте все гении, 
Ей они – как внебрачные дети, 
Хоть немало людей – в изумлении, 
Что такое бывает на свете. 
Ясно всем, здесь нет места наитию, 
Нам не надо совсем притворяться:
Только гений способен к открытию, 
Для пигмея удел – повторяться. 
Жаль, не видят тут противоречия
Все, кто мается от огорчений, 
В том, что гении мир обеспечили
Силой знаний и блеском решений. 
Потому, больше только от зависти, 
Злобой просто исходят пигмеи. 
Их ведь – сто к одному…. Вот и запросто
Они лезут, без меры наглея.
Рок судьбы: все носители знания
С юных лет до своих дней последних
От людей получают страдания, 
Или вдруг исчезают бесследно.
Люди воли, ума и терпения…
Но судьба к ним всегда бессердечна.
Бриллианту подобен ум гения, 
Потому дело гениев вечно. 



САМОРЕКЛАМА

Я по натуре очень, очень страстный
И с юности таким по жизни шёл. 
Я потому, наверное, несчастный, 
Что женщину такую не нашёл. 

Ну где они такие пропадают, 
Которые мужчину страстью жгут?
Что ж это обо мне они не знают
И непонятно, что же еще ждут?

Коль есть такие, пусть смелей подходят, 
Но пусть учтут то, что застенчив я. 
Ведь страсть и смелость редко вместе бродят – 
У всякой силы слабость есть своя. 

А той, что сердце у меня разбудит,
Могу одно я гарантировать:
Всё, всё она на свете позабудет…
Но, может, хватит агитировать?

Из сборника «Покаяние», 1995

О ЗАВИСТЛИВЫХ ЛЮДЯХ

Завистливые люди, 
		видно, изнутри черны – 
По сущности своей
		они подобны чёрным мухам. 
Ведь в действиях своих
		они тем мухам лишь верны:
Грязь ищут завсегда
		своим вульгарным нюхом. 

ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК?
Высказывание мудрых 
		есть добротное, 
Что человек –
		не ангел, не животное:
Чем больше он
		быть ангелом старается, 
В животное
		тем больше превращается. 

О МОДНИКАХ

Всем модникам
		усвоить можно смело:
С тех пор, как всю почти
		заполонивши сушу, 
Они, стремясь рядить
		усердно тело, 
Не менее усердно
		обнажают душу. 

О ЖИЗНИ В СССР

О шансах жизни в СССР, 
		но без прикрас:
Холопу с хамом
		гарантирован успех. 
Ведь лишь они –
		основа общества у нас. 
Порядочных и гордых
		изморили всех. 
				Октябрь 1989 г. 



ЭПИГРАММА

Голубиная кротость и хитрость змеиная, 
И сверхзлобность собачья и яростность львиная. 
Это – в наших краях, это – в нынешнем веке, 
Да и собрано всё лишь в одном человеке. 
Но непросто узнать его всё-таки всем…
Подскажу вас охотно, что он – Ф. В. М. 



ЗАКОНОПОСУШНИКАМ И ГУРМАНАМ

Всем тем, кто очень, 
		очень любит колбасу, 
И кто закон
		почтенно уважает:
Не рвитесь знать,
		как их к рождению несут – 
С прозрением, 
		вам рвота угрожает. 



ЗАКОН ОККАМА

Не рвись давить на танке комаров – 
И ты наверняка минуешь срама. 
Известный принцип ясен с этих слов:
Название ему – закон Оккама. 



РУКА РУКУ МОЕТ

Понял ты как-то раз,
		что гад гада прикроет…
И прикроет надёжно – 
		вмешаться не смей. 
Так ведь ясно давно, 
		что рука руку моет,
Тем заметнее это, 
		чем руки грязней. 




О ЧЕСТИ И БЕСЧЕСТЬИ

Нет ничего дороже для людей, чем честь. 
И если говорить об этом строго, 
Она – как девственность: иль нет её, иль есть…
Её не может быть чуть-чуть или много. 

Сравненье это всё ж отнюдь не тождество, 
Хоть честь и девственность отождествляют. 
Тут тем, кто спорит, хватит факта одного:
Они мужчин бесчестных забывают. 

Отожествив всё ж девственность и честь, всегда
Суть дела моралисты искажают:
Нельзя ведь честь отнять насильно никогда, 
Лишь девственность насильно отнимают. 

Насильем можно честь попрать, но не отнять. 
Отнять насильем жизнь скорее можно. 
Дороже жизни честь – коль это не понять, 
То участь чести у людей тревожна. 

Не при насильи девушки теряют честь, 
А лишь когда бездумно отдаются
И безмятежно отдают, что не обресть, 
Со святостью понятий расстаются. 

Ведь лишь романов начитавшись о любви
Смакуя тонкости лишь сцен постельных, 
Они еще не стали зрелыми людьми, 
Их чувственность и страсть еще поддельны. 

Мечтами о любви свой разум воспалив, 
Они считают, что к всему готовы
И, жаждой ласк себя в избытке наделив, 
Спешат сорвать девичества оковы. 

В обильи жданых ласк, им данных походя, 
Девицы разум начисто теряют. 
Угодливость свою напору похоти
Они наивно за любовь считают. 

Не девственность совсем утратой будет тут. 
Утрата – честь, начало тут паденья. 
За то, к чему девиц их «подвиги» ведут, 
Они достойны только лишь презренья.

Но как же быть? Всегда что ль девственность беречь?
Она так может превратиться в бремя. 
Коль мысль об этом будет душу с телом жечь, 
То важно: где, с кем и в какое время. 

Быть женщиной – всем девушкам святой закон. 
Но это ж вовсе не утрата чести!
С избранником начать – так веку испокон
Вменялось как закон любой невесте. 

Всё это без любви – лишь пошлость, мерзкий блуд. 
И, вроде бы, понятно всё без спора…
Но прелесть первости не все в любви поймут – 
Бывает это раз лишь… Без повтора…

Ведь этот первый раз – доверья высший акт. 
И оттого, кому он адресован, 
Зависит всё: и нежность ласк, и страсти такт…
Здесь ясно, сколь мужчина очарован.

Нет чуткости у юных дев в сердцах:
Чуть что – и все идёт бесповоротно…
Они мечтают лишь о принцах во дворцах,
А отдаются где-то в подворотнях.

В миг яркий этот отношений красоту
И наслажденье ждут они обычно.
А ощущают отвращенье, пустоту
И чувство, что всё это неприлично. 

Сколь омрачила жизнь девичьих милых лиц!
Но нет совсем им пользы от упрёков.
Единственный урок из жизни у девиц
Есть то, что жизнь им не даёт уроков. 

И вот, став половой потребностью с одним, 
Они юлят в объятьях у другого, 
Во лжи о прошлом распинаясь перед ним, 
В самообман любви бросаясь снова. 

К девицам липнут те прохвосты и льстецы, 
Что тянут их вглубь пошлости пучины.
Девицы знают, что мужчины все – самцы, 
Но как им знать: не все самцы – Мужчины. 

Самцы охочи поддержать самообман – 
Им не даёт всегда покоя похоть. 
По их понятьям, только лишь большой болван
В объятьях будет ахать или охать. 

И так пошло: с одним, вторым… шестым… восьмым… -
И падшим всё становится привычкой
Но в пошлой жизни уж неясно и самим, 
Сколь долго быть им похоти затычкой. 

Как незавидна участь всех таких девиц!
О падших быстро пробегают слухи:
Прошедши по рукам развратных пошлых лиц, 
Уж в юности они, по сути, – шлюхи.

Вся жизнь – фальшивая игра в любовь. И ложь
(Без лжи разврата вовсе не бывает)…
И половое рабство, словно сердцу нож, 
Всей их непутной жизни угрожает. 

Но скоротечно всё, как вёшняя вода – 
И вот уж к ним приходит вкус и опыт. 
И хоть они совсем не ведают стыда, 
Надоедает им за их спинами ропот. 

О, женские сердца! Они ответа ждут.
Им отклик от мужского сердца нужен. 
Все экс-девицы ожиданием живут:
Они хотят иметь себе и мужа. 

Гулящие, бывает, любят горячо
И от души стремятся всё поправить.
И ими может быть вдруг кто-то увлечён…
Но кто от славы может их избавить?

И хитрость, и угодливость – всё в ход идёт, 
Лишь только бы кого-то околпачить:
Увлёкшийся мужчина не всегда поймёт, 
Что может для него влеченье значить. 

И не всегда девицы силы тратят зря – 
Бывает, добиваются успеха. 
И кто-то вдруг поймёт, в объятьях их горя:
Одна из них – не только лишь утеха. 

Не одолевши обаянья женских чар, 
Как юноша, попав к таким в объятья, 
Он будет обречён на нравственный удар, 
Запомнив этот день, как день проклятья. 

Ведь невдомёк ему, насколь несчастен он, 
Найдя себе такую вот супругу:
Всю жизнь свою он будет начисто лишён
Смотреть открыто с ней в глаза друг другу. 

И горе молодцу, коль не развратник он!
Став мужем у такой, всего познавшей, 
Да если он, к тому ж, в неё ещё влюблён, 
То он – как заживо в огонь попавший. 

Огонь тот униженьем и позором жжёт, 
И лживостью жены при объясненьях. 
А если принципы мужчина бережёт, 
То нет ему уж от огня спасенья. 

И хуже смертной казни тот в душе огонь. 
Но он – не казнь, а затяжная пытка. 
Защиты никакой… Словами только тронь – 
Молчанье… или ложь с избытком. 

Иль запрещённый женский есть прием ещё – 
Заплакать, в муже жалость вызывая. 
И хоть во многое уже он посвящён, 
Но сердцем дрогнет вновь, сильней страдая. 

Иль мужа вдруг злодеем называть начнут
И попрекнут: бесчувственный, бесстрастный...
Они, забыв разврат свой, в разум не возьмут, 
Как только терпит он таких, несчастный. 

Известно: не приходит лишь одна беда – 
Судьба глумится, будто как нарочно. 
Так в жизни получается, что иногда
И порознь уж не жить, и вместе тошно. 

Бывает часто так, что, скажем без затей, – 
И вряд ли тут ещё нужны признанья, -
Семья не распадается из-за детей:
Нельзя ж на них свалить свои страданья,

И так вот жёны эти в подлости живут, 
Прикрыв слегка своё распутство мужем.
А кое-кто из них – за паинек слывут
И, вроде б, им теперь никто не нужен. 

Но пошлость – как болезнь. Здесь чуда нет. Увы!
Ведь есть такие дочери порока, 
Которые, чуть прикрываясь от молвы, 
Самцам наживкой рвутся быть без срока. 

Из сказанного ясно, в чём девичья честь – 
Наглядно видно из падений низких. 
Потеря чести их – то невиновным месть, 
Страданья на всю жизнь для самых близких. 

Но так как не всегда честь – половой вопрос, 
Не только в этом и девицы грешны. 
И среди них всегда на всё найдётся спрос, 
Что лишь без чести дастся им успешно. 

К тому ж, подходам моралистов вопреки, 
Бывает, честь теряют и мужчины. 
Хоть дефлорация здесь явно не с руки, 
Вопрос о чести всё ж – не без причины. 

Предательство иль подлость, вероломство, ложь – 
Вот образцы мужской утраты чести. 
Конечно, всех тут образцов не перечтёшь, 
Ведь много их – быть может сто, иль двести. 

Мужская честь – быть идеалов образцом, 
Быть в жизни человечески красивым, 
Прожить жизнь с чистыми руками и лицом, 
Не рваться за чужой счёт быть счастливым. 

Стать падшим, потерявшим честь свою – вовек
Пойти вразрез всему святому значит. 
И всякий, честью дорожащий человек,
Не истолкует этих слов иначе. 
				Февраль 1988 г.

Из сборника «Время и мы», 2002

О СУДЬБЕ РОССИИ

Уж не секрет – Россия вымирает…
Нам не везёт с рождения до гроба:
Из двух зол меньшее всяк выбирает, 
А мы вот выбираем только оба. 

Во всём у нас – дела-антагонисты:
Одни – метут, другие – разметают…
Кто делать должен – лишком уж речисты, 
Кто править взялся – делать что, не знают.

Кто, ухватив рычаг, – жмёт до упора, 
Кто, мало что поняв, – за всех решает. 
И так – во всём… Как у того танцора:
Нам то, что нужно, – танцевать мешает. 

Страна воров и торгашей… О, ужас!
Рабочим и учёным нету места!..
Ещё совсем немножко поднатужась, 
Страна лишится тех, кто – мать, невеста…

А дальше что? Жить будем еле-еле?
Ужель у нас в такой стране огромной
Людей нет с ясной головой при теле?
Нет, нет… Мысль эта выглядит нескромной.

В стране есть люди, нужные России,
В стране есть всё, что нужно нашим людям.
Нужны всё ж годы на дела большие.
Особенно – когда ход дел так труден.
				Октябрь 98.



О РОССИЙСКИХ ЧИНОВНИКАХ

В России рать чиновников несметна, 
Но оттого нет проку для народа. 
Ведь в них печать бездарности заметна
Так, как в спортивной лошади порода. 

Роптать не надо… Всё закономерно:
Ведь все они – своей эпохи дети. 
Важней признать, что жили мы неверно, 
Идя наперекор всему на свете. 



ИЗДЕРЖКИ ДЕМОКРАТИИ

Того, кто не ценит чиновничью тьму, 
Ругают, считают нахалом. 
Намного ведь проще заткнуть рот тому, 
Кто бьётся с открытым забралом.

 

ЭПИГРАММА 
		Поклёпщику Ф.В.М.

Он – злодей… Нет к нему уж доверья. 
Как поклёпщик он только хорош. 
Обвалять его б в дёгте и перьях – 
Пусть на чёрта он будет похож. 



О РАЗВОДАХ

В любви проблемы велики – 
В ней всяк найдёт раздумий пищу. 
Какие гады мужики – 
Бросают жён, чего-то ищут. 
Вы проклинаете всех их?..
Тут я б хотел поспорить с вами:
Бросают только жён плохих, 
Хорошие – уходят сами. 



ВРЕМЯ И МЫ

Всегда в весне живёт младое племя, 
У взрослых жизнь течёт к поре зимы. 
Нам кажет календарь, как тает время, 
А зеркало – как увядаем мы. 



НАЗИДАНИЕ ЖЕНИХАМ

Жених!Ты слишком сильно не балдей
От прелестей избранницы своей. 
Всё в жизни так: сперва балдеешь –
Потом от гнева побледнеешь. 

Не очень важно ты жених каков – 
Сказал когда-то дедушка Крылов – 
Спустя неделю после свадьбы
Мысль у невест: куда удрать бы. 



ЛЮБА

Любочка, Люба… Любимая значит…
Значит в любви у Вас только удачи.
В это, конечно же, можно поверить…
Но очень хочется всё же проверить.

Всласть наласкаться я с Вами мечтаю,
Вас лишь увидев, в фантазиях таю.
Просьба одна лишь: меня не ругайте…
Ну, а какой я – Вы сами узнайте. 

В сердце своем мне б нашли Вы местечко – 
Я ради Вас и сгорел бы, как свечка…
Очень надеюсь, во мне Вы найдете
В страсти мужчину, как птицу в полете. 



МАРИНА-1

Я познакомился с Мариной…
В ее лице – приятные черты. 
Она вся выглядит картинно, 
Почти как женщина моей мечты. 

В ней, кажется, эмоций бездна…
Душой – загадочна и непроста. 
В словах – приветлива, любезна, 
В делах – быстра, как резкий взмах хлыста. 

Видна в ней трепетность натуры, 
Заметно много непочатых чувств. 
В ней есть призыв лица, фигуры
На многое… совсем не на чуть-чуть. 

Такую женщину, наверно, 
Иль нужно обходить аж за версту, 
Иль, может, полюбить безмерно
И подарить ей страсти красоту. 


МАРИНА-2

Как-то однажды, увидев Марину, 
Я взволновался… И понял причину:
Мне она очень понравилась сразу, 
Сразу влюбился я, как по заказу. 

Мне бы хотелось быть ей интересным
Лично, духовно, душевно, телесно. 
Рад бы я был и узлом завязаться, 
Чтобы от неё интереса дождаться. 

Только вот, жаль, для неё я быть может, 
Вряд ли хоть чуть привлекателен тоже. 
Но, всё равно, буду тешить себя я – 
Не раскисать же, в любви погибая. 

Ну а она, деликатно и тонко
Лаской утешит меня, как ребенка.
Скажет: «Ну что Вы… Конечно, конечно…
Буду без Вас я реветь безутешно…»

Радость моя, дорогая Марина!
Всё я стерплю… Я ведь всё же мужчина.
Ласковый юмор твой тоже приятен,
Так как тобой мой восторг необъятен.