Искусство

 Высказываю свое мнение в связи с требованием, озвученным Министерством культуры, изъять из Эрмитажа часть его нынешнего собрания западноевропейского искусства, поступившего в послевоенное время из старых московских приобретений Морозова и Щукина Музея нового западного искусства.

 

Я ветеран Эрмитажа. Кроме того, с детства выросла с сотрудниками музеев. Дед мой, В.К.Станюкович ‒ хранитель Шереметевского дворца-музея и свидетель истории его коллекции, его дочь, моя тетка Т.В.Станюкович из Музея этнографии, муж Ю.М.Денисов занимался в Русском музее дворцами, входящими в музейный оборот.

Каждый преданный делу сохранения и пропаганды культуры работник может изучить пути перемещения художественных ценностей и формирования коллекций по давно имеющимся в научном обороте публикациям выдающихся знатоков музейного дела, В.Ф. Левинсона-Лессинга, например.

В России собирательство художественных ценностей началось с императора Петра I и магнатов, распространилось затем среди владетельного дворянства, в пореформенный кризис помещичьего хозяйства с 1861 года породило новый тип собирателей ‒ промышленников и купцов ‒ и, наконец, претерпело кардинальные изменения с революцией 1917 года.

В 1918 года была создана Комиссия по охране памятников культуры и старины, преобразованная затем в Гос. Музейный фонд с целью выявления и распределения художественных ценностей между музеями страны. Существовала и экспертно-закупочная комиссия при Всесоюзном объединении «Антиквариат».

Приведу для примера историю шведского банкира Ашберга, которому разрешили вывезти коллекцию икон, что вывело Национальный музей в Стокгольме на второе место в мире после коллекций Новгорода.

Еще более замечательна история американца Арманда Хаммера, молодого (1898 г.р.) энергичного друга новой Советской России, собеседника Ленина. Хаммер вывез три (челночным способом) художественных коллекции. С 1957 года А.Хаммер президент и председатель совета директоров «Оccidental Petrolium Corporation», «нефтяник». У нефтяников и газовиков любовь к искусству, похоже, в «углеводородах», как у иных «в крови». Бывал А.Хаммер и в старости уважаемым гостем наших правителей. «От Ильича до Ильича».

Интересна деятельность Марии  Федоровны Андреевой, подруги Горького, оставившей свои воспоминания, ценными примечаниями экспертов по ходу ее деятельности как бы «комиссара» продаж. Для сравнения: много позже при требованиях эрмитажных вещей на продажу директор Иосиф Абгарович Орбели не побоялся обратиться к Сталину с письменным протестом.

Известны случаи больших невозвращенных выставок, застрявших заграницей в этот переломный период Великой войны и русской революции 1917 года.

Не поддаются учету художественные ценности, вывезенные тогда же контрабандным путем.

В короткий межвоенный (т.н. interbellum) период продолжалось формирование музейных коллекций. Этот период был омрачен идеологическими установками, трагедиями личной жизни художников и «освоением» негостеприимных окраин просторов родины. Одновременно были как бы брошены семена в эти разнообразные почвы.

Вскоре последовавшая эвакуация, в том числе творческих работников, военного времени в тот же окраинный тыл, тоже осеменила и удобрила почву для роста местной культуры. Самые яркие примеры – Пермский край и Нукус в Каракалпакии.

Усилиями местных деятелей культуры в провинции, сосланных (об их роли в цивилизационных процессах не было никаких исследований) и эвакуированных были подготовлены условия для современного всплеска провинциального творчества и музейного дела. Много этому способствовала сознательная рассылка экспертами не совсем понятных руководству художественных произведений по провинциальным музеям, что и спасло сами работы (вспомним недавнее, на нашей памяти уничтожение авангарда 60-70-х годов) и укоренило новые очаги.

Всем известные чудовищные перемещения и потери музейных и библиотечных единиц хранения, уничтожение памятников архитектуры и ландшафтов, гибель творческих работников и учебных заведений во время Второй мировой войны.

Началась эпоха «перемещенных людей», «перемещенного искусства» («трофейного» иначе), последовавшие за ней требования реституции согласно Гаагской конвенции.

С 1949 по 1960 гг. СССР возвратил ГДР 1.5 млн единиц хранения вывезенных ценностей. Перед отправкой Эрмитаж выставлял Пергамский алтарь и живопись из Дрездена.

В 1994 г. реституция ускорилась. Музеи спорили: «Показать ‒ значит отдать», «Это только малая компенсация за русские потери», «Мы ничего никому не должны» (Слова Антоновой), «Никаких безвозмездных подарков», «Культура за культуру», «Гойя за Репина».

В феврале 1995 г. Государственный Эрмитаж первый объявил о том, что часть «трофейного искусства» все еще находится на специальном хранении. После пресс-конференции директор М.Б.Пиотровский выступил на открытии 30 марта выставки «Неведомые шедевры» ‒ 74 полотна 23 французских художников от Курбе до постимпрессионистов. Это из хранения 700 картин в числе нескольких десятков тысяч единиц хранения «перемещенного фонда» в ГЭ. Из них 10.000 единиц к тому времени уже были переданы Германии.

Выставленные французские полотна из частных немецких собраний, хранившиеся в специально оборудованных запасниках, предстали в первоначальном виде, без повреждений при поездках по выставкам, т.е. без значительных реставраций. Огромные силы и средства требовались на это поддержание живописи в изоляции от всех глаз.

Полученные Государственным Эрмитажем полотна из собраний московских промышленников Щукина и Морозова и переданные нашим музеем полотна старых мастеров не выпадают из исторического, обусловленного государственными постановлениями движения при формировании отделов крупного, всемирно известного музея.

Что за катаклизм извергает часть коллекции, прочно вошедшей в научный оборот, пропечатанной в многотиражных путеводителях, привлекающей особо заинтересованных посетителей?