Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

МАРТ


Неслабо, однако же, начато !
И суеты никакой.
Природа работает начерно,
Открыто и всей пятерней.

Горланит пернатое воинство,
чего оно просит, чего !
теряя остатки достоинства
в несдержанности речевой.

Ах, марта крылатые росчерки!
Пора бы привыкнуть, пора.
Душа воспаряет над рощами,
ни пуха тебе ни пера !


***


Как по тонкому по льду
к тому берегу пойду.
Пойду медленно,
дно разглядывая.

Лед о чем-то о своем хрустит,
а душа о своем грустит.

На дне камешки пятнистые лежат,
а мне до берега всего лишь
путь держать.

А на том на берегу
я себя побере...

***

Зазеленело старое дерево,
старое дерево хочет весны.
Старый мой друг, ничего не потеряно,-
старые радости, новые сны...

Мне написал один старый приятель -
семьдесят лет ему в этом году - 
« все, что скопил я и все, что истратил,
мне пригодится в раю иль в аду.

Смерти, голубчик, не надо бояться, -
в страхе выходят глупцы из игры.
Играть, это значит в конце доиграться,
умные люди - меняют миры ».


К сыну


Холодный май, сынок, холодный май !
…Наш во дворе фонтан с отбитыми гусями
давно бездействует, и долгими часами
беседуя от скуки с небесами,
меняет от собою облака.
Те проплывают, поминай как звали,
уходят, окликай - не окликай.

Мы с ним одни, с фонтаном, я берусь
за непосильный труд из жизни каждодневной,
из тренья день об день, где все обыкновенно,
добыть огонь посредством вдохновенья,
и добываю, если не ленюсь.

Но чаще вход к сокровищам души
отборными досками заколочен
крест-накрест умыслом чернорабочим
рассудка. Перед ним, как ни пляши,
бессильны перья и карандаши.

Я знаю, чем так дорог мне фонтан,
чем мне родня поверхность небосвода,
но праздность ощутив как несвободу,
я жажду праздника. Он придет сам собою,
и сердцу будет чем заняться там -
кипеть и разорваться пополам.


К сыну Власу


Рубашки мальчишеский узкий парус
колет время на «до» и «после».
Не замечала, как ни старалась,
Как ты кружил корабликом возле.

Не для каждого море открыто,
вдуматься - та же вода для всех.
Да и морями уж плыто-плыто...
Эх!

Не потрясают глуби и выси,
А - чтоб в руках трепыхалась жуть.
Эй, у кого там еще открылся
ум да талант, беги - сожрут!

С богом, мой мальчик, лети куда знаешь,
сонная залежь башлевых душ
задышала, открылась настежь,

время настало для маникюрш.

Но будет та ночь, она будет, мой ясный,
дверь ли откроется так, сама,
зажжешь ли свечу, а она погаснет...
ночь одиночества тем и сильна.


Власу


Пироги - к пирогам, облака - к облакам,
травам - необозримое поле.
Думы - умным, пустые слова - дуракам,
цепь - рабу, а свободному - воля.

Я учила тебя знать свое ремесло,
и тебе повезло научиться
открывать свое сердце, чтоб в сердце вошло
то, чему не дано поместиться

ни в мудрейшем уме,
ни в дому, ни в суме,
ни во сне, ни в бескрайнем просторе.
Иногда лишь даруется редкой судьбе
знать столь сложное, сколь и простое.


К Лене Камбуровой


Ну как тебе, Скворушка,  в небе московском,
хватает ли воздуха петь и дышать?
Если смотреть из окна - на полоски
расчерчено небо, но там - благодать.

Выйдешь на Сретенку - пшенные зерна
брошены крупно, но левой рукой.
Рад обыватель, ему не позорно
быть не народом, а сытой толпой.

Странно, ей-богу, судьба назначает
слабому - хапать, сильному - петь.
Кто это с нами там сверху играет! -
со стороны б на него поглядеть.

Ну да чего там ! Успели на поезд -
крылья враспласт, да вот сердце - кому?
Будто хлыстом, одиночества посвист,
счастье триумфа - судьбой на кону.

...Снежные хлопья воспоминаний
на душу лягут и станет тепло.
Старый мотив отзовется печальный
там, высоко-высоко-высоко.


К другу-прозаику


На стол Ваш писательский - помните - падал подранок,-
пичужка-бедняжка, кого он хотел удивить! -
сбежали герои из серых издательских гранок,
и кровь из крыла пролилась на сюжетную нить.
Так вот, говорят, будто кровь - неплохая примета.
Вас ждет небывалый триумф, не бросайте перо!
И в моем декабре начинается первое лето,
я  пытаюсь летать, но все еще ноет крыло.


***


Со многим смирилась,
Не всегда говорю правду.
Перестала ходить по ночам к моим старым каштанам.
На вопрос « как живешь ? » - « хорошо » - отвечаю.
Белое от черного безошибочно отличаю.

Поправилась.
Мужчине в дубленке
с портфелем « дипломат »
понравилась.
Все прошлое считаю ушедшим,
и никто теперь не называет меня сумасшедшей.

...И надо же было поехать в командировку !
И недалеко же -
в Белую Церковь.
Я ехала полем...
Вдруг мартовский снег - 
лежал бы себе снег-снегом,
нет ! -
заговорил со мной,
как человек с человеком.

« Ничто не проходит бесследно ».
Бессмертно живое и мертвое.
Деревья пошли свои сучья к апрелю протягивать.
И в довершение -
лошадь с прекрасною мордою
ко мне подошла
и стала ноздрями подрагивать.


***


Все пройдет. Заживет. Забудется.
Все излечит медленная река,
каждодневное восхождение солнца
за облака.

А тоска со мною намается...
Ободравши себя до крови,
в сельский клуб убежит на танцы
и обьявит кино о любви.


***


Произнести « люблю тебя »
несовременно и неловко.
Кричит ли мышь из мышеловки :
« хозяйка, отпусти меня !»?

...Друг мой, 
с тобой
дано мне только
пить крепкий чай из пиалы,
проговорить : « снега белы
на полотне твоем »
и колко,
совсем уж на пол обронить
самоиронии осколки.


***


Над людьми, над толпой,
над « чего сколько стоит »
высоко
	восковой
ангел Смерти восходит.

Городские часы
смехотворно серьезны,
из железок простых
стрелок путь кровеносный.

Кто - живет напролом,
кто - ползком, кто - летая...
Над моим надо лбом
тень дрожит золотая.