Комментарий |

Красавица и чудовище

Я не могу с достоверностью сказать: плохо мне тогда было или хорошо,
страшно или нет. То, что я сейчас не могу вспоминать об
этом без содрогания, еще ни о чей не говорит. Если я когда-то
без скандала соглашалась таи оставаться, значит, я не боялась
Аурелии. И мало ли каким деформациям на протяжении долгих
лет подвергаются наши воспоминания? Скорее, страх относится
даже не к ней, а к чему-то другому, более общему. Это я
теперь понимаю, как, абсолютно не имея иммунитета, могла так
долго находится среди чужой жизни, под властью чужих вещей...

Тогда мама уходила по делам и оставляла меня у соседки снизу. Ее
звали странно — Аурелия. Она уже не работала и жила одна. В
квартире радом жила ее сестра, тоже одна. Обе они страдали
каким-то тихим видом помешательства, иногда переходящим в
грустное и затяжное, как осенний дождь, пьянство. Но кого можно
было испугать пристрастием к спиртному в нашем городе? К тому
же, запои случались не часто, и я не один вечер скоротала у
Аурелии. Именно с той поры возненавидела лампы дневного
света. Мне до сих пор кажется, что электричество, текущее в них,
ядовито, и вызывает на лицах то ли сыпь, то ли предсмертную
испарину.

Я совсем не помню, какими были глаза у моей слегка двинутой няньки.
Скорее всего, полустершиеся, как у старого пластмассового
пупса. Зато живот Аурелии напоминал настоящий могильный
холмик. И я, помню, все размышляла, чего она там, собственно,
скрывает? Голову неверного возлюбленного? Трупик соседской
кошки, которой она тихонько выткнула глаза вязальной спицей? Или
хрупкую девичью талию?

Аурелия любила угощать меня пасленовым засахаренным вареньем, к
которому я, насколько помню, ни разу не прикасалась. Хозяйка,
однако, этого не замечала, поскольку, стоило мне сесть за
стол, как она, вздохнув, доставала из-под клеенки мутную
фотокарточку. И то, щурясь, подносила ее к своим глазам, то совала
мне под нос. Там, с трудом пробиваясь сквозь туман прошлого,
проступали вполне соблазнительные формы. Судя по всему, это
и была главная жертва Аурелии. «А ничего я в молодости
была, а?» — каждый раз спрашивала она, растирая по клеенке
очередного муравья. Муравьи жили в щели подоконника, но стоило на
столе появиться розетке с пасленовым вареньем как они,
точно сумасшедшие, толпами устремлялись навстречу своей
погибели. И так повторялось раз за разом: засахаренные ягоды, мутный
снимок и раздавленные муравьи. Аурелия как сомнамбула все
твердила: «с А ничего я в молодости была, а?» И могильный
холмик под цветастым халатом начинал ходить ходуном, точно там
пинался ребенок-мутант. Аурелия на миг затихала, блаженно
прислушиваясь, и подмышками у нее появлялись темные пятна,
следы обильного теплого пота.

И нужно было видеть жуткий уютец, в котором эта базедовая гурами,
возможно, собиралась откладывать странную икру. Несвежее
атласное одеяло розового цвета, горка сдобных подушек под тюлевой
накидушкой, пропитанной серой пылью. Они так и говорили —
«накидушка». И теперь я, похоже, раскрыла секрет
происхождения этих бисквитно-кокетливых тряпочек.

Весной, когда ночи становятся невыносимо лунными, пожилые
домохозяйки одна за другой заболевают странной болезнью. Каждая
достает из шкафа пахнущую нафталином фату и тайком приносит из
сада сумасшедшие ножницы, покрытые щетиной и ржавчиной.

Кстати, все венки на местном кладбище тоже из свадебного
флердоранжа, который свою белоснежную эфемерность начинает терять уже
за пьяным ритуальным столом, под истошные вопли: «Горько!».

Впрочем, от сальных прикосновений эти цветы не погибают, напротив,
вспыхивают новым, доселе невиданным светом, как тугие щечки
подружки невесты, которую за не менее тугую попку ущипнули
чьи-то умелые волосатые пальцы. Так раз и навсегда, раскрывают
жаркие рты прожорливые цветы росянки... На каждом щупальце
присоска и мутная клейкая капелька: «Эй, кто здесь еще не
знает вкуса спермы и крови?».

Хотя, горячий жизненный полдень остался у Аурелии за плечами.
Недолго ностальгировала она и среди мутных снимков своего
подозрительного прошлого. И к старости, говорят, сделалась страстной
любительницей похорон. Не пропускала ни одних поминок и,
путая подчас имена внуков, точно помнила, из скольких машин
состоял погребальный эскорт Петра Васильевича.

После ее смерти в ящике комода, пропахшего перцем, среди сухих
хлебных корок и рваных чулков-одиночек был найден фотоальбом,
слегка тронутый кое-где плесенью. Хорошо помню: сперва шли
солидные фотографии на картонном подкладе с золотыми обрезом,
видимо, мать и отец Аурелии. В конце 19 века позы еще были
продуманы, а лица спокойны. Чем дальше я листала альбом, тем
тоньше становилась фотобумага, неразборчивее печать, а сюжеты
безумнее. Снимки никто уже не прикреплял к альбомным листам,
и последовательность событий восстановить не представлялось
возможным.

Но больше всего в этом странном хранилище оказалось фотографий у
гробов, где люди понуро стояли, сбившись в кучку у чьих-то
заостренных носов, уже не подлежащих идентификации. Единственным
знакомым мне на снимках лицом было лицо Аурелии. Она всюду
получалась на редкость удачно, потому что одни выглядели
слишком подавленными горем, а другие никак не могли найти
выражение лица, адекватное происходящему. Аурелия же отличалась
свежестью, естественностью и всегда умудрялась встать так,
что были хорошо видны ее нарядные блузки.

Вот эти-то блузки, заляпанные поминальными борщами, внучка Аурелии,
принявшая наследство, и выбросила в первую очередь. Но долго
не решалась сделать то же со странными цветами, пышно
разросшимися в зеленых кастрюлях. Она, бедняжка, слыла суеверной,
и была убеждена, что мир полон странных соответствий.

Никто толком не знал, где старуха взяла семена этих растений, как
они называются, и почему так бурно пошли в рост. Моя мать
говорила, что старуха перед смертью особенно холила и лелеяла
их. Понимаешь, они выглядели такими хищными, неуместно
здоровыми в комнате, где умирал человек. А дня за три до ее кончины
они первый раз расцвели. Такие мясистые, противные
цветы-свечки, у которых кровавые листья будто пропитаны воском.
Аурелия так умилялась им, щерилась беззубым ртом. Так и умерла,
глядя в их сторону...



1998


Последние публикации: 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка