Проза

Педагогам, ненавидящим детей, посвящается.

Летом я приезжал к бабушке в деревню и гостил почти все каникулы.
Мои родители, наверное, были очень довольны моим отсутствием,
так как чадо их было крайне любознательно и беспокойно.
Нисколько не сомневаясь в своём мастерстве, я смело брался за
ремонт будильника, электросчётчика, радиоприёмника, пылесоса.
После разборки-ремонта-сборки часов, электробритв и прочих
предметов цивилизации, сии предметы имели тот же самый вид,
блеск и прочее. Но они, эти несовершенные приёмники и
пылесосы, ни как не желали потом ловить «Голос Америки», сосать
пыль, брить и отсчитывать время. Пиком, вершиной моей
деятельности был ремонт телевизора. Однажды он сломался.

– Надо мастера вызывать, – махнула рукой мама.

– Зачем вызывать? Мастер у тебя есть...

-Вот как родители меня ценят, – подумал я и вырос в своих глазах на
голову. Нет, пожалуй, на две головы.

-... и это я! – торжественно закончил мой отец.

Обе головы слетели с моих плеч и, капустными кочанами, покатились к
ногам моих родителей. Развернув телевизор и засучив рукава,
папа с видом хирурга погрузил руки в чрево больного. Я не
мог безучастно стоять рядом. Как интересно! Проводки цветные,
всякие детальки. Аж дух перехватило! У-у-у-ух...

– Не лезь под руку, – отогнал меня отец.

– Не мешай отцу, – шепнула мне мама, боясь помешать «хирургу», –
Коля, а может всё-таки мастера позвать?

– Минуточку... сейчас... ага... вот...

– Ничё-ё-ё у тебя папуля не выйдет, – как можно безразличней
заключил я вслух.

Возможно, моя фраза оказалась роковой, а может папа сунул палец не
туда куда надо.

– Ой-ой-ой!

– Что случилось, Колюша? – испугалась мать.

– Тр-р-рахом токнуло. Да, надо мастера звать.

– Я же вам говорил. Не по-лу-чит-ся, – сказал я.

Родители стали торопливо собираться на улицу.

– Мы через полчаса вернёмся. К телевизору не подходи.

Было бы сказано! Через полчаса ваш телевизор будет как новый!

– Нет, лучше нового будет, – приговаривал я, бесстрашно разбирая
ценный прибор на детальки, деталечки и прочие штучки.

– Вот обрадуются, – думал юный техник.

Через 30 минут пришли родители с каким-то дядечкой. В руках у
дядечки был чемоданчик.

Сцена была очень бурной... Макаренко мои родители, определённо, не
читали...

* * *

Итак, я был сослан к бабушке. В деревню. Как Владимир Ильич. Он,
наверное, тоже царю-батюшке крепко насолил. Раз сослали. Но нет
худа без добра. Мне было лет 8-9 когда я познакомился с
Васькой-Котом. Так все звали соседского 18 летнего парня.

Находясь в ссылке, я помогал бабушке поливать и полоть огород,
ухаживать за птицей, ворошить сено, складывать его в стожки.
Свободное время я проводил с Васькой. Это был Друг. Мой Друг.
Друг с большой буквы. Со мной он был на равных. Я и сейчас не
могу понять кем же на самом деле этот простой деревенский
парень. Возможно, Васька был врождённым педагогом с тонким
умом и ранимой душой? Не знаю. У меня был Друг и звали его
Васькой.

– Эй, баба Паша! Юрка-то где?

– Знамо, на чердаке...

– Клич его, бабушка. Я его с собой заберу.

– Юрка! Юрка-а-а! Вылазь! Кот за тобой приехал.

Я бросал ремонтируемую мной гармонь и через три ступени спрыгивал с
чердака.

– Привет, Васька! – кричал я, запрыгивая в кабину трактора.

– Здорово, – важно отвечал он. Его глаза светились улыбкой.

– Куда мы сегодня?..

– На кудыкину гору! Едешь?

– Конечно!

И мы тряслись по ухабам деревенских дорог, развозя то молоко, то
пустые фляги, то сено, то тяжёлые брёвна.

– Малой, ты плавать умеешь?

– Умею.

– А с того обрыва нырял?

– Не-е-е...

– Чё, слабо?

– Угу, – покраснел я.

Васька заглушил мотор.

– Вылазь, нырять будем. Скидай штаны!

– Ой, Васька, мне как раз срочно домой надо. Бабка заклюёт... –
неуверенно пробормотал я.

Васька стоял уже в одних трусах и вытряхивал меня из одежды. Он
подвёл меня к обрыву.

– Это не страшно... Ну... давай...

Душа моя забилась в пятки. Пятки приросли к земле.

– Не-е-е... Васька... чё-то не хочется.

– Эх ты, заяц! Смотри!

И он прыгнул. Вынырнув и поправив мокрый чуб, он закричал – Ну
давай, малой, сигай! Тут не глубоко! Закрывай глаза и рот!
Солдатиком! Ну... Прыгай!

– Нет, Васька, поехали... а...

«Кот» вышел из воды, взобрался на кручу.

– Это только первый раз страшно, понимаешь, – говорил он, заглядывая
мне в глаза. – Не дрейфь, Юрка, прыгай.

– Не-е-е... страшно.

Он взял меня на руки.

– Закрой глаза. Вдохни воздух. Ну, браток, не трусь! Полетели!

И Васька сделал шаг вперёд.

– А-а! – только и успел заорать я. Падение было не больным и не
страшным. Его крепкие руки вытолкнули меня с глубины. Я жадно
вдыхал воздух.

– Воды нахлебался?

– Не...

– Ещё прыгнешь?

– Ага...

– Валяй!

Теперь я не боялся. Друг-Учитель плавал в воде, ожидая меня. А я
прыгал, прыгал, прыгал. Где солдатиком, где рыбкой, где брюхом.

– Пузо не отшиб?

– Не...

– Ныряй ещё!

И я нырял, нырял, нырял.

– Ну хватит, Юрка. Домой пора. А вечером кино. Фильм «Вратарь» видел?

– Нет.

– Вот и посмотришь, – сказал он, заводя мотор.

Я обожал Ваську. Он всё умел и всё знал. Он объяснял мне как растёт
трава, как курица несёт яйцо, почему дует ветер и светит
луна. Его доброта была неиссякаема. Он водил меня на меловые
горы, в заброшенные колхозные сады. Учил удить рыбу и ловить
руками раков. Возвращаясь из очередного нашего похода, мы
пили воду из родника. Он бил из – под корней старой ветлы, на
ветке которой висела НАША алюминиевая кружка.

– Хороша водица, – говорил он, утирая губы.

– Хороша... – вторил ему я.

И мы оба смеялись.

– Васька, – однажды спросил его я, – а почему тебя «котом» прозвали?

– Не знаю. Всех котов «васьками» дразнят. А «васек» – котами. Вот и
меня... так.

Как-то раз он запрягал лошадь. Она была с норовом. Могла и укусить и
лягнуть. Васька меня к ней не подпускал. Я стоял чуть
поодаль. Мне было скучно. Я взял лук и стрелы, сделанные для меня
Другом, и хотел уже было объявить войну всем бледнолицым
деревни, как услышал Васькин крик.

– Брось! Ногу! Ногу отдай! Юрка, не подходи! Лягнёт! Отдай!

Освободившись от лошадиного копыта, Васька упал в траву.

– Больно, Васька? – жалобно заскулил я, увидев в его глазах слёзы.

– Воды с колодца принеси...

Я побежал за водой. Торопясь и обливаясь, принёс треть ведра
холодной воды. «Кот» поливал окровавленные пальцы ноги.

– Вась, больно?.. А... Вась...

Он меня не замечал.

– Вась... а... Вась?

– Щекотно... Дуй к бабке за бинтом и йодом, – наконец-то ответил он,
– Чуть-чуть... больно.

Я принёс бинт и йод. Потом прибежала баба Паша. Она бинтовала ему
ногу и приговаривала.

– Вот злыдень... вот злыдень...

-Вась, тебе не больно? – спросил я дрожащим голосом.

– До свадьбы заживёт, – улыбнулся он.

– А скоро эта... свадьба?

– Знамо дело, осенью, – ответила бабушка.

– Правда, Вась?

Вместо ответа он прикрыл глаза. Вот дела! Друг изволит жениться. Бац
и всё! Женится!

– Вась... А я?.. Я-то как же?..

Васька и бабушка громко рассмеялись.

– Я ж следующим летом к тебе приеду...

– Тем летом у него уж свои будут...

– Как это... свои?

– Ну дети...

– Какие дети? Вась... А Вась... Правда?

– Не зуди, малой, ступай... Устал я... – грустно ответил мне Друг.

– И зачем ему жениться, – думал я, проваливаясь в бабушкину перину.

– Нет, я жениться не буду, – твёрдо решил я, засыпая, – Пусть Васька
как хочет, а я точно не женюсь. Ну их...

Утром Друг ждал меня у окна.

– Давай в кабину, малой!

– Вась, а нога не болит? – спросил я, устраиваясь на сиденье
дрожащего трактора.

– Уже нет.

О свадьбе я не спросил. Да и Васька молчал. Через несколько дней был
праздник. День молодёжи. В саду у Васьки собрались человек
10 парней и девчат лет 18-20-ти. Было слышно, как звенят
стаканы, громко разговаривают. Я тоскливо сидел на крыльце
бабушкиного дома.

– Ты туда, внучок, не ходи. У «Кота» компания, – сказала бабушка,
присаживаясь рядом и гладя мою голову.

– Я, ба, через плетень... Одним глазком... Они не заметят... Можно?

– Можно, – улыбнулась она.

Лёжа на животе и покусывая травинку, я рассматривал Васькину
компанию. Вот эта конопатая, наверное, и есть его невеста. Ни кожи,
ни рожи. Что он в ней нашёл? Я перевернулся на спину и стал
наблюдать за грачом, клюющим переспелую вишню.

– Вот училка наша... и то... красивей этой конопатой. Не невеста, а
мухомор...

– Эй, Кот! А на меловую гору на своём «чихе» заедешь?

– Заеду, – ответил Васька.

– Слабо тебе, Кот! – сказал чей-то мужской голос.

– Не слабо.

– Спорим на мои часы! – сказал другой.

– Годится! Смотрите, барбосы!

И Васька побежал к трактору.

-Васька! Стой! – заорала конопатая, – Стой!

Я вскочил на плетень – Васька! Васька!

Он уже заводил свой «чих». Я бежал, трава опутывала мои ноги. Я
вставал, бежал и снова падал. Мне казалось, что я стою на месте,
а время летит стрелой.

– Ба-ба-бушка! Там... Васька... на тракторе... на гору, – задыхаясь,
выкрикнул я.

– Ах стервец! Пьяный же! Куда же?! – замахала руками она.

Я выбежал на улицу. Друг на тракторе уже поднимался в гору. Из
соседних домов выбегали люди. Трактор, плюя чёрным дымом,
медленно лез на крутую гору. Я слышал дикий рёв мотора. Трактор мне
запомнился маленькой божьей коровкой, медленно ползущей
вверх.

Люди что-то кричали, дико орала «конопатая». Ваське оставалось
метров 30-40 до вершины горы, как вдруг заглох мотор. Все
замерли. Тишина звенела в моих ушах. Божья коровка стала медленно,
плавными толчками спускаться со склона.

– Васька! Ва-а-а-а-аська-а! Прыгай! – заорал недетским голосом я, –
Прыгай! Закрой глаза! Прыгай!

Трактор стал быстрее пятиться задом. Потом ещё, ещё быстрее.
Отвалилось сначала одно большое заднее колесо, потом трактор
перевернулся на крышу, отлетела дверца, затем все остальные
колёса...

– Ва-а-а-аська-а-а-а!..

Мне кажется, что остановилось время и моё маленькое сердце. Чьи-то
руки подхватили меня.

* * *

Я пошёл в 3-й класс. Мы писали сочинение на тему «Как я провёл
лето». Я бы его и не вспомнил, это сочинение, если б на другой
день учительница не прочла его перед всем классом.

– Дети. Я прочитала ваши работы и очень рада, что вы хорошо
отдохнули. Вы ходили с родителями в лес, кто-то из вас отдыхал на
море. Это замечательно, – торжественно вещала она,
прохаживаясь между партами.

– Но вот Орлов опять отличился, – она, подкатив глаза, указала на
последнюю парту тетрадкой, – Нет. Я зачитаю: «Как я провёл
лето. Лето я провёл в деревне. Там я подружился с Васькой
Котом. Он погиб на тракторе.»

Весь класс засмеялся.

– У Орлова был кот Васька. Этот «Васька» катал его на тракторе. И, к
сожалению, погиб.

– Орлов, к счастью, уцелел, – выдавила из себя учительница.

Класс взорвался хохотом.

– Да был Друг! Васька Кот! – закричал я в её смеющееся лицо

– А Вы... а ты... конопатая! – крикнул я ей сквозь слёзы.

Через пару минут я сидел в учительской. Педагоги дружно кричали и
дёргали меня то за рукав, то за ухо. Глазами, полными слёз, я
смотрел в окно.

– Прыгай, прыгай, Васька-а-а...