Жизнь как есть

четверг, 2 декабря 1999 г.

Сегодня по поводу замужества С. Г. пили чай с кахеньками и чак-чаком
в институтской столовой.

Айратик купил мне по моей просьбе пластиковые игральные карты. Пока
они являлись не игранными, я попросил Леську погадать мне
на... девушек, кого же ещё!.. Вроде всё как бы и сходится.

Всё началось с Башмачки...

День начинался так. С утра встав к 3-ей паре, не торопясь сделал все
дела, опрокинул рюмочку портвейна, который оставался с
папиного дня рождения (только не знаю зачем я это сделал, может
быть думал, что на философии буду спокоен, а потому и
интересен в размышлениях) и отправился в институт. Но пара уже
закончилась к тому моменту, как я подошёл, а я-то столько
готовился! Материя первична! Дух вторичен, как всегда... Думал,
выпучусь, узнают обо мне одногруппники, какая я на самом деле
натура таинственно-глубокая. Но я бы всё равно не смог бы.
Это – ладно. Затем Алиюшка там кружилась, ну, я и с дуру
что-то при Ромке ляпнул, что ей, естественно, не понравилось.
Она сказала, что я буду долго жалеть об этом, а я, что мне
совершенно наплевать. Ну, и она давай дуться, а мне так плохо
стало, так плохо почему-то. Это и послужило каплей, которая
переполнила чашу. Я с огорча решил позвонить Айс. И чтобы
она... не знаю, так решил и сделал. Начал меланхолично ныть ей
про своё, а она начала говорить о том, что, мол, ей тоже не
так уж приятно, когда я вот так ей звоню и порчу
настроение. В общем, она заплакала почему-то и положила трубку. Она
также говорила, что долго так терпеть не сможет, что я такой –
с ней не гуляю и т.д., в общем, не общаюсь с ней, а лишь
названиваю, и то, чтобы испортить настроение. И ещё она про то
чтобы я попытался исправить себя, я ей, что, мол, нет и
нет, а она своё. Кажется, она разочаровалась во мне. Вроде как
прикольный с виду казался, а вот, оказывается, какой зануда.
Просто мы с ней оба «плаксы» и поэтому не можем как-то друг
с другом. Чтобы помогать друг другу или понимать. Думается,
что она нервничает из за того, что у меня много девок.
Сначала-то она была согласна на свободную любовь, но теперь,
видите ли, ей расхотелось так – собственница. Я и рад буду если
она меня бросит, не люблю я её, по-моему. Хотя, точно не
люблю, и не любил никогда. Просто так получилось, что человек
понравился, да ещё мы оба хотели одного и того же:
«поприкалываться» – мы, ведь, разнополые существа, в смысле того, что
всегда интересно с противополым общаться, тем более, что
есть реальная возможность обращения всего этого во что-то
большее.

Короче говоря, она ещё больше усугубила моё, и так никудышное,
настроение. Я полежал чуток на своём матраце, на полу который
расстелен, и решил Леське В. позвонить. С ней всё нормально
стало, просто, и без неё бы так было м.б.. С сестрой
откровенно, хорошо так, мило, очень мило по душам поговорили за
чашечкой чая с лимоном и маргарином. Вообще, единственная
представительница женского пола, с которой мне довелось так близко
общаться, и, притом, общаться так интеллектуально
содержательно, когда бы оба мы понимали друг друга пусть не абсолютно,
но хотя бы максимально приближённо, – это моя Леся,
сестрёнка любимая. Она сказала, что у меня недостаток такой, не
очень приятный, что я всё время, где бы и с кем не находился,
всегда всё и вся критикую, причём делаю это не то что бы
необъективно, а как-то на личности перехожу, критикую не действия
или поступки, а именно саму личность человека. Надо на
самом деле прекращать в срочном порядке данную тенденцию и
становится спокойным и уравновешенным гражданином, не лишённым
чувством нормального юмора.

Сидели с ней напротив друг друга изображали мимикой любое
телодвижение, как мартышки: я её, а она меня – кто как что делает или
говорит. Крутили глазами, строили самые немыслимые гримасы,
не могли остановиться от смеха, показывая друг на друга
пальцем. Потом всяких эстрадных певцов изображали.

Когда просто хочется поговорить или после каких-нибудь судьбоносных
событий или дней, я захожу поболтать к сестре в её комнату,
когда она уже собирается спать. Начинаю, например,
советоваться с ней, как поступить, и почему-то от этого те вещи, о
которых мы говорим, становятся мне менее безразличны. Потом я,
хвастаясь или радуясь какому-нибудь из своих бывших,
настоящий или будущих успехов начинаю кривляться перед ней,
вытанцовывая всякие придурошные движения, традиция чего идёт уже с
детства. Она привыкшая к этому и поэтому просит меня
очистить помещение, ибо ей нужно завтра рано вставать с утра.

Скажите мне, почему я так не люблю этих пожилых женщин, которые
только и мыслят, что о каких-то тряпках, шмотках и всё жизнь
свою сознательную обсуждают жизни, как им кажется,
несознательных людей. Причём эти несознательные граждане порой даже
являются их сыновьями или ещё что-нибудь в этом роде. Да, да,
такие люди всегда суют нос. Вы скажете: «Так не обращай на них
внимания!» Но как же не обращать-то, когда их так много
везде, их очень много, а «нас» считанное число. Это я-то буду
нестандартно жить когда вырасту?! Бросьте, я буду такой же
как и все, может быть чуточку умнее остальных. Умнее не в
смысле больше буду знать, наука, учёный, а с философской точки
зрения, больше буду понимать в этой жизни. Честно говоря,
хочется встретить хочу такого человека, который бы меня
понимал, был, если хотите, похож на меня. Но мне с ним не долго
придётся походу в силу того, что мы с ним и будем так похожи, я
имею ввиду половинку свою.

суббота, 4 декабря 1999 г.

Я выявил ещё одну методу, довольно действенную, по крайней мере для
меня. Суть её состоит в том, что надо всё время быть как
можно спокойным. А для этого нужно отучиться от целого ряда
комплексов, плохих привычек, пороков и других неприятных вещей.
Всегда нужно говорить себе: «Успокойся, не стоит этого
того, чтобы так беситься». Кроме того, при спокойном состоянии,
производительность труда заметно возрастает, лень уже не так
одолевает и её становится очень легко победить. Только вот
не пойму чего больше стало преобладать чувств или разумных
логичностей. Ну как бы там бы ни было, преимущества
новоизобретённой мной для меня методы налицо.

Да и отношения с людьми как-то наладились. Они бы стали ещё лучше,
если бы я бросил свои привычки дурацкие, хотя бы одну –
критиковать кого не лень...

пятница, 17 декабря 1999 г.

Позавчера написал в первый раз Л. и теперь жду ответа – выхода нет...

воскресенье, 26 декабря 1999 г.

Вчера утром Динка – наша одногруппница умерла... Мы в её
комнате общежития собрались, вспоминали её. Потом много пили.

Мамка меня поругала за то, что не ночевал дома и т.п.

Вот я не люблю, когда за мной кто-то бегает, контролирует и т.д.

четверг, 30 декабря 1999 г.

Не пойму почему, но уже сколько месяцев – я самый натуральный меланхолик.

Не знаю, все как будто чужие мне – все, даже друзья, мне завидуют и
только и ждут чтобы я обломался.

суббота, 8 января 2000 г.

Вот читал Шукшина «Любавины» и нашёл там кое-чего про себя:

«Началась другая жизнь. Он только похудел и в глазах погас
неприятный блеск раннего самодовольства. Глаза стали задумчивыми. С
новыми людьми сходился трудно, больше молчал. Был справедлив,
даже резок.

Он ожидал, что теперь начнутся невероятные трудности, которые он
будет стойко переносить. Никаких особенных трудностей не было.

Прошло не так уж много времени. Он не без удивления замечал, что к
нему с уважением относятся самые разные люди. Это
насторожило. Он знал за собой одно такое качество: мог легко
понравиться, когда хотел этого. Он раньше знал точно: когда после его
ухода говорят «хороший парень», а когда не говорят. Причём,
когда говорили «хороший парень», это не радовало. Значит,
дальше надо напрягаться и поддерживать в людях это мнение о
себе. А поддерживать в основном приходилось болтовнёй и
притворством. Он притворялся, что ему хорошо в обществе тех или
иных людей, смеялся, когда не хотелось, внимательно слушал,
когда заранее было известно, чем кончится рассказ. Причём
делалось это зачастую без всякой цели – просто трусил быть самим
собой. Скажи какому-нибудь, что его скучно слушать, –
обидится. Помолчи с какой-нибудь вечер, другой, скажет: дурак. И
приходилось изощряться. Впрочем, и искусство-то не ахти
какое, но утомительное. Начав другую жизнь, он первым делом
решил быть самим собой, во что бы то ни стало, в любых
обстоятельствах. И стал. И заметил, что люди за что-то начинают
уважать его. Он перебрал в памяти всё, что он делал и говорил, и
не нашёл, чтобы он в последнее время угождал кому-нибудь,
поддакивал, говорил, когда не хотелось, или молчал, когда
хотелось говорить. Это открытие радовало – так было легче жить».

А я, такой молодой и красивый, сижу, искривясь, уже 7 подряд часов в
библиотеке: мне жалко скольких дев я не обнял, скольких я
не поцеловал, не обрадовал и не опечалил... Что я читаю?
Бердяева. Тот любил женщин; говорил даже, что только они его по
настоящему понимали. Искал свободы, дарил случайным девушкам
книжечку с Конституцией республики, в которой живём.
Глупости всё это. Из библиотеки выхожу как из тюрьмы, продолжаю
говорить сам с собой шёпотом, голова болит. А вчера ходил к
одному неудавшемуся старому философу, он распродавал свою
домашнюю библиотеку. Я купил у него Гегеля. Такая диалектика
души, понимаешь. Всё же это ничего. У меня ещё остались
школьные кореша. Сегодня вечером пойдём пить с ними водку. Хотя бы
я буду «свой». Привет–пока.

Продолжение следует