Онтологические прогулки

Что
приходит в голову, когда произносишь слово Судьба? Нечто, с самого начала
существующее и действующее, как план, сценарий, схема, в стороны от которой
«пляшет» жизнь, бесконечно варьируя единую, изначальную тему… И если говорить
о наличии или отсутствии у человека свободы выбора, то Судьба представляется
неким «конём», которого можно либо оседлать, либо отпустить… Можно далее говорить
о Судьбе как наследственности и сумме детских впечатлений, но можно и как
о самопреодолении, которое только и способно превратить человеческую жизнь
из рутинного прозябания под гробовой плитой наследственности, в наполненное
смыслом приключение, имеющее подобие сценария, конец которого действует в
начале, который являет противоположное течение времени: от будущего к прошлому…
Не возможно? Но разве не исполняются желания, когда о них забываешь? Разве
не опровергает реальность все предчувствия, будто специально, а потом вдруг
подтверждает в самый неожиданный момент? Не знаю, у кого как, но у меня явление
«дежавю» почти ежедневное... А в снах, разве известно, что снится, прошлое
или будущее?.. А те редкие моменты всезнания и всесилия, когда не только ты
сам чувствуешь, но и мир вокруг непрерывно подтверждает твою собственность
на знание и силу?.. В творческих играх всё это видно очень ясно… Но глупо
смотреть на жизнь как на игру…

Галина Лукшина. Нить судьбы

Райнер Мария Рильке писал о «жизни», что она, в отличие
от судьбы, «трудна своей простотой», состоящей из «считанных вещей, но огромных
и неохватных разумом». Мартин Хайдеггер писал о «присутствии» (бытии человека):
«Тип подхода и толкования должен быть избран так, чтобы это сущее смогло показать
себя само по себе из себя самого. А именно, он должен явить это сущее в том,
как оно ближайшим образом и большей частью есть, в его средней повседневности.»…
Здесь Хайдеггер даёт задание для «философской антропологии» будущего… Потому
что именно философия жизни необходима, а не психология, как многие сейчас
полагают, или иная описательная наука… Не так называемые «причины» состояния
человека важны, а смыслы, в том числе смыслы причин и самой причинности… Смыслы,
как что-то уникальное, открывающее перспективу и путь, зовущее из будущего,
самим временем (по Хайдеггеру) являющееся… Человек, лишённый сознания уникального,
личностного Смысла жизни, видит последний в чисто количественной, абстрактной

экстраполяции
жизненных процессов, умножении, ускорении, усилении… Современный человек способен
раскрываться только в экстремальном…

Экстраполяция (растягивание,
заострение полюсов) – инструмент оперирования судьбой, способ пробить ограничения,
выйти за пределы, пороги… Делание себя («
self made man ») и своей судьбы считается сейчас
единственно достойным занятием, а жизнь, соответственно – чем-то, само собой
разумеющимся, скучным, что нужно поскорее покинуть ради этой самодельной судьбы…
Конечно, здесь есть своя правота, не случайно всё так в мире, но сила в том,
что игра тотчас прекращается, как только человек перестаёт раскачивать качели,
и – вновь Жизнь вступает в свои права, утверждая себя как нечто, лежащее в
основе всего, безграничное… 

Человек, приходящий в жизнь, первым делом приводится
к пониманию того, что он должен учиться и работать. Сам потом он доходит до
представлений об отдыхе и удовольствиях. Удовольствия в перспективе группируются
вокруг сексуальных удовольствий. Труд и всяческие заботы вбирают в себя прочие
аспекты человеческой жизни. Так создаётся общепринятая норма, трактующая жизнь
как непрерывную смену труда и отдыха, тяжести забот и даруемых в награду удовольствий… 
Норма, которая ищется как высшее торжество жизни, гармонии, золотой срединности,
на практике оказывается чем-то среднеарифметическим и бессмысленным в итоге…

Неужели же смысл и красота сквозят только в головокружительных
приключениях судьбы?!. Неужели только гению доступна лёгкость свободного,
спонтанного скважения смысла и красоты?!. А тихая лёгкость свободно
таящейся глубинной жизни обречена на вырождение в рутину почвенного, распаханного
бытия... Где та глушь и нетронутость спонтанной первозданности, которая только
и может быть истинной Жизнью, с незамутнённым, раскрытым, тихо веющим сквозь
смыслом?!.

Может быть в любви? Ведь и Христос так Бога называл,
и Платон, в диалоге «Пир», описывал лестницу к Высшему, по которой может взойти
человек, движимый Эротом… Признаться, мне это слово всегда не нравилось, Любовь:
так часто люди говорят о любви, так легко многие склонны в любви признаваться,
будто это что-то доступное, повседневное, обыденное… Обыденный Эрот виделся,
наоборот, чем-то любви противоположным: схождением вниз, вместо подъёма по
лестнице вверх… Обыденное «убивало», в том числе, невозможностью от него освободиться,
манила же только запредельность судьбы, противоположная всему повседневному…
Где-то в этой запредельности располагалась и мечта о любви… Но существо дела
сказалось в том, что искомое – как раз смысл повседневности, смысл жизни,
а запредельное вполне можно и нужно оставить в покое… Так как только из покоя
и свободы это запредельное будущее способно прорастать в настоящее…

Смысл
жизни ближайшим образом открывается в принципах проникновения и скважения…
Одна девушка рассказывала мне свою историю о том, как она решила проникнуть
в смысл одного музыкального произведения, которое раньше не любила, и сам
жанр этот (классический) был чужд ей. Она стала слушать произведение ежедневно
и планомерно. Сперва слушала части и никогда целиком, потом – присоединяя
части друг к другу. С какого-то момента ей стало нравиться это произведение,
а потом она уже не могла прожить без него и дня. Пока наконец она не начала
бояться глубины своего погружения в музыку: каждая тема, каждый музыкальный
поворот воспринимался ею как событие огромной важности. В один прекрасный
день она поставила запись этого произведения, начала слушать и почувствовала,
что если дойдёт до определённого места и вновь переживёт поворот, то сойдёт
с ума. За секунду до этого поворота она выключила запись и больше не включала
её…

В
музыке достичь предела помогла возможность и естественность повтора… В этом,
кажется, заключена глубочайшая суть и музыкального дела, и жизненного… Смысл
повтора в том, чтобы не забегать вперёд, хоть ты и знаешь, что будет впереди…
Приходится всё время оттягивать внимание назад и сохранять при этом покой
открытости, давая импульсам подхватывать тебя и нести… Музыка подарила опыт
проникновения, опыт этот – любовь – открытие некой точки, центра проникновения,
который затем, обратно, насыщает смыслом и формирует под себя мир (скважение)…
Опыт проникновения – самый важный в жизни, хотя и подводит он тебя к чему-то,
жизни противоположному…

Проникновение,
являющееся смыслом жизни, можно рассматривать как переживание, отличая его
от действия, в котором смысл судьбы… Смысл переживания, также как и удовольствия
(частного случая переживания) в акте жертвоприношения: человек отпускает себя,
отдаётся чему-то чужому, впускает в себя нечто, что ему уже неподконтрольно,
тратится, без расчёта на восполнение… И удовольствие здесь – лишь смещение
внимания, создающее видимость награды за жертву… Любое удовольствие, вплоть
до самых поверхностных, таит в глубине жест отказа: от судьбы, власти, силы,
обладания… Сама отданность удовольствию является главной чертой здесь… Ежедневный
ритуал жертвоприношения, опустошения себя… Это жертва ради жертвы, суть которой
– отказ от будущего…

Мне
кажется, что
отдаленно
я понимаю смысл одного «коана» Дзен, одного случая просветления: «Однажды
монах спросил у Мастера:

- Есть ли у собаки природа Будды?

- Му! (Нет!) – ответил Мастер.»

Во
всём есть смысл! Но, действительно, правильным ответом на вопрос, есть ли
смысл в жизни, является «Му»…