Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

На книжном шкафу стоял известный цветок Путеводитель. Так он назывался
потому что одним из своих многочисленных толстых листьев постоянно
показывал на Север. Калтоскин посмотрел на дерево-цветок.

– Нравится!– убежденно бросил хозяин,– всем нравится. Но вам видать
до зарезу нужен. Могу уступить!

– Сколько?– автоматически спросил Калтоскин, ещё сорок секунд
назад не помышлявший о покупке.

– 250! По рукам?

– 250 чего? Чего 250?

– Да уж не долларов. Чрезвычайно прост в обращении.

– Фунтов?

– Ну уж нет, не английских фунтов. Неприхотлив.

– Дойчмарок?

– Нет! Не марок, зато надежен в эксплуатации.

– Неужто российских рублей?

– Ну, вы даёте! Дешевле не бывает. И не требует дополнительных
затрат.

– Скажите пожалуйста...

– 250 корсинарских темпузо. Только и всего.

– А где я их возьму?– опешил Калтоскин.

– Так вы хотите Путеводителя или морочите мне голову?– обиделся
«Продавец», как про себя окрестил его Калтоскин.

– Хочу! – закричал Калтоскин, не подозревая, что совершает роковую
ошибку.

– Берите,– равнодушно сказал хозяин цветка.

– А деньги?– засомневался покупатель.

– Денег у меня нет,– сказал «Продавец», зайдите на следующей неделе,
может кто Путеводителя купит.

– Так что, вы передумали его отдавать?– изумился Калтоскин.

– Берите! Пожалуйста. Или цветок сейчас или деньги на следующей
неделе.

Калтоскин не выдержал напряженности диалога, схватил цветок и
выбежал из комнаты. Пробегая мимо старух, греющих бока и тешащих
языки, Калтоскин услышал комментарий по своему адресу. «Ещё один
попал», – сказала старуха с лиловым носом. «Следушшый! – кришит
заведушшый», – откликнулась беззубая, в черепаховых очках. Третью
старуху, в валяных сапогах, несмотря на август месяц, новый обладатель
Путеводителя не услышал. Впрочем, она ничего и не сказала, только
негромко, не по старушечьи, пукнула, как бы в знак солидарности
с подругами.

Придя домой, Калтоскин поставил дерево-цветок на книжный шкаф
и прилег отдохнуть. Несмотря на усталость отдыхалось, плохо, то
есть никак: какое-то непонятное беспокойство беспокоило бывшего
учителя географии, какое-то тревожное чувство тревожило некогда
большого любителя дальних пеших походов. Калтоскин встал и подошел
к дереву-цветку: дерево-цветок чуть слышно крякнуло. Калтоскин
прислушался и услышал сопенье. В свое время школьный чемпион по
ориентированию быстро сориентировался и включил бра над кроватью:
в полумраке гостиной в старом вольтеровском кресле сидел пожилой
кот лет пятидесяти пяти-пятидесяти семи.

– Добрая ночь,– со знающим видом сказал кот. Калтоскин кивнул.

– Однако, вы не охотник поговорить,– продолжал неожиданный гость.

– Я не сплю?– спросил Калтоскин не глядя на кота.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю!– с неудовольствием высказал
кот,– в ваши годы, я думаю, пора бы научиться контролировать себя...
Впрочем, расскажу-ка я вам одну историю первого закона:

– Первый закон,– важно сказал кот,– гласит: Нешуточные силы управляют
и проницают все насквозь. Записали?– ласково спросил кот,– если
не успеваете, могу повторить.

На Калтоскина навалилась усталость, как всегда еще со студенческой
скамьи, если что-то нужно было записывать, Калтоскин мгновенно
засыпал.

Сквозь сон бывший дельтапланерист слышал как ночной гость что-то
говорит, но не понимал, что он говорит и не помнил в следующую
секунду о чём кот говорил в предыдущую. Нестерпимо зачесалось
в промежности: бывший спелеолог сунул руку в трусы и вытащил восставший
член, на правом боку его головки светилась неизвестно откуда взявшаяся
родинка лилового цвета. Калтоскин стал судорожно рассматривать,
на родинке пульсировала дугообразная белая надпись, выполненная
маленькими, но чёткими буквами: темпузо.

В комнате вдруг неожиданно посветлело – по стенам проплывали огромные
золотые буквы образующие надпись КОРСИНАРИЯ. Калтоскин похолодел,
волосы встали дыбом. Бывший пожарный скосил глаза на кресло, кот
читал газету. Калтоскин посмотрел прямо: газета из лап кота выпала.

– Что с Вами?– ухмыльнулся кот в пушистые усы.

– Да башка что-то разболелась,– ляпнул Калтоскин.

– С чего бы это, вроде молодой, здоровый,– оптимистически замурлыкал
кот,– негоже, батенька.

– Да это у меня с армии, бывает иногда. В армии бошку набили,–
сказал бывший военный строитель таким тоном как будто несмотря
на скромность, но для объяснения некоторых обстоятельств, он вынужден
был признаться, что награжден Звездой Героя, так уж получилось.

– Армия-армия! – недовольно проворчал кот, физдишь ты, братец,
как Троцкий... Старух, наверно, ебал! Вот тебе внучата и настучали
по башке...

Калтоскин дернулся. Но в кресле был не кот... В кресле развалилось
дряблое дебелое тело с тремя старушечьими головами. Тело протягивало
руки и делало неприличные жесты. Калтоскин схватил со шкафа дерево-цветок
и бросился на балкон, по случаю жаркой погоды не запертый, размахнулся
и что есть силы бросил Путеводителя в бездну...

...У дома, на лавочке, три старухи обсуждали ночное происшествие.

– Уж, верно, так на роду ему написано,– сказала старуха с носом,
как маленький баклажан.

– Намагнишенность ноньше большая – вот его, шермягу, и притянуло,–
подхватила беззубая в черепаховых очках, – шешнадцатый этаж, упаши
Гошподи.

Третья старуха в подтверждение этих слов негромко, не по старушечьи
пукнула.