Создан для блаженства (под редакцией Льва Пирогова)

Клуб Ефимычей

В России тройка есть глупцов —
Швыдкой, Фрадков и Б. Немцов.

Россию продали с торгов
Немцов, Швыдкой и М. Фрадков.

Но кто ж подлей из тройки той:
Фрадков, Немцов или Швыдкой?

Ода на смерть клеветников России

Убит самый мерзкий из всех негодяев —
Полевой командир Руслан Гелаев.

В полдневный час в долине Дагестана
Укокошили его из нагана.

Теперь с Яндарбиевым он в аду
Чешет свою бороду

Метко стреляют российские чекисты —
Голова холодна, руки чисты.

Говорят, им Путин дал команду:
Уничтожить к Дню выборов кровавую банду!

Путинские соколы ответили «Есть!»,
И началась в тот же день страшная месть.

Неуловимые мстители рыщут по Европе:
Путин — наш отец, а Масхадов в жопе!

Березовский в Англии локти кусает:
Ведь следующий на очереди — Шамиль Басаев.

А когда Путин с правительством разберется,
То и до Мовлади Удугова доберется.

Однажды в Копенгагене стрельнет автомат —
И рухнет мертвым Закаев Ахмат.

С горячим сердцем чекисты идут
Предавать подонков Страшному Суду.

Подражание Лесину

Выхожу из «Пирогов» —
глядь, навстречу Пирогов...

Бухал в кабаке с Пироговым.
Взяли три раза по двести.
Вернулся домой ночью.
Утром блевал в подъезде.

Днем проводил летучку.
Вечером «Старку» пили.
Кому-то набил морду.
А может, мне набили.

Литературным процессом
Целый день занимался:
Пил в ЦДЛ и ПЕН-клубе,
С Ткаченкою обнимался.

С Шенкманом пил в «Фаланстёре».
Погода — собачий холод.
Утром еле проснулся.
Блевал в мусоропровод.

Вирапяна и Линор Горалик
Видел во сне кошмарном.
С Емелиным и Пироговым
Бухал на кольце бульварном.

Сдавал в редакции номер.
Обозвал Вознесенского гадом.
На улице поскользнулся
И сильно стукнулся задом.

Пил с Подушкиным «Гжелку»
На Курском, в стоячем буфете.
Вернулся домой поздно.
Долго блевал на рассвете.

Александра Гордон приходила,
Принесла статью про евреев:
Михоэлс, Шолом-Алейхем
И Жаботинский Зеев.

В «Авторник» ходил на Бычкова.
Пили в скверике бренди.
Пришел, включил телевизор:
Опять о выборах бредни.

С Листиком пил зубровку,
Пели «Безобразную Эльзу».
Ночью заснул в электричке.
Утром блевал на рельсы.

Сидел, притворившись пьяным,
В нашей маршрутке местной.
Никто и не заподозрил,
Что я совершенно трезвый.

С какой-то жидовской мордой
Перцовку пил без закуски,
Кричал «Да здравствует Рыбкин!».
Расцеловались по-русски.

Пил в «Пирогах» с Пироговым.
Взяли два раза по триста.
Ох, тяжела и горька ты,
Жизнь книжного журналиста!