Поэзия

 – Мир постарел, а я остался прежним...
Когда я жил один, у побережья,
мне не хватало сил – сосредоточиться,  –
сказал Художник Ургу и замялся.
Натурщица с застенчивым румянцем
откинулась, – как на эскизе, в точности.

Я видел всё: продавленное кресло,
натурщицу – (ей было интересно,
какие Ург советы даст Художнику), –
и в зеркале – Художника, что замер,
и собственные тени под глазами,
и волосы, подстриженные ёжиком...

Нам с Ургом больше нравились картины,
где он изображал себя и тигров –
лежащими на берегу, под пальмами.
Художник пояснял, что их сюжеты,
не требующие спонтанных жестов,
гораздо проще – рисовать по памяти.

А натуралистичные полотна
изображают атмосферу – плотной,
как если бы пропитанную дождиком.
Нам всем дано быть – в чём-нибудь – творцами...
Взгляд Урга снова стал непроницаем.
Мы оба поглядели на Художника.

Смешно жестикулируя, он бегал
по плитам – стёртым, выгоревшим, белым
– (его шаги казались нам саженными) –
и повторял, что – видящий мир старым
сумеет в малой степени представить,
насколько ярче всё – в воображении...

Кто знает – что за формы жизни смогут
возникнуть в мрачной комнате больного,
с лекарствами и сбитыми матрасами?..
Художник был плодом культурной почвы.
И Ург – плодом, и я – таким же точно.
Но почвы эти были в чём-то разными...

Взошла луна, – серебряной подковой.
Натурщица сварила новый кофе.
И люстры опрокинутый подсолнечник
светил на длинный стол, на чашки с чаем,
на ужин – бесконечный, безначальный,
и нас – таких воздушных и безоблачных...