Проза

Комната покойной Тамары Тихоновны была не разграбленным святилищем
старушечьего быта. Воскового цвета обои, медового цвета занавеси.
Зеркало, перед которым можно поправить платочек и седую кичку.
Металлическая кровать: под закруглённой спинкой восемь перекладин
с блестящими шишечками, на пружинном матраце перина, белый подзор,
пикейное покрывало. Под кроватью три чемодана, набитые сокровищами
– тканями на несшитые халаты, платками, скатёрками. Все пропахло
тем особым запахом, что образуется внутри замкнутых емкостей из
кожзаменителя и старого картона. Шкаф тоже обладает нутряным запахом,
халаты и платья пропитавшиеся им, не отдают свой аромат даже в
«Тайде».

Короче, светёлка хранила самодостаточность, которая никем не размыкалась,
покамест молодая наследница бабушкиного хозяйства – Светлана не
переехала в эту тихую заводь налаживать личную жизнь. Подальше
от родителей...

Девятнадцатилетняя студентка переживала эпоху пробных браков,
то есть пробовала жить то с одним, то с другим потенциальным мужем.
Пробы шли с переменным успехом, драки сменялись весёлыми оргиями,
парни чинили Светке выключатели, делали ремонты, жарили картошку,
писали стихи, дарили букеты и исчезали так же внезапно, как и
появлялись.

Самый первый жил у Светланы дольше всех, он же принёс ей в подарок
котёнка – длинноволосого как хиппи. Жених любил своё кошачье детище,
брал его в кровать, холил, баловал вкусненьким паштетом. Имя нежному
созданию дали благородное – Клеопатра, почему-то считали его кошечкой,
впрочем, не исключая возможности, что это кот. И всё бы хорошо,
да только Светка скоро нашла изъяны в женихе и, пару раз подравшись
с ним, выгнала парня из дома, а кошечку при разделе имущества
из вредности не отдала.

Так как пол животного по-прежнему был неопределённым, новые Светкины
женихи переименовывали Клеопатру в Клапу, затем в Клапана, иногда
в Клопомора, и жизнь он вёл теперь соответственную: срал, где
ни попадя, получал тумаки и кильки в томате.

Два раза в неделю Светка небрежно вскрывала восьмирублёвую банку
килек (со странной прибавкой в названии – «Супой») и, не удосуживаясь
переложить содержимое в кошачью миску, ставила консервы на пол.
Клапан, осторожно минуя острые края, макал белоснежную морду в
томат и урчал от удовольствия. Воду он добывал, открывая лапой
неисправный кран на кухне. Напившись, кот засыпал в кухонной раковине,
а, проснувшись, писал в неё же.

Чистоплотностью Клапан не отличался, но главным его недостатком
было не это... Часто сменяющиеся женихи Светланы не жаловали котика
лаской, за что он мстительно гадил на их вещи. Ни один жених не
миновал сей унизительной процедуры. Утром «пробник» неизменно
вступал в дерьмо под дверью и обнаруживал мочу в своих ботинках.
Месть женихов была разной: чаще всего Клапана выбрасывали в форточку,
зимой под окнами обмёрзшую тушку подбирала сердобольная соседка
и приносила обратно в квартиру. Сама Светлана поступала проще:
она хватала животное за шкирку и долго колотила об пол. Повзрослевший
кот носил на морде маску застывшего страдания, за что и получил
прозвище Трагический Клапан.

Летом Светка была вынуждена остричь своего котяру. Двое женихов
держали его, а она живенько чикала ножницами по колтунам – нерасчёсываемым
твёрдым комьям, в которые свалялась чёрно-белая пуховая шерсть.
После стрижки от Клапана осталась одна львиная голова, которую
он по-прежнему интеллигентно макал в банку с кильками. И ненавидел
женихов. Те умудрялись гонять его веником или шваброй по квартире,
и единственное спасение кот находил на антресолях под потолком,
откуда светил жёлтыми, как осенние фонари, глазами...

Однажды Светка попала в больницу, и вместо неё пару раз в неделю
приходил тихий парень покормить кота и убрать за ним в комнате.
Светкин однокурсник поглаживал тощее тельце Клапана, и кот даже
вспомнил, что умеет играть, бегая за пареньком по комнате. Клапан
радовался, когда поворачивался ключ в двери, и бросался к своей
миске, потому что паренёк приносил ему варёную рыбу. Иногда котик
весьма почтительно полёживал на его ботинках, ни в коем случае
не оскверняя их...

Выписавшись из больницы, Светка сразу же влюбилась в какого-то
бугая, и добрый паренёк исчез из её жизни, а следовательно, и
из жизни кота.

В выражении морды Клапана появились новые оттенки трагичности,
возможно, даже, мудрости и веры в Бога... Кот перестал гадить
в ботинки, как будто игра в мелкую месть вдруг опротивела ему,
он целыми днями отлёживался на антресолях, лишь изредка спускаясь
к раковине поискать воды. Килька протухала в криво вспоротых банках,
и Светка пару раз даже удивлённо окликнула: «Клапа, Клапа!». Но
кот не появлялся кушать. Хозяйка списала кошачье поведение на
март месяц: нашёл себе какую-нибудь кралю во дворе и загулял...

Через месяц Светка наконец-то определилась с выбором второй половины
и официально вышла замуж, молодые затеяли ремонт, старое барахло
из бабкиной комнаты выкинули, добрались и до антресолей.

...Коснувшись рукой чего-то похожего на меховую воблу, Светка
сначала не поняла, а потом страшно заорала. С ней случилась истерика,
когда мумию Клеопатры-Клапана муж брезгливо завернул в тряпку
и вышвырнул на ближайшую помойку.