Категория противоречия как один из факторов анализа явления «война» в развитии сложных социальных систем
Список сокращений (аббревиатуры)
Введение
Классические определения войны, данные Карлом фон Клаузевицем в труде «О войне», во многом заложившим основы всего последующего понимания явления «война», будучи рассмотренными в своей совокупности, позволяют выделить ряд существенных признаков, в достаточно полной мере описывающих его суть. Прежде всего, необходимо указать на выделяемую Клаузевицем категорию «противоречие», выраженную в форме конфликта интересов и являющуюся одной из важнейших основ возникновения и существования войн. «Мы мыслим интерес одного полководца как величину, всегда противоположную интересам другого, - отмечает Клаузевиц, и далее, - противоположность имеет силу, лишь когда он мыслится по отношению к одному и тому же предмету, где положительная величина и её противоположность (величина отрицательная) друг друга безусловно уничтожают». Приведённая выше цитата, демонстрирующая процесс снятия противоречия в ходе столкновения [1, 87], неизбежно ставит задачи прояснения как природы этого столкновения, так и результата снятия противоречия с выходом социальных систем, вступающих в столкновение, на новый уровень функционирования.
Стремясь приблизиться к пониманию бытийных причин существования и регулярной, периодической репликации в истории человечества такого явления, как война, исследователь неизбежно оказывается лицом к лицу с необходимостью, постоянно углубляя и детализируя предмет исследования, выходить на обширный круг вопросов историософского[1] характера, без осмысления которых любая попытка охватить явление в его целостности превращается в анализ постоянно множащихся частностей. При достаточно высоком уровне декомпозиции предмета исследования, неизбежность которой диктуется его мультифакторностью и многокомпонентностью, научный интерес исследователя, за невозможностью «объять необъятное», как правило, фокусируется на одном или нескольких его аспектах, которые, получив достаточно глубокую проработку, оформляются в относительно стройную концепцию, призванную вскрыть онтологическую основу войны. Яркие примеры представителей подобных подходов, обзорно рассмотрены, к примеру, в [3; 4; 5] которые, очевидно, при всей научной добросовестности проведённой работы и глубины исследования, носят характер в значительной степени частный, на первый план выдвигая одну из сторон многогранника, либо игнорируя, либо не придавая должного значения остальным.
Решение указанной проблемы, в силу сложности и многоаспектности самого объекта изучения (в нашем случае – явления «война»), требует, прежде всего, разработки многофакторной модели генезиса данного явления, способной интегрировать - на уровне философского осмысления – максимально возможно полное многообразие факторов, ведущих к её появлению. Изначальная ориентация на необходимость систематизации разноуровневых и разноплановых аспектов, поэтому, явится здесь одним из важнейших факторов достижения поставленных задач, первой из которых мы видим построение в рамках настоящей работы модели, систематизирующей социально-философские аспекты войны с последующей интеграцией её с онтологической составляющей[2] и выходом на описательное определение явления.
В качестве исходной точки, в рамках настоящей работы, мы приняли указанные выше определения Клаузевица, отталкиваясь от частных положений которых, предпримем попытку ретранслировать его понятийный аппарат в соответствии с нашими задачами, одновременно систематизировав и развив основные положения его системы взглядов.
Война как историческое событие и война как исторический факт
«Война по существу своему – это бой… Бой – это измерение духовных и физических сил путём взаимного столкновения сторон» [1,87].
Индивид и социум обнаруживают собственное бытие в особом хронотопическом измерении, именуемым историей – становлением человека и общества во времени и пространстве.
Война как совокупность боёв, безусловно, обладает определённо-наличным бытиём (в понимании, заданном Гегелем) в качестве исторического события (ИС), локализованного на определённой территории и имевшего место в определённое время. Указанные параметры – с большей или меньшей долей точности – фиксируются на основе имеющихся в распоряжении исследователя исторических источников. ИС, в рамках данного понимания, заданного, в частности М. Хайдеггером и К. Яперсом [3], - своеобразный «квант» истории, атомарная структура, совокупность которых друг с другом и пространственно-временными связями между собой образует своего рода «кристаллическую решётку» истории, подобно тому, как в рамках парадигмы логического позитивизма «атомарные» предложения посредством логических связок образуют более сложные, «молекулярные» предложения.
Одновременно с этим, с целью изначального разведения понятий, под историческим фактом (ИФ) мы понимаем более сложную, по сравнению с ИС, структуру, являющуюся совокупностью ИС и его образа, конструируемого как современниками данного ИС, так и исследователями будущего[4]. Внутренняя динамика развития ИФ определяется, таким образом, в пространственном измерении (топосе τ) и, как минимум, в двух темпоральных измерениях : а) хронос₁ (χ₁) – настоящее ИФ (его наличное бытие, фиксируемое очевидцем), и б) хронос₂ (χ₂) - бытие образа ИФ, фиксируемое и удерживаемое особом когнитивном поле наблюдателем, отстоящим от данного ИС во времени[5].
Триадическое единство τ, χ₁ и χ₂ даёт основание стороннему наблюдателю, во-первых, фиксировать наличие ИФ, во-вторых, удерживать его бытие в собственном когнитивном пространстве, и, в-третьих, группируя, систематизируя и подвергая осмыслению совокупности «квантов» истории и их когнитивных образов, формировать собственную концепцию макроисторических трендов, предлагающую объяснение логики развития исторического процесса. Корневой структурой, от которой будет отталкиваться здесь исследователь, является «застывшая в прошлом» связка τ -χ₁ (ИС), но определяющей - χ₂ как совокупность точек зрения на ИС, зафиксированное в источниках и исследованиях и придающее познавательную динамику развитию ИС, превращая его в ИФ – вновь и вновь возрождающего к жизни свершившееся в прошлом событие в глазах отстоящего от него во времени и пространстве наблюдателя.
Выделенный нами хронотопический контур исторического процесса, складывающийся из «решётки» локализованных во времени, пространстве и когнитивной плоскости ИФ, очевидно, требует включения в него актора – субъекта деятельности, непосредственно осуществляющего преобразование материи в соответствии с собственными волевыми установками. Эти, по терминологии Тьерри де Монбриаля, активно-деятельностные образования [10, 27-63], могущие выступать как в форме индивида, так и в форме совокупности индивидов, осуществляют акты деятельности, формирующие ИС как таковые, которые, складываясь в определённую систему, предстают с точки зрения наблюдателя, находящегося в сфере χ₂ как ИФ, ретроспективно расчленяемые затем исследователем в увязанную причинно-следственными связями в событийную цепь. Так, связь между ИС - выстрелом Гаврилы Принципа в Сараеве и, к примеру, революционными событиями в России 1917 г. возможно восстановить исключительно ретроспективно, находясь уже в когнитивном «поле» χ₂, но на основании эмпирического материала, заданного связкой τ-χ₁, зафиксировав и проанализировав причинно-следственные связи между ИС, произошедшими в отрезок времени, начиная с августа 1914 г. и заканчивая ноябрем 1917 г.
Война как продукт совокупности воль субъектов
«Война - это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю» [1,20].
«Страсти, разгорающиеся во время войны, должны существовать в народе ещё до её начала» [1,40]
ИФ, рассматриваемый в ракурсе совокупности атомарных ИС, есть, т.о., в том числе и продукт совокупности воль субъектов действия (АДО), совершающих определённые действия, направленные на преобразование окружающей их действительности (в случае с войной – на преобразование действительности посредством осуществления деструктивного поведения).
Приведённую выше цитату целесообразно декомпозировать на составляющие её смысловые блоки:
а) наличие двух (или более) противников, вступающих, как указывалось выше, в противоречие;
б) наличие у указанных выше противников субъективных воль, диктующих их целеполагание;
в) осуществление ими деструктивного (девиантного) поведения (совершение обоюдных актов насилия) с целью добиться достижения собственных целей в ущерб целям контрагента[1].
Наличие у противоборствующих сторон субъективных воль, объединённых единым объектом и побуждающих их ко вступлению в конфликт, является здесь важнейшей причиной его наличия. Так, к примеру, воля Агамемнона, направленная на разрушение Трои, нуждалась, как минимум в подкреплении её со стороны: а) воль ахейских царей ко вступлению в военный союз, и б) воль ахейских воинов, мотивированных на начало определённых видов деятельности (выступление в поход, боевые действия и пр.). Собственно, ИФ (Троянская война), следовательно, также являлся продуктом совокупности воль ахейцев – от царей и рядовых воинов до нонкомбатантов (граждан полисов, мотивированных на пассивную поддержку боевых действий) – направленных на совершение определённого рода ИС, в совокупности своей получивших в рамках χ₂ наименование «Троянская война».
Субъекты деятельности при этом действовали как единое АДО, члены которого объединены единым ценностным и мотивационным базисом. Маргинальные воли отдельных индивидов из числа ахейцев, действовавших вопреки аксиологическим и мотивационным установкам АДО, оказались не в состоянии подвергнуть корректировке магистральный вектор приложения усилий ахейцев. ИС, т.о., оказалось сконструированным под влиянием единого магистрального вектора, вобравшего в себя индивидуальные воли членов АДО и созданного направленной определённой целью приложением воль индивидов. Индивиды же здесь были объединены не только, как указывалось выше, едиными ценностными и мотивационными установками, но и общими культурными, языковыми, психологическими и иными характеристиками, выступив как социум, осознавший свою идентичность перед лицом «другого»[2].
Интеграция индивидов на основе единого аксиологического и мотивационного базиса а АДО осуществляется здесь, по нашему мнению, в соответствии с принципами генезиса «общественного сознания» (ОС), сформулированными Альфредом Фулье в работе «Современная наука об обществе», в рамках которых, под ОС понимается объединение индивидов на основе исключительно «единства объекта и цели, но не единство субъекта; ибо здесь множество субъектовъ, сознавая каждый самаго себя и другихъ, сознательно и свободно вступаютъ в ассоцiацiю» [11, 192][3].
[1] Важно отметить, что субъектный состав участников войны, рассматриваемый на уровне ИС и на уровне ИФ, может существенно различаться. Наличие пороков воли хотя бы у одной из сторон конфликта может привести последнюю к участию в войне, противоречащей данной стороны интересам, что можно диагностировать, как правило, лишь ретроспективно, находясь в когнитивном поле χ₂. В этом случае действительным «противником» стороны А следует считать не сторону В, в отношении которой совершаются акты насилия, а некую сторону С, посредством пороков воли управляющую стороной В для достижения собственных интересов. Так, к примеру, участие России в экономической войне против наполеоновской Франции («континентальная блокада») объективно противоречило интересам России, но осуществлялось в русле интересов третьей стороны – Великобритании.
[2] Не случайно, что именно Троянская война стала одним из важнейших ИФ (в том числе и в культурном контексте), объединивших греков и позволивших им осознать себя в качестве единого общества.
[3] К примеру, как отмечает Фулье, «…ясность индивидуальных сознанiй у всех французовъ не совместима с существованiем общаго сознанiя – сознанiя Францiи. Такимъ образомъ… Францiя есть общiй объектъ мысли для индивидуальныхъ сознанiй, т.е. для французовъ; но сознанiе Францiи не существуетъ в смысле субъекта, мыслящаго самого себя». [11, 191-192].
Война как импульс развития человеческого общества
«Война есть продолжение политики только иными средствами» [1,38].
«Война представляет удивительную троицу, составленную из насилия как первоначального своего элемента, ненависти и вражды, которые следует рассматривать как слепой природный инстинкт; игры вероятностей и случая, обращающих её в арену свободной духовной деятельности; из подчинённости её в качестве орудия политики, благодаря которой она подчиняется чистому рассудку» [1, 40].
Клаузевиц, выделяя здесь три основных элемента войны, – элемент иррациональности, элемент неопределённости и элемент разумности – соотносит их, сообразно субъектам действия, с тремя основными сферами соответственно. Носитель иррационального начала – «народ» как простая совокупность индивидов, объединённых исключительно общими ценностными установками; носитель неопределённости – «полководец и его армия» как определённым образом организованная, структурированная и мотивированная на совершение насилия часть народа; носитель разумности – государство в лице правительства [1, 40]. Налицо существенное упрощение «онтологической рамки» бытия человека в условиях войны. Если в качестве базовой модели (характерной для мирного времени) мы принимаем триаду «человек-общество-мир» [12], на субстанциальном уровне отражаемой триадой «субъективное-объективное-абсолютное» (Рис. 1), то модель военного времени будет включать в себя иные элементы, объединённые общим аксиологическим базисом и действующие в соответствии с императивами доминирующего вектора ОС:
а) индивид; совокупность индивидов («народ») продуцирует «ненависть и вражду» по отношению к «другому»;
б) армия как часть народа, пригодная к совершению насилия по отношению к «другому» и должным образом на это мотивированная;
в) государство в лице правительства, канализирующее элементы хаоса в народе в нужном направлении и определяющее характер и размеры применения насилия по отношению к противнику.
Составные элементы, т.о., на онтологическом уровне соотносятся соответственно с «иррациональным», «неопределённым» и «разумным» (Рис. 2).
Рис. 2. Онтологическая рамка бытия человека в военное время.
Как видно, налицо резкое повышение доли факторов хаоса (иррациональности и неопределённости) в жизни человека и общества в условиях военного времени, что является бытийной основой серьёзного «упрощения» (либо даже примитивизации) картины мира, свойственного человеку, находящемуся в условиях войны[1], что, в частности, отмечается современной конфликтологией[2]. Деструктивная энергия, порождаемая ими направляется разумным началом (государством) на цели экспансии, имеющей целью «заставить противника выполнить нашу волю», приводя, т.о., к столкновению с ОС противника, консолидированного иным объектом и обладающим противоположным вектором движения.
Систематизацию рассмотренных нами категорий нами предполагается осуществить в рамках одной из моделей, разработанных в рамках категориально-системной методологии (КСМ) и теории динамических информационных систем (ТДИС) [15; 16], наиболее полно, с нашей точки зрения, отражающей специфику изучаемого явления – динамической качественной модели категориального ряда (ДКМКР). Выбор модели в данном случае обусловлен рядом факторов, основными из которых являются уже упоминавшаяся мультифакторность предмета изучения, требующая учёта и взаимоувязки значительного количества аспектов, а также необходимость фиксации противоречий и их разрешения в рамках модели, учитывающий динамический аспект.
Рис. 3. ПСД – процесс становления духа; ПДМ – процесс деиерархизации материи; КИ – «конец истории»; ПСМ – процесс структуризации материи; ОС – общественное сознание; ЭЦ – этап цивилизации; О – общество; СИ – социализация индивида; И – индивид; ЭК – этап культуры; М – материя; Э – экспансия; СФ – стабилизация формы; СП – снятие противоречия; СС – стабилизация структуры; ПИМ – процесс иерархизации материи[3].
В качестве структурного элемента «неопределённость» нами введена категория ПСД, заданная здесь в рамках гегелевского понимания исторического процесса как процесса становления духа [17; 18]. Выделены основные противоречия между двумя элементами системы: И и ОС, которое, будучи выражено в форме подчинения/вливания субъективной воли индивида в коллективную волю общества (общественное сознание), разрешается процессом СИ, в процессе которой происходит усвоение последним базовых аксиологических норм общества. Центрирует ряд здесь элемент О, в рамках которого осуществляется синтез субъективной воли И и императивов ОС.
Исходное состояние системы описывается элементом М до начала истории [17, 107-110]; итоговое состояние – состояние КИ. ПСМ – процесс, определяющий динамику движения от М к КИ и выраженный у Гегеля последовательным развёртыванием субъективного и объективного духа в М. ПИМ здесь представлен двумя составляющими: Э и СФ, соответственно, на плане бытия социума отражаемые ЭЦ и ЭК. При этом Э на ЭК осуществляется преимущественно в форме «экспансии вовне» (агрессия, захватнические войны); СС на ЭЦ – преимущественно в форме «внутренней экспансии» (гражданские войны, смуты) и оборонительных войн)[4]. СП, находящееся на позиции категории «устойчивость», фиксирует разрешение противоречия, имевшего место между воюющими сторонами, выход противоборствовавших систем на новый качественный уровень функционирования со сдвигом по шкале эволюции в сторону «цивилизации» или в сторону «культуры».
Таким образом, война, понятая здесь в форме Э, будучи вписанной в качестве одного из системообразующих элементов ДКМКР, представляет собой элемент генезиса цивилизации, «уравновешивающий» стремление последней к СФ. Глубинные причины войны, рассмотренные в рамках ДКМКР связаны с потребностью социальной системы в перераспределении и освоении ресурсов на этапе эволюции последней от ЭК к ЭЦ. Каждый последующий уровень развития, на который социальная система выходит после осуществляемого ей периода Э, структурно оформляется на этапе СФ в новую систему общественных отношений, обеспечивающую циркуляцию ресурсов, соответствующую трансформировавшейся объективной реальности. Различные формы ОС, в которые включается И посредством процедур СИ, служат для прежде всего для структурного оформления в политико-правовых и идеологических формах эксплуатации деструктивной энергии И, утилизируемой социальной системой с целью осуществления Э и выхода на более высокий уровень развития. Э, находящаяся в октаэдре в позиции ИР, обеспечивает необходимую «маятниковую» динамику развития социальной системы на ЭК, осуществляющегося до стабилизации ресурсной базы системы (пограничное состояние между ЭК и ЭЦ) к последующему постепенному её истощениюбилизацииощенися до истощенияику развития социальной системы, осуществляющегося до истощения ресурсной базы системы (погранич, имеющему место на ЭЦ, и разрушению цивилизации как целостного субъекта исторического процесса.
Литература
- Клаузевиц, Карл фон. О войне. – М.: Эксмо, 2007. – 864 с.
- Розов Н.С. Философия и теория истории. Кн. 1. Пролегомены. – М.: Логос, 2002. – 656 с.
- Розов Н.С. Природа войны: онтология и генезис массового организованного насилия // Макродинамика: Закономерности геополитических, социальных и культурных изменений / Под. ред. Н.С. Розова и др. – Новосибирск: Наука, 2002. – 468 с. – (Теоретическая история и макросоциология; Вып. 2). – С. 293-341.
- Война и геополитика. 3-й выпуск Альманаха «Время мира» / Под ред. Н.С. Розова. – Новосибирск, НГУ, 2003. – 571 с.
- Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2006. – 635, [5] c. – (Philosophy).
- Разумов М.С. Исследование субстанциальной основы войны в философии Шеллинга с применением категориально-символьных средств моделирования// Личность. Культура. Общество. Т. 10. Вып. 1 (40). – М., 2008. – С. 336-343.
- Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М.: Издательство «Гнозис», 1993. – 464 с.
- Ясперс К. Всемирная история философии. Введение. СПб.: «Наука», 2000. – 272 с.
- Философский энциклопедический словарь / под ред. Е.Ф. Губского и др. – М.: ИНФРА-М, 2007. – 576 с.
- Монбриаль, Тьерри де. Действие и система мира. – М.: Московский государственный институт международных отношений (Университет), 2005. – 488 с.
- Фулье Альфред Жюль Эмиль. - М.: КомКнига, 2007. – 344 с. (репринтное издание).
- Разумов В.И. Феномен общества // Философия: история и современность. 2004-2005:Сб.науч.тр. Ин-т философии и права Объединённого института истории, филологии и философии СО РАН / Новосиб. гос. ун-т / Омский гос. ун-т. – Новосибирск – Омск, 2005. С. 101-113.
- Переслегин С.Б. Самоучитель игры на мировой шахматной доске. – М.: АСТ, 2007. – 619, [5] c. – (Philosophy).
- Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов. – М.: Аспект Пресс, 1999. – 271 с.
- Категориально-системная методология в подготовке учёных: Учебное пособие. – Омск: Омск. гос. ун-т, 2004. – 277 с.
- Разумов В.И., Сизиков В.П. Информационные основы синтеза систем.: в 3 ч. – Ч. I . Информационные основы системы знаний: Монография. – Омск: Изд-во ОмГУ, 2007. – 266 с.
- Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. – СПб.: «Наука», 2000. – 480 с.
- Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.3. Философия духа. – М., «Мысль», 1977. – 471 с.
- Тойнби А. Дж. Постижение истории. – М.: Айрис-пресс, 2006. – 640 с.
[1] С.Б. Переслегин, применительно к данному вопросу, отмечает, в частности, следующее: «Другим по существу негативным способом обеспечить действенность руководства (в условиях войны – М.Р.) была примитивизация реальности: социум редуцировался до государства, государство сводилось к армии, армия к нумерованным полкам, и на всех структурных этажах всячески преследовалась любая индивидуальная активность, поскольку она при любых обстоятельствах усложняла управляемую структуру и снижала надёжность управления» [13, 198-199].
[2] Подробнее об упрощении восприятия субъектом реальности в условиях войны см. [14].
[3] Целесообразность и оправданность введения в модель таких категорий, как ПСД, ПДМ, ПСМ, ПИМ, не затронутых нами в настоящей статье, рассмотрены нами ранее[6]. Термины ЭЦ и ЭК употребляются в соответствии с пониманием А. Тойнби [19].
[4] Показателен яркий пример Римской империи с её переходом от внешней Э, осуществлявшейся на ЭЦ к череде внутренних междоусобиц, приведших к её краху на ЭК.
[1] Термин истории «историософия» употребляется здесь в соответствии с пониманием, заданным Н.С. Розовым в [2, 10]
[2] Попытка построения категориальной модели онтологического уровня явления «война» предпринята нами ранее в [6].
[3] Событие как «со-бытие» Хайдеггера, означающее «присутствие» познающего субъекта и соотносящееся с категориями «понимания» и «смотрения» (7, § 31,32), в отличие от рассмотренного далее «факта», характеризующегося категорией «истолкования», а также являющегося «бытием понятого», «так или иначе истолкованной настоящей действительности» (8, 87).
[4] «Факт (от лат. Factum)… предполагает объект, предмет, который в его данности, во всяком случае всегда согласуется с переживаниями субъекта» [9, 474].
[5] χ₁, т.о., грамматически, как правило, фиксируется настоящим временем несовершенного вида), фактически, равное историческому событию; χ₂ - либо прошедшим временем совершенного вида, либо, в ряде языков, в форме «будущего-в-прошедшем».
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
