Онтологические прогулки

 

 

 

Как известно, человек по своей структуре и выполняемым его организмом функциям – это высокоразвитый примат, геном которого на 99% совпадает с геномом шимпанзе.

Поэтому человек не может не сохранять значительное число особенностей психики животного.

Жизнь животного мира построена исключительно на использовании врожденных инстинктов и приобретенных рефлексов, полезных для удержания в существовании, сводящегося к еде, размножению и потреблению ощущений, желательно приятных. Само же существование любого живого существа зависит прежде всего нахождения им пропитания, что, в свою очередь, определяется пребыванием его в соответствующей отделе иерархической цепочки ниш, в которых располагаются все живые существа, как правило, пожирающих друг друга в соответствии с занимаемой ими нишей в этой, в сущности, пищевой цепочке разных тварей от растений до приматов.

Сам же доступ к пище в соответствующей нише животного мира существенно облегчается, если индивиду удается силой, обманом или сообразительностью занять доминирующее положение в сообществе, вследствие чего ему достаются самые сладкие куски.

Вожаком в стае, естественно, невозможно стать без постоянного проявления в отношении сородичей и соперников соответствующей силы и агрессии, которые не что иное, как следствие таких свойств его индивидуальности, являющихся отражением животного сознания, как доминантность, настойчивость, решительность.

Даже в среде травоядных можно увидеть, что во главе стада находится, как правило, самый крупный самец.

Что же касается существ, способных питаться мясом, то, за редким исключением, они не только при победе над врагами, пожирают их, но и в случае хронического голода вполне способны на каннибализм.

Иначе говоря, животный мир не пренебрегает любой пищей, если ее не хватает, и тут сила определяет всё.

Являясь наследником приматов, человек не мог не сохранить в своем сознании наряду с целым рядом инстинктов и рефлексов стремление к доминированию в сообществе, дающее ему немало преимуществ не только в питании, но и в удовлетворении собственных повышенных потребностей, часто недоступных для большинства прочих.

Завоевать подобную выгодную позицию в сообществе, человек уже мог не только, как животные, с помощью агрессии, степень и успешность которой зависит от грубой силы, или природной сообразительности, либо с помощью обмана соплеменников и соперников, но и с помощью ассоциативного мышления, способствующего наиболее адекватному планированию его действий, а также беспринципности, коварства, хитрости, вероломства, угодничества и т. п.

Все эти способы насилия и обмана до сего времени являются наиболее эффективными методами завоевания власти, однако если агрессивность человеком унаследована от обезьяньих предков, то многие другие свойства он приобрел не от природы, а благодаря осознанию себя в качестве личности в обществе.

Любая личность, кроме целого ряда негативных и позитивных в отношении морали свойств, несет в себе и более-менее нейтральные особенности в виде той или иной степени волевого настроя, критичности, трудолюбия, ответственности, убежденности, любознательности, умственных способностей и креативности.

Кроме того, за время своего формирования из гоминида в homo sapiens, каждый человек приобретал хотя бы в зачаточном состоянии такие позитивные свойства личности, как доброта, дружелюбие, сопереживание, сочувствие, милосердие, которые относятся к бескорыстной заботе о других, обозначаемые термином «альтруизм», в отличие от эгоизма, являющегося следствием эгоцентризма животного сознания, направленного только на собственное выживание и благополучие.

Эти альтруистические свойства, сформировавшиеся в самосознании человека, не только оказывают значительное влияние на эффективность коллективных действий любых групп людей, но и склоняют некоторых мыслителей к идее о гармонизации всего человеческого сообщества ненасильственными методами.

Наиболее известными представителями подобной позиции ненасильственных действий являются Лев Толстой и Махатма Ганди.

«Тот, кто хоть раз испытал радость отплатить добром за зло, тот никогда уже не пропустит случая получить эту радость», - писал Лев Толстой [1].

В свою очередь, основная идея Ганди сводится к отказу от насилия и готовности переносить боль и страдания, воздействуя на благоразумие и совесть противника [2].

Интуитивная опора обоих мыслителей, в сущности, только на альтруистичную составляющую самосознания, внешне выражающуюся в позитивных свойствах личности человека, которой всегда противостоит эгоистичная компонента самосознания, внешне выражающаяся в негативных свойствах личности человек, не способна устранить эгоистичную часть самосознания, и тем более, не в силах изъять эгоцентричность животной компоненты человеческого сознания.

Поэтому идея обоих выдающихся мыслителей о ненасильственном изменении общественного устройства к более гармоничному на практике сведится благостным пожелания и, в лучшем случае, к кратковременным победам.

Подобная точка зрения, естественно, имеет своих оппонентов, которые утверждают обратное, полагая насилие необходимым и даже полезным для утверждения общества без насилия, к чему склонялся, в частности, Карл Маркс, что вполне естественно вытекало из его соображения о том, что насилие – плод социальных причин и его действие проявляется только в эксплуататорском обществе, в случае уничтожения которого насилие, как таковое, исчезнет [3].

По сути, Маркс предложил использовать разрушительный характер насилия для созидания общества без насилия, то есть – без эксплуататоров и эксплуатируемых: сначала мы разрушим, а затем построим. На первый взгляд, эта идея кажется весьма заманчивой, простой, оригинальной, вполне приемлемой и действенной. Именно по этой причине на нее «клюнула» половина человечества, последствия чего всем известны.

Однако ни Маркс, ни остальные его сторонники не учли или не предполагали полностью зависимый характер насилия как от эгоцентричной животной компоненты сознания человека, так и эгоистичной составляющей самосознания человека, вследствие чего насилие может быть устранено только вместе с самим человеком.

Кроме того, сама эта идея Маркса – нонсенс, так как разрушительный характер насилия, конечно, может временно подчинить одних другим, но насилие не способно к созиданию, то есть насилие не может быть орудием полного и добровольного согласия всех членов столь разнородного общества на решение различных задач, а без этого гармонизация общества невозможна.

Как бы то ни было, но обе эти идеи обрели многочисленных последователей, хотя они по указанным выше причинам не могли найти и не нашли подтверждения на практике и благополучно провалились, несмотря на все жертвенные попытки привести в антагонистическое общество с угнетателями и угнетенными к такому обществу, в котором все живут мирно, дружно и благоденствуют во всех отношениях.

Таким образом, если исходить из того, что насилие – это следствие действия обеих составляющих сознания, как природного, так и соответствующего компонента самосознания, то становится понятным, почему односторонний подход к феномену насилия и отсутствие понимания его первопричин привели к закономерной неудаче.

Однако обе эти идеи, несмотря на их очевидную несостоятельность до сих пор владеют значительными массами населения, которое, несмотря на все логические доводы об их ложности, никогда от них не откажется в силу приобретения им своего рода отвлеченно-религиозного характера веры в лучшее будущее.

Австрийский биолог и философ Конрад Лоренц, рассуждая о феномене насилия, исходил из того, что оно «имеет инстинктивный характер, будучи защитной реакцией организма на среду» [4].

Такого рода сведение сложных общественных отношений человеческого сообщества, отражающихся в коллективном и индивидуальном самосознании, а также природной коллективной и индивидуальной психики разнообразных индивидов к одним лишь инстинктам, являясь антиподом воззрений Маркса на насилие, выглядит столь же неубедительным. Если Маркс запамятовал о природной сущности человека, то Лоренц упустил из вида его социальную составляющую.

Представитель школы социал-дарвинизма Людвиг Гумилович полагал неустранимость конфликтов в жизни общества, поскольку люди беспощадно борются за влияние, выживание и господство. Гумплович утверждает, что общество развивается в соответствии с законом, заключающимся в «… стремлении каждой социальной группы подчинять себе каждую другую социальную группу, встречающуюся на ее пути, стремлении к порабощению, господству» [5, с. 159].

Такого же мнения придерживался Евгений Дюринг, полагающий появление собственности, классов и государства в результате насилия одной части общества над другой [6].

Если всё это было бы так просто, то есть на одном лишь фундаменте насилия, то и у стай приматов, в которых существует довольно сложная иерархия и производятся разнообразны конфликты – как внутренние, так и внешние, появились бы и собственность, и классы, и государства.

Широко известный философ Эрих Фромм, признавая внутреннюю агрессивность человека, связывал ее также с социальными условиями, которые могут способствовать проявлению агрессивности [7].

Тут Фромм пошел дальше Маркса и Дюринга, попытавшись связать «внутреннюю агрессивность человека» с его особенностями, сформировавшимися в общественной среде.

По его мнению, «проживание человека сразу в двух мирах» предполагает его противоречивость Он также считает, что исторический процесс характерен нарастанием насилия вследствие того, что складывающиеся социальные условия способствуют агрессивности, которую он разделяет на естественную – ради защиты жизненных интересов, - и злокачественную – ради получения удовольствия только для себя.

Такого рода соображения выглядят довольно примитивно по той причине, что Фромм не показывает, откуда взялась «внутренняя агрессивность человека», какова ее роль в развитии цивилизации и каким образом она взаимодействует с позитивными особенностями психики человека.

Кроме того, его тезис о нарастании насилия в ходе исторического процесса выглядит весьма сомнительным, так как рост культуры в ходе развития цивилизации, напротив, постепенно делал общество более гуманным хотя бы по отношению к военнопленным, которых перестали съедать, превращать в рабов или крепостных, а степень человеческой свободы так же увеличилась вплоть до признания равенства всех людей уже со времени буржуазной революции во Франции 1789 года, хотя, конечно, классовое и бытовое насилие, а также войны никуда не исчезли.

На самом деле, как это не покажется странным многим, насилие – отнюдь не первичный фактор, производящий все общественные катаклизмы.

Насилие в рамках любого сообщества и соответствующий аппарат для этого на самом деле возникают как следствие изменения ситуации с потреблением, производством и распределением различных благ.

Например, насилие в условиях скудности ресурсов, что характерно для локальных первобытных сообществ, может привести только к потере жизнеспособности этих сообществ. Поэтому их члены должны были совместно заботиться о более-менее равномерном распределении ресурсов всем его членам без какого-то явного преимущества именно для сохранения стабильности сообщества. То есть интересы выживания всего коллектива в этих условиях преобладают над интересами личности.

Поэтому в первобытных сообществах не было предмета для возникновения антагонизма в силу отсутствия частной собственной, но присутствовала необходимость борьбы за выживание всего сообщества вследствие хронического недостатка пищи, и помочь борьбе за выживание коллектива могла только вынужденная кооперация и взаимопомощь, что впоследствии послужило основой для появления в самосознании всех основных свойств альтруизма.

С другой стороны, эгоцентричность животной составляющей сознания первобытных людей никуда не исчезла, вследствие чего из-за хронической нехватки пищи побежденное конкурирующее племя могло быть съедено в полном составе, что обычно случается в животном мире, демонстрируя сходство первобытных сообществ с «дружной» стаей хищников.

Иначе говоря, основание для подобного поведения первобытных людей находится в подавляющем доминировании в их сознании его животной составляющей, хотя и осознание себя уже пришло к ним, но альтруизм в нем по отношению к конкурентам не наблюдался так же, как и у конкурирующих животных стай, борющихся за выживание, ограничиваясь только рамками собственного сообщества.

Появление значительного объема избыточного продукта, который возник в силу изменившихся условий существования человеческих сообществ, привел к смещению акцента с выживания коллектива на обеспечение лучших условий жизни отдельных индивидов и возникшего немногочисленного властного слоя и групп, приближенных к нему. Эта перемена и обусловила необходимость обеспечения защиты для выделившихся прослоек добытых ими благ и положения.

Сам по себе избыточный продукт возник не случайно, а в результате осознанного вмешательства отдельных персон и групп людей в окружающую их среду.

В частности, несомненно, что как-то один из них додумался не только собирать плоды, зерна и ягоды, но и высаживать растения, ухаживать за ними и собирать урожай. Точно так же один из охотников мог привести детенышей парнокопытных для выращивания их в неволе ради получения мяса, шкур или молока.

Подобный подход, не характерный для животных, следует уже не из животной составляющей сознания, а является результатом осознания человеком окружения в качестве предмета для преобразования в другие предметы, более выгодные для его жизни.

Эти примеры показывают, что насилие является всего лишь вторичным фактором, действующим в человеческих сообществах, а первопричиной, производящей как насилие, так и прочие изменения в жизни этих сообществ может быть только человеческое сознание, точнее, обе его формы – животная и самосознание.

Само же преобладание насилия в обществе, вследствие отсутствия в нем созидающего компонента, замедляет его развитие и разрушает психику человека.

В качестве дополнительного примера можно отметить, что государство так же отнюдь не продукт насилия, как это считает целый ряд мыслителей.

Насилие, не будучи созидательной силой, не способно служить орудием для скрепления разнородных индивидов с целью решения задач, обеспечивающих развитие всего этого противоречивого сообщества в борьбе за право на собственное существование в виде отдельного государства, но может быть средством для борьбы с другими государствами. Вместе с тем насилие употребляется государством как инструмент для сохранения собственной основы, которая всегда представляет собой антагонистичный иерархический каркас.

Государство возникает только тогда, когда с приобретением определенной материальной базы каждый человек осознает выгоду из объединения людей в иерархическое сообщество для обеспечения его существования на основании целесообразных законоуложений, облегчающих их взаимодействие ради достижения поставленных целей, состоящих в основном в технологическом и культурном развитии, а также в удержании этого сообщества от распада и поглощения под натиском других конкурирующих с ним сообществ.

Вместе с тем, в силу различия стремлений основной массы населения, занятого производством продуктов потребления, которая всегда испытывает неудовлетворенность своим подчиненным положением и хочет его изменить к лучшему, и слоя, осуществляющего властные полномочия, дающие массу привилегий, последний должен обеспечивать сохранение этих полномочий, а самым простым и действенным способом этого обеспечения является употребление насилия для несогласных с методами управления, которые проводятся властной элитой.

Из этого определения следует, что разрешение антагонизма различных слоев населения в рамках любого государства требует применения насилия, а не уговоров для удержания стабильности этого антагонистичного образования, поскольку обделенная сторона всегда ненавидит другую – благоденствующую.

Таким образом, насилие не создает государство, а лишь пытается удержать его от распада, уничтожения или поглощения.

Поэтому развитие человеческих сообществ через государство, являющегося как созидательной силой, так и органом насилия – внутреннего и внешнего, на самом деле инициируется и поддерживается соответствующими составляющими сознания человека – животной и его самосознанием при повышении последнего до уровня, позволяющего осознать преимущества этого образования в сравнении с его недостатками,

Иначе говоря, созидательная сила обеспечивается изначально позитивными и нейтральными свойствами личности человека, являющимися отражением одной стороны его самосознания, в то время как осознанное насилие, обеспечивается в основном негативными особенностями личности человека, являющимися отражением другой стороны его самосознания.

Естественно, эпитеты «позитивный», «негативный», «нейтральный» приводятся в соотнесении свойств личности с моралью.

К тому же, насилие поддерживается животной компонентой человеческого сознания с его неизменной агрессивностью. Именно эта поддержка осознанного насилия животной составляющей сознанием делает его вечным победителем в споре альтруизма и эгоцентризма человеческого сознания в любые периоды существования цивилизации с составляющими ее государствами.

Так что для устранения насилия потребовалось бы совершить невозможное - изъять сугубо эгоцентричное животное сознание из организма человека, но оно отвечает за функционирование каждой клетки организма и выживание его в целом в окружающей среде, в частности, за выживание в ней в борьбе с конкурентами и врагами, которая невозможна без насилия. Именно это обстоятельство делает бессмысленным проведение «очистки» человека от его животной сущности примата.

Точно так же невозможно удалить из человека негативные свойства его личности, которые вместе с позитивными и нейтральными делают его конкретной персоной, непохожей на остальных.

Все эти свойства личности человека, являясь внешним выражением его самосознания, выработались в течение длительного развития разных форм социума, сосуществуя вместе с особенностями его индивидуальности, которая отражает животную составляющую сознания человека.

Таким образом, в любом коллективном и индивидуальном живом воочию проявляется действие двух сил – насилия и созидания. Однако, они являются лишь внешним выражением человеческого сознания с его активностью и неудовлетворенностью в обеих своих формах - животной и самосознании.

Изначально, в проявлении и развитии живых существ – от бактерий до приматов, - которое длилось миллиарды лет на планете, действовал естественный отбор на основе мутаций генома, в котором господствовала случайность, сводящая взаимодействие живых существ к пожиранию или, по крайней мере, жизни за счет друг друга на основе проб и ошибок, в суть которых они не могли вникнуть, поскольку их сознание фиксировало свое внимание не на осознании того или иного процесса, а только на обеспечении функционирования организма, его выживания и адаптации в окружающей среде.

Поэтому случайные позитивные изменения в геноме, а также полезные навыки, возникающие в течение жизни в форме рефлексов, наряду с врожденными инстинктами, проявляясь, закреплялись не одномоментно, а в течение жизни многих поколений. Следствием этого обстоятельства явилось столь медлительное развитие и усложнение организмов, которое длилось в календарных годах миллиарды лет, вплоть до появления гоминидов.

И вот, каким-то образом - наука до сих не выяснила этого - появились гоминиды с дополнительной к имеющемся природному (животному) сознанию составляющей, основной особенностью которой была способность осознавать себя во времени и оценивать свои поступки не только в процессе адаптации к окружающему, но и в ходе его целенаправленного изменения для собственных нужд, желаний и соображений.

Результат действия этого дополнения - ошибки, совершающиеся этими существами, осознающими себя и свои действия, они могли уже оценивать в пределе одномоментно и корректировать на этом основании свои действия в нужную сторону. То есть господство случайности для этих существ сменилось уже определенной степенью свободы действий в стремлении к собственному благоприятному будущему в виде поставленных целей.

Следствием появления подобного процесса стало многократное ускорение развития сообществ гоминидов, завершившееся через несколько миллионов календарных лет превращением их в homo sapiens, а затем и формированием ими новой оболочки вокруг себя для более удобного существования и развития – цивилизации.

Различие стремлений эгоцентричной составляющей сознания человека, сосредоточенной на функционировании организма, его выживании и адаптации к среде, и новой составляющей сознания – самосознания, ориентированного в основном на изменение окружающего в свою пользу, и сопутствующее этому процессу стремление к объяснению этого окружающего для его более эффективного использования, то есть стремление к познанию окружающего, выразилось в более или менее интенсивной борьбе этих сил, внешним проявлением которой, было насилие и созидание.

Поэтому именно они непосредственно меняют реальность - насилие разрушает, созидание строит, благодаря чему идет довольно быстрый процесс обновления как окружающей среды, так и самосознания человека, хотя причина их проявления заключается в неудовлетворенности обеих форм человеческого сознания окружающим.

Сам по себе, процесс созидания содержит три в некотором роде движителя, продвигающие как человека, так и общество в их самосознании вперед в своем взаимодействии и взаимовлиянии.

Прежде всего, - это борьба властной элиты, руководствующейся большей частью эгоистическими соображениями собственной выгоды, основа которых находится в животной составляющей сознания этой элиты, с интеллектуалами, противодействующими ей, вследствие своего стремления усовершенствовать общество, в основе которого находится альтруизм их самосознания, преобладающий над эгоизмом самосознания и эгоцентризмом животной составляющей их сознания.

Подобная борьба этих страт общества, ненавидящих друг друга, вследствие коренного расхождения их интересов и намерений, ведет к постепенному изменению общественных отношений, поскольку народные массы не могут не вовлекаться так или иначе в эту борьбу, постепенно извлекая из нее пользу для себя в форме улучшения условий собственного существования.

В свою очередь, в среде интеллектуалов возникают две основные креативные группы, разделяющиеся по интересам.

Одну из них более всего влечет познание окружающего мира как из любопытства, так и для определенных прикладных целей – ученые и изобретатели. То есть персоны, составляющие ее, не только стремятся узнавать новое, но и применять это новое на практике, что в итоге выражается в развитии технологий, а это развитие, как известно, происходит наиболее эффективно путем применения творческого подхода к изменению реальности.

Поэтому, наряду с совершенствованием общественного уклада так или иначе происходит с той или иной скоростью изменение технологической оснащенности общества и, следовательно, его экономики.

Иначе говоря, максимальный вклад в технологическое развитие цивилизации вносят эти креативные персоны.

Обе эти силы, несмотря на неочевидность действия первой, которая вследствие этого обстоятельства до сих пор подменяется в глазах общественности классовой борьбой трудящихся и эксплуататоров, хотя в ряде стран трудящихся и эксплуататоров уже трудно разделить, производят процесс созидания как в общественных отношениях, так и в технологиях, существенно влияя друг на друга так, что при их пересечении могут происходить повороты, сменяющие один уклад жизни сообщества или государства иным – более совершенным и удобным для населения во всё увеличивающимся его охвате, в чем, собственно, и состоит процесс развития цивилизации в рамках собственнических отношений - от рабовладельческого строя до капитализма.

Однако любые повороты и перевороты в общественном укладе, особенно кардинальные, происходят только при достаточно высоком уровне культуры, если и не всего населения, то ведущих его слоев, основной вклад в достижение которого вносит другая группа интеллектуалов, проявляющая себя в сфере развития общества, наиболее близкой внутреннему миру человека, то есть - его самосознанию.

Эта группа интеллектуалов, интересующаяся больше внутренним миром человека и его сообществ, пытается разными способами проникнуть в него, соотнося одних людей с другими, сопоставляя человека с природой и обществом, а также выясняя способности человека отражать эти отношения в искусственных формах.

Именно эти креативные персоны в разной степени, но всё же, производят культурные ценности в разных формах, и непосредственно воздействуют на умы и чувства населения, затрагивая самые чувствительные струны самосознания каждого человека, благодаря чему постепенно меняется как индивидуальное, так и коллективное самосознание: смягчаются нравы, растет тяга населения к знаниям, увеличивается число интеллектуально и эмоционально развитых людей.

Подобное культурное развитие воздействует на рост альтруистической составляющей самосознания населения, расширяя тем самым прослойку интеллектуальной оппозиции власти, желающей гармонизации общественных отношении.

Результатом этого культурного развития общества, казалось бы, далекого от политической борьбы, является, тем не менее, нарастание противостояния неформальной интеллектуальной оппозиции властной элите вследствие распространения альтруизма в массах. Кроме того, рост культуры и образованности населения позволяет повысить процент выделения из него креативных персон, которые представляют собой, по сути, единственный эффективный рычаг ускорения технологического и культурного развития общества.

Именно действия интеллектуалов сферы культуры, обеспечивающие рост альтруистической составляющей самосознания, создают условия для кардинальных переворотов в жизни общества, которые происходят на этом фоне в случае наложения недовольства значительной части общества существующим укладом жизни на успехи в развитии науки и техники, что может произвести резонансно-взрывной эффект в форме смены тех или иных отношений в обществе.

Например, эпоха возрождения в Европе средних веков создала условия для появления проявления творчества так же и в области науки и техники, выразимся в целом ряде открытий и изобретений, наиболее выдающимися из которых были работы таких ученых, как Николай Коперник, Галилео Галилей, Джордано Бруно, и таких изобретателей, как Николай Кузанский (гигрометр и линза для очков), Иоганн Гутенберг (типографский станок), Лука Пачоли (двойная запись в бухгалтерском учете), Леонардо да Винчи (ножницы, подшипник качения), Петер Хенляйн (карманные часы), Конрад Геснер (карандаш). Кроме того, в это же время была усовершенствована артиллерия и изобретены мушкеты, создан Григорианский календарь, в Нидерландах началось интенсивное строительство новых, более совершенных судов, положившее начало широкой торговле ряда стран Европы через океанские просторы с другими странами мира.

Вместе с тем, уже со стороны религии, Лютер дал толчок изменению отношения к труду, заявив, что раз Бог создал человека для стремления к духовному и для реализации этой цели наградил человека определенными способностями и талантами, то единственным реальным способом для проявления этого божеского дара может быть только труд.

Этим самым Лютер представил труд не как повинность, а как благодать, сняв здесь противоречие между мирским и духовным.

Тем самым, от протестантов в лице Лютера и либерального правительства страны сосредоточения в то время протестантизма (Нидерланды) появилось своего рода разрешение на получение любых «плодов» труда и их использование для вящей пользы общества, несмотря на возможные нарушения сложившихся традиций, открыв дорогу научным открытиям и инновациям, и их применению на практике.

Всё это происходило на фоне недовольства населения ряда стран Европы ограничениями, накладываемыми феодальными отношениями на личную инициативу граждан.

Подобное наложение изменений в области общественных отношений, культуры, включая и религию, а также изменений в сфере науки и техники создало некоего рода резонансный эффект, приведший к повороту от обычных мануфактур и работы ремесленников к созданию промышленного производства товаров и услуг сначала в Нидерландах, а потом в Англии, положившему начало эпохе капитализма с XVI-XVII веков.

Подробнее эта тема раскрыта в работе «Почему и когда началась промышленная революция? и именно в Европе?» [8].

Другим примером подобного резонансного наложения указанных факторов может служить антифеодальная революция во Франции 1789 года.

Так же, как и в первом примере, революция во Франции в конце XVIII века была подготовлена расцветом культуры, особенно просвещения.

Такие мыслители, как Жан Мелье, Шарль Луи Монтескье, Вольтер, Жан Жак Руссо, Дени Дидро, Клод Адриан Гельвеций, д´Аламбер произвели настоящий переворот во взглядах на функционирование общества, показав, с одной стороны, характерные признаки распада феодального абсолютизма, а, с другой стороны, предложив некоторые способы усовершенствования общественных отношений.

Вместе с тем в это же время наука Франции переживала небывалый подъем.

Пьер Симон Лаплас предложил принципы небесной механики, выдвинув, в частности, гипотезу развития солнечной системы из первоначальной туманности, разработал аналитическую теорию вероятностей и теорию капиллярности; Жозефу Луи Лагранжу обязано всё дальнейшее развитие техники, поскольку своей аналитической механикой и теорией аналитических функций он открыл для нее необыкновенные перспективы; Гаспар Монж разработал начертательную геометрию; Жозеф Жером Лаланд составил каталог звезд; Антуан Лоран Лавуазье разработал теорию горения; Клод Луи Бертолле создал теорию химического равновесия и химического сродства; Адриен Мари Лежандр заложил основание теории чисел; Лазарь Карно указал новые пути развития геометрии; Жан Батист Ламарк стал первым провозвестником эволюционной теории происхождения живых существ.

 К этому можно добавить важные технические нововведения, появившиеся тогда же.

Шарль Лабели изобрел кессон для строительства опор мостов под водой; Луи Себастьян Ленорман придумал парашют; Братья Монгольфье изобрели воздушный шар, заполненный горячим воздухом, а Жак Шарль – воздушный шар, заполненный водородом; Никола Жозеф Кюньо создал первый автомобиль с пароатмосферным двигателем; Клод Жоффруа д´Аббан спроектировал первый пароход; Клод Шапп изобрел оптический телеграф.

Расцвету культуры, науки и техники во Франции того времени сопутствовал явный упадок общественного устройства французского государства.

Он сказывался в кризисе аграрного сектора экономики и, как следствие, в нехватке продовольствия, слабом развитии рыночных отношений, выкачивании феодалами из крестьян последних соков, сословных ограничениях, разложении правящей элиты и сопутствующему ему краху финансовой системы монархии. Кроме того, немалый вклад в возбуждение населения против монархии внесли неурожайные годы, предшествующие революции.

Вследствие этого общего кризиса, в прослойке французских интеллектуалов проявились такие яркие представители неформальной оппозиции властям как Мирабо, Робеспьер, Марат, Демулен, Бабеф, Дантон, ставшие лидерами революции в дальнейшем.

Именно они в парламенте, прессе и прочих открытых выступлениях клеймили разлагающуюся власть, призывая народ к выступлению против нее, тем более что недовольство крестьянских масс всё увеличивающимися поборами росло.

В итоге, действия неформальной оппозиции властной элите, поддержанные горожанами Парижа, положили начало революции штурмом Бастилии.

Но без подготовительного влияния на население просвещения и воздействия на неформальную оппозицию идей французских мыслителей, а также без достаточно высокого уровня развития науки и технологий во Франции того времени, подобное событие мирового масштаба, провозгласившее конец феодальной эпохи, не могло бы иметь такого отклика в других народах, тем более что Франция смогла распространить свои идеи через войны на другие народы Европы, благо техническое оснащение ее войск было самым современным, вследствие чего им довольно долго сопутствовала удача.

Несмотря на те или иные прогрессивные изменения в социуме, насилие на любом уровне развития цивилизации в различных его формах – часто совершенно диких - никуда не исчезает, и не может исчезнуть, отвечая за разрушение того, что есть, которое приводит к освобождению пространства для действия сил созидания, благодаря чему процесс обновления сущего в рамках цивилизации не пресекается.

Противоречивость любого социума состоит в том, что составляющие его единицы борются за то место в нем, которое они сами считают наиболее соответствующим для себя, редко соглашаясь на самое последнее, используя все доступные средства для устранения конкурентов.

Эти средства могут быть нейтральными в отношении морали, отражая такие свойства его личности, как ум и волю человека, его любознательность и креативность, они же могут быть и позитивными в том же отношении, например, доброта, дружелюбие, сопереживание, сочувствие, милосердие, но преимущество в этой борьбе за выгодное место в обществе, особенно за власть, дают другие свойства его личности, негативные в отношении морали, такие, как беспринципность, коварство, хитрость, вероломство, угодничество, поддерживающиеся такими особенностями его индивидуальности, отражающими агрессивность животной компоненты сознания, как доминантность, настойчивость и решительность.

Одни из этих свойств личности, выработались на базе определенных особенностей животного сознания, другие возникли только благодаря осознанному преобразованию человеком собственного окружения, что бумерангом воздействует и на него.

Эти дополнительные свойства, которые непосредственно не связаны с особенностями животного сознания, выработались с течением времени в рамках осознания им самого себя в процессе производительной и культурной деятельности, совершенно не свойственной рефлекторно-инстинктивной деятельности животных.

К этим чисто человеческим свойствам в отношении морали можно, например, отнести такие негативные черты личности, как коварство, вероломство, беспринципность, к позитивным - доброту, сопереживание, милосердие, а к нейтральным – волю, ответственность, критичность и убежденность.

Таким образом, все свойства личности любого человека в отношении морали можно разделить на негативные (эгоистичные) и позитивные (альтруистичные), соседствующие с нейтральными по отношению к морали, уровни которых могут существенно отличаться, влияя тем самым на поведение человека в различной обстановке.

Кроме того, эгоистичные свойства личности человека поддерживаются подобными им особенностями его индивидуальности, основной из которых является доминантность, отражающая сугубо эгоцентричный характер его животной составляющей сознания, а неизменным признаком этого характера склонность к насилию как наиболее простого и эффективного способа добиться, хотя бы временно, своего.

Еще более глубокой основой эгоцентричного характера животной составляющей сознания человека является его неудовлетворенность существующим, которое всегда хотелось бы улучшить.

А самая глубокая основа непреходящей агрессии животной составляющей сознания заложена в перманентной активности сознания в живом.

Без нее живое существо превратилось бы в бездыханное, то есть пассивное, которое не способно распознавать, а также избирательно и постоянно с большей или меньшей степенью инициативности, вытекающей из неудовлетворенности живого существа, воспринимать, обрабатывать, использовать и передавать информацию в соответствии с имеющимися органами чувств и центрами обработки информации. Именно это свойство всех живых существ отличает их от неодушевленных, в том числе и искусственного интеллекта, который способен делать нечто подобное только по заранее введенной в него программе, не проявляя никакой инициативы.

Отметим, на основе каких особенностей индивидуальности, являющейся внешним выражением животного сознания, появились некоторые свойства личности человека.

Главным из этих свойств являются повышенные умственные способности, если их сравнивать с сообразительностью животных. Основное отличие человеческого ума от его основы в виде сообразительности, или природного интеллекта заключается в ассоциативном и абстрактном мышлении, состоящем в связи и обобщении ряда конкретных понятий с облечением их в форму словесных и образных выражений.

Именно такого рода мышление месте с любознательностью и заботой об улучшении состояния общественного устройства в сочетании с животной сообразительностью (природный интеллект), главными чертами которой являются быстродействие, объем оперативной памяти, использование формальной логики для создания моделей поведения, а также доминантностью, любопытством, настойчивостью и решительностью, заставляющие человека стремиться, несмотря ни на что, к достижению нового и необычного, предоставляет ему возможность проявлять креативность.

Настойчивость и упорство в решении задач выживания человека трансформировались в его самосознании в волю, которая представляет собой сознательную реакцию на происходящее как вовне, так и внутри человека в форме устойчивого ментального усилия по достижению поставленной цели, предоставляющего возможность погони за перспективой в условиях конкурентной среды и поддерживающего поступательную направленность развития, ускоряющегося всё более и более вследствие роста информационных потоков, производимого расширяющейся деятельностью человеческих сообществ.

Любопытство, так же составляющее одну из особенностей животного сознания, для человека трансформировалось в его самосознании в любознательность, являющуюся тем свойством личности, которое предполагает в своем развитии проявление целенаправленного интереса к новому и необычному, что является базой для процесса познания.

Вынужденная кооперация животных ради повышения вероятности выживания в диком мире природы предполагает в ходе развития человека появление в его самосознании в качестве его внешнего выражения дружелюбия, то есть - основной черты альтруизма.

Хитрость как склонность к обману ради получения желаемого результата, возникла у человека на основании свойства индивидуальности животных ради сохранения жизни или увеличения вероятности захвата добычи искажать информацию о себе в форме инстинктивного обмана, например, маскировки, и прочих тактических уловок, таких как привлекательный запах, облик или ложные звуковые сигналы для привлечения добычи.

С течением времени, в ходе социализации для достижения более высокого положения в обществе с получением соответствующих благ произошла постепенная выработка таких черт личности на основе доминантности животного сознания, как властолюбие, лицемерие, угодничество, которые, несмотря на свою аморальность, помогают в достижении той или иной заманчивой цели при отсутствии глубокого ума и выдающихся способностей.

Социализация привела также к появлению такой негативной черты личности, как беспринципность, которая отсутствует у животных, поскольку не имеет отношения к их адаптивному существованию в рамках инстинктов и рефлексов.

Таким образом, кроме грубой силы человек приобрел целый ряд указанных выше средств, способствующие наиболее эффективно бороться за власть и прочие жизненные блага.

Отметим: если агрессивность человек унаследовал непосредственно от обезьяньих предков вместе с указанными выше особенностями их индивидуальности, то остальные свойства, способствующие более тонкому применению насилия он приобрел из осознания себя в качестве личности, трансформировав часть свойств животного сознания в форме индивидуальности в такие черты личности, как властолюбие, хитрость, лицемерие, подобострастие, а также выработав дополнительно такое аморальное свойство личности, как  беспринципность.

Любая личность, кроме той или иной степени негативных свойств, если рассматривать их с позиции морали, обладает и целым рядом более-менее нейтральных особенностей, выросших на базе черт индивидуальности животного в виде той или иной степени воли (настойчивость), любознательности (природное любопытство), умственных способностей (животная сообразительность) и креативности (доминантность, сообразительность и любопытство).

К нейтральным также можно отнести и такие, вновь появившиеся свойства личности, как критичность, трудолюбие, ответственность и убежденность, которые, тем не менее, могут испытывать значительные колебания от своего среднего значения, сводясь к позитивным (самокритичность) или негативным (леность, безответственность) качествам с точки зрения общепринятой морали.

Кроме того, вынужденная кооперация животных ради собственного выживания, характерная инстинктивной поддержкой друг друга в стае или стаде, послужила основанием для формирования уже осознанного дружелюбия в качестве одной из черт альтруизма человеческой личности.

В ходе культурного развития сообществ к этому свойству личности добавились доброта, сопереживание, милосердие и конкретная бескорыстная забота о совершенно незнакомых людях.

Поэтому, практически, каждый человек имеет хотя бы в зачаточном состоянии такие позитивные свойства личности, как доброта, дружелюбие, сопереживание, сочувствие, милосердие, которые относятся к бескорыстной заботе о других, обозначаемые термином «альтруизм», но в нем же сохраняется и животный эгоцентризм, направленный на собственное выживание и благополучие, а неизменным и естественным проявлением этого эгоцентризма является насилие.

Недооценка негативных свойств индивидуальности и личности приводят к переоценке эффективности ненасильственных действий, которые в лучшем случае дают лишь кратковременный благостный результат, пресекаясь необходимостью насилия в столь разнородном обществе людей, каждый из которых имеет такие противоречивые формы сознания, как эгоцентричное животное сознание и самосознание, характерные в целом наличием и альтруизма, и эгоизма, взаимодействие которых в итоге обеспечивают сохранение позитивного тренда развития без впадения как человека, так и его сообществ в застой.

Таким образом, основополагающим фактором, определяющим развитие человека и его сообществ, является та или иная степень проявления и взаимодействия обеих форм человеческого сознания, инициирующиеся их неудовлетворенностью тем или иным окружением, и находящие свое внешнее выражение в указанных выше свойствах индивидуальности и личности человека.

Если в человеке превалируют такие свойства индивидуальности животной составляющей сознания, как сообразительность, доминантность, энергичность, коммуникабельность, склонность к обману в форме искажения информации и ловкость в ее преподнесении, нажитые профессиональные навыки, настойчивость и решительность, дополненные такими особенностями личности, как безответственность, беспринципность, коварство, достаточно сильная воля, неплохой ум и хитрость, то подобные, в сущности, аморальные субъекты получают преимущество в своем  стремлении к власти перед остальными - более инертными членами сообщества в виде обывателей, высокоморальных интеллектуалов разного рода и прочих вялых или озабоченных другими делами и соображениями представителей народонаселения, не способных ловко оттеснить или оболгать соперника, а также с толком насладиться унижением нижестоящих, и вместе с тем терпеть издевки вышестоящих.

Подобные персоны, в силу преобладания в их животной компоненте сознания, а также и в самосознании явно негативных в социальном смысле свойств, без особых угрызений совести стараются вполне естественно для себя решать свои проблемы силой и способствующими ей средствами обмана, благо власть находится в их руках.

Если же в сознании человека преобладают такие свойства индивидуальности, проистекающие из животной составляющей сознания, как высокая степень чувствительности, впечатлительности, общительности, любопытства при недостатке решительности и сообразительности, которые дополнены такими особенностями личности, проистекающие из самосознания, как уверенность в своих идеях, к которым эти персоны не всегда относятся критично, и альтруистичным настроем, которому свойственна доброта, дружелюбие, сочувствие, милосердие, то перед нами предстанет готовый альтруист-оппозиционер, ненавидящий правящую верхушку за то, что она угнетает и обирает простой народ.

Эти оппозиционеры-неформалы уверены в конечном торжестве справедливости в форме гармоничного общества, но способы достижения этого окончательного земного счастья у них кардинально отличаются: одни (Маркс, Ленин) предполагали незазорным использования всех возможных методов для достижения искомой гармонии, в том числе и насильственных; другие (Толстой, Ганди) предпочитали ненасильственные способы достижения справедливости.

Но и те, и другие потерпели неудачу в попытках смены антагонистического общества на благостный социум потому, что гармоничное общество в рамках государств с населением, ведущие слои которого всегда категорично настроены друг против друга, и не желают менять этого настроя, невозможно создать никакими методами - ни мирными, ни насильственными по неискоренимой причине - невозможности устранения эгоцентризма, свойственного животной составляющей сознания человека, и эгоизма, непременно присутствующего в той или иной мере в его самосознании.

Что же касается изменения форм насилия в течение развития цивилизации, то в этом отношении можно отметить следующее.

В ходе медленного и плавного очеловечивания гоминидов в течение 2,5 миллионов лет вплоть до образования ими цивилизации, в их сознании господствовала его животная форма, тогда как самосознание было едва заметно, проявляясь только в умении этих существ по сравнении с животными строить планы на будущее, которые могло быть весьма отдаленным, для преобразования окружающей среды в собственных целях. Культура у них практически отсутствовала.

Но, тем не менее, осознанно изменяя среду вокруг себя, они изменяли и собственное самосознание, которое в конце концов достигло некоего предела, позволившего им реорганизовать свое первобытнообщинное сообщество, превратив его в более сложное иерархическое сообщество на основе производства и перераспределения избыточных продуктов потребления, которые они наконец научились производить, а не только собирать.

Поэтому до возникновения этой совокупности иерархических сообщества, названного в дальнейшем цивилизацией, это существо, обладающее дуальным сознанием, в силу подавляющего доминирования животного сознания использовало вполне естественно привычно дикие способы для того, чтобы выжить в природной среде, наполненной агрессией. В частности, победив племя, конкурирующее в плане добычи пищи, которой всегда не хватало, победители съедали побежденных без всяких угрызений совести, которой у них, как и моральных норм, тогда не было.

Изменения в этой дикой форме агрессии и насилия наступили только с образованием цивилизации, в рамках которой стали появляться небольшие объединения племен для более эффективного добывания пищи, преобразовавшиеся с усложнением их структуры в государства, которые обладали определенными ресурсами для развития, а не только выживания в агрессивной среде.

Совершенно логичным следствием изменившихся условий существования, первостепенной причиной которых являлся прежде всего рост коллективного самосознания, стал переход от поедания или убийства пленников к их использованию для всё растущих и расширяющихся хозяйственных нужд в качестве живых и говорящих орудий труда.

Таким образом, при сформировавшимся на этой основе рабовладельческом строе, государства которого непрерывно воевали друг с другом, как перед этим между собой воевали племена, форма насилия над побежденными изменилась, отойдя от своего крайне дикого выражения, но не более того.

Тем не менее, рабовладельческий строй приобрел существенное отличие от предшествовавшего – первобытнообщинного в том. что некоторая часть сообщества освободилась от каждодневного труда за счет использования рабов, и это довольно быстро дало свои плоды в виде возникновения культуры – как письменной, так и речевой. Расцвела живопись в форме фресок, появились различные архитектурные и скульптурные формы. И это не могла не способствовать бумерангом дальнейшему росту самосознания более широких групп населения, чем раньше, вследствие чего степень альтруистичных характеристик личностей свободных граждан несколько повысилась.

Однако, насилие в виде причисления рабов не к людям, а к говорящему скоту продолжалось до того исторического момента, когда образовался застой в рабовладельческом хозяйствовании с последующим разложением всех общественных структур из-за дешевизны труда рабов, блокирующего любые способы усовершенствования производства.

Ведущие рабовладельческие государства, неспособные более к развитию и сопротивлению изменившейся реальности, пали под натиском диких племен, и на их месте постепенно образовались государства, в которых вместо использования рабского труда стал использоваться уже в некоторой степени освобожденный труд.

То есть, пришло понимание того, что для получения большего дохода труд надо было в определенной степени освободить, а этого можно было достигнуть, только заинтересовав работников в результатах собственного труда.

Поэтому, рабовладельцы стали постепенно переводить рабов из положения говорящих животных в относительно свободный статус работников, прикрепленных к земельным наделам, принадлежащим, конечно, не им, но, тем не менее, доставляющим этим работникам определенную часть дохода в зависимости от результатов их труда.

В конечном итоге, хозяева рабов стали землевладельцами, контролирующими труд землепашцев.

С течением времени образовалась иерархия собственников земли, на которых работал крестьянин, который, тем не менее, имел определенную самостоятельность, являясь собственником орудий труда, построек, но не имел права распоряжаться землей, оставаясь в этом отношении зависимым от своего хозяина - феодала.

Тем самым по сравнению с рабовладением при феодализме не только расширился круг лиц, которые стали осознавать себя более свободным, но и их самосознание стало постепенно отдаляться от своего коллективистского начала, приобретая всё в большей степени индивидуалистический характер не только среди феодалов, но и в среде стального населения, особенно горожан, торговцев и ремесленников, которые имели свое конкретное и отдельное дело и не всегда объединялись в тесные группы.

Однако насилие со стороны феодалов в отношении своих работников-крестьян, полными хозяевами которых они оставались, никуда не исчезло с изменением его формы, поскольку феодалы, в сущности, могли делать с ними всё, что угодно, вызывая этим периодически крестьянские бунты.

Да и войны в эпоху феодализма продолжались с не меньшим размахом, чем ранее, хотя рост культуры и соответственно самосознания всё большего круга населения нельзя отрицать.

Повышение уровня культуры и образования для довольно широких кругов населения и определенные усовершенствования в области производства товаров, уже не сдерживающиеся дешевизной рабского труда, в частности, появление мануфактур, еще больше расширили прослойку лиц с высоким уровнем самосознания, которые потребовали в лице Мартина Лютера признать труд божьей благодатью. В своем заявлении Лютер констатировал, что Бог предназначает людей к тому или иному виду деятельности, вкладывая в них различные таланты и способности, и тем самым он осуществляет определенный замысел.

В результате всех этих событий феодализм потерял опору даже в лице духовенства, а произошедший промышленный поворот в Нидерландах и Англии, обеспечил рост производства промышленных товаров благодаря механизации производства и, следовательно, - более высокую производительность труда в мастерских, которые превращались в громадные фабрики, давая высокую прибыль, чему способствовала модернизация транспорта и совершенствование форм торговли.

В отдельных странах Европы довольно быстро сформировался класс контролеров-управляющих этого производством, которые стали собственника фабрик и заводов – в основном бывшие владельцы мануфактур и банкиры, и класс наемных работников на производстве, которыми стали бывшие ремесленники, а затем крестьяне, покинувшие свои жалкие наделы, причем производство и распределение произведенных товаров попало под действие рыночных механизмов.

Еще более облегчила этот процесс формирования новых отношений к ресурсам и собственности революция 1789 года во Франции, которая выдвинула лозунги равенства и свободы предпринимательства во всех сферах жизни на основе частнособственнических отношений.

Поскольку класс наемных работников на фабриках при интенсивном развертывании производства стал формироваться в основном из крестьян, постольку они могли освободиться от феодальной зависимости, уйдя в города, да и значительная часть земельных участков перешла от разорившихся паразитов-сеньоров в руки умелых хозяев-крестьян.

Таким образом, формально, каждый гражданин мог за счет кредитов стать предпринимателем, то есть владельцем собственности, из которой в том или ином виде и объеме он мог извлекать прибыль.

Постепенное повышение уровня самосознания при феодализме на основании технологического и культурного прогресса привело к новой экономике, установившей для почти всего населения ведущих европейских стран иное - более свободное, то есть открытое отношение к собственности, усилив индивидуалистическую тенденцию самосознания этого населения и тем самым активизировав его самодеятельность, благодаря чему эти страны стали мировыми доминантами, конкурирующими друг с другом, а страны остального мира остались на обочине истории.

Подобная открытая система производства и распределения, в которой господствовали формальное равенство и индивидуализм в условиях конкуренции предпринимателей за использование имеющихся ресурсов в форме частной собственности на них - капитализм, стала формироваться с XVII века и пока еще сохраняется в большинстве стран мира.

Эпоха капитализма, который, казалось бы, наконец полностью освободил труд, дав значительный прирост благосостояния еще большим слоям населения и расцвет всех видов культуры, к которой приобщилось практически всё население развитых стран мира, отнюдь не привела к отмене агрессии и насилия.

Агрессия по-прежнему проявлялась в еще более масштабных войнах с применением всё более эффективного поражающего оружия, а насилие процветало на всех фабриках и заводах, где из формально свободных, а на самом деле бесправных многочисленных рабочих, выжимались все соки ради получения высоких прибылей, идущих на роскошную жизнь сравнительно немногих буржуа.

То есть формы насилия стали более замаскированными, но не менее неумолимыми по сравнению с прошлыми эпохами.

Таким образом, приходится констатировать тот факт, что борьба с насилием одних групп людей над другими со времен восстания Спартака и до борьбы профсоюзов с собственниками предприятий во всех отраслях производства, а также попытка введения распределительного государственного социализма в ряде стран для ликвидации угнетения, так и не привели к устранению агрессии и насилия, несмотря на подъем культуры и высокий уровень технологий.

Объяснить этот факт можно только тем, что животная составляющая сознания как в индивидуальной так и в коллективной форме, неустранимая из любого человеческого и какого угодно общественного организма, по-прежнему заставляет каждого человека и все их сообщества вести борьбу за обретение наиболее комфортного существования, несмотря ни на что, в чем ей способствует эгоистичная составляющая самосознания, тогда как несомненный рост альтруистичной составляющей самосознания за несколько тысяч лет развития цивилизации смог повлиять лишь на изменение форм насилия, смягчив некоторые из них.

Поэтому насилие как продукт неудовлетворенности обеих эгоцентричных составляющий сознания homo sapiens может исчезнуть только с их ликвидацией, а это невозможно, так как это изначальное свойство сознания, обеспечивающее активность человека, отвечает со стороны природной составляющей сознания за непосредственное функционирование и выживание организма в окружающей среде, а ее действие подкрепляется эгоистичной составляющей самосознания, которая обеспечивает выживание человека в социальной среде, а также приспособление человека ко всем ее реалиям ради собственного благополучия.

В результате приведенного анализа получается довольно парадоксальное для многих заключение: созиданию без насилия никак не обойтись при всём старании. В противном случае общество впадет в застой, то есть лишится возможности обновления реальности, так как замена насилия благими пожеланиями не позволяет разрушить уже негодное для развития или мешающее ему.

Таково предназначение насилия, несмотря весь его отвратительный вид. Являясь объективно оборотной стороной созидания, оно на самом деле совместно с ним обеспечивает движение человечества, а значит, - и его индивидуального и коллективного сознания, вперед – к неизвестным еще изменениям.