Проза

Жил – был на свете Иван Васильевич Сухомятин, ничем не приметный
вовсе человек. Ну посудите сами милые господа – имел жену, сына,
жил в скромной двухкомнатной квартире, в прошлом закончил институт,
работал инженером, а ныне вел кружок детского творчества «Юный
техник» в клубе неподалеку. Но самое главное – он не верил в то,
что у человека есть душа. От разговоров о её предназначении и
роли в судьбе его вначале мутило, он спорил до хрипоты а иногда
и до драки, позже он просто не стал замечал этих разговоров.

Человек есть биологический механизм, а вместо души у него пламенный
мотор – сердце – размышлял периодически Сухомятин, человек – творец
Вселенной, а не какой – нибудь там душевный слизняк. Мы – люди
материальные нам не нужна душа, она нужна лишь интеллигентишкам
которые не хотят толком работать и могут лишь «трепаться» – мыслил
Иван.

Так он и жил – потихоньку старел, хирел, терял интерес к жизни,
стал равнодушен к свой жене и ребенку, ходил на работу чтобы хоть
чем – то себя занять и доработать до скромной пенсии, которую
он хотел провести с семьей в должности сторожа какого– нибудь
садовоогородного товарищества или гаражного кооператива.

Изредка играл в карты, примерно раз в неделю, распивал на скамейках
за продуктовым супермаркетом несколько бутылочек пива в компании
Якова и Степаныча – двух своих приятелей с которыми было приятно
побеседовать.

Яков работал грузчиком, хотя и имел высшее образование, жил с
семье своей родной сестры, часто выпивал но понемногу, отчего
процессы его алкогольной дегенерации несколько замедлились и были
не так видны на его изъеденном морщинами лице. Сам он рассказывал,
что закончил мединститут, потом работал немного на Скорой помощи.
И в подтверждение своих слов демонстрировал умелые навыки наложения
повязки, постановки укола, рассказывал о различных видах лекарств,
об операциях и случаях из своей врачебной практики.

Степаныч – был безработным, жил на пенсию, которую заработал на
одном из многочисленных заводах города, изредка подрабатывал дворником
в продуктовом супермаркете в том, где работал грузчиком Яков.
У Степаныча на голове росли короткие рыжие волосы, перемежающиеся
с седыми, вместо макушки у него была аккуратная лысина, блестевшая
на ярком солнце. За его косые хитрые бесцветные глаза, по которым
было непонятно лжет он или говорит правду, за его немного дьявольскую
и лукавую ухмылку его прозвали Бесом. Степаныч постоянно богохульствовал,
но Божья кара, которую ему предрекали старушки, так его и не тронула.
Он был немного тучен, но особого отношения заслуживали его очки
– одно стекло было треснуто, позолота на оправе давно вытерлась,
одна из дужек была замотана толстым слоем грязного скотча. Создавалось
впечатление, что очки он носил с момента рождения и во всех жизненных
передрягах они его сопровождали. А вообще никто толком не знал
его настоящего имени, кроме работников собеса и администратора
магазина.

У них у обоих были когда – то семьи, очень давно, они не знали
о их судьбах вовсе и почти совершенно ими не интересовались, лишь
изредка после парочек бутылок пива на них наплывали короткие воспоминания,
которые улетучивались также как они и появлялись. И Степаныч,
и Яков считали что водку пьют только алкоголики, и поэтому они
предпочитали пиво, при этом алкоголиками они не считали себя вовсе,
вместе боялись толстой контролерши тети Маши, зорко следившей
за тем, чтобы из магазина ничего не пропало и обещавшей доложить
на них директору

Всё свободное время просиживали во дворике супермаркета на перевернутых
ящиках и играли в карты, в игру под названием «дурак» на копейки,
на сигареты, в перерывах между партиями пили, курили, матерились,
спорили и размышляли о смысле жизни.

Изредка к ним присоединялись другие работники магазина, которые
вечно менялись, и всех их запомнить было очень трудно, но со временем
они переставали играть с ними в карты – по некоему стечению обстоятельства
окружающим казалось что они жульничают, очевидно этот вывод возникал
после взгляда в бесцветные хитрющие глаза дворника Степаныча,
или может горесть поражения мешала им играть вместе с ними.

Сухомятин возвращался домой, в кармане шуршала сторублевая купюра
тщательно спрятанная от жены, которая забирала у него большую
часть и без того невысокой зарплаты на хозяйственные нужды, оставляя
мужу лишь малую толику, которую хватило бы ему на сигареты и на
обеды. Он провел сегодня кружок, разнял дерущихся из-за какой
– то ерунды мальчишек, побеседовал с матерью своего талантливого
подопечного об успехах сына, попил чаю с печеньем, закрыл мастерскую
и вышел на улицу.

Смеркалось, на улице весело галдели ребятишки, угрюмые подростки
сидели на скамейке и курили, машины сновали туда – сюда.

Иван Васильевич свернул в арку соседнего дома, встретил двух своих
друзей, после рукопожатий уселся на ящик, заботливо предоставленный
Степанычем. Обсудил с ними погоду, последние события в мире и
в городе. Яков похвастался тем, что сегодня смог обмануть молодого,
только вчера поступившего на работу контролера, и в подтверждение
своих слов вытащил из новенького полиэтиленового пакета несколько
бутылок пива, которыми он решил их всех угостить. После возлияний
их потянуло на беседу.

В ходе которой они обсудили и прелести проходившей мимо дамы,
недовольно покритиковали молодежь, пожаловались друг другу на
ужасные условия существования и маленькие зарплаты. Потом стали
играть в карты. Играть «так просто» стало неинтересно и тут Яков
выдал: «А давайте сыграем на душу! Я свою душу ставлю!» Степаныч
хитро улыбаясь согласился, а Сухомятин сказал: « Души нет, все
это бредни, человек звено эволюции, а впрочем мне все равно!».

– А ты сыграй! – сказал Степаныч.

– И буду играть, давай раздавай! – ответил Сухомятин.

Карты были розданы, игра началась и скоро закончилась тем, что
Иван проиграл то, что поставил на кон.

– Вот твоя душонка – то у меня – радостно потирая руки пропел
Яков!– на Страшном суде поставлю её взаместо тебя перед богом.

– Или дьяволу продашь – просипел Степаныч и противно засмеялся.

Сухомятин обиделся на них, бросил карты им в лицо обозвал их жуликами,
мошенниками, послал их матерно, припомнил старые обиды, развернулся
и пошел прочь.

В свою очередь Яков обозвал его психопатом, и напоследок сказал
о том, что душа-то Сухомятинская находится у него.

Иван пришел домой, молча лег на диван, посмотрел телевизор. Одна
мысль не давала ему покоя – а что если душа есть, а её так бездарно
потерял, но его размышления прервал сон. Утром он пошел на работу,
весь день его беспокоило какое – то ощущение пустоты, словно у
него отняли что-то. Необъяснимая грусть задевала сердце – он словно
перестал замечать своих учеников, на вопросы коллег отвечал как
автомат. Себя успокаивал : «Фигня все это – ну поиграл, проиграл,
обманули меня черти, а души – то нет!» От этих слов становилось
ненадолго легче.

Словно на автопилоте пришел домой – ответил односложно на вопросы
жены и ребенка, похлебал приготовленный женой суп, упал на диван,
посмотрел немного телевизор, встал, побродил по квартире и долго
не мог уснуть. Все думал – а зачем он проиграл душу. Наконец успокоился
мыслью об её отсутствии и уснул.

Спит и спит себе довольно крепко. И вот слышит посреди ночи чей-то
тоненький женский писк. Сначала думал писк жены, потом почувствовал
как этот писк перешел вовнутрь, словно внутри что – то вопит.
И вдруг прозрел, увидел: летает на крыльях маленькая девушка,
довольно симпатичная в красном платьице, глаза её полны отчаяния,
а Яков и Степаныч – её поймали и лапают своими хищными руками,
а Степаныч сволочь еще и смеется так противно.

-Твоя душа у нас, ты в наших сетях – кричат они и приближаются
к нему, а Степаныч – то девушку эту с крылями как ухватит и головой
об колено.

А у самих рожки из головы торчат, и копыта вместо ног. И запрыгали
в вихре, Яков девушку за ноги схватил и размахивает и размахивает.

Сухомятин выхватить хочет, а не может, некая сила прижала его,
ни рукой, ни ногой пошевелить не дает, а черти хохочут, прыгают
и веселяться. Очнулся, посмотрел на часы, зубы от страха отбивали
частую дробь. «Бежать надо бежать! – выло внутри! Он быстро оделся,
потом успокоился и поплелся в ванную! Посмотрел в зеркало и не
узнал себя – вроде все тот же, но морщин больше, седых волос тоже
и глаза, глаза какие-то пустые, безжизненные, умылся, вытерся
полотенцем, побрел пить чай.

– Душа есть! Пойду вот и её отыграю, прямо сегодня! А то как её
бедную мучают. Ему привиделись картины страшного суда, про который
когда – то в детстве рассказывала его старая бабушка. Вот помрет
он! А души – то не будет, она в чужих руках. От этих мыслей ему
стало дурно, кое – как одевшись он пошел на работу.

Рабочий день прошел ужасно, Ивану то становилось страшно аж до
слез, то смешно от собственной глупости, к ученикам интерес абсолютно
пропал и он отпустил своих воспитанников на час пораньше, и выбежал
на улицу.

Сухомятин завернул в арку дома, где застал Степаныча с Яковом,
сидевших в обычном для них амплуа, правда вместо бутылочного пива
стояла уродливая измятая «полторашка», заполненная лишь наполовину.
Увидев нашего героя они дружно захихикали своими сиплыми голосами
и спросили зачем он пришел.

– Я хочу сыграть и отыграть душу! – воскликнул Иван.

– Давай садись – хитро пропел Иваныч, подмигнул ему правым глазом.

– Выиграешь, купишь пиво, хотя кто знает, может и проиграешь?
– сказал Яков.

Сухомятин ничего не ответил, глубокая грусть, перемежающаяся со
страхом, сменилась сильным волнением. Степаныч поправил свои треснутые
очки, перетасовал потрепанные карты, раздал их 3 игрокам. Мелькали
карты, руки, мертвецки бледный Сухомятин трясущимися руками теребил
карты. И вот после того как у Ивана кончились все карты, на лице
появился румянец, изо рта вырвался протяжный вздох облегчения.

– Все, выиграл, отдавай – произнес Сухомятин, сам удивляясь тому,
каким уверенным стал его голос.

– Ну, забирай, честно отыграл– выдал Яков!

– Душа теперь на месте,– сипло и противно прошипел Степаныч.

– Пошли, я угощаю – сказал Сухомятин

Вместе они отправились в магазин, потом посидели, выпили и купленное
пиво, допили даже «полторашку», поговорили, затем наш герой пошел
домой. Он радовался тому, что вернул себе душу и снова стал личностью.
Он вспомнил, что нужно сделать небольшой ремонт в квартире, купить
сыну новую одежду, провести с ребятами в кружке летом парусную
регату из самодельных линкоров, сходить в гараж. Теперь он точно
это сделает, устроится на вторую работу – ремонтировать бытовую
технику, которую ему предлагали месяц назад, а то все хлопоты
лежат на учительнице – жене. Иван словно заново родился – прежняя
жизнь казалась ему пустым, замусоренным углом в котором он с завтрашнего
дня начнет наводить порядок…