Проза

Четыре дня я проводил в Алма-Ате мастер-класс для авторов, пишущих на русском языке… Какой-то голландский фонд обеспокоился их творчеством. С его помощью там и возникло что-то похожее на культурную общину. Никому неизвестные рукописи, молодые люди – и казахи, и русские, долгие разговоры… Люди удивительные – ведь как бы нет у них никакой российской словесности. Как будто возникло нечто, чего не должно быть, а они не желают этого понимать. И рукописи такие же странные – из ниоткуда, но меня преследовало острое чувство, что всё прочитанное было почему-то давно знакомо. На прощанье, как это бывает, оставалось исполнить несколько своих же последних желаний… Я жил в гостинице «Казахстан», с утра за мной заехали ребята. Повезли на базар закупаться экзотикой – хотел купить домой конину, верблюжье молоко, кумыс… А потом отвезли меня в храм Божий – хотел свечку поставить, чтобы мой самолётик приземлился благополучно в Москве. Свечку так и не поставил. Она стоила одну тенге, а все свои тенге я потратил на базаре. Доллары и рубли в окошке церковной лавки к обмену не принимали. Это был кафедральный Вознесенский собор. Тут же парк Славы – такие во всех бывших столицах советских республик. Огонь на могиле Неизвестного солдата. Голубые ели, посаженные какими-то президентами, которых принимали в этой стране. Ночью в Алма-Ату пришли морозы. Было минус двадцать. Опускался снег, как будто на парашютиках. От собора во все стороны расходились заснеженные пустующие аллеи. И вдруг я вспомнил, где же всё это видел… «Здесь убили Цоя?» – спрашиваю. Ребята смеются: «Это когда ножом его, да? Не здесь… Там, где вилла Кунаева.»
Помните это странное кино? Оно было сделано в Казахстане.
 

                                                                                                                                                                                                                                                                                    Олег Павлов

Сделано в Казахстане. Иван Глаголев. Быстро и почти просто

 

 

– Я хочу есть, – тихо проговорил Арман.

– Кухня – в конце коридора, – с издевкой в голосе предложил Рома.

– Не вздумай, – обернулся я к ним. Полосы света от фар проезжающих на улице машин скользили по темной комнате. Авто влево – выхваченная из времени и пространства блеклая фотография Армана. Авто вправо – сюрреалистичный ежик Ромкиных волос. Картинки детства кружились где-то рядом с моей памятью. Я мог поднять руки вверх и начать их вылавливать, но мне не хотелось напрягаться. Я и так уже был напряжен до предела. Тронь меня – я взорвусь. Почему мы не взяли с собой тротил? Потому что Ромка все равно не смог бы его найти. Два пистолета, «Макаров» газовый и «Макаров» боевой – вот и все, что неопределенно, но тревожно отдавало смертью в этой комнате.

В детстве я ложился спать, а полосы света от фар проезжающих машин скользили по темной комнате. Каждая машина была такая родная – ведь она спасала меня от полной темноты. А сейчас – страшно даже выглядывать на улицу. Неряшливые ночные жигуленки и иномарки словно неудачливые воины сатаны бездумно носятся по квадратикам кварталов. Посмотрели бы они на себя сверху, с высоты в один километр. Жалкое зрелище. Вы верите в судьбу?

– Ты веришь в судьбу? – Спросил Арман Ромку.

– Конечно. Я вечно стучусь ей в дверь, лезу в окна. Я настолько надоедаю ей своей верой и любовью, что у нее уже не хватает времени на тихих несчастных мальчиков вроде тебя.

– Тише ты, – шикнул я на него.

– Я их не слышу – значит, и они меня не слышат, – усмехнулся Ромка.

Он лгал. Их было слышно. Можно было даже различить отдельные слова. Во всяком случае было ясно, что разговор у них идет о рыбалке.

Арман снял очки. Без них он выглядел непривычно и смешно. Неуверенно озирался по сторонам.

– А я не верю в судьбу, – произнес он спокойно и буднично, – наверное, поэтому я и здесь.

– В таком случае было бы лучше, если бы верил, – усмехнулся я.

Ромка вскочил со стола, на котором сидел, схватил оба пистолета, боевой – в правую ладонь, газовый – в левую, развел руки в стороны и направился к Арману.

Два пистолета, направленных в разные стороны... Несколько лет прошло с тех пор, как я посмотрел фильм «Десперадо». Тогда меня окружали совсем другие люди, и произошло это даже не в этом городе. Был ли я тогда счастливее? Уж точно счастливее, чем в настоящий момент. Почему воспоминания так важны для меня? Почему восемьдесят процентов мыслительной работы моего мозга так или иначе связаны с воспоминаниями? Почему любой другой человек может легко покинуть свой дом, город, уехать на Запад или Восток, в Россию или в Германию, в Новую Зеландию или Южную Африку и чувствовать себя комфортно, а я могу жить только в том пространстве, которое неразрывно связано с моим прошлым? Мои воспоминания – и значит моя жизнь – невидимой плацентой прочно прикреплена к определенным домам, улицам, деревьям. Мне становится физически плохо, когда старый желтый дом на улице Шевченко, мимо которого я проходил каждый день в течение многих лет, неожиданно перекрашивают в оранжевый цвет. Мой мир разрушается. Он разрушается каждый день. Дерево на улице Дзержинского заболело, и его спилили.

Как же все-таки случилось так, что я уехал? Случилось случайно.

– То, что ты здесь – это судьба, – подойдя к Арману, Ромка положил обе руки с «Макаровыми» на плечи приятеля, – судьба решит, что с нами будет через шесть часов. Судьба дает нам шесть часов, чтобы выбраться отсюда. Шесть часов – разве мало?

Арман надел очки и презрительно посмотрел на него:

– Если бы ты сказал это шесть часов назад, это, может быть, звучало бы смешнее. А сейчас это звучит глупо.

– Хороший понт дороже денег. И хватить ныть. В конце концов, по пистолету в руки и – бодрым шагом к выходу.

Арман зло сплюнул и отвернулся.

– Может, вы заткнетесь?! – Снова цыкнул я на них. Ромка вернулся на свое место.

– Из газового действительно можно несколько раз выстрелить и пробежать мимо, – предложил я.

– Мы всех в здании поднимем, – ответил Арман.

– А кто еще здесь есть-то?

– Охрана в правом крыле – раз, в подвале – цех, они круглосуточно работают. Своя охрана у американцев на девятом. Короче, это уже на крайняк, здесь шансы пятьдесят на пятьдесят: убежим или не убежим.

– Я в школе легкой атлетикой занимался, – вставил Ромка.

– А я – нет, – отрезал Арман.

– Тогда веревку надо искать. По ней из окна спустимся, – предложил другой вариант Ромка.

– Нет здесь веревки, – Арман открыл окно. Задумался, глядя на дома напротив, деревья, улицу внизу. Мне казалось, что сейчас из всех нас Арман был самым невозмутимым. Впрочем, в обычной жизни он невозмутимостью не отличался. Это был скорее холерик, чем сангвиник. Я познакомился с ним полтора года назад. Тогда он вернулся из Англии, где получил магистерскую степень по специальности «связи с общественностью» и только начинал работать в пиаровской сфере. Ему исполнилось двадцать четыре, он был полон энергии, амбиций и гениальных идей, спал по пять часов в сутки и собирался в две тысячи двадцать первом году стать президентом Казахстана. За последние полтора года он успел поработать в администрации президента, в канадской нефтегазовой фирме, в двух казахстанских компаниях, связанных с аналитикой и политологией. Казалось, что из-за своей неудержимо хлещущей из него энергии он не мог долго задержаться на одном месте. При этом на каждом рабочем месте Арман быстро добивался успеха и за три месяца мог так продвинуться по службе, как и не снилось кому-нибудь другому, проработавшему в этой компании десять лет. Судя по всему, впереди Армана ждала блестящая карьера. Но где-то с месяц назад Арман «сорвался». Из холерика в один момент превратился во флегматика, правда, с периодическими вспышками прежней возбудимости и увлеченности. Такие вспышки длились обычно недолго – два-три часа. В остальное время он был молчалив и задумчив. Его внимание часто привлекали какие-нибудь незначительные мелочи. Например однажды я был свидетелем того, как Арман в течение пятнадцати минут внимательнейшим образом изучал незатейливый узор перечницы в дешевом кафе, после чего спросил меня:

– Тебе нужны деньги? Тысяч сто зеленых?

Был ли я влюблен в Армана? В какой-то мере, да. Иногда при одном взгляде на его лицо мне становилось как-то тепло на душе и я улыбался. Светлая кожа, немного неправильные и грубоватые черты лица, которые придавали ему мужественное выражение. Внимательный и умный взгляд. Видя мою улыбку, Арман улыбался мне в ответ. Это очень напоминало ту влюбленность, которая часто присутствует в мальчишеской дружбе – первая дружба, как и первая любовь, всегда особенна. Хотя наша с Арманом дружба совсем не была первой – ни для него, ни для меня. Наши отношения даже и дружбой наверное нельзя было назвать.

Арман отошел от окна и сел в кресло:

– Последние несколько лет я только и делал, что учился тому, как дурить голову людям, – грустно вздохнул он, – а потом, когда научился, начал применять это на практике. Слишком активно применять. К тому же я хороший специалист в этом деле. Меня даже в Москву приглашали работать. И мне это жутко нравилось. Нравилось своей удивительной простотой. Для меня было откровением узнать, как глупы в основном люди.

– Конечно глупы, – с усмешкой вставил Ромка. Арман бросил на него странный взгляд и продолжал:

– Семьдесят – восемьдесят процентов населения можно как баранов заставить делать все что угодно. Появление Гитлера или Сталина – это не какой-то исключительный случай из истории. Их появление совершенно закономерно. Оно в точности отвечает характеру и специфике людской массы. Я удивляюсь, как гитлеры не появляются снова в этом мире. Впрочем, это нам кажется, что не появляются. А на самом деле – те, кто у власти, обычно немногим отличаются от Гитлера и Геббельса, когда дело касается умения одурманивать людей. Это и у нас так, и на Западе. Везде одно и то же.

– Тебя что-то в дебри какие-то потянуло, – заметил Ромка, – время неподходящее, по-моему. Хотя времени у нас, вообще-то, действительно пока много.

– Ты зачем сюда пришел? – Снова посмотрел на Ромку странным взглядом Арман.

Ромка на секунду смешался:

– Как «зачем»? Мы вместе же сговорились и пришли.

– Я имею в виду вообще – с какой целью?

– Ну... За деньгами.

– Ваня, а ты? – Перевел взгляд на меня Арман.

– За тем же, – пожал я плечами.

– Хорошо вам, – Арман замолчал и задумался.

– Ты что-то расклеился, по-моему, – Ромка недоверчиво на него посмотрел.

– Нет. Ни фига. Просто мне вдруг захотелось понять, почему я в конце концов оказался здесь.

– Ни фига себе?! Сам нас притащил фактически, а теперь спрашивает! Да и какая разница?! Оказался и оказался. Теперь надо думать, как выбираться. Надо просто делать дело.

– А мне однажды надоело делать свое дело. Надоело дурить людям башку.

– Так говоришь же, что нравилось.

– Сначала нравилось, а потом стало скучно и стыдно, – Арман снова снял свои очки. Закрыл глаза, провел по ним рукой, – стыдно за людей. За их глупость.

– Я тоже не люблю людей и их глупость, – подхватил Ромка, – но мне нет до них дела.

Зазвонил телефон. Все вздрогнули. Ромка схватил пистолет, снял предохранитель и обернулся к двери:

– Они сюда не придут трубку снять?

– Это факс, – успокоил нас Арман. «Кэнон» новой модели зашелестел бумагой. Арман подошел к факсимильному аппарату, взял присланное сообщение, пробежал его глазами и усмехнулся чему-то своему.

– Пока, может, хоть деньги посчитаем? – Предложил Ромка.

– Что их считать? Триста штук там, – ответил Арман.

– Мало ли...

– Триста штук. Тридцать пачек по десять тысяч.

– По сто штук... Я думал, меньше получится, – усмехнулся Ромка.

Арман вернулся к окну и присел на край стоящего рядом стола. В руке он держал лист из «Кэнона».

Каждый из нас понимал: пока что лучшего плана, чем ожидание, нет. Но если ничего не изменится в течение следующих пяти часов, нам придется кардинально поменять стратегию. Ромка, например, готов был взять по пистолету в каждую руку (в правую – боевой, в левую – газовый) и побежать по коридору вперед, на свет, льющийся из софитов в зале для гостей. В зале расположились двое охранников и двое их друзей. Ромка выпустит все пули, но если какая-нибудь из них и попадет в цель, то только случайно. Еще он отравится газом из своего же пистолета и упадет замертво на выходе из нашего крыла здания.

Я до сих пор не знаю, как Ромка оказался третьим. Случайно. Я всего лишь хотел купить у него газовый пистолет.

Неожиданно в коридоре послышались женские голоса. Я подошел к двери. Вся наша комната была выполнена в футуристическом стиле. В частности, дверь представляла собой композицию из металлических пластин и стекла. Через стекло я попытался разглядеть, что происходит в левом конце коридора, у входа в гостевой зал. Там промелькнули две женских фигуры.

– Каких-то девчонок подтянули, – прокомментировал я происходящее остальным.

– Хорошо. Может, все вместе свалят куда-нибудь, – Ромка тоже подошел к двери.

Я понял, что больше всего меня раздражало в Ромке. Он принадлежал к тому типу людей, которые однажды разделили свою жизнь на две половины: наслаждение жизнью и плата за наслаждения. Они построили четкое математическое уравнение и всю жизнь бьются только над одной задачей: как увеличить величину одной части уравнения и уменьшить – величину второй. Они не видят и не знают в этой жизни ничего, кроме этих двух частей. Сколько бы Ромка ни говорил, что верит в судьбу, на самом деле он верил только в это равенство. В его представлении за сто тысяч и те удовольствия, что они дают, нужно было много заплатить. Он готов был произвести оплату, но в то же время надеялся и на скидку. На уменьшение величины второй части уравнения.

Арман усмехнулся:

– Если бы только кто-нибудь в конторе знал, чем тут наши охранники по ночам занимаются...

– Накатай на них телегу, анонимно, – рассмеялся в ответ Ромка, – официально ты уже вряд ли что сможешь для своей конторы сделать. О, а может ты их сейчас заловишь на месте преступления? На эффекте неожиданности сыграем, и пока ты с ними разбираться будешь, мы с Ваней незаметно проскользнем.

– Я тебе говорил уже, что всем приказано меня сюда на пушечный выстрел не подпускать. А если буду замечен в здании, то меня из здания просто вышвырнут, только предварительно ребра переломают.

– И чем ты только им так досадил?

– Глупостью своей.

Ромка прошел вглубь комнаты и развалился в рабочем кресле у одного из столов:

– Может, поспим пока пару часиков?

Ему никто не ответил.

– Арман, а ты за каким столом сидел? – Обернулся к нему Ромка.

– В том углу у стены, кивнул головой на дальний угол Арман.

Ромка встал со своего места, прошел в дальний угол и сел в бывшее арманово кресло. Покрутившись в нем немного, он устроился поудобнее и уставился на свет ночных огней за окном. И наконец замолчал.

 

Наверное, я соврал, когда сказал, что пришел сюда из-за денег. С одной стороны, это, конечно, так. С другой... Все гораздо сложнее. Мне начинало казаться, что прошлое за моей спиной – то, что сегодня привело меня сюда – в некотором смысле было сродни тому пути Армана, который привел его в эту комнату.

В течение последнего года меня не покидает чувство безнадежности, упадка и разрушения моего мира. Эта ночь была всего лишь апогеем этого настроения. Возможно, кто-то «сверху» решил наконец написать финал, и для этого привел меня сюда, в новый, шикарно обставленный офис политологической фирмы. Триста тысяч долларов и два пистолета выполняли одновременно роль украшения и слагаемых конечного уравнения.

Что я имею в виду, когда говорю «мой мир»? Чай № 36, зеленый горошек «Globus», квас из желтой бочки-прицепа, груды желтых листьев в парке, мультипликационные Винни-Пух и Карлсон. Потрепанный томик Толстого, репродукция «Явления Христа народу» и голос Высоцкого из динамиков. Соседская собака Граф и солнечное пасхальное утро. Моя синяя куртка и старые кроссовки. Конечно, это не целый мир, а только маленькие материальные символы-зацепки, около которых складывалось мое существование.

Прошло почти два года с тех пор, как я переехал из Алма-Аты в Астану. Может показаться, что этот переезд спровоцировал начало разрушения моего мира, и что все легко вернуть, если я перееду обратно в южную столицу. Черта-с два. Все гораздо сложнее. Как говорили какие-то греки, нельзя войти в одну и ту же реку дважды. А кто-то добавил, что даже и единожды нельзя. Особенно если боишься крокодилов.

Писклявая трель телефона, отличная по звуку от факса. Все вздрогнули.

– Охранники сюда не придут, – успокоил Арман, – здесь просто автоответчик ночью работает.

После двух звонков действительно автоответчик приятным женским голосом ответил:

– Здравствуйте, вы позвонили в консалтинговую компанию «Пять А». Мы работаем каждый день кроме субботы и воскресенья с девяти утра до шести вечера. Перезвоните нам пожалуйста в это время или оставьте свои координаты, чтобы наш сотрудник мог с вами связаться. Оставьте свое сообщение после сигнала. Пи-ип. После сигнала низкий девичий грудной голос решил оставить сообщение:

– Алло. Арман, привет. Возьми пожалуйста трубку.

Арман дернулся как ошпаренный. Он подбежал к аппарату, протянул к трубке руку, но вдруг так и замер.

– Не рефлексируй и не стой столбом, а возьми трубку, – продолжил голос. Арман послушался.

– Жанна? Привет. Каким образом...

– Я всегда имею лучшее представление о твоем местонахождении, чем ты обычно думаешь.

– Ты откуда звонишь?

– Из своей новой машины. Я в двух кварталах от тебя.

Я видел Жанну два раза. Оба раза – вместе с Арманом. Это была красивая высокая и стройная девушка, выглядевшая гораздо моложе своих двадцати трех лет – совсем как выпускница средней школы. В ее внешности сразу привлекали внимание очень белая кожа и светло-карие глаза, в которых довольно откровенно читалось пренебрежение к окружающему миру. Вдобавок к этому она была очень умна и сообразительна. Не очень разговорчива, но в разговоре исключительно тонка и иронична. На мой взгляд все вместе это представляло довольно взрывоопасную смесь. Возможно, Армана и свалило с ног одной такой взрывной волной.

– Что надо? – Грубо спросил Арман.

– Узнать, как у тебя дела, – голос Жанны немного дрогнул.

– Прекрасно.

– Врешь. Я знаю про охранников в гостевой комнате.

– Ну и что? Я тоже про них знаю.

– И после этого врешь, что прекрасно дела.

– Ладно. Все прекрасно, за исключением охранников.

– Уже лучше. Жить хочется?

– Как всегда.

– Какого фига ты туда полез-то?

– Развлечься.

– В Диснейленд бы съездил.

– Там деньги платить надо. А тут еще и получить можно.

В коридоре послышался какой-то шум. Я посмотрел через стекло двери. Обняв молодую девушку, к нашей комнате направлялся парень лет тридцати. Парень говорил что-то девушке на ухо, девушка кокетничала и смеялась. Они оба были немного пьяны. Сделав какой-то отчаянный жест рукой Арману, я отскочил от двери и спрятался за одним из столов у окна. Арман быстро проговорил в телефон:

– Погоди, тут проблемы. Я тебе перезвоню, – и залез под стол, на котором сидел. Ромка схватил оба пистолета и встал за дверью.

– Под стол, идиот, – прошипел я ему с отчаянной гримасой, в которой, наверное, действительно было нечто ужасное, что заставило его отбежать от двери и спрятаться под одним из свободных столов.

Через минуту дверь отворилась и в комнату вошла влюбленная парочка. Парень крепко сжал девушку в объятьях и поцеловал. Потом несколько отстранил ее от себя, смахнул с одного из столов лежавшие на нем папки, уложил на него девушку и начал неловко снимать с нее одежду.

В течение следующего получаса я возненавидел сексуальные отношения между мужчиной и женщиной.

В течение следующего получаса несколько раз звонил телефон, но сообщений на автоответчике звонивший оставлять не решался. При каждом звонке парень матерился и двигался агрессивнее и резче, отчего его партнерша начинала подвизгивать и просила сбавить темп.

После апогея любовники не торопясь, как-то буднично и скучно оделись, вышли из комнаты и направились обратно к гостевому залу.

Подождав некоторое время, мы вылезли из своих укрытий. Арман закатился беззвучным истерическим смехом. Ромка некоторое время мрачно и непонимающе на него смотрел, потом грубым голосом объявил:

– Я хочу домой.

– Мы с Жанной... на этом же столе, – выдавил из себя Арман. Я так и не понял, почему это его рассмешило:

– Она же до этого звонила?

Продолжая смеяться, Арман кивнул головой.

– Так какого же хрена?

– Отвянь, – прекратил наконец смех Арман.

– Пусть она нам сейчас поможет, – вставил Ромка.

– Она нам не поможет.

– Почему?

– Потому что стерва по характеру.

– Да ты погоняешь. В такой ситуации...

– В любом случае, я не буду ее просить.

– Ну ты че... Тут жизнь наша зависит. Позвони ей.

– Не лезь не в свое дело.

– Это же мое, мля, дело. Я домой хочу.

– Я не позвоню. Точка, – Арман отвернулся и подошел к окну. Зазвонил телефон. Ромка схватил трубку:

– Алло. Армана? Да, сейчас, – протянул ему трубку. Арман посмотрел на Ромку с ненавистью и взял трубку:

– Да.

– Что у вас там случилось?

– Любовные игры.

– Кто с кем?

– Групповушка.

– Что же меня не позвал?

– И без тебя хорошо.

– А кто-то когда-то говорил, что только со мной ему хорошо.

– Тебе же первой стало хорошо с кем-то еще.

– С Айдосом? Кто сказал, что хорошо? Я этого не говорила.

– Зато сделала.

– Тебе не скучно отношения выяснять?

– Скучно. А зачем вообще тогда ты звонишь?

– Ты это у меня уже спрашивал. Я просто хотела предложить тебе одну вещь. Положите деньги на место и идите домой. Сколько вас там, кстати?

– Трое.

– Хорошо. Охранник вас остановит. Но в этот момент ему позвонит Айдос и скажет, чтобы вас пропустили.

– Айдос рядом с тобой?!

– Нет конечно.

– Он знает, что мы здесь?

– Еще нет. Я ему позвоню.

– Жанна, зачем ты это делаешь? Тебе мало того, что ты уже сделала?

– Нет. Просто сейчас я хочу тебе помочь.

– Пошла ты..., – Арман повесил трубку.

– Что она хотела? Почему ты трубку повесил? – Встревожено спросил Ромка, – она хочет нас сдать?

– Не волнуйся, не сдаст.

– Так почему ты не попросил ее помочь?

– Потому что она сама предложила, – попытался усмехнуться Арман.

– Ты что, гонишь?!

– Нет, – снова усмехнулся Арман.

– Да объясни все нормально, козел! – Ромка схватил его за грудки.

– Отвали, – Арман ударил Ромку обеими кулаками в грудь. Тот потерял равновесие и попытался схватиться за стол, но вместо этого смахнул со стола на пол телефон.

– Тише вы, идиоты! – Я сделал судорожную и жалкую попытку поймать телефонный аппарат. Ромка хотел броситься обратно на Армана, но замер на полпути. Мы услышали шум из коридора, голоса охранников и их гостей. Голоса приближались к нашей двери:

– Да не кипишись ты. Я вообще ничего не слышал. Хватит крутого охранника из себя строить.

Ромка схватил пистолет и подбежал к двери. Он глянул через застекленное окошко, и в тот же момент распахнул дверь, выставил в коридор пистолет и закричал:

– Стоять, суки! Всем на пол, у нас заложники! На пол, лежать – руки перед собой!

Голоса в коридоре оборвались. Судя по глухим звукам, кто-то – а может и все, кто были в коридоре – последовали Ромкиному приказу и легли на пол. Ромка повторял:

– Всем лежать! У нас заложники, – обернувшись ко мне он крикнул, – Ваня, хватай бабки и заложника. Уходим.

На какое-то время моему сознанию, изрядно подпорченному голливудскими боевиками, Ромкина идея показалась гениальной. Арману, по-моему, тоже. Я взял второй пистолет и пакет с деньгами:

– Пойдем, – кивнул головой Арману. Он вышел вперед, позволив мне приставить к его голове газовый «Макаров» и спрятаться за его спину. Зазвонил телефон.

– Не берем ведь? – Тихо спросил я Армана. Он отрицательно мотнул головой. Мы с ним вышли в коридор. Мое сознание постепенно отключалось и происходившее казалось сном. Что-то холодное хлынуло в ноги и в руки, и они с трудом меня слушались. В коридоре на полу распростерлись трое мужчин. «А женщины?» – закрутилось у меня в голове. В комнате включился автоответчик:

– Здравствуйте, вы позвонили в консалтинговую компанию «Пять А». Мы работаем каждый день кроме субботы и воскресенья с девяти утра до шести вечера. Перезвоните нам пожалуйста в это время или оставьте свои координаты, чтобы наш сотрудник мог с вами связаться. Оставьте свое сообщение после сигнала.

Мы с Арманом шли впереди, Ромка шел за нами, обеими руками вцепившись в пистолет и следя за лежащими.

– Арман, возьми трубку, – послышалось из комнаты, – возьми трубку, дурачок несчастный. Арман, я тебя люблю.

Арман остановился. Я автоматически остановился следом за ним.

– Пойдем, – шепнул я ему, – мы уже не можем повернуть.

Мы возобновили движение. Слева от нас лежал парень лет тридцати, с коротким ежиком русых волос, в джинсах и клетчатой рубахе. По-видимому, это был один из гостей охранников. Он как-то неестественно вывернул впереди себя руки, словно совершал свой особый обряд молитвы. Я почувствовал исходивший от него запах спиртного.

– Всем лежать! – Угрожающе направил на него пистолет Ромка, хотя в этом не было необходимости. Парень не только не собирался вставать, но и вообще старался не подавать каких бы то ни было признаков жизни.

– Арман, если ты сейчас не возьмешь трубку, я позвоню Айдосу и все про вас расскажу! – Послышалось из комнаты. То ли я увидел краем глаза, то ли почувствовал кожей, как лежавший у правой стены охранник насторожился. Его тело напряглось, он постарался приподнять голову. К счастью, это заметил и Ромка. Он подскочил к нему, направляя пистолет прямо ему в голову:

– Лежать, сука! Пристрелю сейчас.

Охранник снова уткнул голову в пол. С меня градом катился холодный пот. Арман прошептал мне:

– Не позвонит она ему, не позвонит.

Телефон в комнате начал выдавать напряженные короткие гудки.

Впереди нас, за дверью, отделяющей наше левое крыло здания от большого холла, послышался топот ног. Дверь распахнулась и в коридор забежали два спецназовца с автоматами:

– Всем лежать!

– У нас заложник. Я буду стрелять! – Не отдавая себе отчета в том, что я делаю, прокричал я, – еще один шаг и стреляю. Вы ложитесь, – почти по-детски добавил я. Они успели скрыться обратно за дверью. Я отрешенно посмотрел на Ромку.

– Отходим в офис, – неуверенно махнул он рукой. Мы быстро вернулись в нашу комнату. Как только мы захлопнули дверь, охранник и его гости вскочили с пола и выбежали из коридора в холл к спецназовцам. Там неожиданно прозвучала короткая автоматная очередь.

– Своих замочили, что ли? – Оглянулся Ромка, но он ничего не мог увидеть через закрытую дверь.

Арман подошел к окну. На дороге около входа в здание стояло три милицейских «уазика». Кроме этого подъехала машина скорой помощи.

– Черт! – ругнулся Арман, после чего вдруг подошел к телефону на столе, вырвал из него провод и потянул его на себя. Провод тянулся к аккуратным кабелегонам над плинтусом, куда также были спрятаны кабели компьютерной сети. Арман вырвал крышку кабелегона, и на пол вывалились кишки проводов.

– Связывайте их вместе! – Крикнул нам Арман. Поняв его идею, мы с Ромкой начали вырывать провода из кабелегонов и вить их вместе в длинную веревку. В коридоре послышался голос из мегафона:

– Мужики, сдавайтесь! Выходите из комнаты с поднятыми руками и положите оружие на пол. Тогда мы вас не тронем.

Мы свили и связали вместе все имевшиеся в наличии провода. То, что получилось в результате, не превышало десяти метров. От окна до земли было около двадцати.

Арман сел в кресло.

– Сдаемся? – Посмотрел на нас вопросительно.

– А че сдаваться? Возьмем тебя опять как заложника, и пойдем к выходу, – вызывающе посмотрел на него Ромка. Сережка в его левом ухе подрагивала.

– Они же уже знают, что никакой он не заложник, – сказал я. Ромка посмотрел на меня странным взглядом.

– Блин, я же не могу, – Ромка неожиданно упал на колени и заплакал, – не хочу. Мать если узнает, умрет. Какого хрена? Нужно что-то найти. Какого хрена? Я не хочу в тюрьму! – Он вскочил с пола, схватил оба пистолета и бросился к выходу.

– Стой! – Крикнул я ему, но он уже выскочил в коридор и побежал к выходу. Мы с Арманом побежали за ним. Арман отстал, а расстояние между мной и Ромкой постепенно сокращалось. Когда до двери было уже метра три, я выпрыгнул далеко вперед, в прыжке схватил Ромку за ноги и вместе с ним повалился на пол. Ромка выронил один из пистолетов. В ту же секунду дверь распахнулась. На пороге появился большой котенок, почти взрослый кот. Он был белого цвета, с большими темно-серыми пятнами и довольно худ. Его худоба вместе с пятнистостью придавали ему хулиганский вид. Кот сделал несколько неуверенных шагов нам навстречу, нюхая воздух и внимательно нас оглядывая. Остановившись в метре от лежащего на полу Ромки, он неожиданно лег и принялся сосредоточенно вылизывать белую, с небольшими серыми пятнышками, лапу. Из открытой двери позади него доносилась тихая мелодичная музыка. Приятный женский голос пел на незнакомом языке. Я очнулся.

Музыка действительно была, и доносилась она из гостевой комнаты, где сидели охранники со своими друзьями. Любовники на столе в нашей комнате все еще совершали движения. Слышалась их возня и тяжелое дыхание. Мне казалось, что прошло уже несколько часов. Возможно, так оно и было. Вероятно я перестал объективно оценивать окружающую действительность. Я вдруг подумал, что здание, в котором мы находились, могло с одинаковым успехом быть и детским садом, и школой, и стадионом, и офисом «Пять А», и магазином. Для меня, сидевшего под столом в неудобной, но в то же время какой-то удивительно расслабляющей позе, ничего бы не изменилось. Теория относительности в действии. Таким же точно образом исчезло время. Сидел ли я под этим столом один час, один день или один год – не имело значения.

– Что-то у меня не получается, – тяжело выдохнул любовник, – устал уже, не могу.

– А я уже три раза кончила, – ответила ему женщина, – тоже больше не могу.

Они поднялись со стола, медленно оделись и привели себя в порядок.

– Вот я устал, – усмехнулся парень. Они вышли из комнаты и направились к своим друзьям.

Мы медленно вылезли из своих укрытий.

– Е-мое, – как они меня задолбали, – пожаловался Ромка, – это же надо столько трахаться... Этот парень маньяк какой-то. Или виагры нажрался.

Арман протер очки.

– Не знаю, чего он там нажрался, но у него явно какое-то несварение вышло.

Мы рассмеялись.

– Что же мы сотки свои не взяли, когда сюда пошли? – Вздохнул Арман.

– Да, надо было хотя бы одну взять с какой-нибудь левой картой, – согласился Ромка.

– Так ты же, в конце концов, и не успел за какой-то карточкой заехать... – Бросил на него недобрый взгляд Арман.

– Да, не успел... Раньше надо было думать. Такие дела за полдня не решаются, – с вызовом ответил Ромка.

Мы снова расселись по креслам и замолчали. Пространство комнаты замерло в бездействии и тишине. Я подумал, что хотя бы в такие минуты время могло позволить себе роскошь остановиться. «Нет», – улыбнулось время.

Я посмотрел на Ромку. Он теребил сережку в своем левом ухе. Три маленьких серебряных перышка – довольно глупый дизайн для сережки. Неожиданно Арман обернулся к Ромке:

– Скажи, что заставляет тебя жить?

Ромка бросил на него удивленный взгляд.

– Почему «заставляет»?

– Если бы не заставляло, ты бы уже умер...

– Ничего меня не заставляет. Живу и живу...

– А тебя, Ваня? – Арман обернулся ко мне.

Я пожал плечами:

– Не знаю. Раньше все время что-то заставляло... Сейчас же, наверное, уже просто по инерции двигаюсь.

– И давно по инерции?

– Фиг его знает. Года два-три. Может быть, больше.

– Хорошая инерция – надолго хватает.

Я снова пожал плечами.

– А у меня инерция всего за один месяц куда-то испарилась.

– Если у тебя инерция пропала, какой смысл было сюда идти? – Спросил я.

– Выходит, что не было. Но в какой-то момент по-детски захотелось большой суммы денег, чтобы можно было сбежать на какой-нибудь тропический пляж. Я ведь никогда в жизни не видел тропического пляжа.

– Я тоже не видел, – усмехнулся я.

– И я не видел, – вставил Ромка, – только в рекламе «Баунти». Поэтому никогда «Баунти» и не покупал.

– Почему? – С усмешкой обернулся к нему Арман.

– Сразу было понятно, что реклама врет. Как будто если бы я попробовал «Баунти», то сразу почувствовал бы себя как на этом острове. Но я ведь заранее знаю, что не почувствую. Что съем этот маленький батончик, и все равно так же и буду сидеть в этом холодном городишке.

– Логично, – согласился Арман, – лучше сэкономить на «Баунти», и отложить эти деньги на будущую поездку на Мальдивы.

– Мальдивы – это что? – спросил Ромка.

– Ты не знаешь, что такое Мальдивы? – Удивленно поднял брови Арман. Меня Ромкины познания в географии не удивили. Он как-то рассказывал мне о своем детстве в Семипалатинске. «Неблагополучная» семья. Отец много пил, мать большую часть времени тратила на скандалы с отцом. Ромка вместе с младшим братом росли без особого присмотра. Оба с грехом пополам закончили восемь классов. После смерти отца мать вместе с детьми переехала в Астану. Наверное в новой столице надеялась зажить по-новому.

– Мальдивы – это место рая на Земле. Место, где круглый год весна. Острова на широте экватора в Индийском океане, одним словом.

– Буду знать, – безразлично буркнул Ромка.

– А ты на что мечтал свою долю потратить? – Спросил у Ромки Арман.

– Сначала на квартиру матери и брату. Только не знаю еще, лучше здесь или в Алма-Ате купить. Остальное... тачку себе, наверное, куплю.

Арман усмехнулся. Мы замолчали. Я вдруг в одно мгновение почувствовал бесконечную усталость. Веки мои слипались, тело размякло. Хотелось плюнуть на все и устроится спать в одном из кресел. Ромка зевнул. Арман смотрел в окно уставившись в одну точку. На столе рядом со мной я заметил тот листок, который Арман взял с факсимильного аппарата. Незаметно для Армана – словно невзначай – я пододвинул его к себе и прочитал:

«Ердос, как обещал – текст для прессы: «17-го июля бывший сотрудник фирмы «Пять А» Арман N украл из кассы фирмы сумму в двенадцать тысяч долларов. Эти средства были собраны в ходе благотворительной акции, проведенной компанией «Пять А» в пяти областях Казахстана. В ходе операции «перехват» преступник был схвачен по горячим следам».

Я невольно бросил быстрый взгляд на Армана. Он все так же смотрел в окно. Я ничего у него не спросил, а через некоторое время общая картина и так сложилась у меня в голове. Сегодня было 16-е июля. В этой странной игре Арман опередил своих врагов на один день. Впрочем, это ни о чем еще не говорило и не увеличивало наши сегодняшние шансы.

– Блин, как я хочу есть, – тихо, словно сам себе, проговорил Арман, – просто поесть. Мяса с рисом, в сметанном соусе. Сидеть, смотреть в стену и есть. И больше мне ничего не надо.

В коридоре опять началось какое-то движение. Я подошел к стеклянной двери и посмотрел в конец коридора. Двое парней с девушками стояли около входной двери и прощались с охранниками. Сначала они чинно пожали друг другу руки, потом обнялись. И гости, и хозяева были изрядно навеселе и еле держались на ногах. После нескольких минут прощаний парни с девушками наконец вышли и закрыли за собой дверь. Охранники вернулись в гостевую комнату и выключили свет. Минут через десять послышался громкий и смачный храп.

Мы не могли поверить в свое счастье. Внутри меня все ликовало и это ликование готово было выплеснуться наружу и затопить эту комнату. Ромка был в таком же радостном возбуждении. Он деловито уложил в нашу сумку пакет с деньгами, сверху положил пистолеты и застегнул замок-»молнию». Арман с усмешкой наблюдал за ним.

– Да, странно все получается, – проговорил он.

– Все, пошли. Я все собрал, – объявил Ромка.

– Пошли, – с улыбкой согласился Арман.

Мы тихо вышли в коридор и направились к выходу. Здесь храп звучал просто неестественно – оглушительно – громко. Мы приблизились к гостевой комнате и заглянули внутрь. На диване спал охранник и оглушал окружающее пространство тракторными звуками. Второго охранника в комнате не было.

– Где второй? – Испуганно пролепетал Ромка.

Мы нервно огляделись по сторонам. Никого. Входная дверь была закрыта изнутри.

– Елки-палки... – тихо протянул Ромка, – где же он?

Я автоматически заглянул под стол и за кресло в гостиной комнате, прекрасно осознавая, что взрослый человек ни там, ни там поместиться не смог бы. Из туалета рядом с гостевой комнатой послышался приглушенный звук сливаемой в унитаз воды. Мы быстро переглянулись и бросились к входной двери. Арман схватил ключ, быстро повернул его два раза против часовой стрелки и распахнул дверь. Мы вышли наружу. Арман прикрыл за нами дверь.

– Сюда, – Арман указал рукой на лестницу. Мы спустились на второй этаж и прошли в подсобное помещение, через окно которого несколько часов назад пробрались в здание. Открыли окно и спрыгнули на землю.

– Офигеть! – Произнес Ромка.

– Пошли, что ли, – Арман кивнул головой в сторону арки, выходящей на улицу.

По улице все так же бездумно носились жигуленки и иномарки. Хотя теперь у меня к ним проснулось гораздо более теплое чувство.

– Пешком домой пойдем? – Спросил я.

– Да давай мотор поймаем, – скривился Ромка.

– Я в ресторан, – отказался Арман, – пойду есть.

Следующим утром Арман случайно на улице встретился с одноклассником Эмилем. У Армана на плече болталась небольшая сумка.

– Кого из наших в последнее время видел? – Улыбнулся Эмиль.

– Да мало кого. Витька, конечно, Булу встречал. А ты?

– Я тоже Булу встречал. Наташку видел. Она замуж вышла. Жанку недавно встречал. Но с ней вообще не понял. Тоже говорит, свадьба прямо на днях. Я про тебя сразу подумал, а оказывается за кого-то другого.

– За другого, – Арман посмотрел на проезжавший мимо грузовик.

– Что случилось-то между вами?

– Ты же знаешь ее характер...

– Да нормальный вроде.

– Только кажется... Сам-то ты как? Как семейная жизнь?

– Да нормально. Дела какие-нибудь все время. Ни времени, ни денег ни на что не хватает. На эту самую семейную жизнь, – засмеялся Эмиль.

– Слушай, кстати, денег хочешь?

– Сколько?

– Ну тысяч десять долларов.

– А как?

– Да вот, – Арман приоткрыл сумочку, – ограбил вчера одну говенную контору. Тут всего тысяч сто. Возьми десять, – Арман протянул пачку Эмилю.

– Спасибо, – Эмиль взял деньги, – а меня, как соучастника, не посадят? – Вдруг спохватился он.

– Да нет. Я тебя не выдам.

– Ну тогда ладно. Спасибо.

– Ладно, пока. Жене привет, – Арман направился к железнодорожному вокзалу.