Литературная критика

Репортаж

В Доме философа и писателя А.Ф. Лосева на Старом Арбате состоялся творческий вечер поэта и литературного критика Юлии Сафроновой, а также презентация её второй книги «#линиЯнеразрыва» (да-да, так и называется!), вышедшей в издательстве «Стеклограф».

Арт-директор Дома Олег Ефимов

Вступительное слово сделал поэт и арт-директор Дома Олег Ефимов, процитировав известную строку о том, что «у поэта нет биографии, у него есть только судьба», после чего предоставил слово соратнику по поэтическому цеху и издателю Дане Курской со словами, что она, возможно, не только представит виновницу сегодняшнего торжества, но и поделится «другими пациентами клиники “Стеклограф”».

Российская поэтесса, издатель, культуртрегер Дана Курская.

Своим «любимым пациентом» Дана назвала, конечно, Юлию Сафронову, которая «является не только поэтом и замечательным литературным критиком», но и «боевым товарищем», которую Курская также считает исполнительным директором своего издательства. «Большой фронт работ» Юлии состоит в том, что та «выслушивает нытьё» Даны «на других пациентов». По мнению Курской, Сафронова — поэт философской направленности, именно поэтому её поэтический вечер проходит в доме философа. Дане «сложно» с этими стихами, она не может сказать, что они «на сто процентов рвут ей тельняшку, поскольку они для более подкованного читателя», нежели сама издатель (скромничает, наверное). Однако, по словам Даны, «безусловно это явление», и она «рада, что издавала также и первую Юлину книгу».

Выступающая отметила, что новая книга Сафроновой «полна трагизма, но, наверное, и надежды: на обложке изображён шатающийся вагон метро, который говорит нам о неустойчивости, о нестабильности и о каком-то тёмном тоннеле, в котором мы всё время находимся, но эта линия состава не разрывается — по крайней мере в стихах у Сафроновой».

Юлия Сафронова, поэт и критик.

Юлия Сафронова, по её словам, сегодня впервые к предстоящему выступлению «практически не готовилась», потому что за неё больше скажут тексты, «которые есть в этой книге». Юлия благодарна издателю за терпение и за то, что та «выдерживает авторов» и саму Юлию «в том числе». Хотя Дана и утверждает, что Юлия идеальная, но нет, она «даже здесь умудрилась накосячить: опаздываешь на мероприятие только потому, что боишься на это мероприятие попасть». Сегодня Юлия «практически тоже опоздала» (наговаривает на себя), потому что заставляла себя выйти из дома: ей было «как-то волнительно и боязно».

По словам Юлии, в книге «#линиЯнеразрыва» есть всё очень дорогое для неё, «потому что написано за последние три года». Для поэтессы эти стихи важны, потому что это «другой сложный и отчасти болезненный опыт жизни на две страны и несколько городов». Сложный в смысле того, что пришлось «осознать, в какой точке в принципе» она находится. Выступающая «честно сказала», что «это очень эгоистичная книга, поскольку исключительно о том», что сама Юлия «чувствует» и что «видит», что даёт ей силы и «что, наоборот, выталкивает в дисбаланс, который и провоцирует то, чтобы всё это вообще писалось».

Текстов в книге немного: «их всего лишь сорок и два цикла по три стихотворения». Юлия долго думала, как выстроить книгу. И ей хотелось, чтобы издатель «поправила, почеркала, попереставляла местами», но Дана ничего этого не делала. Дана тут же откликнулась, что у нее «в работе сейчас сорок одна книга» и она «ещё будет вам всем править, что ли» (кстати, шутили в ходе вечера много и издатель и автор книги).

— Ты сказала: мол, если что, то подправишь, — нашлась Юлия.

— Я всем так говорю, — отшутилась Дана.

Сначала поэтесса думала выстроить сегодняшнюю презентацию «как-то хронологично, но сегодня утром пришла к мысли, что, во-первых, в этой книге нет ни одной даты, а тексты выстроены совершенно хаотично на интуиции» (интуиция, по словам Юлии, была «поддержана Даной», раз та «ничего не исправила»). Поэтому Юлия, попросив зал не аплодировать между текстами («пусть это будет некий определённый поток»), решила «пойти от обратного»: сначала прочитать самый последний из написанных в её жизни текст, а закончить «самым стареньким», который «сможет завершить некую концептуальность того, для чего вообще всё это есть».

Каждый раз, когда Юлия пишет последнее стихотворение, ей кажется, что она «всё сказала, всё написала, обо всём подумала и обо всех подумала». Но автор всегда надеется, что каждое последнее всё-таки не будет последним: «такое бывает / такое бывает / бывает / бывает / только, можно? / шёпотом / через воздух / словить рикошетом…»

Юлия Сафронова

Далее выступающая пообещала сильно не загружать слушателей в зале стихами и прочла «около десяти текстов из книги» (исключительно верлибров), попутно делая пояснения. «Самое старенькое» стихотворение с эпиграфом Мандельштама («В ком сердце есть — тот должен слышать, время, / Как твой корабль ко дну идёт») было написано Юлией в 2011 году («ему очень много лет»): «Все говорят, / Бегите / Крысами с тонущего корабля, / Только не мне, / Только не я: / Буду донашивать старенький выцветший китель, / Буду залатывать в днище метровые дыры…»

Юлия Сафронова

Не так давно Юлия стала знакомиться с дневниками Марселя Пруста, ей понравилось одно высказывание («на него же она наткнулась буквально на днях») о том, что жизнь — это «усилие во времени». По её словам, нам всем надо «не останавливаться во внутренней работе и прилагать усилия, чтобы каждый день что-то преодолевать –  преодолевать «не силой неимоверного сопротивления, а чтобы созидать, восстанавливать, создавать».

***

Начались вопросы и ответы.

На вопрос, существуют ли такие читатели, кто с первого прочтения понимает её стихи (по словам вопрошающего, «чтобы понять самостоятельно, нужно несколько раз перечитывать, с первого раза не получается»), Юлия ответила, что сама, каждый раз читая свои тексты, понимает «что-то по-другому», и «открыла тайну»: в зале много коллег по перу, которые самим себе не смогут ответить на такой вопрос. Вывод Юлии: «Когда ты пишешь, иногда сам не понимаешь, что ты делаешь». Как выразилась поэтесса со ссылкой на поэта, критика и педагога Константина Рубинского, «Я ведаю, что творю», но не всегда. Попутно «выяснилось» (реплика из зала), что кто-то на занятиях у Рубинского «спёр» эту его фразу и везде ставит «своим кредо». Олег Ефимов не согласился со словом «спёр» и уточнил, что «можно усвоить так, что что-то станет как будто твоим: так на сердце легло».

На шуточный вопрос, как Юлия докатилась до жизни такой, что стала писать стихи, поэтесса ответила, что всё «началось со школы, с влюбленности, с Серебряного века, с Платонова, Цветаевой, Ахматовой — всё, можно сказать, очень примитивно и банально». Её поэтический дебют состоялся в 11 классе (она «очень долго скрывала, что пишет стихи, это было как-то не совсем современненько, все другим увлекались»). Одноклассница и подруга Юлии, сидевшая в зале, тут же вспомнила её «исписанные стихами тетрадки» и попросила прочитать стихотворение, написанное выступающей «на выпускной вечер», но под рукой у поэтессы такового не оказалось. После школы Юлии «захотелось от этого уйти», подумалось, что «это как-то несерьёзно, что надо иметь солидную профессию, что надо себя идентифицировать, дать себе определённый вес, но не удалось, поэзия всё время тебя настигает». Снова не удержался от реплики Олег Ефимов, заметив, что «назвать себя поэтом даже настоящему поэту очень трудно», поэтому проще обозначать себя как «литератор, корректор, директор, проректор — это нормально». Юлия тоже не может к себе это слово «примерить» и заявить, что она «поэт или поэтка, или поэтесса (у многих есть другой вид деятельности)». Когда Юлия «от этого» уходила, она была «совершенно в другой сфере деятельности — в сфере фитнеса», с которым поэзия «несовместима». Но когда приезжала на какие-то конференции, то «куда-нибудь пропадала и писала». А во время пандемии «её подстегнуло», она послала Дане Курской рукопись и «всё закрутилось».

На вопрос о любимых поэтах, Юлия ответила, что сейчас у неё нет поэтических «авторитетов и кумиров». Когда-то она любила Цветаеву, но в юности прочла «не очень подходящую её биографию и очень сильно разочаровалась». Поняла для себя, что не нужно делать культа из человека: для Юлии «есть отдельные тексты, которые принадлежат замечательным людям, или есть замечательные люди, которым принадлежат замечательные тексты». Нет такого, «чтобы только Ахматова или только Блок». Юлия даже «боится называть имена», потому что в своё время на литкурсах Константин Рубинский «дал задание составить файлик с текстами». Теперь этот «абсолютно хаотичный» файлик («каша»), составленный Юлией, пополняется и пересылается близким подружкам, когда они спрашивают у неё: дескать, а что почитать? Вдохновение у Юлии возникает не от поэтического текста, а «от невероятно концентрированной прозы»: в своё время её поразила проза Андрея Платонова — она не знает и не понимает, «как это сделано». Недавно Дана познакомила Юлию с прозой Татьяны Замировской (автор «Смерти.net»). Сейчас Юлия слушает последний роман и рассказы Замировской, и чувствует «ровно такое же»: непонимание, как Замировская «это делает — ты просто читаешь или слушаешь, и непонятно, как вот так можно выстроить тексты, что погружаешься настолько с головой, что потом они идеей и мыслями крутятся, крутятся, крутятся».

На вопрос, есть ли у Юлии стремление «найти внутри традиционной просодии минимальные ритмические смещения» (у поэтессы если «не лесенки», как у Маяковского, то иногда «почти графические тексты», «уход от традиционной силлабо-тоники не через её ломку стиховыми, а графическими и синтактическими методами»), автор ответила, что ей близка идея поэта Евгения Волкова «всё время идти за звуком». Выступающей кажется, что она тоже «идёт за звуком и дробит [строфу], чтобы показать разницу звука и [отделить] слово от слова, чтобы не сливались внутренние смыслы — брызги». Юлия также скромно заметила, что сама не знает, насколько её тексты можно назвать поэтическими (реплика из зала: «конечно, поэтическими, какими же ещё»), но, по её словам, «все мы идём за звуком, за солнцем, за светом и за теплом». Из зала кто-то из близких поэтессы пошутил: дескать, ты так пафосно об этом сказала, что возникла аллюзия-отклик (отправленная Юлии в мессенджер и тут же прочтённая публично): «иду за звуком и дроблю / Сафрося, я тебя люблю».

Юлия Сафронова

На вопрос, для кого она пишет и кто её идеальный читатель, Юлия ответила, что «в первую очередь это читатель неравнодушный, которому интересно изучать, что происходит, который не боится отвернуться от самого страшного» и в котором есть «эмпатия». Другого образа идеального читателя у поэтессы нет.

Ближе к финалу Юлия «позволила себе похвастаться», что сегодня она сдала второй уровень на знание греческого языка, который изучает второй год (греческий «зашёл в неё гармонично и пока там живёт»). И для тех, кто «стремительно пришёл [на этот творческий вечер] совсем поздно» (Юлия шутила и парадоксами), она прочла стихотворение, связанное с Грецией «αυτή είναι η ζωή»/ «жизнь есть жизнь»: «морщусь на солнце / плюс 20 шесть / острова μόνο хром / камни белеют по камню здесь / к берегу берег дом / дверь из картона / окно кривит / пол потолок проём / лестница к небу кровит / на вид / я обживаю дом / разодиночит / продребезжит утро к 6 десяти / память восходом дом / ворожит… αυτή είναι η ζωή». 

P.S. Юлия Сафронова — финалист конкурса фестиваля литературы и культуры «Славянские традиции» (2020), финалист литературной премии MyPrize (2021), лауреат литературно-музыкального фестиваля Интереальность (2021). Стихи, короткая проза и статьи Юлии опубликованы в журналах «Интерпоэзия», «Prosodia», «Золотое руно» и «Слово/Word», на литературных порталах «Pechorin», «Культурная инициатива», «Полутона», «Артикуляция», «Дегуста», в «Независимой газете» и т.д.