Поэзия

Пролог первый, в прозе

Ключевые кнопки – деревья

Происходит пьеса. Несколько персонажей в пространстве. В каком
пространстве: пространство сцены, пространство тела, пространство,
покрытое движением одного тела. Четыре раза повторяется слово
«пространство» (пятый раз). Богословие плюс то, что можно услышать
и записать буквами на плоскости (плоскость – подвариант пространства),
шестой раз повторяется это слово – «пространство» (седьмой).

Э Секс не удовлетворяет

Т

А Ложь не удивляет

Ф Видео не объявляет

Р

А Что ты уже (еще, вроде бы, бу-

З

А дешь – мечта) ТАМ

Кто говорит? – один персонаж или три, или их столько, сколько
букв в алфавите (или в ЭТОЙ ФРАЗЕ). Происходит пьеса.

Пролог второй, в стихах

Клаксон, Клаксон

Здравствуй милая – начал письмо на бумаге.
Ах, если б я вечно сидел за столом
Но болью мне красит ноги крапива в овраге

Я вечность боюсь пугает меня уродства уколом
Мой страх вынимая часы мешает мне спать
Вся любовь – под столом ее липкий осколок

Поэма, сюжет, букву бери за кровать
Как мышонка за хвостик нежная
Ночь обнимая в сны поселяет мать

«Оставь продажность всяк сюда за вход», Ох, снежная
Речь записана стеклышком в лужу
Ее неизменность рассудком: «бац» прослежена 

Я помню деревню у моря, остров контужен
Остров, он есть в детском возрасте мысли
Ты помнишь другое, жизнь на двоих возможна, но счастье – не ужин 

А ужина не было, завтрак как дышло
Куда повернешь ошибку часов – туда компас
У капитана любви усы парусами обвисли

Сенатская площадь, царя отражений глуп лампас
Аксельбант как мошенник, его не поймать
Дорога в Тайгу – вот привет, вот лучи, вот оазис.

Елена, Троянской войны жаждущий лапоть
Есть женщина в тракте, начинаем трактом заглавие
Женского рода слова, их звук не сломать

Продолжение и окончание пролога второго

Временами у меня бывают проблемы
Мне звонит Господь Бог, но я ло-
маю встроенный телефон, и все.
Понятийная буря, дефинитивный смерч
карательное цунами и напряжения
как не бывало.

Сонет 1

Ты знаешь, я немного романтик в душе
В объятиях ветра выходит гулять распашонка-душа
Как снег на часах вот вечер приходит уже
И фонари в облаках напоминают про глазки ужа

Ты помнишь, змеиное племя
Кусают зубами и кожным узором чаруют
Охотник засолит ружье, наездник забудет про стремя
И люди, веселые прежде, как рифмы в снегах затоскуют

Есть змея, колеса, приветы и провода,
Но есть вечер, и шляпа застряла в стакане
Ты знаешь, хоть я и немного романтик в душе
Меня не обманешь приветом как тогда-никогда
И колесо не заменит загадкой своей клубнику в сметане
И змею не пришлешь проводами, как бобы А-Ну-Ше.

Сонет 2

Я могу сделать это на РАЗ
Ты спросишь меня, что же такое это
Ответ будет сложнее набора фраз
Это будет начало: слоны, сердечная пыль и карета

Точки и буквы зашелестят как приказ
О ночном буреломе в переломе сюжета
Зеленый дворец превратиться в шкатулку зараз
И обложкой романа станет отсутствие света

«Я» и «Ты» и «Она» – какие красивые буквы
Вот слышишь, вот видишь, пощупай тук-тук – это Вы
Как ведьмы технична история наша
Дымит эпизод как танки в бою, как офицерина каша
Буква «К», буква «А», буква «К» – опять или снова
Как небо, как сила, как шар или зелень – прекрасное слово

Сонет 3

Кончается наше блаженство: тик-так,
Зеленые лужи – глаза твои, милая дама
Мой ветер жужжит подкидной как дурак
Луна – эта, звезды и небо, о, салями

Высокий и низкий, железный и ледяной,
Кусаться, любить, шлифовать и кататься.
Как много летающих слов, их жир нутряной
Спасает страну твоих слез, как оспа при оккупации

Ну как избежать повторения букв?
Как спастись, обойти неизбежность цифири?
Мои волосы здесь прорастают, ты слышишь их стук?
От них не уйти, они твои кредиторы.
Вот в библии пишут, в книге, к примеру, Эсфири,
Как жизнь уезжает волной сквозь зубов коридоры.

Сонет 4

Моих стихов, подшипников, болтов, зари пленительная свежесть.
Любил я Вас, меня Вы обнимали – мне так казалось по ночам
Сквозняк Ля одиночества корабль мой качал
Штормами паруса, испанец горы променял на шершневую честь.

Морей кабак шумел и путал вшивые клубочки мыслей и слов.
Пират в коробочку кладет ваш бюст, топ-топ, дзынь-дзынь в погоню,
Мой пистолет, твой пистолет, дуэль, кто прав, а кто и честь свою уронит
Твой гроб – заснежены вершины, у них привет от синих слив-котов

Ясна картина, карту боя капли белой крови оскорбили.
Делить добычу, парты расставляют дети.
Ловить: дискуссий звон, невесту с женихом, стон теста: «тили-тили».
Я б делал дверцы, да из ваших обещаний,
Я б удочки сплетал, как олово, как деньги на рассвете,
Я б мог, машина сможет, а балкон повторит морей испуг зубов бескрайний

Сонет 5

Эсминец горной речкой строит свой мираж,
Купает горы, перемирие люфтует,
Он прост как свой сюжет, он уж и паж
Вот королеву съел, а из принцессы слепит сбрую

А танк рождается на голове и в голове мгновенно,
Как мысль и жесть картиной чуда провисает
Вот здесь обман, а там железка здесь движенье:
Вопрос ответа, обращенный к пенопласту.

Узор, узор, узор, он склеит эту булку
Мы губы в усики оденем: бац, парламент
Объявит глаз и нос, и глаз узлом исправит
Войны привет, мой гуманизм в ушную раковину гулкнет,
Оближет мозг кошачьим переломом.
Конец угла, звонок, звон звонит, юлит трезвоном.

Сонет 6

«Здравствуй дружок» – прошептал ручеек полицаистых окон,
Утро любит тебя слезным потоком, 
«Зеленым цветок бывает задолго до лета» –
Учти и запомни эти слова, запомни названье проспекта.

На нем, по бокам, есть много вещей и понятий.
Здесь бытие, магазин, вертикальный тоннель и каталог объятий;
Здесь килька, глаголы, лучок из анекдота,
Встречается правда, прогулка и знак единенья вопроса «Где кто-то».

Мы будем твоими словами и ядом,
Они восклицают в экстазе событий,
Их рот увеличен, в глазах Лафонтен и наяды.
«Ты, книжка Рецептов!» – пугают рецептом.
«Захочешь купаться, в глазок проводов «Оп» – свистни!»
Картина здоровья ясна, дневная луна расставляет акценты.

Сонет 7

Суровый поэт прогульщик по аду терцину шлифует,
Все это несчастье – процесс – здесь и сейчас происходит,
Мы Рай вспоминаем – плановитая память кукует,
Кукушкины дети в гнездах тарелок хватают любовниц-уродин.

Есть адские муки и блаженство Эдема для гвоздей и мыслишек
Понятие «лишний», дромадер и бобы предстанут пред страшным судом
Терцины гуляют страдают, их слезы как запах подмышек
Жизнь чайника, чувства, поступка различна, конец одинаков – трубой

Я научусь читать по буквам зла, волосок по волоску.
Блефует гордость за спиной желудка вся в соку.
Не обращу внимания, я был прав, но время не часы
«Успеешь обратиться, если будешь торопиться»
Твердит слова зачатья глупой запятой приблудный сын,
Печать проклятья оседает на огоньки, на поезда, на лица.

Сонет 8

В степи прыщаво облако, пристук полынный,
Туп-теп, тук-тук, пейзаж линяет вечерами,
Легавой ложию звезды размах крыла павлиний;
Кусачей лошадью на фабрике кусачей лжи лежит привет для мамы.

Любитель слова, кактусом украденным в штанишках
Пугает бабушку облавой электронных мушек и птенцов,
Как много слов, все для описания, уж, это слишком,
Как много чувств желают посюсюкать ни о цом.

Вскочить прыщом на щечку облака в степи,
Сказать себе: «не больно, не набоб, не к месту, не глупи».
«Я не могу лизать, мне пальцы изнутри четыре пять!» –
Красиво крякнет утка клюкву на болоте.
Я это в силах вспомнить, это не бывает, глядь:
Смотри, смотри в себя могу влюбиться на офорте.

Сонет 9

Повтор, повтор, повтор – он суетлив
Местоимений глаз подушки запотели,
Деревьев ноги истоптали офис слив
Их шорох мог бы испугать мечту в постели.

Слова, слова, слова, кавычки – на язык другой перевести,
Я так лиричен, жир любви продуктов всосан в кровь.
На языке другом звучит: «каптун лери усти»
Язык прекрасен, жгуч – вот он моя любовь!

Как форма глаз, раз глаз, а два глаза, смущает перестрелку,
Так вы, местоимения без формы некорректны.
Как я пришел, так сразу вы – подушка,
Лишен огня сюжет его протухла тушка.
Стекло и камни – сволочи мешают перегною,
Вначале было так, потом не так, я фабулу с мозгов спишу спиною.

Сонет 10

Зов ласковых сетей, зов ласковых сетей.
«Ты, насекомое» —  кого я оскорбил?
«Я, Я, Я, Я» —  сказать любая может из двужильных жил.
Все записал, все записал, вот не совсем ленивый грамотей.

Вся мозговая пустота крик-стук возмущена,
Кто скажет дважды что-нибудь одно, тот будет проклят трижды,
Внутри себя так много «ты» и «я», так много для щенка,
Как с черепом двойным одновременно помнить запахи и книжки.

Сверлильный диалог – кишечник – это сцена, а утроба – внешний мир.
Мой факт существования – вроде бы и не родился.
Прекрасным вижу будущее —  хлеб, тушенка, сыр, кефир,
Мой путь на свет облегчит звук усилий мылистый.
«Рожден, проявлен, есть, рожден!» —  так скоро прокричу скороговоркой, 
Рифмованный урод, строфическая псина, мой запах в горку, тень моя —  
под горкой.

Сонет 11

Утра и вечера разлет бровей скрипучий,
Твой полдень скуп – он повтор трех точек.
«Ну как тебе тот фильм?» – не этот, да не очень,
Его не видел, боль, что такое, как в кино тягучем».

Ну о простом наш получился разговор:
Я ненавижу ты скорбишь, а думаю нет скорби,
Я – вертолет, Ты – пена, диалог – цена на бомбе.
В горах рассвет, или пролили молоко, прозрачный этот вор.

Я – пересказ, желание, философ, две собаки у реки –
Все это – я, – вся экология. Был Райский сад, был огород, теперь пески 
Воспоминания проходят как по маслу сливок ход
Здесь шахматы молочного процесса: сыр – гамбит,
Ладейный творог – эндшпиль, конь, король, ферзь, пешка. Им ярлык – убит
Мыслитель в ухе, грязь в глазу слезу ласкает – Во улет!

Сонет 12

Я – ритм стихий обиды, «Хоп» – обиделись стихии.
Так ящик произнес – он сыграет в ящик.
Сыграем понарошку: ритм, повтор, сю-сю, хи-хи,
Сыграем роль: поток, мануфактура, капитальчик

Капитал, капиталист, Капиталина – ты б ее любил,
Лет семьдесят назад лизал бы бабушкин сундук,
Спешить не надо, бабушка еще бывала чьей-то внучкой вил.
Под знамя башмака серпы и вилы, прошлое – вперед, грядущему – каюк.

Число смущения кого-то там лишает вкуса
Так происходит в мыльной голове шампуньский торт,
В кондитерскую жизнь, кондитерские мозги вносят шанс как торт,
Весло внушений (я) направляя на себя всей силой чувства.
Так предназначено предназначение озер и рек
За часом час, за сном сонет, за снегом снег, рассвет и снег.

Сонет 13-14

«Удивительный вампир», мне непонятны эти слова и слово
Ты – мой любительский вампир, вот рамочку возьми, внутри нее – все ты
Мое – местоименье плюс свобода, вектор взгляда, внутрь – на кусты,
Диктат спины, все остальное – наслажденье, безусловно.

«Создай условия» – скажу формулировке, и в окно, с надрывом.
«Все будет безусловно, прибавляй что хочешь,
Не выспишься, все быстро и смешно проспишь» 
Я весь мечтаю, жажду, создаю, проел себя, с трудом усталым типа 
«продавать корову».

Кончаем точкой фразу, бочкой – лесопилку, хлебом – лес.
Желаем счастья вам, на утренний манер: «Во сколько вы встаете»
Самоучитель языка, кровать на месте повторяет «битте»
Ученье – свет, доктрина – провода, по ним проходит лов сердец
Я произнес в последний раз в своей и общей жизни «да»
Мои цветы, цвета любимые лишь по названью: глобус, фикус, резеда.

Сонет 14-13

Лизать столбы на улице так бесполезно
Мама, мама, мама мата королю, эх!
Я – первый ход, «Ох» – моих табличек суета сует
Глаголом «умоляю» умоляет существительное слезно.

Ах, принцип бытия, ты с ним всегда накоротке.
Происхожденье слова «Есть» – есть событие есть, обвал,
Фрезовка, конус, «о процентах» – все, что может влезть под №2
В наборе слов, мыслящих на одной строке.

О, мой костюм, как принцип бытия прекрасен наш союз
О, железы мои, ведь наша дружба лучезарнее, чем плюс
Строка, абзац, у них есть отдых и движение шнурков,
Процесс завязывания по-отечески ко мне суров,
Я в окружении друзей и дружеских объятий рад, очень рад.
Любой момент, пространственный, вишневый, временной – все милые мне
красноовечий град.

Эпилог первый в стихах

Определения; определения: «Ура»

	Прекрасно повторенье снов
	Как потрясение основ
	Испания, Испания
	Испания, Испания
Прекрасно повторение в реальности снов вопросов
	Как раздражение и зуд от ос укусов

	Как жутка боль вопросов Бога
	Я чувствую, я – измеритель, нос мой – недотрога
	Ц, что такое боль – липучая дорога

	Я кончил, я закончил, я – финальный свист
В проекте завершения
В объекте повторения
В отваге заверения
	Приходит в голову картонных список игр
	Баккара, преферанс, ландскнехт конечно вист
Прекрасен смертною возможностию тир
Прекрасен тем же самым мир.

Эпилог второй в прозе

Выходит мушкетер, он одет по моде конца семнадцатого века. Он
красив, как жених и невеста (из Песни Песней), вместе взятые.
Он грозен невидимыми лучами. Это его описание. Оно коряво и незначительно.
Гораздо значительнее его слова; держась за шпагу, хватаясь за
пистолет он говорит: «Я убью на дуэли любого, кто попытается утверждать,
что какая-нибудь наука, кроме комбинаторики имеет смысл в этом
мире». Мушкетер.

Однажды мне приснился сон: Я лежу на бело-золотом песке у голубого
прозрачного моря, в котором купаются три стройные девушки – жены
трех мушкетеров. У них фиолетово-голубые купальники (и кажется,
еще есть мелкие красно-желтые узоры на ткани).

Гангстер у стойки бара цедит сквозь зубы: «Грохнул бы всех, кто
не читал «Трех мушкетеров». «Их не так много», – шепчет существо
среднего рода. Говорящих существ среднего рода в природе не бывает,
и поэтому эти слова могут быть шепотом; со следующей фразой сложнее
(о гангстере). «Он по-своему красив», – если бы это было произнесено,
то говорила бы женщина старше средних лет, несмотря на возраст
очень привлекательная.