Литературная критика

(Анатолий Рясов. Прелюдия. Homo innatus. М.: Ладога-100, 2007, 224 с.)

Книга, оставаясь прелюдией, является завершенной, разливаясь в
дальнейшую абсолютную форму, перерастая в огромную, нарастающую
при своем приближении, дышащую соленой влагой морскую волну,
захлестывает и окатывает своей пронизывающей глубиной и
искренностью насквозь. Анатолий Рясов переносит на бумагу
сценарий нашей жизни, написанной не нами, подчеркивая неизбежность
и абсурдность нашего «подлинного» спектаклеобразного
существования, мастерски обставленного подготовленными на все
непредвиденные случаи декорациями, наличествующими во всем своем
многообразии масками и манекенами, следящими за каждым
движением стеклянными бусинками глаз.

Крик, вырывающийся из самых потаенных глубин души, прожженой
окурками тысяч симулятивных глаз, принадлежащих множеству жутких
масок – улыбок-ухмылок. Крик, захлебывающийся при каждом вдохе
и выдохе, разрывающий своим бессилием диафрагму на мелкие,
разорванные в лохмотья клочки, крик, вспарывающий оболочку,
вскрывающий жилы, дающий посредством смерти – жизнь, бытие,
переступающее периферию сценария и выводящее тебя в
подлинность.

Текст – игра, не терпящая правил и имитации, составляющая свой
скелет из множества перетекающих идей, пронизанных тонкой нитью
множества роящихс мыслей. Книга – война, являющаяся для глаз
постороннего зрителя гармонией.

Ссылаясь на авторскую схему подлинного произведения искусства,
спрятанную в бесконечном лабиринте живого текста, книгу можно
назвать его воплощением, сочетающем в себе три важных и великих
ипостаси: эмоциональную, интеллектуальную и техническую.
Обнажая лица, срывая завесы и ширмы, являсь воплощением
бунтаря, «Прелюдия» заставляет зрителя вопрошать, выбираться из
лимитированного пространства, отказываться от насажденных
чужих мыслей, срывая этикетки и прикрепленные к чувствам ярлыки,
подобные товарным штамповым знакам, открывать глаза,
отрешаясь от подобности мышления, обращаться к новым аналогичным,
абсурдным и безумным для понимания масс формам, к
собственному «Я», обретать подлинность посредством трансценденции, а
также, позволяет перешагнуть за привычную, данную нам
изначально схематично-табличную реальность, осознавая свою
поддельность в осмыслении подлинности.