Литературная критика

Расскажу, как судьба свела меня с Валентином Саввичем Пикулем.

Бывает, что писатели считают своим долгом все время выдавать на-гора прозаическую или стихотворную продукцию. Действует неписаное правило, которое, как дамоклов меч, висит над ними: назвался писателем – пиши! Даже если нечего сказать, ты должен, должен, должен писать…

А вот Влентину Пикулю не хаватило времени, чтобы осуществить литературные замыслы. И это притом, что он успел написать целую библиотеку истрических романов. И каждый роман его вызывал бурю отзывов, восхищенных и порочащих. Надо сказать, что в его романах попадаются какие-то неточности, фактические и языковые. Такие неточности я, как читатель, замечал, к примеру, в его «Битве железных канцлеров», но книг Пикуля я прочитал мало до той поры, пока не стал работать в Лениздате заведующим редакцией художественной литературы.

Было это в 1985 году, когда Валентин Саввич попал в очередную немилость государственных властей.

И вот в это-то время оказалось, что Лениздатом, еще до моего прихода, с Валентином Пикулем был заключен договор на издание романа «Фаворит». Книга была уже отредактирована Инной Ивановной Слобожан, осталось только подписать в печать, как вдруг руководство издательства дрогнуло: Пикуля критикуют в газете «Правда»… Естественно, что рукопись романа руководство издательства отложило до «лучших времен».

Но своенравный автор не стал ждать этих лучших времен, а воспользовался тем, что редактор послала ему письмо с просьбой устранить некоторые замечания: Пикуль потребовал возвратить ему рукопись, ибо он расторгает договор с издательством, так как издательство не выполняет своего обещания выпустить в свет роман в 1984 году.

Что и говорить, этот шаг Валентина Саввича оказался очень неудобным для руководства издательством. Прочитав больше полуторы тысячи машинописных страниц, я пришел к выводу: рукопись надо обязательно издать. Дело в том, что фигура главного героя романа Потемкина практически у всех читателей твёрдо ассоциировалась с «потемкинскими деревнями», то есть воспринималась сугубо негативно. А тут автор очень интересно и, главное, доказательно рисовал совершенно иную историческую фигуру, много сделавшую для России.

Я сказал директору издательства Набирухину, что роман «Фаворит» надо издавать. Но теперь предстояло уговорить Валентина Саввича не расторгать договор и, главное, он должен был согласиться с некоторыми замечаниями.

Написал письмо Валентину Саввичу, в котором указал на допущенные в романе неточности. Не знаю, что повлияло, но в ответ на мое письмо, в котором я выразил желание приехать в Ригу и вместе с автором прийти к соглашению, Валентин Саввич согласился на мой приезд. Он рассказал, что я по приезде в Ригу должен пойти в библиотеку окружного Дома офицеров (там работала его жена, Антонина Ильинична), после чего мы вместе с ней придем к ним домой.

И вот я в Риге. Нашел Дом офицеров, нашел Антонину Ильинчну, и мы вместе с ней направились на улицу Весетас. Валентин Саввич встретил нас – невысокий плотный мужчина с короткой стриженой головой, в каких-то домашних шароварах и матросской тельняшке.. За исключение комнаты жены, где царил женский уют, вся остальная квартира была перегорожена книжными стеллажами и книжными шкафами. В разных комнатах на столиках стояли пишущие машинка (не помню, две или три), в которые уже были заправлены листы бумаги.

Он гордился своей библиотекой – и было чем гордиться! Книги у него были уникальные. Например, был книга о казни Азефа, изданная небольшим тиражом и сразу же изъятая и уничтоженная полицией. У него была карта русских укреплений на Кавказе 1842 года, выполненния всего в двух экземпляраях для Военного ведомства. Да мало ли какие раритеты можно было найти у него на книжных полках!

Но самый большой восторг и удивление выызвала у меня его картотека – колоссальное собрание карточек с биографическими сведениями о персонажах русской и мировой истории. Когда я выразил свое удивление, как можно было собрать все эти сведения одному человеку, Валентин Саввич сказал:

– Я веду эту картотеку долгие годы. Причем взял себе за правило: читаю какую-нибудь книгу и мне встречается чье-то имя – я заношу его на карточку. А потом, когда оно встречается в очередной раз – вношу новые сведения в эту карточку.

. Позже мы сели рассматривать мои замечания по роману «Фаворит». Сперва Пикуль был весьма неуступчив, не соглашался с замечаниями, да я и не очень настаивал, когда речь шла о незначительных замечаниях. Но там, где я считал нужным, я употреблял все свое красноречие и доказательность. Пикуль долго обдумывал, как бы пережёвывал замечание и, наконец, спрашивал у Антонины Ильиничны:

– А ты как считаешь: согласиться или нет?

– Я думаю, надо согласиться с редактором, – говорила она.

И в большинстве подобных случаев Валентин Савич соглашался с её мнением. Но иногда, мысленно прокрутив что-то в уме, говорил:

– Нет, надо оставить, как было.

В Ленинград я возвращался, получив от автора добро на издание романа «Фворит».

Но предстояло еще получить добро у вышестоящего начальства. Лениздат был издательством Ленинградского обкома КПСС, издательские планы утверждались обкомом партии.

Вернувшись из Риги, я пошел к директору издательства Набирухину и сказал:

– Надо издавать роман, но как пробить его в Горлите? Ведомство Маркова зарубит его без всяких сомнений, и никакой обком партии не станет ему возражать!

А Ленинградский горлит (то самое цензурное «ведомство») возглавлял в те времена Марков (забыл его имя и отчество), который отличался тем, что умел выискивать крамолу там, где её никогда не было.

Ясно, что отдавать рукопись «Фаворита» для чтения в ведомство Маркова было делом безнадежным: там хорошо помнили оценку творчества Пикуля в партийной печати. Набирухин пообещал переговорить с нашими кураторами в ЦК КПСС.

– Но учти, – сказал мне директор, – ехать в Главлит придется тебе. А там все от тебя зависит: если сможешь убедить, то будем печатать.

И вот я поехал в командировку в Москву. Принял меня первый заместитель руководителя Главлита Солодин. Позже мне говорили, что это человек был еще жёстче, чем Марков в Ленинграде. Но меня этот рыхлый круглоголовый мужчина встретил с улыбкой, доброжелательно. Я вынул из портфеля верстку романа и стал говорить о романе то, о чем уже упоминал выше: роман «Фаворит» – патриотическое произведение, издание которого сыграет свою положительную воспитательную роль.

Солодин, взяв вёрстку книги, перелистывал ее и слушал меня внимательно. По временам он задавал какие-то вопросы, то по тексту книги, то по делам в Лениздате. А когда я сказал, что был у Валентина Саввича, он весьма заинтересованно стал расспрашивать о Пикуле, о его работе.

Моя беседа с Солодиным продолжалась минут двадцать-тридцать. Затем высокий главлитовский начальник сказал мне:

– Я думаю, Лениздат сможет издать этот роман. Не забудьте только прислать нам десять экземпляров, когда книга выйдет в свет. Желаю удачи!

Так закончился мой визит в высокие главлитовские инстанции: я получил необходимый штамп на титульном листе: «Разрешено к печати».

Каждый раз, когда я бывал у него, Валентни Саввич дарил мне свои книги с надписями, причем в этих надписях он всегда подчеркивал, что это экземпляр – авторский.. О Валентине Саввиче у меня осталось впечатление как о величайшем труженике, для которого главное было не его личное место в литературе, а место литературы в истории нашей страны.

Можно с полной уверенностью сказать, что в советское время его подвижнический труд дал свои замечательные плоды. Нисколько не принижая значения произведений таких авторов исторических романов, как Вячеслав Шишков, Алексей Чапыгин или Алексей Толстой, хочу подчеркнуть: в 60–80 годы прошлого века книги Валентина Саввича Пикуля возбудили у читателей огромный интерес к истории нашей страны. Его книги служили и служат России.