Проза

Роман «Север» (1960) – вторая часть послевоенной трилогии Селина
(«Из замка в замок» (1957), «Ригодон» (1969)), в которой Селин
описывает свои злоключения в конце войны. Селин и его
товарищи по несчастью (жена Лили, актер Ле Виган и кот Бебер)
отправляются из утопающего в роскоши Баден-Бадена в разрушенный
Берлин, а затем дальше на север - в Восточную Пруссию, в
Цорнхоф, поместье, которым управляет безумец, населенное
поляками, берлинскими проститутками, пленными, беженцами... Селин
называет себя «скромным хроникером», но на самом деле
описывает свои скитания по разрушенной и обреченной на поражение
Германии почти так же, как Данте описывал свое путешествие по
кругам Ада.

Французский плакат времен Второй Мировой войны

В старинных хрониках войны назвались иначе: перемещения народов… вот
уж точно подмечено! в июне 40-го, к примеру, французский
народ и армия и впрямь переместились из Берген-оп-Зома в
Пиренеи… при этом и народ, и армия наложили в штаны… а в Пиренеях
все опять встретились!.. Фриц и Франсуа!.. даже не
подрались, просто выпили, закусили и легли спать!.. перемещение
окончено!.. а мы опять возвращаемся в Баден-Баден!.. все слова и
мысли смешались в кучу!.. к чему было опять покидать
Монмартр? да все из-за страха, что после четырехлетней передышки
тебя разорвут на части на проспекте Жюно… о, жалкие людишки!
все друзья и родственники только и ждали, когда меня
замочат, все были заодно, готовились наброситься на меня, растащить
всю мою мебель, стащить с меня последние штаны, а ненужное
спустить с молотка… что они в результате и сделали, ей-богу!
да что там говорить, я сам виноват… я сам принес себя им в
жертву!.. добренький Иисус и через десять тысяч лет готов
ежедневно идти на крест!.. человечество хорошо усвоило этот
урок! это же очевидно: все дороги забиты роскошными тачками с
икрой, бриллиантами и отпускниками… а желающих хоть чем-то
пожертвовать что-то не видно!

Известно, что французские военные, обосравшись от страха, в 40-м
стремительно уносили ноги из Берген-оп-Зома в Байонн… а мы,
Лили, я, Бебер и Ля Вига*{Имеется в виду Робер Ле Виган
(настоящее имя Робер Кокийо) - актер, ближайший друг Селина,
дебютировал в кино в 1931 и к концу своей карьеры в 1944 г. успел
сыграть более, чем в пятидесяти фильмах (среди них "Дети
райка" Марселя Карне, "Набережная туманов" Марселя Карне,
"Мадам Бовари" Жана Ренуара и т.д.). }, в 44-м… с улицы Жирардон,
в Баден-Баден… у каждого своя поносная эпопея!
приговоренный к смерти малыш Пустэн*{Селин имеет в виду маршала
Петэна.}, спасая честь и шкуру, запрыгнул в самолет и отправился в
Лурд… но я не собираюсь пичкать вас Сравнительными
Жизнеописаниями… Пустэн - это одно, а я - совсем другое… его хроника
тянет на миллиарды!.. за мою же, сами понимаете, не дадут и
ста франков «новыми»… статуи Пустэна торчат повсюду, а мое
рыло даже на могильной плите и то не осмелятся выгравировать…
у моей матери на Пер-Лашез плиту на могиле уже очистили,
стерли нашу фамилию… вот что значит вовремя, где надо, не
подстраховаться… вы не поверите, но в Ля Рошели я выдержал натиск
чуть ли не всей французской армии, когда меня пытались
склонить продать машину «скорой помощи»! а она ведь была не
моя!.. я человек долга и уломать меня невозможно! «скорая
помощь» из моего диспансера в Сартрувиле… вы представляете!.. я
отвез ее туда, откуда взял, эту чертову колымагу! а заодно
двух бабуль с бутылями красного и троих новорожденных… всю эту
шоблу, в целости и сохранности! и кто об этом хоть что-то
знает? о, черт побери, никто! а на кого, вы думаете, навесили
все прегрешения? на меня! на меня!.. да их хватило бы на
целую каторгу! двадцати Ландрю, Петьо и Фюальдесам*{Ландрю,
Петьо – знаменитые серийные убийцы. Судья Антуан Бернардэн
Фюальдес был убит в 1817 году, предположительно, убийцы состояли
в сговоре с его женой.}!.. вот если бы я загнал машину за
бабки, которые мне тогда предлагали, вместе с младенцами,
санитарками и старухами впридачу, я был бы сейчас героем
Сопротивления, и мне бы тоже воздвигли вот такой монументище! а
теперь, батюшки мои, повсюду слышится улюлюканье!.. вас
обвиняют во всех смертных грехах! все возмущены тем, что вы
недостаточно покорно подставляете свою вонючую шею под нож!..
жалкий трус!.. миллионы зрителей в амфитеатре требуют вашей
смерти!.. и все из-за моей дурацкой честности… из-за того, что я
вернул колымагу туда, откуда я ее взял, потому что она мне
вовсе не принадлежала!.. была имуществом Сартрувиля!
дурацкая честность!.. если бы я оставил ее фрицам, хрянцузам,
«сынкам»{Имеются в виду СНК - Силы Национальной Консолидации,
одно из подразделений французского Сопротивления.}, да кому
угодно, хоть баням или душевым, все ведь хотели ее купить,
вместе с бабулями, санитарками и новорожденными! я был бы теперь
респектабельным сытым рантье, а не старым грязным
оборванцем…

Некрологи по утрам в «Фигаро», пожалуй, это единственное, что меня
слегка утешает!.. «в своем замке в Олной-Ле-Топин, выдающийся
военачальник Трахтибидох откинул коньки… его безутешные
родственники перед тем, как отправиться к нотариусу, благодарят
всех… за искренние соболезнования… и т.д….»

Моя привязанность к «Фигаро» вполне объяснима… «Вестник Судьбы»…
сколько жаждавших напиться моей крови уже откинули копыта…
отправились кормить червяков, ханжеские рожи!.. прощайте,
безутешные родственники!.. весь Олной-Ле-Топин в трауре… и леса, и
замок… вызывайте нотариуса!<… >

<…> Achtung!.. Achtung!.. вдруг завыла сирена… внимание! внимание! и
сразу же – фанфары!.. что это, объявление о какой-то
победе?.. не может быть, отступление длилось, по меньшей мере, уже
два года… сепаратный мир с Россией?.. это другое дело!..
громкоговоритель находится довольно далеко… где-то на середине
между отелем и розарием… я слушаю… мы все застываем в
напряженном молчании… речь идет не о победе!.. Achtung!
Achtung!.. а о покушении на Гитлера!.. доигрались!

- А жив он или нет, они сказать не хотят?…

Замечает мадам фон Зект… и добавляет:

- Представляю, что будет, если он остался жив…

Мужайтесь, дорогой читатель… и до этого покушения вы, вероятно,
постоянно натыкались на противоречия из-за обилия случайных
фактов и ненужных отступлений… в моей бессвязной болтовне… но я
думаю, что ковер можно лучше себе представить, если
взглянуть на него сверху, снизу, вывернуть наизнанку, осмотреть все
узоры сразу и все цвета… все оттенки!.. шиворот-навыворот!..
считать, что вы все это представляете себе, спокойно стоя
или лежа на нем сверху, значит лгать… а правда заключается в
том, что, начиная с этого покушения, все окончательно
погрузилось в хаос…

Вот если бы покушение удалось, его бы убили, тогда бы порядок был
восстановлен! но вы видите, к чему мы пришли, из-за того, что
он ускользнул! все окончательно погрузилось в хаос!.. так
что не удивляйтесь, что я рассказываю вам об отеле «Бреннер» в
Баден-Бадене после «Lowen» в Зигмарингене… хотя туда мы
попали гораздо позже!.. постарайтесь уж как-нибудь
сориентироваться!.. во времени! и пространстве! я столько мучился над
этой хроникой!.. но послушайте!.. художники и музыканты
делают, что хотят!.. и их все носят на руках, осыпают почестями и
деньгами… кино, развлечения!.. а почему мне, историку,
нельзя шить вкривь и вкось?.. меня что, за это полагается
убить?.. ну это уж слишком!.. позор на мою голову!.. должен
спасаться в лохмотьях и язвах!.. ату его!.. на виселицу!.. мое
почтение, мадам и мсье… вы уже сделали свои ставки? так пеняйте
на себя!.. пасуйте!.. самоутверждайтесь!.. что, плохая
игра?.. главное, хорошая мина!.. и крыша уже поехала?.. жаль!..
глупость!.. это дурацкое покушение все перепутало!..

Ах мсье, мадам, конечно же, этот «райский уголок» сразу же
опустел!.. со скамеек и грабовых аллей!.. всех как ветром сдуло!
после первого же achtung! achtung! все кинулись в подвалы
«Бреннера»… чтобы их было не видно и не слышно!.. правда
неподалеку в бассейне вскоре снова послышались вопли! настоящий
шквал!.. обитателям и персоналу «Бреннера»… в сущности, было
глубоко плевать и на Адольфа, и на покушение… замочили они там
его или нет… «ну и задница у тебя, шлюха! пойдем трахнемся!
ныряй сюда, сучка!..»

Что еще за задница?.. «толстая задница»?.. у кого это?..

- Фюрер умер!

- Да что ты об этом знаешь, мочалка! ныряй, тебе говорят!.. лахудра!
unverschamt!.. бесстыжая!.. raus! raus! пошла вон!..

Дело принимало дурной оборот… но тут вмешался кто-то еще…

- Не трогайте ее! боши! извращенцы! оставьте в покое девушку!

- Девушку? дерьмо вонючее!..

Теперь там начинается драка! вланг!.. пфлафф!

- Сосалка!

В розарии нам все слышно… там сцепились не на шутку… за и против!..
но чья же это все-таки задница?..

- Вали! вали отсюда, дура безмозглая!..

Проносится над долиной эхо…

- Вали отсюда, старая калоша!

Какая-то женщина выскакивает из бассейна… она бежит… по направлению
к нам…

- Мадам фон Зект!.. мадам фон Зект!..

Да, мы ее знаем!.. мадмуазель де Шамаранд!.. это из-за нее в
бассейне вопят и дерутся!.. причем все это продолжается!.. влауф!..
брум!.. тумаки!.. еще одно самое громкое вруф!.. из
бассейна!.. и еще одно!.. они валятся в воду!.. и продолжают в
воде… а мадмуазель де Шамаранд уже тут… она садится рядом с
нами… тяжело дыша… в изодранном в клочья купальнике… хватает за
руку мадам фон Зект… и заливается слезами…

- Мадам! мадам! прошу вас… они меня ударили!.. они все сошли с
ума!.. хотели меня убить, из-за того, что их фюрер умер!.. они и
сюда придут, мадам фон Зект!.. и вас тоже убьют!.. они мне
сказали!

- Ну, вовсе нет, дитя мое!.. фюрер не умер! он ведь не

один!.. просто небольшое покушение! а вы чересчур обнажены, вот и
все!.. мужчин в бассейне это возбуждает!.. ясное дело! у вас
слишком открытый купальник! оденьтесь и идите туда! держите!
вот мой носовой платок!.. вытрите слезы! пожалейте свои
глаза!..

- Но мой пеньюар, мадам фон Зект!.. они сорвали с

меня мой пеньюар… желтый с красным! и не хотят его отдавать!

- Видимо, мне придется сходить за ним самой!.. мне они его отдадут!

- Но, мадам фон Зект, они разъярены! вне себя от ярости!

- Не беспокойтесь, моя милая, старость вразумляет самых безумных…
подождите меня тут! они отдадут мне ваш пеньюар как миленькие!
желтый с красным, вы говорите?

Мы остаемся вчетвером… так и есть!.. она направляется туда!..
маленькими шажками… по песчаной аллее к бассейну… и почти сразу же
возвращается с желто-красным пеньюаром.

- И они вам даже ничего не сказали?

- Нет, конечно!.. совсем ничего, дорогая!.. теперь одевайтесь!.. мы
возвращаемся в отель!.. все вместе!

И действительно… мы вчетвером проходим через скопище каких-то
ублюдков… которые буквально минуту назад буйствовали, а теперь
совершенно успокоились… ни звука… мадам фон Зект оглядывается
на них и останавливается…

- Вот видите! все-таки это не только их вина, дорогуша!

Что правда, то правда, наша барышня прибыла сюда всего три недели
назад, но уже довела всех самцов в бассейне до безумия… каждый
день в новом купальнике, и все более вызывающем… о, ягодицы
у нее великолепные, я согласен… однако что она ими
вытворяла!.. покачивания бедрами… извивы спины в бассейне!.. а во
время плавания… от этой ее манеры плавать кролем начинало
казаться, что у нее одновременно десять крупов… исчезающих в
пене… на воде, под водой… было от чего перевернуть бассейн… я
хочу сказать, что у постояльцев… парикмахеров, крупье,
официантов, банщиков… да и бездельников из отеля… выздоравливающих
офицеров… конечно же, конечно, нервы были на пределе…
покушение на Адольфа накалило атмосферу еще больше… а тут еще она
со своей задницей! да без мадам фон Зект ее бы просто
линчевали… но одно слово всех утихомирило… мы опять спокойно
могли идти мимо целой орды массажистов, банщиков, кухонных
рабочих… а от этих типов можно ожидать чего угодно, они только на
вид такие услужливые! мадмуазель де Шамаранд, несмотря на
свою прискорбную манеру подчеркивать седалище, в целом была
очень милой, симпатичной и образованной особой… аптекарша из
Барси-сюр-Од… среди «коллабос» оказалась случайно, просто по
уши влюбилась в адвоката из Милиции*{Имеется в виду одна из
политических коллаборационистских группировок.}, и тот
отвечал ей взаимностью… они даже собирались пожениться… однако
их идиллия длилась недолго, за два дня до Высадки*{Имеется в
виду Высадка армии союзников в Нормандии.} его прикончили
“сынки”, прямо в зале суда… она спаслась, но ее дом, аптека,
все сгорело, и ее бабушка тоже… танк СС подобрал ее в
люцерне! целый отряд маки*{Маки – участники партизанского движения
во Франции в период фашистской оккупации.} гнался за ней… но
все же ей удалось улизнуть!.. ползком под пулями!.. ай да
мадмуазель де Шамаранд!.. браво!.. все-таки в ней что-то
было!.. в Жерардмере она присоединились к другим членам семей
милиционеров, которым удалось уцелеть… и это еще не все!.. по
дороге во Франкфурт, принимая ванны, она постепенно покорила
все немецкое посольство… плюс крупье из Монте-Карло,
которые намеревались открыть в Штутгарте еще одну школу, филиал
местной… все-таки у нее больше не было ни кухни, ни дома, ни
бабушки, а вокруг было полно темных личностей, готовых в
любую секунду на нее наброситься, поэтому как барышня неглупая,
она решила, что ей лучше угождать и нашим и вашим, то есть
кокетничать и с голлистами-крупье, и с нацистами из
посольств… тем не менее, чересчур обнаженное тело, видимо, слишком
нервировало молодых людей… особенно в бассейне!.. в чем вы и
сами могли убедиться, слушая отголоски гнусной потасовки
между ресторанными служками из Виши, ставшими “тайными
сопротивленцами” в “Бреннере”, и обитателями Баден-Бадена,
калеками-бошами, скорченными горбунами из госпиталей, которые тоже
приходили в бассейн, чтобы насладиться “стриптизом”… доведенные
до предела отчаяния, они способны были нас расстрелять или
забросать камнями… без мадам фон Зект так бы и было…
воспользовавшись затишьем, мы снова выходим на берег Ооса… за нами
кто-то бежит… фрейлен Фишер!.. эта тоже от нас без ума… даже
не пытается скрыть свою злобу… американцы ее высекли… а мы
во всем виноваты!.. внешность у нее почти как у Квазимодо,
поэтому та порка вряд ли ей особо навредила… ее высекли в
Алжире… в консульстве… где она была при Шульце, она и теперь
его секретарша… природа ей удружила, на левой щеке огромное
лиловой пятно, волосы рыжие, жесткие, как хвост коровы… а
глаза: один серый, другой голубой… к тому же, она еще и косая… в
общем, видок у нее был еще тот!.. а она гордилась этим!..
родом она была из Гарца, края ведьм… поэтому антураж у нее
был тщательно продуман… в комнате повсюду картины и колдовские
куклы… разные безделушки, тарелки… свисающие с потолка… и
столько же ведьм верхом на метле… “вот увидите… -
предупреждала она нас, - все закончится шабашом!” эта мысль ее утешала…
она уже представляла себя помешивающей в котелке, куда,
предварительно содрав с нас кожу, бросят варить нас и
американцев… высадившись в Алжире, янки поставили ее раком… мы должны
были за это ответить! как и весь мир!.. теперь она
торопилась к нам… что там еще стряслось?..

- Доктор! Доктор!..

Это меня…

- Мсье Legationsrat хотел бы поговорить с доктором… срочно!.. вы не
против?

- Мадмуазель Фишер, я к вашим услугам!.. следую за вами!..

Две минуты… и я уже у Шульце…

- Доктор, вы в курсе того, что случилось?

- О, немного, мсье министр… а что?..

- Нет, доктор, вы еще ничего не знаете!.. вот увидите!.. вы ведь
хорошо изучили этот отель!.. везде уже побывали, не так ли?..

- Ну почти… мне кажется…

- Тогда, пожалуйста… если вы не возражаете… я выделю вам
сопроводителя… со специальным ключом… «универсальным»!.. вы же знаете!
стучаться бесполезно… а вы отворяете и осматриваете больных…
если вам не трудно, захватите с собой сумку и все
необходимое!.. этих – в первую очередь!.. номера я вам сейчас дам!..

Он пишет…

- 113… 117… 82… входите без стука!.. а то еще не откроют… и не
говорите, что вы от меня…

- О, ни слова, мсье министр!

- Потом, когда вы окажете им первую помощь… возвращайтесь ко мне!..
о том, что вы там увидите, не должен знать никто… ни один
человек!.. ни один!..

- Могила, уверяю вас! Могила, мсье министр!

- Тогда спасибо вам, доктор!.. и мы еще увидимся… после…

Эти номера я знаю… 117… и еще лучше 113… ничего особенного!.. все
это продолжалось уже несколько месяцев, просто нужно было быть
чуточку повнимательней… эти типы, толстяки из «Бреннера»,
из самых роскошных апартаментов, таких, как 117, например,
все были замешаны в заговоре, черт бы их побрал!.. бабок у них
куры не клюют!.. а что если они покончили с собой?.. Шульце
посылал меня в этом удостовериться… меня это не особенно
волновало… подохли они или просто напились… человек такое
существо, что готов пить и обжираться до отупения по любому
поводу… а я беру свой шприц, сумку с набором инструментов и
ампулы… ну-ка, не повесились ли они? я знаю, что это недалеко,
113-й!.. так!.. глянем!.. тук! тук! тишина… коридорный
открывает своим ключом… из темноты мне навстречу выплывает
роскошная брюнетка… с распахнутой грудью, вся растрепанная…

- Ах это вы! вы, дорогой доктор!.. входите же, входите!

Кажется, это вовсе не заговор, а какая-то пьяная оргия… сколько
их?.. пять или шесть существ еще шевелятся где-то… там в
глубине… ну и пусть!.. эта дама обычно всегда так холодна… с
полупрезрительной улыбкой на губах… а тут в распахнутом пеньюаре,
полностью к вашим услугам… неожиданно она меня целует!..
вероятно, она не против, чтобы я тоже к ним присоединился?
черт! этого мне еще не хватало!.. я только на секунду! сколько
их тут?.. сразу и не разберешь… настоящая куча мала… мне
удалось разглядеть только гарсона и коменданта… да еще
маникюршу… та и вовсе совершенно голая… еще пять… шесть семейных пар…
в полной темноте… они все повыключали, осталось только
одна, единственная свеча… неужели они тут только обжимаются и
все?.. песнопения?.. запах ладана… я начинаю кое-что
различать, глаза привыкают и проникают сквозь темноту, как рентген…
растрепанная красотка больше меня не целует… она отходит,
падает на пол и начинает храпеть… ага, я замечаю на стене
большую фотографию… фото Гитлера, висящее вверх ногами… с широкой
черной лентой наискосок… через весь портрет… вероятно, они
отмечали его смерть… вот почему Шульце так настоятельно
советовал мне никому об этом не говорить, черт бы его побрал!..
их взрыв провалился!.. а они тут празднуют, будто все
удалось! но Адольф-то и не думал подыхать!.. отнюдь!.. лысый
полковник и мальчишка- лифтер рядом на ковре… пьяные вдрыбадан!..
икают… и собираются блевать… остальные тоже… зрелище не из
приятных… а вот Гитлер с траурной лентой и вверх ногами
смотрится неплохо… я поворачиваюсь к коридорному: «Ладно!..
теперь 117!..» я замечаю, что у них тут еще и накрыты столы…
три… четыре… буквально ломятся от яств! разрезанные на куски
куры… переполненные всякой снедью огромные компотницы…
замороженные фрукты… меренги… никто ко всему этому даже не
притронулся, настолько все уже обожрались… ящики шампанского… им бы
этого хватило дней на восемь… брюнетка, которая была со мной
так приветлива, храпит… и даже не замечает, что я ухожу… в
остальных комнатах, должно быть, царит такое же веселье…
214… 182… хотя, может быть, там обошлись и без черной мессы…
может быть, там музицируют… нанизывают жемчуг… все вполне
пристойно… в трагических обстоятельствах одних всегда тянет
поближе к крови, а другие делают вид, что ничего не происходит…
снизу из салона доносились звуки пианино… нужно было
спуститься на три этажа… я сказал коридорному: пошли! и не ошибся…
не в одном!.. а сразу в двух… трех салонах… большие семейные
собрания… о, какая идиллия! выздоравливающие промышленники
и генералы… французские коллаборационисты… отцы, матери,
дети и собачки… конечно, все они слышали о покушении… но вид у
них был абсолютно беззаботный… все сосредоточены на
музыке!.. я вслушиваюсь… lieder**{песня – нем.}… романсы… кажется,
поет наш Константини*{Пьер Константини – французский
политический деятель, активный деятель коллаборационизма, скрывался
в Зигмарингене, откуда пытался бежать в Швейцарию, однако
был задержан немецкими жандармами. После войны был судим, но
признан невменяемым.}… голос у него есть, это бесспорно…
мадам фон Зект аккомпанирует ему тоже очень профессионально…
репертуар… вполне в ее духе… все оперы…

любимая мелодия мадам фон Зект… может быть, слегка устаревшая, но
довольно приятная… особенно в этих старинных стенах… парча,
бархат, витые шнуры, помпоны,
высокие лампы, огромные абажуры…

теперь Эмери!.. сын английского министра… если наш Константини –
почти Геркулес, то Эмери скорее хрупок… джентльмен… денди… о,
безо всякой претенциозности!.. ладно… раз они поют, тогда
вперед… а этот аккомпанирует себе сам!..

Голос у него внушительный… он мог бы быть «басом»…

                       Мадмуазель д Армантьер…
              hasn’t been kissed for forty years! 

А мадам фон Зект и с Мадмуазель д Армантьер не оплошала!.. она
решительно бросается к клавишам!.. за другое пианино!.. пусть все
немного встряхнутся!.. и тоже подтягивают!.. припев!..
по-французски!.. по-английски… представляете, какая идиллия…

Но тут я замечаю, что кто-то там в глубине делает мне знаки… из
вестибюля… это же Шульце… о, ему я ничего не скажу… мы вообще
слишком много болтаем… я направляюсь туда… куда он меня ведет…
коридор… другой… к крайнему крылу отеля… “гостиные для
приемов”… куда никто никогда не заходит… одна гостиная “Privat»…
он садится… я тоже… пусть он говорит…

- Доктор, все это скоро закончится! вы конечно в

курсе…

- Вовсе нет, мсье министр!.. я ничего не видел! ничего не слышал!

- Вы избрали верную линию поведения, доктор! пусть так! допустим!..
тем не менее, я вынужден вас предупредить, что все комнаты
этого отеля должны быть сегодня же ночью эвакуированы!..
сегодня же ночью!.. очищены к завтрашнему утру: до полудня!
Приказ Министерства!.. никто из этих людей больше не должен
оставаться в Баден-Бадене… у вас много больных?.. я хочу
сказать: лежачих больных?..

- Двое… быть может…

- Их отправят в больницу… мадам фон Зект тоже должна уехать…

- Тоже в больницу?

- Куда хочет!.. хоть в сумасшедший дом… она же сумасшедшая… за ней
придут сегодня вечером… только не говорите ей ничего!..

- Хорошо, мсье Шульце!..

- А вы, доктор, вы, в соответствии с моими инструкциями… вы
направляетесь в Берлин, в Reichsarztkammer**{Министерство
Здравоохранения – (нем.)}…там вами займется профессор Харрас… завтра
утром вы сядете на военный поезд… я сам отвезу вас на вокзал…
лично!.. только ничего не говорите… никому!..

- О, будьте спокойны, мсье Шульце! а свою жену я могу с собой
взять?.. и еще кота?.. и Ле Вигана?

- Конечно! само собой!

- Но больше никого, вы меня слышите?.. и ни с кем не прощайтесь…
сегодня вечером я пришлю вам обед на троих прямо в комнату… и
еще дорожную корзину… а завтра на рассвете будьте готовы!..
часам к пяти!..

- Хорошо, мсье министр!

А те, там, в другом крыле, как ни в чем не бывало… продолжали
музицировать… их было слышно… немного… теперь они наслаждались
пением другого исполнителя… на сей раз немца… очень красивый
голос…

Шуман… больше я никогда не видел этих беженцев из Баден-Бадена... не
так давно я узнал, что Эмери был повешен в Лондоне… такой
уж это город – Лондон… аккордеон… топор… а между ними –
псалом…