Поэзия

***

Небритый ветер февраля
Щекой скребется о филенки
Оконный столбик у нуля
Неловко мнется снег в сторонке
Как дядя в поисках рубля.

Тоска и жуть по всей округе.
Закуришь, смотришь – за углом
Зима, чернея от натуги
Бумажный лед крошит веслом
И озирается в испуге

Кривит в растерянности рот
Сугроба треснувшая туша.
Лобастый маз везет ведро
И крыши, ватники обрушив
По-рыбьи блещут серебром

Февраль и я. Мы с ним вдвоем, 
Косые дети Пастернака –
Посуду начисто сдаем,
Берем чернил. Кирять и плакать
Садимся в кухонный объем.

***

Как бесноватые пророки
Натужно выли водостоки
Лилась лиловая вода
Весны белесые молоки 
Домам забрызгивали щеки
Блестели лужи как слюда
И навалившись на ограды
Хрипел захлебываясь сад
Жестикулируя с досадой
Как будто чем-то виноват
Упрямо с самого утра
Текло сегодня во вчера
Сырые тяжелели строки
Часы отсчитывали сроки
Латунным клацая нутром
И жестяной пиная гром
Бежал мальчишка одинокий
С эмалированным ведром...

***

Учуяв детские макушки
И ароматы тонких шей
Струятся тени по подушкам
Среди ватиновых траншей

На сектора и на квадраты
Разрезан сумрак. По полам
Крадутся черные солдаты
Согнувшиеся пополам

Ползут неслышные лазутчики 
Из уличного фонаря
На щеки направляют лучики
Босые ножики остря

Покуда утро ищет ластика 
Пейзаж в чернильнице окна
Подслеповатые фломастеры
Исчеркивают дочерна

Погашен свет. Война окончена
На ощупь шевелится жизнь
Глазами попусту ворочая
Сидишь и шепчешь: покажись !

Но ночью узел глаза узок и
Ориентира нет ясней
Дыханья тихого как музыка
Залегшего меж простыней

***

Заводные самураи, суетящаяся ртуть
Путешествуем трамваем, никуда не повернуть

Что твоя фармакопея – выпадает из горсти?
Тихо-тихо околеем лишь вода засвиристит

Валидол у корня ночи, ветра мятное драже
Переливчато хохочет херувим на вираже

Перегнись через перила видишь там невдалеке
Перекошенное рыло с черноземом на щеке?

Где чугунные заборы вырастают из земли
Где кладбищенские воры, землеройки и шмели

Под ногами у заката нарисуй, куда упасть
Благородная лопата, полированная снасть

Не почувствуешь и боли, как рубильник звонко: чик!
Землекоп рубли мусолит, папироску гробовщик

***

Мне снилось: 
Спускаюсь с обрыва к реке,
Пчелиное жало зажав в кулаке,
Пчелиное тонкое жало,
Которое с детства мешало -
Торчало, как шило в сердечном мешке
Кололо, болело, 
При каждом смешке,
При каждой пустячной обиде
Я вдруг становился невидим.
И, солнечным светом пробитый насквозь,
Баюкал я жало, что в сердце впилось,
Дрожащей от боли рукою,
Прозрачною, никакою.
И только ночами, консервным ключом
Я ребра себе открывал под плечом
И вынув проклятое жало, 
К реке, задыхаясь, бежал
Но медленны ноги и короток шаг,
Во сне – это скажет вам каждый дурак.
Проснусь – темнота, одеяло.
И в сердце шевелится жало...

***

– Пылеглот, героиновый лев, азиатская темь под глазами.


 Ты опять поутру, обмелев, мостовую метешь волосами?

– Там трамвайный звенит соловей. Хороша его беглая речь,


 но мне пора переулков портвейн разливать и зубрить поаптечно.

– О, газетных ларьков ренегат! Я никак не пойму,


 помоги мне – ты свободен от чисел и дат, типографские слушая гимны?

– Это синий рассвет, посмотри – зацепляет мне ребра за зубы.


 Это черствое пламя горит, обнимая валторны и трубы.


 Я в прокуренный космос гулял, заводим лозоходством венозным.


 За четыре шага до нуля мне назад поворачивать поздно...

...Закурил и ушел, имярек. А зима, не жалея картечи,


разбивала декабрьский снег о его треугольные плечи.

***

Ковыляет лето ковылями
Мокрыми махая костылями
Пальцами пропахшими салями
Пыльный поправляет малахай

В августе как в спущенном капкане
Женщины с прохладными руками
Ищут утешения в стакане
Примеряя желтые меха

Бархатные пальцы кабальеро
Бросивших банальные манеры
Блытают под платьем из фанеры
Осени истрепанной в стихах

Розданы инфаркты и медали
Глупые инфанты в глуби спален
С горечью полынной у миндалин
Алчут гренадеров и греха

Козодои будто муэдзины
Заклинают зябкие низины
Алым заливаются осины
Отворяя вены впопыхах

Затаив измятое дыхание
Я глотаю тайны мироздания
И плывут хоралы и литании
Через океаны лопуха

***

Как на мятой открытке заря
На ладони моей, угасая
Дотлевает задаром, зазря
Бертолетова юность косая

Торопливой рукой подлеца
Я палил ее, знать не желая
Что останутся цвета свинца
Щепоть пепла и плоть нежилая 

Бутафорской икая искрой
Как селитра, дымит напоследок
Несчастливый билетик сырой
Сухопутного детства объедок

Попрощаемся, что ли ? пора,
Засвистело мое поколенье
Болтуны, лягушачья икра
Травоядное стадо оленье

С ними мне помирать при луне
Выпивать, размножаться и квакать
Разменяв на сопливую слякоть
Бертолетову юность в огне