Проза

Мама с папой ушли в кино, а к Родику пришла папина младшая сестра –
тётка Наташка. Вообще-то, Родик вполне мог остаться дома
один: дедушкин сосед дядя Витя доверил ему почитать
замечательную книжку – очень большую, старинную – напечатанную ещё до
Революции, с чёрными гравюрами и правдивыми интересными
историями из жизни древних греков. Но родители, зачем-то, позвали
Наташку... И теперь Наташка сидела с телефоном в обнимку в
комнате, перед телевизором, а Родик – с книжкой, за кухонным
столом.

Пузатый клетчатый абажур низко нависал над книгой...

Добравшись до очередной гравюры, Родька осторожно отводил в сторону
укрывающую страницу папиросную бумагу и толкал пальцем
абажур – легонечко! Абажур качался, волновал пятна света, они
отплывали в сторону, возвращались и, вместе с ними, волновался огромный Посейдон: он
подавался со своего трона вперёд и угрожающе взмахивал
трезубцем...

А потом к Наташке пришла подружка-однокурсница, тихая девушка со
стрекочущей фамилией Зингер – они о чём-то пошушукались, ещё
куда-то позвонили и позвали Родика в комнату:

– Родион, собирайся. Мы сейчас к Эльмире пойдём. И не делай такое
лицо: там мальчик есть, подружитесь, поиграетесь – он такой
лапочка и умница, хотя и младше тебя...

Родик прекрасно помнил, как в прошлом году Наташка, вот так же,
забирая его с собой, обещала познакомить с Володей... И после
долгих прогулок по Торговой, Большой Морской, Бульвару,
изнывшему от хождения и взвопившему, наконец, благим матом Родьке,
под дружный хохот подружек-однокурсниц, был представлен
Володя: стоящий перед Домом Правительства памятник Ленину!

Но теперь, кажется, никто Родьке не врал – он, как-никак, уже
первоклассник и так глупо с ним шутить просто не должны! Для
очистки совести Родька задал пару наводящих вопросов: «Кто такая
Эльмира и далеко ли они живут?».

И, получив исчерпывающий ответ типа: «Эльмира – портниха и живут они
на Корганова», полностью успокоился, аккуратно, стараясь не
помять папиросную бумагу, закрыл книжку, положил её на
полку рядом с телевизором, оделся и послушно поплёлся за
девицами...

Дом Эльмиры был такой же, как Родькин – старый, с пропахшим кошками
парадным подъездом.

По широкой щербатой лестнице поднялись на второй этаж, прошли по
опоясывающему квадрат двора коридору, постучались в
расположенную рядом с газовой плитой дверь и вошли. Марч, мурч, ах, как
институт, ах, как эта змея историчка, ах, как Юсуф
(Наташкин жених – военный моряк), тили-тили, трали-вали... И, забыв
про Родьку, поглощённые своими «мурчами» девицы удалились в
другую комнату...

Напротив Родьки стоял пацан: чуть ниже ростом, набычившись, глядя
исподлобья - он внимательно изучал гостя... Ну, и Родька –
набычился, вперил в пацана свои гляделки и стал изучать...
Внимательно изучать!

Нет – не нравился Родьке этот «лапочка»! Шапка курчавых тёмных волос
на голове, огромные, навыкате, глаза-сливы... Фи-ли-ппппппп
Кир-ко-ров!!!! Вот на кого он похож, как две капли воды –
только маленький! Да, пойди-пойми эти женские вкусы – тоже
мне, «лапочка»! И взгляд у него нехороший... Ну, да ладно –
больше играть не с кем, придётся наводить мосты. И Родька протянул руку «Киркорову»:

– Привет, я Родька! Из в первого «А» класса. У нас учительница
Ревекка Ананьевна.

А тебя как зовут? В какой детский садик ходишь?

«Киркоров», продолжая глядеть исподлобья, отступил на шаг и произнёс:

– Бабушка говорит, что в детский садик одни дураки ходят... – сделал
ещё шаг, повернулся к Родьке спиной, залез под стол, вылез
оттуда с красной электрической машиной в руках, взял со
стола пульт и, не обращая на Родьку никакого внимания, принялся
гонять машинку по комнате.

Такой наглости Родик не ожидал – лично он, поменявший за свою жизнь
целых два садика – один возле Беш Мяртябя, другой – на Ази
Асланова, дураком себя не считал! Даже наоборот – за три
четверти, которые он уже успел отучиться в школе, лучше него
писала и считала только девочка Оля! А читал Родька – лучше
всех!

Его даже по телевизору показывали, когда ему пять лет было – из
библиотеки имени Белинского как самого маленького читателя! И
такое отношение к своей персоне этого нахального дошколёнка
требовало немедленной разборки!

– Сам дурак! – выпалил Родька, делая шаг вперёд и готовясь к
неминуемой драке... «Киркоров» бросил на Родьку косой взгляд и...
сделал два шага – в сторону...

Машинка продолжала носиться по полу, а «Киркоров» умудрялся
наблюдать за ней и за Родькой, в полной готовности сделать следующие
шаги вбок...

Да уж... Ситуация вырисовывалась дурацкая – мало того, что теперь уж
не до игр, так он ещё и драться не желает! Да и нечестно с
ним драться – и меньше он и младше...

Время тянулось, Родька столбом стоял посреди комнаты, а вокруг него
носилась красная машинка и по стеночкам, не спуская с Родьки
настороженного взгляда, передвигался этот недоросток
«лапочка»... Дурацкая ситуация...

Родька сунулся, было, в соседнюю комнату, но Наташкина подружка
Зингер в этот момент как раз примеряла какую-то идиотскую юбку и
все женщины дружно заорали – мол, куда свой нос суёшь,
мальчишка! И что орали? Ну, увидел Зингер в трусах, тоже мне,
большое дело – ничего особенно интересного...

Пришлось вернуться на прежнюю позицию и ждать, ждать, ждать – когда,
наконец, эти девки наговорятся и «намеряются». Родька
думал, что в прошлый раз, когда Наташка водила его знакомиться с
Володей, всё было, всё-таки, интереснее.

И что если Наташка будет подговаривать его пойти с ней куда-нибудь
ещё, он ни за что не пойдёт! Ни за что!!! Даже если ему потом
влетит от папы!

А «лапочка», тем временем, положил пульт управления на стол,
пододвинул к буфету стул, влез на него и, покопавшись в тёмном
пузатом мебельном трюме, вылез оттуда со здоровенной плиткой
шоколада в руках. Всё так же настороженно косясь на Родьку, он
развернул фольгу и начал отгрызать от плитки здоровенные куски. Ухххх... Волна возмущения захлестнула Родьку: мало того, что обозвали дураком ни за что, ни про что, но не предложить
гостю угоститься шоколадом – это уже ни в какие ворота не
лезло!

– А ты знаешь, что если кушать много шоколада, то испортятся зубы и
на лице будут пятна? – стараясь выглядеть солидно, спросил
Родька.

«Киркоров» внимательно выслушал, затолкал в рот последний огромный
кусок шоколада, усердно жуя, улёгся на паркет, зачем-то
ударил несколько раз пятками по полу и вдруг, без всяких
лирических отступлений, заорал – истошно, надрывно, пуская изо рта
противные шоколадные слюни!

Родик испугался! Он не мог понять, что случилось с этим в высшей
степени странным мальчиком! Неужели у него так сильно и сразу
заболели от шоколада зубы? Родька, честно говоря, сам не
очень верил взрослым, когда те рассказывали о вреде сладкого, но
теперь он видел ужасные последствия злоупотреблений воочию!

Из соседней комнаты вылетели женщины и стали квохтать и охать над
«лапочкой»: пробовали поднять его с пола, а он вырывался из
рук, вертелся ужом, выскальзывал, не переставая истошно
визжать и пускать шоколадные пузыри...

– Что случилось, сладенький, что случилось, маленький? – беспрерывно
частила Эльмира... И сладенький, наконец, сдался – позволил
маме-Эльмире обнять себя, прижать свою сладко-липкую
физиономию к розовому пеньюару, и сквозь визг и вопли, наконец,
прорвались первые внятные слова:

– Он... Он... Сказал.... Чтобы я!.. шоколадом... подавился!.. Он!.. Он!..

И три пары возмущённых глаз прожгли Родьку насквозь.

И стало Родьке так жарко, как было жарко ему, когда он болел
страшным гриппом и бредил в жару страшными снами, а папа носил его
на руках к доктору на улицу Первомайскую.

И не мог Родька произнести ни одного слова в своё оправданье, ибо
спазм сдавил горло и было ему стыдно – так стыдно за то, чего
он не совершал!

Что было потом Родька, пылая, запомнил плохо – так, обрывочки всплывали:

Как Наташка силой волокла его домой, как родители, пришедшие к тому
времени из кино, что-то ему говорили, как он каким-то
образом оказался в постели... Как он засыпал, просыпаясь... И
видел огромный, замкнутый колоннадой зал, по которому быстро
бежала красная машинка, за ней странно, как-то боком, бежал «лапочка», а за «лапочкой», широким мерным шагом, с развевающейся седой бородой, в красивом, обнажающим могучие руки белом
хитоне, ступал бог Посейдон и колол, колол своим трезубцем
«лапочку»... в попу... «лапочка» взвизгивал и бежал дальше,
по кругу...

2006