Проза

 

 

 

 

#1

— Кто будет рожать, вы или муж?

 

Она ёрзает на стуле, пытается поправить бахилу на слякотном кожаном сапоге, и Фёдор Артурович повторяет, но переформулировано, кажется, так:

— Я имею в виду, на какое вынашивание вы рассчитываете, партнёрское или индивидуальное?

Она отрывает бахилу от сапога, сминает в лощёный голубой снежок.

— Нужно сейчас решить?

— Определённо. Потому что если желаете, чтобы вынашивал муж, провести первичное обследование, выполнить пересадку плода и поставить его на учёт, соответственно, мы сможем только на сроке не более двенадцати недель.

— А, ну...

Фёдор Артурович хочет сказать нечто вроде: «Ничего, ничего, если не можете определиться, я вам помогу. Взвесим все за и против», но говорит что-то более осторожное, врачебное. Женщина соглашается.

Он говорит с ней уже больше двадцати минут, но всё никак не может понять, почему здорова, но так несчастна и так напугана – но это не его, Фёдора Артуровича, дело; Фёдор Артурович говорит ей что-то кульминационное, заключительное, но не последнее, и она держит паузу, где-то минуты три – не то чтобы долго, но всё же очень долго в зыбкой неровности разговора – держит паузу, а потом произносит:

— Доктор, я буду рожать сама.

Фёдор Артурович измеряет рост, вес, объём талии, давление, осматривает стенки влагалища, шейку матки и яичники, определяет высоту расположения дна матки, берёт мазок на флору и онкоцитологию, выписывает направление на анализ мочи, биохимию, на тест на ВИЧ и гепатиты B и C, на герпес, токсоплазмоз, цитомегаловирус. УЗИ делает сам.

Она не двигается, и только слегка горбится, когда вытирает гель, и сминает одну, две, три, четыре салфетки в белоснежные комки.

 

#2

— Кто будет рожать, вы или муж?

— Ну конечно муж.

 

У неё куча бумаг: выписка из медицинской карты, заключение о предыдущем выкидыше (и двух абортах), составленный от руки на клетчатом листочке список из двух препаратов, которые она принимает постоянно (один – точка, два – точка: 1. 2.), скрининг на генетические заболевания, спермограмма супруга, тест на «процентное соотношение активных сперматозоидов, покрытых антиспермальными телами, к сперматозоидам, свободным от антиспермальных антител», УЗИ органов малого таза супруга, анализ на пролактин – у обоих.

— На каком вы сроке? Назовите первый день последней менструации.

Это тоже зафиксировано. Она открывает приложение с розовой орхидеей, и называет дату. Она боится поправится и постареть (в приложении указан не тот год рождения, что в медкнижке, на заставке – норма калорий, обведённая в красный кружочек). У неё bubble-gum духи, объеденная помада, её зовут Пульхерия.

Торопится:

— Когда приходить с мужем на пересадку?

Ещё рано, сначала обследуем мужа. Запишем его на приём.

— А сама процедура каким образом проходит? Не больно? Я имею в виду, мою пересадку.

— Вы будете под наркозом.

— А после пересадки я не наберу лишний вес?

— В девяносто девяти процентах случаев такого не происходит.

Пульхерия смотрится в выключенный смартфон. Подправляет губы. Фёдор Артурович говорит, как подготовиться, чтобы минимизировать риски.

— Пульхерия, вашему мужу предстоит перенести как минимум три многоэтапные операции, неужели для вас не представляется возможным дослушать меня до конца?

Хотя Фёдор Артурович в целом не испытывает удовольствия от того, когда его слушают или зависимости от того, слушают его или нет – он просто делает своё дело.

— Какие ещё три операции?

— Базовые три. Вспомогательных больше. Пересадка плода. Хорошо. Пересадка матки и плаценты как минимум. Сосудистое перешивание: если матки в организме никогда не было, вены и артерии просто так, по щелчку, не смогут снабжать кровью орган-аутсайдер, – Фёдор Артурович не договаривает, – Пульхерия, вы удивлены? А как вы себе представляете организм мужчины?

Утро: за окном ещё темно. Выходя, Пульхерия оглядывается на своё одетое в леопардовый пуловер, но такое человеческое тело; Фёдор Артурович пробивает в онлайн-регистратуре мужа Пульхерии. Карточка есть. В клинике у него уже принимали роды. Кесарево, вертикальный разрез, без осложнений. Восемь лет назад, мать погибла ещё во время пересадки плаценты.

 

#3

— Тогда, Фёдор Артурович, тогда конечно партнёрское! Муж хочет попробовать.

 

Пришли вдвоём. Принесли всё, что нужно. У него совсем детский, без складок, лоб, залысинка у виска, карее пятно на глазу и россыпь родинок по щекам, как шоколадная стружка. Он смотрит на ламинированные плакаты на стене у шкафа. Как подросток: без сожаления и в упор. Но его взгляд очень быстро перебегает с одного на другой, как будто ищет подтверждений, покоя, определённости.

Уже осмотрели мужа, уже обсудили с ним прегнант-диету, уже замерили объём таза. Но она вдруг говорит:

— Может, всё-таки давай я? Или ты мне не доверяешь?

Она продолжает (шёпотом и поэтому отчётливее):

— Ты точно не будешь, когда он вырастет, говорить ему, что это ты выносил? А вдруг ты против меня используешь этот аргумент? Скажи честно, ты хочешь, чтобы я была бесполезна и ничего не делала?

— Нет. Нет, конечно.

Он беспокоится не меньше жены. Они придвигаются к друг другу ближе, и он гладит её руку с обручальным кольцом с розовыми камнями – они давно всё решили, и она знает это, поэтому задала пару вопросов не для настоящей истерики, а так, для вида – но его взгляд по-прежнему что-то ищет.

— Дурак.

— Сама дурак. Начинаешь при враче.

Фёдор Артурович называет его по имени.

— Не хочется вас расстраивать, но в вашем состоянии я бы посоветовал вынашивать ребёнка жене. У вас, – Фёдор Артурович достаёт листок А4 из папки с бегемотиком (они принесли из дома), – у вас гипотиреоз. Вы ТТГ свой видели? Это состояние может быть компенсировано с помощью медикаментозной терапии, но, поскольку вы – Фёдор Артурович по старинке обращается к жене, – уже беременны, а сроки поджимают, то другие варианты нецелесообразны. Я бы рекомендовал, – к мужу, – в срочном порядке посетить эндокринолога.

— Фёдор Артурович, вы не понимаете.

Он нагибается над рабочим столом и кладёт свою тяжёлую, светлую руку на руку Фёдора Артуровича.

— Если забеременею я – всё точно будет под контролем.

 

#4

— Кто будет рожать, вы или жена?

 

Как досконально знает Фёдор Артурович этот свой кабинет: раковина без зеркала, тончайший, еле заметный звон от трубки над дверью при входе (привезена из Китая; Фёдор Артурович приобрёл в аэропорту, после рюмки стаканчика пива пицзиу и корзинки дим-самов, улетая со стажировки), аппарат для УЗИ (как долго он отстаивал у руководства возможность делать УЗИ на месте), светло-салатовая, цвета яблок на даче, кушетка, гинекологическое кресло (пока для женщин, для мужчин ещё не привезли), навесной угловой шкаф, на нём фигурки беременной феи из мультика (в мультике она не была беременной) и беременного Шварценеггера (из научно-фантастической комедии столетней давности^[1]), стол для медсестры Фаи (сегодня её нет), стеллаж с инструментами, винтовой стул, нормальный стул, столик на колёсиках с подносами для мазков, оптическая компьютерная мышь (тоже светится дачным светом), вид из окна во двор.

— Роды на мне.

Пациент протягивает потную, розовую ладонь (хотя в карточке, конечно, написано его имя):

— Леонид. Леонид Михайлович.

— Очень приятно. Фёдор. Артурович.

— Фёдор – можно же по имени? – понимаете, так сложилось, что я спортивнее своей жены. У меня мышцы лучше подготовлены. Там, – он хочет показать на живот, но показывает на что-то неопределённое, – я волейболист в прошлом, а сейчас в зал хожу и всё такое, с чего бы это ей брать на себя такой риск? Она у меня совсем цветочек, ростик маленький, сто пятьдесят восемь сантиметров. А я. Вон он какой.

Леонид Михайлович встаёт, делает (телевизионный и цирковой) жест с бицепсами (хо!).

— Операции в течение жизни какие-нибудь делали? Хронические заболевания имеются?

— Да вы что. Доктор, ни того, ни другого. Я вообще супруге сразу сказал: рожаю я. Прям в брачную ночь. Умнó? У неё грыжа пупочная с пяти лет, плоскостопие, и вегетососудистая ещё.

— Ложитесь, штаны приспускайте, снимайте футболку.

— Сюда?

— Вот на эту кушетку.

Леонид Михайлович расслабился, нарочито ровно дышит.

— Так-с... Что у нас там... Так у вас уже плод пересажен! Причём не с донорской маткой, как у нас, на родине, делают, а на иностранный манер, в брюшную полость с прикреплением эмбриона к почечной жировой ткани.

— А, блин, – Леонид Михайлович смеётся и нежный датчик дважды подскакивает на его волосатом животе, – мы решили не медлить, поскольку не знали, на какой точно жена неделе, и сделали пересадку в клинике в Тель-Авиве. Вы не против?

— Так что ж вы сразу не сказали. Как я могу быть против. Если плод прижился, можно только уповать на то, что так будет и дальше. И как нам спрогнозировать необходимость хирургического вмешательства для удаления плацентарного материала. Какого точно числа вам пересадили плод? Какие гормоны пьёте? Это первая ваша беременность?

Леонид Михайлович ещё десять минут рассказывает о поездке в Тель-Авив. Три раза показывает бицепсы (я этими руками всех, кто мою малышку обидит, раздавлю).

— Одевайтесь. У вас всё в порядке.

 

#5

— Какое вынашиваете планируете, партнёрское или индивидуальное?

— Доктор, а можно обратно от мужа пересадить? Он передумал.

 

Смотрит не прямо в глаза, а на переносицу. Улыбается до поперечных морщинок на щеках. Расправляет на костлявых треугольных коленях складку кашемирового платья.

— Повторная пересадка чревата осложнениями.

— Какими?

— У вас может произойти отторжение органа, тромбообразование сразу же увеличится, плюс вероятность внутреннего кровотечения никто не отменял, хотя самое неприятное, конечно – инфекции; я молчу о том, что есть риск потерять плод – есть риск вообще потерять способность снова забеременеть. Было дело, у нас проводили повторную пересадку матки, и успешно, но там был другой анамнез. Менструальный цикл у вас после первичной пересадки наладился?

Мотает головой.

— Передумал, – не выдерживает Фёдор Артурович, – я репродуктолог, а не психиатр. 

 

#6

— Кто...

— Я ему говорю: определяйся. А он – Фёдор Артурович, да это же ужасно! – он говорит: исторически рожают женщины. Или эволюционно, или, как-то он так сказал, какое-то академическое слово. Мы в каком веке живём… Ну, сами понимаете.

 

Фёдор Артурович трогает живот пальцами.

— Тяжесть в животе сильная?

Девушка пожимает плечами. Совсем молоденькая, рыжая.

— Когда как. Когда-то – как камень, а когда-то – вообще ничего.

— А чаще как?

— Чаще камень.

— Присаживайтесь в кресло. Всё, что ниже пояса, снимаем, как будьте готовы, скажите.

Гипертонус матки. Кровянистые выделения. Как вам объяснить. Она у вас в тонусе, как кулак – для убедительности Фёдор Артурович сжимает кулак и потрясывает – может быть самопроизвольный выкидыш. Девушка думала, что просто переела картошки фри. Ставит укол для расслабления мышц матки. Девушка говорит, что «словила» какой-то «инсайт». Фёдор Артурович печатными буквами выписывает препараты для спазмолитической терапии.

 

#7

— Какое вынашивание планируешь, Юр, партнёрское или индивидуальное?

— А ещё не поздно для партнёрского?

 

— Пересадку плода при внутриматочной, разумеется, беременности, что подразумевает предварительную пересадку матки, плаценты и всего остального, необходимого для поддержания беременности, можно выполнить на сроке от девяти до двенадцати недель. У твоей срок позволяет. А ты что без жены-то?

— Федь, а это больно?

— Вроде нет. Сам не пробовал. Но у методики стаж уже девятнадцать лет, пациенты не жалуются. А что?

— Боюсь люто. Вот что. Честно говоря, не столько операции, сколько последствий, – одноклассник Юра приподнимается на стуле и обводит пальцем несуществующий мир тревог, – вот этого всего. У меня очко играет, как представлю: она же от меня отдалится. Жрачки – Юра показывает фигу, – секса, – Юра показывает две фиги, – Лучше я сам всё порешаю. Вот решил ей предложить. Как думаешь, согласится?

— Monkey Shoulder^[2] будешь?

Фёдор Артурович приподнимает фею (вместо её ног, спрятанных под большущим животом, оказывается ключ – и Фёдор Артурович открывает шкаф); звеня стаканами-роксами, говорит:

— Мать запрограммирована на то, чтобы сосуществовать с новорождённым. Если решите, что вынашивает она, и она выносит, родит – ты только в первые недели будешь стрессовать. Привыкнешь. Ваша любовь только крепче станет. А дальше будешь действовать а posteriori.

— Действовать как?

— По опыту.

— Да и кто гарантирует, что если ты сам родишь, ребёнок не будет к матери тянуться.

Наливают виски. Балансируя между Федей и Фёдором Артуровичем, Фёдор Артурович вспоминает, не было ли у Юры каких-нибудь известных Феде противопоказаний.

— Терпкий.

— Ваниль чувствуется.

— Сколько времени он провел на отдыхе?

Спросив, Юра сам берёт бутылку, поднимает брови (забыл очки) и, вытянув трубочкой губы, кивает.

Юра разглядывает постеры на стене («Система мужских половых органов», «Развитие эмбриона по неделям», «Анатомия мужской репродуктивной системы», «Плод в утробе у отца: вызовы и изменения») и, будто опомнившись, возвращается к начатому:

— А нельзя это сделать как-то по-тихому, ну, как будто анализ берёшь или… А через несколько месяцев она подумает, какого хрена у неё живот не растёт – и тут я: хопа!

— «Хопа» тут не получится. Это серьёзная операция.

— Тогда, надеюсь, согласится.

 

— Не хочет, чтобы ты беременел – не значит любит.

— Однозначно.

— Ни пуха.

 

#8

— Вынашивание партнёрское или индивидуальное делаем?

— Фёдор Артурович, мы... Мы...

— Говорите.

— Мы одновременно хотим!

 

Фёдор Артурович под столом водит пальцами по линиям ладони (в детстве так делал). Такого в его практике ещё не было. Только на курсах повышения изучал и на Брянском биоэтическом форуме.

— Фёдор Артурович, не молчите. Пожалуйста, скажите, одновременно выносить получится? Двоих сразу. Я – мальчика, муж – девочку.

— Или наоборот. Она – девочку, я – мальчика.

— Я не молчу, я думаю. Думаю, как нам с матками быть: ведь дополнительная донорская потребуется. Сложностей, конечно, прибавится, в том числе и финансовых. Вы к этому готовы?

Радостно переглядываются, что-то записывают в телефон.

— Нам говорили, результаты анализов нужно принести? Нам бы заранее знать, мы просто на море улетаем.

— Да, в первую очередь, потребуются результаты… – Фёдор Артурович перечисляет всё то, что знает, как молитву, со времён апробации партнёрской методики в родном международном исследовательском центре репродукции, – ультразвуковое исследование органов малого таза принесите. Оба, разумеется.

Фёдор Артурович уточняет для мужа:

— Анализ на уровень тестостерона, прогестерона и эстрогенов, пожалуйста, сделайте в первую очередь.

Держатся за руки. Собираются уходить.

— Вы же понимаете, что они у вас родятся не одновременно, а с разницей от нескольких недель до нескольких месяцев? Смотря как все пересадки закончим. Сначала вы беременеете одним, потом мы пересаживаем донорскую матку, плаценту и плод в организм супруга (это у нас уже, что называется, поставлено на поток), синтезируем яичники и только потом (так как в организме мужчины плод, естественным образом, простите за каламбур, развивается медленнее), ни в коем случае не пренебрегая интервалом, который мы укажем, вы беременеете второй раз с уже традиционным вынашиванием. Возможно, понадобится и пересадка гипофиза и надпочечников, которые отвечают за регуляцию эндокринной системы, но это индивидуально. Так что родите детей вы не вместе.

— Лишь бы здоровых.

— Здравая мысль.

 

#9

16 декабря

16:05, Вы:

Какое вынашивание планируете, партнёрское или индивидуальное? Напишите, чтобы я знал, что для осмотра готовить.

 

16:06, mikhail2075:

Фёдор Артурович, добрый вечер! Я сейчас на совещании, через полчаса буквально буду. За консультацию доплачу

 

16:08, Вы:

Хорошо
Буду ждать

 

16:11, Вы:

Так кто готовится к родам, вы или жена?

 

16:21, mikhail1987:

Рожаю сам.

 

16:22, Вы:

Ок.

 

16:22

mikhail1987 отреагировал на ваше сообщение: *heart*

 

Этот глянцевый пол, в котором отражаются кружочки ламп потолка, эта духота, это чувство впадин, пропастей под глазами. Теперь только двое: Фёдор Артурович и кофе. Подвинул второй стул: положить ноги. Обжёгся. Где-то внутри, прожжена тонкая плёнка со стороны нижней губы. Счастлив. Чёрт возьми, счастлив.

— Здравствуйте. Успел.

— Присаживайтесь, пожалуйста, вот сюда.

— Засиделся на работе. Постою две минутки. Поясница затекла.

У Михаила Макаровича тёплый, с растяжками, живот.

— Фёдор Артурович, я уже на всё готов. Мне вчера сказали, что у меня неправильно повёрнут плод, – Михаил Макарович берётся снизу за свой живот и с каким-то дьявольским испугом глядит на Фёдора Артуровича, – Это опасно? Есть какие-то способы его перевернуть?

— Напомните, на каком вы сроке?

— Тридцатая неделя.

— Михаил Макарович, – Фёдор Артурович смотрит на часы, но не для того, чтобы определить положение данной временной точки на луче рабочего дня (сделай он так, это был бы не Фёдор Артурович), а, конечно, для того, чтобы заранее удостовериться, что бассейн работает, на тот случай, если придётся действовать по худшему сценарию, – не драматизируйте. Ваш малыш не сталактит или сталагмит, он имеет полное право многократно переворачиваться в матке, обращаясь то одной, то другой частью тела в сторону входа в малый таз^[3], а срок до тридцати шести недель гестации не позволяет ему на веки вечные остаться в таком положении. Так что перейдём а realibus ad realiora^[4].

— Фёдор Артурович, я заплачу сколько угодно, только переверните мне моего ребёнка.

Настойчивей беременной женщины может быть только беременный мужчина: Фёдор Артурович, прекрасно осознавая положение, приглашает Михаила Макаровича:

— Бассейн на пятом этаже. Может помочь. Не хотите окунуться?

Несколько секунд Михаил Макарович дезориентировано стоит (чуть заметная пигментация у бровей, под пиджаком – растянутая футболка), а потом выдаёт, как на духу:

— У меня плавки с собой. Захватил для спортклуба.

На лифте поднимаются в бассейн.

Аквамариновый пол. Панорамное окно. Полупрозрачная, липкая к телу синь. Несколько беременных мужчин на соседней дорожке (второй триместр, не меньше). Все звуки как будто расплываются, теряют резкость.

Фёдор Артурович, сидя на корточках у бортика, показывает Михаилу Макаровичу технику плавания на боку. Думает, была б его воля, водил бы всех в бассейн: здесь решаются любые проблемы. Плод не перевернуть, но это не главное, главное – доверять тому, что делаешь со своим телом. Суть медицины. Михаил Макарович машет рукой:

— Чувствую, чувствую, всё будет хорошо.

Малиновая шапочка. Бассейнский запах. Стакан воды. Брызги на воротнике.

Обувая вьетнамки, довольный, мокрый Михаил Макарович провозглашает:

— Беременность, я считаю, есть лучшее, что может испытать мужчина в жизни. Новый опыт, знаете ли – новые возможности.

 

#10

— Кто будет рожать, вы или муж?

 

— Доктор, мы не определились и решили развестись. Аборт.

 

#11

— Дедовским способом. Жена.

 

Улыбаются. Фёдор Артурович улыбается тоже. Достают жёлтый китайский чай в лаконичном крафтовом пакете, сливочную помадку в подарочной упаковке, горький шоколад, батончики с насекомовой мукой – протеин в чистом виде, тренд.

— Фёдор Артурович, вам за первые роды спасибо. Вы нас через всю беременность так хорошо провели, что мы пришли за вторым. Правда, ещё не беременны – хотим проконсультироваться.

Фёдор Артурович бережно отодвигает батончики (Юра второй раз придёт – съедим), щёлкает мышкой.

— У нас с вами в прошлый раз было кесарево?

— Назначили ввиду миопии минус шесть. Но вы сами говорили, что, по существу, выбор за нами, так как дистрофии сетчатки нет.

— Помню.

— В этот раз планируем естественные роды. Что скажете?

После того, как Фёдор Артурович говорит, а потом они говорят, а потом так же ещё раз – какая всё-таки славная штука наука: хочет быть применима к общим случаям, но основана на величайшем личном страхе смерти – Фёдор Артурович наливает им чай из кулера (в два стаканчика, чтобы легче нести) и пьёт сам.

На улице зажигают фонари. Голые деревья под фонарным светом становятся жёлтыми, морось похожа на волшебного помола блестящую пыль.

Они ещё разбирают в коридоре какие-то сумки, пока Фёдор Артурович их разглядывает: какой ниткой прошиты швы, контрастной или в тон, какой замочек. Он любит детали. Но думает о главном.

 

#12

— Анэмбриония.

 

— А это как?

— Плодное яйцо растёт без эмбриона. Относится к одному из вариантов неразвивающейся беременности^[5]. У вас же было экстракорпоральное оплодотворение, правильно? Почему у своего врача не наблюдаетесь? А, решили уточнить диагноз… Ну ничего, садитесь.

— Доктор, я слышала, вы на партнёрском вынашивании специализируетесь?

— Да, специализируюсь.

 

#13

— Кто будет?