Проза

Начало

Окончание

Полина посмотрела сквозь решетку и увидела кирпичную стену.

– А где Соня? – спросила она.

– Какая Соня? Сама ты соня. Тебе что, приснилось? Вон твой хахаль
стоит. Выметайся уже.

Юлька махнула рукой в сторону молодого человека в кожаном плаще,
стоявшего по ту сторону двери рядом с лейтенантом.

– Игорь?

– Полина, поторопись, я думаю, тебе уже и самой тут надоело.

Полина потерла лоб, встала со скамьи и, удивленно пожав плечами,
прошла через дверь:

– А ты что здесь делаешь?

– Давай мы будем не здесь об этом разговаривать. Проверь, – Игорь
протянул Полине рюкзак, – все ли на месте?

– Там было-то, – Полина засунула руку в рюкзак, нашарила три кассеты,
блокнот и шариковую ручку. – Все на месте.

– Ты посмотри повнимательней, – сухо приказал Игорь.

Полина взглянула на него.

– Ключи от дома! – вспомнила она и перевела взгляд на лейтенанта.

– Я не брал! Я ничего не брал!

– А! Они же в куртке, – Полина запустила руку в левый карман и
коснулась холодной связки. – Точно. В кармане.

– Пойдем, – Игорь взял Полину под руку и, обращаясь к лейтенанту,
сказал: – А с вами мы разговор продолжим.

Игорь посадил Полину в машину и выехал на проспект.

– Так мало машин, – сказала Полина, глядя на серую дорогу и желтые
фонари. – Наверное, уже глубокая ночь. Небо совсем черное.

Игорь взглянул на часы:

– Два сорок три.

Помолчали.

– Я, наверное, старею. Все время засыпаю. И снится всякая дрянь.

– Надо просто спать по ночам, а не телек смотреть, и вообще –
бросить свою нелепую работу и выйти замуж. Я даже знаю за кого.

– Ты все знаешь, – кивнула Полина. – Всегда. А как ты меня нашел?

– Ты меня удивляешь. Я адвокат. У меня связи. Я еще разберусь,
кто тебя задержал, и неприятностей у него будет немало. Это противозаконно.
Ты давно должна знать свои права. Почему ты сразу не позвонила
мне? Зачем было разговаривать со своей бестолковой сестрой? Ты
могла там до самого утра просидеть. Я вообще не понимаю, чего
ты добиваешься!

– Я ничего не добиваюсь.

– Почему же ты делаешь все не так, как нужно?

– Я просто не знаю, как нужно. Знаешь, я есть хочу. Давай где-нибудь
остановимся.

– Ночь на дворе. Я везу тебя домой.

– Ко мне или к предкам?

– К родителям. Твоя мать очень волнуется.

– А вон там за углом круглосуточное кафе! Подъезжай. Я, правда,
есть очень хочу.

Игорь припарковал машину, и они с Полиной зашли в кафе со смешным
названием – так всегда казалось Полине – «У Васи».

Игорь брезгливо огляделся.

– Я знаю, – сказала Полина. – Тут пластмассовые стулья и полиэтиленовые
скатерти. Но поесть можно.

Игорь направился к столику в глубине полутемного зала и сел, не
снимая плаща. Полина сняла курточку и повесила ее на спинку стула.
Куртка соскользнула с покатой спинки. Полина поймала ее на лету,
снова надела и села напротив Игоря, стараясь не встретиться с
ним глазами.

К столику подошла официантка, подала меню и снова ушла за барную
стойку.

– Правда, у них забавная униформа? Шотландская юбка и галстук
в тон! Я все время думаю, причем тут Вася?

Игорь поморщился:

– Ты здесь часто бываешь?

– Не очень, – Полина уткнулась в меню. – Возьму салат.

– Как с тобой обращались в участке?

К столику снова подошла официантка, на этот раз держа в руках
блокнот и шариковую ручку с обгрызенным концом:

– Сделали выбор?

– Я возьму крабовый салат, мороженое и чай с лимоном.

– Мороженое какое?

– Ананасовое.

Еще записывая, официантка повернулась к Игорю:

– Вам?

– Кофе. Черный.

Дождавшись, когда официантка отойдет, Игорь повторил свой вопрос:

– Как с тобой обращались в участке?

Полина вздохнула:

– Так же, как здесь, – допрашивали. Приятного аппетита! Ты как
всегда безупречен в выборе темы для застольной беседы, – Полина
отвернулась. Как всегда, они сидели вдали от окна, смотреть было
некуда. И не на кого, в кафе было пусто. Помолчав, Полина очень
отчетливо, почти по слогам произнесла: – Со мной обращались хорошо,
– она снова помолчала. – У меня даже чуть не случился роман.

– Что? К тебе приставали? Кто?

– Славный страж закона. В каком-то смысле твой коллега. Да он
не приставал. Почти деликатно строил мне глазки.

– Кто? – снова спросил Игорь.

– Тот парень, с которым ты обещал продолжить разговор. Забавный
такой. Он мне назначил свидание, – Полина хихикнула, – после отсидки.

– Как ты выражаешься!

– Кстати, он лейтенант?

– Его ждут неприятности.

– Так он лейтенант? А то я в погонах не разбираюсь…

– Да, он лейтенант.

– Ты его засудишь? Тогда я буду его романтически ждать. И когда
он выйдет, лет через двадцать, мы, постаревшие, но свободные и
счастливые, радостно соединимся навеки. Классно будет, правда?

– Не мели чушь!

– А вот и ужин. Очень кстати, спасибо, – Полина улыбнулась официантке.
– Теперь можно и помолчать, – и подумала вслух: – А почему салат
называется крабовый, если в нем рыбные палочки?

– Дешевка потому что, – Игорь поморщился и стал размешивать в
своей чашке сахар.

Пить кофе Полина не любила, но его аромат ей нравился. Она вдохнула
терпкий запах и закрыла глаза. Странно, почему одно и то же может
нравиться и не нравиться одновременно? Почему органы чувств находятся
в таком разладе?

– Ты почему не ешь свой салат?

– Ем. А ты почему не куришь свой «Честертон»?

– «Честерфилд». Честертон – это писатель.

– А честерфилд – это диван, – Полина поковыряла вилкой в тарелке.
Есть уже почему-то не хотелось.

– Полин, давай снова вместе жить, – Игорь достал из кармана плаща
пачку «Честерфилда», зиппер и закурил

– Не получится.

– Почему?

– Мы разные.

– Все люди разные.

– Мы друг друга не уважаем.

Игорь придвинул к себе пепельницу и потушил сигарету. Полина махнула
рукой официантке и, когда та подошла, попросила принести мороженое
и сразу чай.

– Мне еще кофе, – сказал Игорь и снова закурил.

Официантка кивнула и забрала недоеденный салат. На край стола
села муха.

– Смотри, – хмыкнула Полина, – муха в общепите, куда смотрит санэпидемстанция.

– Это мы сейчас выясним! Официантка! – крикнул Игорь. Прикусив
нижнюю губу, Игорь смотрел, как официантка шла к столику.

– Это что такое?! Я вас спрашиваю?

– Где? – не поняла официантка.

– Игорь, перестань, не она ж их разводит.

– Помолчи. Вот это что летает? Самолет? Мини-версия?

Официантка растерялась.

– Зовите менеджера.

– Его нет.

– То есть как?

– Он бывает только днем.

– Игорь, отстань от нее, что она должна, с мухобойкой здесь бегать?

– Помолчи, я сказал.

– Ненавижу! – взвизгнула Полина, стукнула кулаком по столу и вскочила.
– Я тебя ненавижу! Достал своим снобством! Это жизнь, здесь бывают
и мухи, и ничего страшного. Да блин, мухи - не бабочки. И нельзя
щелкнуть пальцами и проснуться. Бабочки одну ночь живут, а ты,
ты со своими мухами… навсегда!

Полина схватила рюкзак и выскочила на улицу. Куда? Перебежав через
дорогу, она нырнула в темный парк. Глубже, глубже, где нет света
и этих вонючих зануд. Споткнувшись, Полина растянулась на траве
и разрыдалась. «Надоело! Как мне все это надоело! Господи!». Трава
была мокрая, то ли газоны поливают, то ли это роса. В этом городе
никогда не поймешь, что на самом деле происходит. «Хочу жить в
Лондоне. Нью-Йорке. Токио. Где угодно. В чужом мире, где все не
так. Где все по-другому. Где говорят на чужом языке и не делают
вид, что тебя понимают. Не играют в любовь и дружбу. Хочу в Лондон.
Где небо низкое, серое, где никого не знаю, где все чужие, и никому
ничего от меня не надо. Ситуация, блин, Достоевский – когда, блин,
некуда пойти. Блин, блин, блин, даже материться не научилась.
Пора бы. Истеричка». Полина встала с земли и оглянулась. Темно.
Страшновато. Нет, даже жутковато. И не видно ни фига. Вытянув
вперед руку, чтобы в глаза не попали ветки, и, нащупывая ногами
тропинку, Полина медленно пошла на свет далекого фонаря. Выбравшись
на дорожку, Полина удивилась: оказывается, ночью в парке освещены
все аллеи. Неужели кто-то гуляет? Кроме меня, разумеется. Если
быстро пробежать по центральной аллее, до Димки всего два квартала
останется.

Ночью в парке страшно. Кажется, что слышишь шаги собственной тени.
Стараясь ничего не слышать и переходя с рысцы на галоп, Полина
промчалась по пустому парку и выбежала к остановке.

– Девушка, вам нужно такси?

– Нет, спасибо, – Полина мотнула головой и промчалась мимо таксиста.
– Хоть бы Димка был дома, только бы был дома!

– Ты где была?

– Это ты где был? Я пришла, дверь закрыта, никого дома нет.

– Да я тебя ждал-ждал, а потом решил на пять минут к Сереге сбегать.

– Это который с пятого этажа?

– Ну. У него опять новое увлечение, представляешь.

– Какое на этот раз?

– Он решил коллекционировать бабочек.

– Бабочек?

– Ну да. Купил на рынке уже засушенных и пришпиленных бабочек, сачок
купил и какой-то бутылек – морилка говорит. Завтра в лес
собирается.

– Осень же.

– Так это же Серега. У него кошак уже одну бабочку слопал.

– Как слопал?

– Пока Серега мне свой бутылек понюхать давал, Байсик на стол
запрыгнул, одной бабочке крыло отгрыз. Ладно хоть булавкой не
подавился.

– Слушай, к чему снятся бабочки?

– Не знаю, а что?

– Помнишь про Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он бабочка, и он
стал думать, а не бабочка ли он, которому снится, что он
Чжуан Чжоу?

– Ну?

– Мне снятся бабочки, но они не я. Если они Чжуан Чжоу, а он
бабочка, то кто тогда я?

Дима улыбнулся:

– Сама хоть поняла, что сказала?

– Не вполне. Дим, можно я у тебя переночую?

– Дурочка, что ли? Нужно. Ночь же на дворе.

Они лежали в кровати обнявшись.

– Я так устала за эту неделю.

– А что делала?

– Ничего. В том-то и дело… Так трудно понять, зачем жить. Может,
правда, хоть замуж выйти. Жизнь тупая будет, но все же своя.

– А так она чья, чужая?

– А так ее вроде и нет. Пока кино смотришь – клево, словно чьи-то
странно красивые сны. Но ведь это все придумано. Это же все не
жизнь. Не моя, во всяком случае. А я живу, как сплю. Только
сны жуткие и некрасивые. Еще и путаю сны с реальностью.
Хочется проснуться.

– Ну, давай так: если твоя жизнь сон, то сделай свои сны жизнью.

– То есть?

– Напиши роман, мол, жизнь есть сон и т. д.

– И что это изменит?

– Сон будет твоим, родным, так сказать, и в то же время рукотворным,
контролируемым. Взять свой сон в свои руки – высший
пилотаж. Чжуан Чжоу отдыхает. Вместе со своими бабочками. По
крайней мере, будешь занята. И скучно не будет. Хорош аннотациями
баловаться.

– Думаешь?

– Я всегда думаю.

– Хорошо. Я тоже подумаю.

– Подумай. А пока давай спать. Спокойной ночи, – Дима чмокнул Полину
в висок и отвернулся к стене.

– Спокойной ночи.

Утром Полина не стала Диму будить. Стараясь не шуметь, заварила на
кухне чай, и, прихлебывая из чашки в синий цветочек, смотрела
телевизор с выключенным звуком. Показывали какой-то старый
черно-белый фильм. Женщина, широко открывая рот, что-то
доказывала курящему сигарету мужчине. А возле дивана мальчик
играл с котенком, дразня его белой бумажной бабочкой на тонкой
длинной нитке. «Даже котов дразнят, – подумала Полина. –
Хотя этот вроде счастлив. Вот кто из нас сейчас спит? Да, Чжуан
Чжоу отдыхает». Полина вылила недопитый чай в раковину,
сполоснула чашку и убрала ее в шкаф.

Выйдя из подъезда, Полина закинул рюкзак на плечо, привычно сунула
руки в карманы и зашагала домой. Гоняться за бабочками своих
снов.