Проза

1

…утром рано два барана... кто говорит... слон... откуда... от
верблюда...

Тьфу ты, – телефон же звонит!

– Алло?

– Алло?

– Да?

– Это ты?

– Ну… я…

– Я вообще туда попал?

– А куда вы звоните?

– Слушайте, что вы мне голову морочите?

– Это я вам голову морочу?! – С возмущением бросаю трубку. Псих
какой-то... Мало того, что разбудил ни свет ни заря, еще и…

«У-лю-лю-лю-лю», – снова заулюлюкал телефон.

– Алло!

– Это опять вы?!

– Куда вы звоните?

– Не ваше дело, куда я звоню, – не обязан отчитываться! И вообще,
кто вы такая?!

Нет, ну это уже слишком!? Трубка отскакивает от телефона с жалобным
частым попискиванием... Не хватало еще телефон расколотить! Аккуратно
кладу трубку на место.

В ту же секунду – требовательное улюлюканье.

– Не смейте больше сюда звонить!

– Ты чё, подруга, сбрендила? – заговорила трубка Наташкиным голосом.

– А, это ты... Да тут идиот какой-то...

В трубке что-то лязгнуло, зафырчало и снова уже знакомый голос:

– Алло! Алло!!! Ну наконец-то я дозвонился!!!

Я поняла, что не в силах прекратить этот кошмар и молча ждала
продолжения.

– Значит так. В семь возле Пушкина. И только попробуй опоздать!
Ты меня поняла?!

– Да, – тихонько выдохнула я, в надежде таким макаром переломить
ситуацию.

– Ну, вот и ладненько. До встречи! – Короткие гудки оптимистично
возвещали, что наконец-то это безобразие закончено. На всякий
случай я выдернула шнур из розетки.

Что ж, придется вставать, – все равно уже не заснуть. Блин-н…
Единственный выходной… Интересно, а чего это Наташка позвонила
в такую рань?.. Ладно, позже перезвоню.

2

День прошел в обычной домашней суете. Только под вечер я вспомнила
о выключенном телефоне. Вставляя шнур в розетку, уже с улыбкой
вспоминала странный утренний эпизод.

«У-лю-лю-лю-лю!» – тут же запел телефон.

– Да?

– Где ты должна была быть еще двадцать минут назад?!

– Возле Пушкина, – машинально ответила я, осознавая, что это судьба.

– Если через полчаса тебя там не будет – я за себя не ручаюсь!
– Трубка злорадно запищала.

Ну и что теперь?.. Тьфу! Плюнуть и забыть! Но что-то мне подсказывало,
что так просто забыть не получится, что все это как-то будет продолжаться…
Интересно, а что этот имел в виду, заявляя, что за себя не ручается?
Пообещал «расправиться» с той, кому звонил? Или что-то сделать
с собой? Ну, псих форменный, конечно… Бред какой-то…

А чего это я причесалась и подкрашиваю губы?.. Я осознала, что
тороплюсь к памятнику Пушкина. Ну, этого еще не хватало! Конечно
же, никуда я не пойду. Это же просто смешно!.. Я подошла к шкафу.
Какой свитер надеть?.. Вот этот, пожалуй.

Нет, ну я точно сошла с ума. Так. Остановись и подумай, ты что,
действительно собралась куда-то идти?.. А что я, собственно, теряю?
Прогуляюсь, а заодно взгляну, что это за тип.

3

Возле памятника на скамейке сидела мурлыкающая парочка и какой-то
старик, опирающийся обеими руками на палку. С другой стороны истуканом
стоял парниша с огромным букетом, а еще один, постарше, нервно
вышагивал вдоль барельефа. Ну, старика и парочку я даже не рассматривала,
а из этих двух больше подходил тот, «нервный». Я присела на скамейку
и стала ненавязчиво за ним наблюдать. А ведь та, с кем должен
был встретиться, даже не знает, что он ее ждет!

Минуты через три он в очередной раз посмотрел на часы и решительно
направился к остановке.

Я встала, раздумывая, пойти ли мне за ним или прекратить, наконец,
это безумие и отправиться домой.

– А вы все-таки пришли, – вдруг тихо сказал старик. Я удивленно
обернулась. Мужчина средних лет, которого я приняла за старика
из-за палки и седины, смотрел прямо перед собой, не поднимая головы.

– Я знал, что вы придете, – снова заговорил он. Мне подумалось,
что, может, он вообще не со мной разговаривает, но, вроде, больше
не с кем: на другом конце скамейки, не обращая внимания на окружающий
мир, целовалась парочка, а больше поблизости никого не было. Я
продолжала нелепо стоять, не зная, как себя вести.

– Вы сказали, что не придете никогда, но я не поверил вам и, как
видите, оказался прав.

– Вы, наверное, что-то путаете, – неуверенно отозвалась я.

Он усмехнулся. Меня поразил неподвижный взгляд его чуть прищуренных
глаз.

– Не говорите чепухи. Садитесь.

Я машинально опустилась обратно на скамейку. Пауза затягивалась.
Я поняла, что «старик» принял меня за другую, и собралась уже
объясниться, как он снова заговорил:

– Все эти полгода… каждую неделю… я ждал вас. – Казалось, слова
давались ему с трудом. – Я знал, что когда-нибудь вы придете.

Я не решалась прервать его.

– Я не мог сказать вам этого тогда, но сейчас все кончено, и,
как говорили в былые времена, я предлагаю вам сердце и руку. Впрочем,
– грустно усмехнулся он, – сердце давно уже принадлежит вам.

– Послушайте... – Я понимала, что надо поскорее прекратить это
недоразумение. Он не дал мне договорить:

– Прошу вас, не говорите ничего. Я знаю все, что вы можете сейчас
мне сказать. Не торопитесь, прошу вас. – Будто прорвав наконец
плотину, он продолжал не останавливаясь: – Я люблю вас с первого
мгновения. Я знаю, вы меня тоже полюбите. Это выше нас. Судьба,
если хотите.

Его слова обволакивали меня, гипнотизировали. Он говорил так уверенно,
что на какую-то минуту я забыла, что все это предназначалось услышать
не мне.

– Послушайте, – наконец-то очнулась я, – вы обознались. Это какое-то
недоразумение. Мы с вами незнакомы.

Он чуть повернул голову в мою сторону, по-прежнему глядя прямо
перед собой. По-видимому, мои слова с трудом доходили до его сознания.
Вдруг лицо его исказилось гримасой:

– Простите... – прошептал он. Резко встал и, повторив: – Простите,
– зашагал прочь.

4

Я смотрела ему вслед.

Он шел быстро, походка была легкой, с какой-то военной выправкой;
трость, казалось, ему была не нужна.

Что-то холодное и когтистое сжало мне сердце. Я нечаянно прикоснулась
к чужой трагедии и мои собственные проблемы на этом фоне выглядели
жалкими серенькими мышатами. В эти минуты я еще не знала, что
это странное, почти мистическое происшествие вывернет мою жизнь
наизнанку. Впереди были бессонные ночи, которыми я буду додумывать
их историю: как они познакомились? Почему расстались? Была ли
эта скамейка местом их встреч или знакомство было заочным? Куда
«исчезла» та, которую он полюбил так страстно и обреченно и, похоже,
безответно?

Я еще не знала, что буду приходить сюда каждую неделю – неизвестно
зачем: еще раз встретиться с этим человеком? Узнать подробности
его «истории»? Или просто в очередной раз убедиться, что все происшедшее
– чистая случайность и ко мне не имеет никакого отношения? Так
или иначе, но это станет одной из моих привычек, что-то вроде
наркомании.

Конечно же, я еще не могла знать, что он будет сниться мне, и
что в этих повторяющихся снах слова его необыкновенной любви будут
предназначены мне, а мои пробужденья – счастливыми и несчастными
одновременно.

Глядя ему вслед, я не могла еще даже предположить, что его убежденность
о предписанном «свыше» окажется пророческой: со временем я не
только не забуду его, но однажды осознаю, что каким-то непостижимым
образом этот человек стал частью моей жизни. И, пожалуй, чувство,
которое будет возникать во мне при воспоминании о нем, может называться
любовью. Или, быть может, безумием, – что, впрочем, по сути одно
и то же.

Я буду приходить сюда каждую неделю. С необъяснимым упорством,
противореча доводам разума, надеясь на встречу – и понимая, что
он сюда больше не придет никогда…

Э п и л о г

Рано утром меня разбудил телефон.

– Алло?

– Кто это? – Интонация и манера разговора показались мне знакомыми.

– А кто вам нужен?

– Я вообще туда попал?

– Куда вы звоните?

– Слушайте, не морочьте мне голову! – В трубке раздались короткие
гудки.

Я осторожно положила ее на рычажок и с зачастившим пульсом ожидала
повторного звонка. Но «чуда», конечно же, не происходило, – телефон
упорно молчал. Через несколько минут (или прошла целая вечность?)
я подняла трубку. Зуммер угодливо ждал, когда я наберу номер.
Я набрала Наташкин.

– Да? – отозвался сонный голос.

– Наташ, эт я.

– Привет. Ты чего так рано – выходной же сегодня?

– Наташ, ты знаешь, – я помолчала, понимая, что ничего хорошего
сейчас от нее не услышу. Но не удержалась: – Ты знаешь, только
что звонил тот тип.

– Какой еще тип? Ты чё, совсем рехнулась? – В трубке затрещало.
Потом что-то клацнуло, и уже почти родной голос завопил:

– Алло! Алло!! Ты меня слышишь?!

– Слы-шу... – прошептала я.

– Значит, как договорились! Если опоздаешь, учти, ждать не буду
ни секунды! Ты меня поняла?!

– Поняла…

– Ну всё! – отключилась трубка. Никаких гудков, никаких звуков.
Мертвая тишина...

Я боялась пошевелиться. С величайшими предосторожностями, как
драгоценную вазу, уложила трубку на место.

Свершилось!!! Чудо – свершилось! Я совершенно уверена: сегодня
что-то непременно произойдет! Что-то очень-очень важное, что перевернет
мою жизнь, – в этом я абсолютно уверена!

Быстро покончив с повседневными делами, я стала тщательнейшим
образом «готовиться». Вымыла голову, уложила волосы, сделала маникюр.
Накрасившись и одевшись, уселась возле телефона и стала терпеливо
ждать...

«Тра-та-та-та-та!» – заставил он меня подскочить. Чтобы не выдать
себя, чуть слышно пролепетала:

– Да?..

– Слушай! Ты долго еще там! Я жду уже восемь минут!

– Где? – еле выдохнула я.

– Ну, как договорились – возле «Ромашки»!

– Ага…

Я бросила трубку, сунула ноги в туфли и выскочила за дверь, уже
на ходу пытаясь сообразить, что это за «Ромашка»...

Август, 2002