Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Все бабы как бабы, гонят рецепты, а я что. Вот завтра сделаю, типа,
мраморный торт. Крэм: творог смешать со сметаной (или
майонезом), добавить много-много чеснока, зелени и перца. Очень
свежий, лучше теплый черный хлеб (бородинский) — срезать
корки, настрогать острым влажным ножом на пластинки в 1 см. Густо
проложить крэмом — в холодильник под груз. Еще хорошо
(завернув в три слоя фольги) посидеть жопой, как на не глаженом
белье, но жопа должна быть мужская, костистая, не то что...
Резать поперек. Отлично под Немировку медово-перцовую,—
«соленый мрамор сахарных расщелин», писал Б. Ч.

Курсе на первом меня привели в гости в «интеллигентную питерскую
семью», там я и услышала от хозяйки в зябкой чеховской шали:
крЭмА, тортЫ, кексА, музЭй. Очень понравилось.

Или вот салаты, понесло Остапа. В салате главное — чеснок и сыр.
Недорогой: Рокишкис, Совьет, можно Чечил. Хороша и
немецко-турецкая Фета. Дальше трава: много-много киндзы, укропа,
кресс-салата, порея и зеленого лука. Можно яйца, но мне, как
правило, лень варить (их же еще и чистить надо). Важно: ветчину
какую или вареное мясо, немножко. Потом можно огурцы,
помидоры, перец, маслины, но можно и без них, потому что зачем нам
лишний расход в хозяйстве. Майонез, да. Курочка Ряба —
гнусноват, но вдвое меньше калорий, чем в Оливковом Провансале. От
запора: вареная свекла, соленые огурцы, чеснок, Олейна,—
поистине клизма.

Мясо: обязательно смазывать горчицей до духовки. С мясом катастрофа:
берешь филе с витрины, а там внутри сплошь сухожилия,
насобачились хитрожопо заворачивать. А как развернуть? — руки
будут в крови, перед людьми срам. Шейка по 220, посмотришь дома
— размороженная, блядь. Через раз так попадаю. В родном-то
городе на рынке самая что ни есть юная парная свинья не
дороже 130. А в нашем универсаме минтай мороженый (филе, правда)
— тоже 130. Ну и за что мне, спрашивается, любить
олигархический капитализм?

Не, в 1991-м, когда я в отчаянии бацала килограммы лапши домашней
(мука, яйца, вода) и вареники с, пардон, вареньем из черной
смородины,— мы как-то интереснее жрали. Как-то более
творчески, с, как выражаются пионервожатые, с огоньком и придумкой.
Потому что вера была, понимание всей ответственности момента,
граждане, подтяните пояса. Смотрю, бывалоча, на Гайдара, на
мокрые прядочки его на мерцающем челе, думаю: это все мыши,
злые мыши, они разбили голубую чашку,..— а тут супруг идет
с бутылкой венгерского пойла и двести грамм Робусты в
зернах,— глотну этой Сангрии, господи: иностранного вкуса! — и
огни большого рынка горят-сияют сквозь волнистые туманы,
пробирается луна...