Жизнь как есть

                                                      «Я утром просыпаюсь с содроганьем. 
                                                       И чуть не плачу, зная наперед, 
                                                       Что день пройдет, глухой к моим желаньям,
                                                       И в исполненье их не приведет». 
                                                                              И.-В. Гёте. Фауст 

Вопрос, вынесенный в заголовок, – слегка измененное название одного
из ток-шоу телеканала «Культура» в рамках программы «Культурная
революция». Название ток-шоу – как и полагается передачам такого
рода – звучало более эпатажно: «Стремиться жить долго неприлично».
Для ток-шоу, где задачей ведущего является «стравить» оппонентов
и дать возможность выговориться присутствующей на передаче публике,
то-есть привлечь таким способом внимание максимального количества
телезрителей, название вполне оправдано. Но к возникшему в ходе
обсуждения вопросу оно, это название, имело лишь косвенное отношения.

Спешу оговориться: я – атеист. Поэтому все аспекты предлагаемой
читателю темы, связанные с религией («бог дал, бог и взял» и т.п.)
здесь затрагиваться не будут. В том числе и точка зрения присутствовавшего
на ток-шоу отца Владимира Шмалия, деликатно отметившего узость
взгляда собравшихся, забывших о том, что существует вечная жизнь...

С широко закрытыми глазами

Что значит «жить долго»? Как долго? Эти вопросы даже не обсуждались.
Возможно потому, что даже самые рьяные сторонники долголетия понимали,
что любые попытки определить, а точнее – задать сроки человеческой
жизни выглядели бы нелепо. Человек – смертен, как, впрочем, всё
живое. Это понимают все. Что тут обсуждать?

Правда настоящая, действительно волнующая людей тема для обсуждения
на этом ток-шоу все же появилась. Она возникла, когда один из
двух оппонентов сформулировал свое отношение к проблеме. Этим
первым оппонентом был Сергей Александрович Караганов, политолог,
декан факультета мировой экономики и мировой политики Государственного
Университета – Высшей школы экономики, советник заместителя руководителя
Администрации Президента РФ по внешней политике. Его точка зрения
звучала так: жить надо до тех пор, пока живешь полноценной человеческой
жизнью. Весь излучавший физическое и нравственное здоровье, Караганов
уточнил даже критерии такой жизни: творчество (работа), пирушки
(общение) и женщины (последнее касалось мужчин). После того, как
эти факторы исчезнут из жизни человека, следует быстро умереть.

Эти слова «быстро умереть» словно прошли мимо внимания публики,
пришедшей на шоу. Возможно, собравшиеся подсознательно сторонились
этой темы, как сторонишься всего неприятного, что тебя лично не
касается. Между тем именно эти слова Караганова выражали истинную
суть проблемы.

Оппонентом Караганова был Лео Антонович Бокерия, всемирно известный
кардиохирург, директор Научного центра сердечно-сосудистой хирургии
имени Бакулева. Бокерия, будучи существенно старше своего оппонента,
тем не менее, тоже излучал бодрость и оптимизм. Он предлагал сосредоточиться
на создании условий для полноценной человеческой жизни и, разумеется,
на совершенствовании медицины. Надо стремиться продлевать жизнь
и жить долго, считал он.

На вопрос ведущего программы «Хотелось бы вам жить долго?» последовало
два лаконичных ответа: Караганов – нет, Бокерия – безусловно.

Возникшая затем среди участников дискуссия лишний раз продемонстрировала
три замечательных качества, свойственных виду homo sapiens: умение
не слышать доводы оппонента, спорить с доводами, которых никто
не приводил, и говорить о том, что, скорее всего, давно копилось
в душе, хотя никак не соотносилось с предметом разговора. Впрочем,
эта ситуация давно описана в известной пушкинской притче «Глухой
глухого звал к суду судьи глухого...».

Психолог говорил о бедственном состоянии, в котором живут наши
старики, о необходимости создания условий для счастливой жизни
людей преклонного возраста, но почему-то умолчал о способах и
средствах для осуществления этого замечательного проекта. Еще
его волновала наша молодежь, которая стремится жить красиво и
ярко, не помышляя о будущем.

Молодая писательница, пищущая о вампирах и монстрах, тревожилась
о том, что если не старики, то кто будет передавать молодежи драгоценный
опыт предшествующих поколений. Воздавая должное старикам, она
вспоминала Герусию – совет старейшин в Древней Греции и знаменитого
римского полководца Фабия Кунктатора. «Кто бы спас Рим от Ганнибала,
если бы не Фабий Кунктатор?!», восклицала она.

Научный сотрудник Института воспитания, женщина более зрелая,
утверждала, что люди, конечно же, должны жить долго. Она много
общалась со стариками и убеждена, что они ощущают свою ответственность
перед теми, кто идет к ним на смену. Вот только в чем они видят
свою ответственность и какой социальный опыт хотят передать молодому
поколению, она не сказала. Ведь социальный опыт, равно как и убеждения,
у всех разные, а сплошь и рядом прямо противоположные. Это в Институте
воспитания, видимо, понимают. Но выступавшая обошла этот вопрос
стороной.

Свою долю оптимизма по поводу долголетия внес и главный оппонент
Караганова – Лео Бокерия. Указав, что мы сами виноваты в том положении,
которое сложилось, он сказал, что общество располагает возможностью
обеспечить старикам достойную жизнь. Но, как и психолог, никак
не конкретизировал этот тезис. Возможно, он имел в виду миллиарды
рублей, засыпаемые в пролив между континентальной Азией и островом
Русский, которые можно было бы направить на медико-социальные
программы. Не обошел Бокерия и проблему передачи социального опыта:
если ограничить жизнь пятьюдесятью годами (хотя этого никто не
предлагал – А.П.), сказал он, как мы сохраним традиции?

Среди выступавших нашелся лишь один человек, который услышал то,
что сказал Караганов. Это был Лев Александрович Аннинский.

Лучше быть здоровым и богатым...

Суммируя различные доводы сторонников долголетия, невольно вспоминаешь
старую «веселую» шутку: лучше быть здоровым и богатым, чем бедным
и больным. Мы всем желаем долголетия, по большей части совершенно
чистосердечно: и на семейном застолье по случаю какой-нибудь круглой
даты отца семейства (матери, дедушки etc), и на торжественном
чествовании известного всей стране юбиляра (артиста, поэта, ученого).
Таков ритуал.

Но нелишне будет задуматься: что, в сущности, мы предлагаем любимому
и уважаемому человеку, желая ему долгих лет жизни?

В мае 2009 г. в «Новой газете» был опубликован первый обзор доклада
ООН о развитии человеческого потенциала, главной темой которого
было – родиться и умереть в России. Как утверждают эксперты, состариться
в России всё же труднее. Причем в ближайшие десятилетия прожить
достойно остаток жизни станет неразрешимой задачей для подавляющего
большинства соотечественников. Доклад анализирует пенсионную систему
в России, систему социального и медицинского обслуживания стариков,
особенно одиноких, и приходит к неутешительному выводу: «Чтобы
здравоохранение стало эффективным, необходимо увеличение финансирования
как минимум в два раза и более рациональное использование средств».
Что, как утверждают эксперты, при существующем положении в России
практически неосуществимо.

Но даже если представить себе, что, перестав вкладывать деньги
в грандиозные и бессмысленные проекты вроде острова Русский и
зимних Олимпийских объектов в субтропиках, мы решим проблему финансирования
медицинского и социального обеспечения долголетия, перед нами
встанет во весь свой рост другая проблема – проблема менталитета
нации с её пристрастием к водке, а также фатализмом по отношению
к собственному здоровью и жизненному успеху.

Разумеется, проблема долголетия в разных странах выглядит по-разному.
Иногда с завистью смотришь на группы зарубежных туристов, как
правило, преклонного возраста, бодрых и улыбающихся, с живым любопытством
в глазах осматривающих наши достопримечательности. Наверное, и
в этих странах, откуда приезжают к нам эти молодые старики, в
семейных застольях и на юбилейных торжествах также звучат тосты
с пожеланиями долгих лет жизни. Но и там, рано или поздно, перед
стариками встают те же проблемы – проблемы не долголетия, нет:
проблемы доживания и ухода из жизни. Понятно, что проблема долголетия
и проблема доживания – вещи совершенно разные. Если первая означает
стремление продлить деятельную, осмысленную и по возможности здоровую
жизнь, то вторая, стоящая за спиной у первой, – стремление сократить
сроки тягостной бездеятельности, мучительных недугов, тоски одиночества
и других нравственных страданий, стремление, которое часто выражается
двумя словами, произносимые с тяжким вздохом: «Поскорее бы...».

Право на смерть

Среди тех, кто принялся всерьез обсуждать не совсем удачный, на
мой взгляд, вопрос ведущего ток-шоу Михаила Швыдкого – прилично
или неприлично жить долго – некоторые приводили примеры долгожителей,
до последних дней ведших активный образ жизни, сохранивших ясность
ума и физические силы, необходимые для того, чтобы обходиться
без посторонней помощи. По мнению этих участников ток-шоу, такие
факты свидетельствовали в пользу «приличности» долголетия.

Максим Горький любил повторять слова одного из персонажей бальзаковской
«Шагреневой кожи»: глупо, как факт. Мне тоже нравится эта фраза:
глупо на основании отдельных фактов делать далеко идущие выводы.
Когда количество таких фактов становится представительным и, таким
образом, становится фактом (простите за тавтологию) статистики,
тогда имеет смысл делать какие-то обобщения. Увы, к большому сожалению,
большинство россиян преклонного возраста – а наш преклонный возраст
на 10-12 лет ниже аналогичного в развитых странах – живут в таких
условиях, при которых желать им долголетия означает пожелание
долгих лет страданий и нищенского, бессмысленного существования.

В связи с этим мне хочется привести еще один пример достойного
долгожительства: академик Виталий Лазаревич Гинзбург. Знаменитый
физик, лауреат Нобелевской премии, неутомимый борец с лженаукой,
он умер в ноябре 2009 года, в возрасте 93 лет. За четыре с половиной
года до этого, в мае 2005 года он опубликовал в профессиональном
журнале «Успехи физических наук» статью под названием «ДОБРОВОЛЬНАЯ
СМЕРТЬ – ПРАВО ЧЕЛОВЕКА». Два небольших фрагмента из этой работы
будут приведены ниже. Но сначала надо объяснить время и причины
появления статьи с таким шокирующим названием.

В начале 2005 г., писал Гинзбург, давняя его болезнь приобрела
характер, при которой ее больше нельзя было игнорировать – стали
отниматься ноги. Известный терапевт, академик А.И. Воробьев быстро
нашел причину болезни: редкое заболевание крови – болезнь Вальденстрема
с очаговым поражением костного мозга. Гинзбурга перевели в Гематологический
научный центр РАМН. И началось лечение – бесконечные вливания,
болезненные анализы и введения катетеров, мучительные упражнения
и процедуры, связанные с необходимостью “разрабатывать” ноги,
а также бороться с пролежнями...

Весьма вероятно, что Гинзбург, как любой мыслящий человек, и раньше
задумывался над этой проблемой, но теперь она встала перед ним
со всей своей безжалостной прямотой. Надо добавить к этому, что
всемирно известный ученый и лауреат Нобелевской премии Гинзбург
лечился в самых комфортных условиях и хорошо понимал (он сам писал
об этом), что в обыкновенных больницах России страдания больных
многократно усиливаются из-за царящей там атмосферы. Это понятно:
недостаточная, зачастую, квалификация врачей, отсутствие современного
медицинского оборудования, скудость финансирования, которого порой
нехватает на самое необходимое – такова картина нынешней «земской»
больницы.

Гинзбург пришел к выводу, что у больного должна быть возможность
другого пути – добровольного ухода из жизни. Вот что он писал:

«В конституции Российской Федерации, принятой в 1993 году, статья
20, пункт №1 гласит “Каждый имеет право на жизнь”. В контексте
ясно, что речь идет о том, что государство обязано обеспечить
всем своим гражданам условия для существования, для жизни. Имеется,
однако, и проблема ухода из жизни – смерть. Казалось бы, что здесь
и думать, и писать не о чем, поскольку все люди смертны и ни в
каком специальном праве на смерть не нуждаются. Я, однако, пришел
к убеждению, что необходимо регламентировать законом еще одно
право человека – право на добровольную безболезненную смерть».
И далее: «Принятые, в значительной мере под влиянием религии,
догмы в современном обществе заключаются в том, что больного нужно
лечить “до последнего вздоха”. Поэтому лечат и безнадежно больных
и даже людей, безвозвратно потерявших сознание. Достаточно сослаться
на историю с разрешением эвтаназии в Голландии».

Умереть добровольно

В конце своей статьи, рассмотрев различные аспекты проблемы добровольного
ухода из жизни, включая юридические, Гинзбург вспомнил печальные
примеры смерти своих учителей: академиков Игоря Евгеньевича Тамма
и Льва Давидовича Ландау. «Тамм был болен боковым амиотрофическим
склерозом, и последние несколько лет своей жизни был привязан
к дыхательной машине. Он горько шутил: “Я как жук на булавочке!”.
Ландау попал в автомобильную катастрофу и умер через 6 лет, так
и не восстановившись». В состоянии комы человек уже не в состоянии
ничего предпринять, тут тяжесть решения падает на плечи врачей
и родных пострадавшего. Но положение «жука на булавочке» – разумеется,
при желании больного, – можно было бы избежать при наличии соответствующего
закона.

Думаю, что каждый взрослый человек сталкивался в своей жизни с
подобной ситуацией или, по крайней мере, слышал о ней. Проблема
добровольного ухода из жизни – давняя, и она не обязательно связана
с болезнями – вспомним хотя бы потерпевшую крах надежд знаменитую
Клеопатру, выбравшую смерть от укуса змеи. Крах надежд, безвыходная
ситуация (или кажущаяся таковой) приводили к мысли о самоубийстве
во все века. Но по мере развития медицины и медицинских технологий,
достигших поразительных результатов в борьбе с самыми распространенными
и опасными болезнями, на передний план все больше – парадокс!
– выступает проблема добровольного ухода из жизни безнадежно больных,
которым, по выражению Гинзбурга, «врачи не дают умереть». Если
же врачи из сострадания прислушаются к просьбе такого больного,
они автоматически станут преступниками – закона, о котором мечтал
Гинзбург, у нас нет, и вряд ли он появится в обозримом будущем.
Тому свидетельство – несколько неудачных попыток отдельных депутатов
Думы выступить с законодательной инициативой об эвтаназии.

Между тем необходимость такого закона постепенно пробивает себе
дорогу – прежде всего в развитых странах Европы. Вслед за Нидерландами
закон об эвтаназии принят в Бельгии. Теперь добровольно умереть
при помощи врачей смогут достигшие 18-летнего возраста граждане
Бельгии после специального добровольного и повторного требования
в письменном виде. Если пациент не в состоянии написать свою просьбу,
по его выбору запрос может быть написан другим человеком, достигшим
совершеннолетнего возраста. Право на эвтаназию получили неизлечимо
больные, постоянно испытывающие физические или душевные страдания.
Если болезнь человека находится не в последней стадии, то по закону
лечащий врач обязан проконсультироваться со вторым доктором, либо
с психиатром или специалистом по этому заболеванию. Согласно принятому
закону, не меньше одного месяца должно пройти после письменной
просьбы для ее выполнения.

Дальше всех пошла по этому пути пошла Швейцария. Здесь в клинике
доктора Минелли могут быстро расстаться с жизнью даже иностранцы.
Но для граждан других стран тут возникают препятствия иного рода.
Не так давно газеты писали о страдающей рассеянным склерозом жительнице
Великобритании Дебби Парди Она хотела умереть в клинике доктора
Минелли, но для этого ей пришлось обратиться в Палату лордов с
просьбой признать законным ее право на эвтаназию. Дебби Парди
опасалась – и не без оснований, – что в противном случае ее мужа
арестуют на родине. За содействие самоубийству – он должен был
сопровождать ее в Швейцарию.

«Гуманная» альтернатива

Что же предлагает общество тем, кто не хочет жить, но не может
воспользоваться услугами клиник, подобных клинике Минелли?

Прежде всего, общество предлагает лечить их от... депрессии. Любого
из тех, кто помышляет о смерти, психиатрия рассматривает как больного,
страдающего от депрессии. А депрессия – лечится. Рассеянный склероз?
Рак? Да, это тяжело, это больно, но мысль о самоубийстве – это
следствие другой болезни, депрессии, которая может появиться на
фоне множества разных причин: болезней, социального неустройства,
одиночества и т.п.

Современная «гуманная» психиатрия не допускает, что желание свести
счеты с жизнью может появиться у совершенно здорового психически
человека. Жизнь, однако, не раз ставила человека в такие ситуации,
когда добровольная смерть становилась единственным выходом. И
в тех случаях, когда он сам не в состоянии был осуществить самоубийство,
всегда находились люди, не обремененные ложным гуманизмом и готовые
придти на помощь.

В Древнем Риме смертельно раненого гладиатора, если публика не
требовала тут же добить его, уволакивали с арены и оставляли умирать
мучительной смертью. Но некоторым, уважаемым и заслуженным гладиаторам,
полагалась лучшая участь: их избавляли от лишних мучений, заколов
мечом или раскроив череп ударом молота.

Тяжеловооруженный, закованный в латы средневековый рыцарь, даже
не очень сильно раненый, но упавший с лошади, был обречен на долгую
мучительную смерть на поле боя: в таком облачении подняться с
земли он уже не мог. В таких случаях рыцарский кодекс требовал
– от соратника или противника, неважно, – избавить поверженного
от длительных мучений. Для этого у рыцарей имелся узкий длинный
стилет (mizericordia), который несложно было просунуть между сочленениями
лат.

Даже осужденный к сожжению на костре мог рассчитывать на помощь
палача: за деньги, по просьбе родственников или какой-нибудь высокопоставленной
особы, иногда просто из милосердия незаметным движением рук палач
быстро душил уже привязанного к столбу страдальца, превращая человека
в бездыханное тело – молчаливую пищу для костра. На массовых аутодафе
этот гуманный бизнес процветал...

Нынешняя цивилизация homo sapiens, поставив во главу угла права
человека, ничего не может поделать с бесчисленными нарушениями
этих прав, начиная от детских приютов с воспитателями-педофилами
и кончая тюрьмами, содержание в которых приравнивается к пыткам.
Но одно право наша цивилизация – за исключением нескольких европейских
стран – блюдет неукоснительно: право больных мучительно и долго
страдать под неуклонным присмотром врачей.

Тем, кто не прикован к больничной койке, но предпочитает жизни
смерть, общество «гуманно» предоставляет множество вариантов осуществления
такой цели.

Всемирная организация здравоохранения насчитала 80 различных способов
ухода из жизни. Большинство самоубийц выбирают повешение – простой
и проверенный веками способ, применяемый повсеместно. С помощью
передозировки лекарственных средств сводят счеты с жизнью более
15 % самоубийц. В качестве «лекарственных» препаратов широко используются
также инсектициды. Многие предпочитают утопиться. В городах, где
есть высокие дома, люди прыгают с большой высоты прямо на асфальт.
Вообще же предпочтительные способы самоубийств могут сильно отличаться
в зависимости от региона. Так, в индийском штате Пенджаб более
половины самоубийц умирает под колесами поездов. В США, где оружие
легкодоступно, 60% самоубийц умирает именно от пули. В Канаде,
где оружие менее доступно, с его использованием происходит 30%
суицидов.

Такова «гуманная» альтернатива эвтаназии.

Заснуть и не проснуться

В ночь с 18 на 19 мая 2006 г., в возрасте 84 лет умерла Лидия
Либединская, замечательный человек, писатель, литературовед. Она
умерла дома, во сне. Когда к ней пришли утром, увидели словно
спокойно спящего человека. Черты лица не были искажены гримасой
боли или тревоги. Поверх одеяла лежала раскрытая книга, которую
она читала перед сном. Судя по всему, она попросту проспала свою
смерть. Смерть-награду за свое жизнелюбие, доброту, общительность.
Смерть, о которой можно только мечтать.

О подобной смерти мечтают множество людей, которых жизнь ставит
в безвыходную ситуацию. Об этом, в частности, говорит горестный
отклик одного читателя на статью в газете, в которой рассказывалось
об издевательском, попирающем все законы суде над бизнесменом,
которого приносили на заседания суда на руках:

«Почему мне не нравятся посты про зеков?

Потому что их сотни тысяч, а не полтора десятка "пригретых" журналистами...

У очень многих и на свободе каждый вечер... возникает мысль: хорошо
бы заснуть и не проснуться...».

Заснуть и не проснуться – это осуществимо, если есть закон об
эвтаназии.

Сейчас у нас эвтаназию пока можно отнести к области фантастики.

По этому разряду числился поначалу и рассказ Андре Моруа «Палас-отель
«Танатос».

В комфортабельный отель далеко в горах приезжают люди, которые
желали уйти из жизни. Они вносили умеренную плату и жили, наслаждаясь
пейзажем и общением с другими постояльцами отеля. Никто из них
не знал, когда наступит тот вечер, когда, заснув, они уже не увидят
утра. Это знал только владелец отеля, который был заинтересован
в рентабельности своего заведения.

Собственно, кроме самого заведения, где навечно усыпляли людей,
к фантастике в рассказе можно отнести лишь письма-предложения
директора этого отеля, которые приходили к будущим клиентам «Танатоса»,
в какой бы стране они ни жили, через два-три дня после какого-либо
краха в их судьбе: разорения банка, разрыва с любимым и т.п.

Таким был описан некий прообраз современной швейцарской клиники.
Рассказ был создан в 1937 году, почти за полстолетия до того,
как был принят первый закон об эвтаназии (Нидерланды, 1984 г.).
Не исключено, что через несколько десятилетий, кроме призрачных
пока инноваций, к нам придет и сознание того, что эвтаназия необходима
людям. Рая на Земле не будет, это уже ясно. И если популяция homo
sapiens с ее неуемными потребностями и неуклонным наступлением
на природу не уничтожит полностью условия собственного существования,
то количество желающих прибегнуть к эвтаназии возрастет настолько,
что любая Дума будет вынуждена принять соответствующий закон.

* * *

В заключение – еще несколько слов. Те немногие, кому довелось
прочитать эти заметки, выражали свои чувства по-разному – от глубокого
возмущения до скептического пожимания плечами. Но все сходились
в одном: это заметки о торжестве смерти.

Но это не так. Это заметки о смысле жизни, настоящей, полнокровной
жизни, которая не должна быть омрачена в конце тяжкими страданиями
и тягостным ожиданием смерти.