Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

• Начало.

Терцины Свадебного Путешествия

Вышел Тёрнер из тумана.
Вынул парус из кармана.
Замужество. Конец Романа.

Вот в углу висит Кокошка,
Пестрый, праздный, как кукушка.
На ладонях Девы — Крошка —

Уж волхвы крадутся к Детке.
Уж плоды спадают с ветки.
Не играть нам больше в прятки,

В жмурки, в салочки, в пятнашки.
Вот — Сусанны-замарашки
Жирный бок сквозь шёлк рубашки

Жадным старцам на забаву
Выставлен. Вот гонят свару
Гончих через переправу:

Слюнявы морды, мокры лапки.
И охотник в черной шапке,
И охотник в красной шапке

Смотрят вдаль, где луч мелькает.
Старый пёс хрипит, рыгает,
Старый конь летит, мигает.

Небо — персик на изломе.
Юный муж лежит в шезлонге
В укоризненной истоме,

Утомлённый сытной лаской,
Обведён небесной краской,
Выделяется на адской

Местности,— так фрукты, грозди
На фламандском натюрморте
Проступают — жженьем плоти.

Не играть нам больше в салки.
Не бежать на смех русалки.
Не лежать на хладном шёлке

В мастерской в неловкой позе.
Не щипать июльской грозди.
Нам — напиться едкой грусти

Осенью в горящем парке,
Где собаки и цыганки
И ещё почти что жарки

Вечера и я ещё
Смотрю без страха и упрёка
На волшебное лицо.
На волшебное кольцо.
И ещё до снега — долго.
Ещё до снега далеко —
Далёко.

Из писем о русской поэзии

Письмо Первое

Клёкот одного распадаясь прорастает в клёкот другого:
Золочёный павлин в эрмитажной клетке распускает хвост.
Я лежу на полу своего кабинета на коврике
Слушаю записи Бродского тридцатилетней давности
Каждое слово
Пронзает мне темя как капля туши в китайской пытке
Воздух вокруг потрескивает как заледеневший хворост.

Было время — процветала.
Было время — отцвела.
Было время — шум металла,
Лязг крыла.
Я тогда его искала.
Я ещё его ждала.

С влажной площади Святого
Марка бледные картинки
Я хранить была готова
До Пришествия Второго,
До пришествия такого:

В истлевающей корзинке
У морской печальной свинки
В лапах бусины Мурано.

День за днём
Жил во мне волшебный голос.
Дурнопахнущая рана
Тинтажельского пришельца. Всё о нём!

День за днём и год за годом
За окном покрытым пылью
Я ждала морскую свинку
С чёрной бусиной в руках.
Я по Птичьему бродила с пятачком в кармане рынку,
Я везде её искала, находя ужей и птах.

Влажный запах от Мурано,
Влажный голос от Сан Марко.
Не нашли меня, как письма — заблудились кое-где.
На одном из них зияла с золотым павлином марка,
На другом обратный адрес — чудный росчерк «быть беде»

Я любила их обоих той особенной любовью,
Что приходит — истощает — рассыпается во прах.
Нынче — имени не вспомню. Даже тома не открою.
Чёрен жемчуг из лагуны в разложившихся руках.

Сон: Зима в Оксфорде

Заморский профессор
Тушканчик Черничный пирог
Какой ещё мусор
Гремящий ты в норку свою поволок?

Похожий на семя
Сухое летучее горькой осенней травы.
(Пассивный залог. Предпрошедшее время.)
(Мы собственно все таковы)
.....................................

Зачем эти волглые буквы
Бросаешь в тележку свою?
Как репы и брюквы?
Как трупики лишних детей в полынью?
Зачем ты хрустальные яти
Как шулер смеясь запускаешь в рукав?

Из моря разлук-вычитаний-изъятий
Как кит пред ионой восстав
Пред словом, разъятым на морфы 
На чёрном кровавом столе...
Объятый гангреной базаров, железный солдатик георгий
Зачем ты застыл на скале
Над мёртвой лягушкой-драконом
Забвенья? Оставь его в луже зловонной чернил...
Язык его вырви и брось прокажённым
Чтоб только отчаянный самый пропащий его изучил.

ГОРЕ ГОРЕ КРОКОДИЛ НАШЕ СОЛНЦЕ ПРОГЛОТИЛ
Несёшь наше солнце на чёрных
Носилках, на белой тележке везёшь.
В компаньи других заключённых
Унывную песню поёшь:
БЕЖА МОЙ КОНЬ МЕНЯ ПРОКЛИНАЛ МЕНЯ ПРОКЛИНАЛ

Болтливый мой нежный зазнайка
Надменный что луч в декабре
Вот варежки шарф твой фуфайка
Пошли предадимся игре
Бросай в меня снегом и дымом
[Хоть горек и мерзок тот дым]

Забытым однажды любимым
Неважно неважно — любым.