Онтологические прогулки

 

 

 

 

 

 

 

Первые две главы Первой книги Цари посвящены воцарению Шломо и его расправе по завету с врагами отца. А первые два стиха третьей главы — начало рассказа о деятельности Шломо: дипломата и устроителя жизни Израиля, исполняющего заветы Давида.

 

 

            При рождении Шломо сказано: Господь его полюбил. А теперь — «возлюбил Шломо Господа». По законам отца своего ходил сын Давида, «только на высотах жертвы приносил и воскурял». На одной из них, в Гивоне вознёс Шломо на жертвеннике «тысячу всесожжений» (там же 3-4), т.е. жертв, которые полностью сжигались на жертвеннике.

 

            Гивон — не случайное место. Оно единственное, где вне Иерушалаима появляется царь Шломо на протяжении всего рассказа о нём. От столицы Гивон всего в десяти километрах к северо-западу. С ним связаны важные события еврейской истории. Его «доеврейские» обитатели вступили в союз с евреями, которые пришли завоевать землю, Господом обетованную, стали они «дровосеками и водочерпиями для общины и жертвенника Господня» (Иеѓошуа 9:3-27, Иисус Навин). На расправу жителям Гивона Давид выдает семерых представителей рода Шауля в качестве искупления грехов первого израильского царя (Шмуэль 2 21:8-9). Так что жертвоприношение Шломо можно рассматривать и как искупление по сути человеческих жертв, к которым Давид и обитатели Гивона причастны.

 

И главное: в Гивоне было почитаемое святилище. Таким образом, следуя за молодым царём возносить жертвы в Гивон, рассказчик связывает Шломо не только с ближайшим прошлым, но и с далёкими временами завоевания страны обетованной.

 

В отличие от рассказа в книге Цари, отчёт о жертвоприношении в Гивоне в Повести лет намного подробней. Укрепившийся на царстве Шломо и народ его идут в Гивон, на высоту, «ибо там Переносной храм собрания Божьего, который сделал раб Господень Моше в пустыне». Текст напоминает: Давид поднял «ковчег Божий» в Иерушалаим, где разбил для него шатёр. Вспоминается «и жертвенник медный, который сделал Бецалэль». Там, в Гивоне, «перед  Переносным храмом Господним» и вопрошает Всевышнего царь, там «поднялся Шломо пред Господом к медному жертвеннику» и вознёс «тысячу всесожжений» (Повести лет 2 1:5-6).

 

По меркам сверхлаконичного Текста этот отчёт чрезвычайно подробен. Его смысл и цель в том, чтобы показать Шломо и главное деяние его жизни — строительство Храма в неразрывной связи не только с Давидом, но и с Моше, а Дом Бога — с Переносным храмом, который странствовал с народом в пустыне. Таким образом, рассказчик связывает в единую историческую цепь великие имена и события: от Моше — до Давида-Шломо, от Исхода — до строительства Храма.

 

В Гивоне молодому царю во сне явился Господь и сказал: «Проси, что тебе дать» (Цари 1 3:5). Заметим: вопрос вовсе не прост, как это могло показаться. Сказано: проси. Не сказано: дам, тем более всё, что попросишь! Да и за какие заслуги давать Шломо всё, что попросит? За то, что унаследовал царскую власть? В том заслуга отнюдь не его, а отца, матери и пророка Натана прежде других. За то, что врагов отца по завету его уничтожил? И этого, пожалуй что, мало. Ответ Шломо и прост и мудрён: он напоминает о заслугах и о милости Божьей к отцу, сын которого связан с ним неразрывно: и духом, и троном, и делами, которые Давид заповедал продолжить. Неразрывная связь с отцом и даёт Шломо право на великую просьбу.

 

Отвечает Богу Шломо: «Великую милость Ты оказал рабу Своему Давиду, отцу моему, ходившему пред Тобой в верности, праведности, в прямоте сердца,// храня к нему милость великую эту, Ты дал ему сына, ныне на его престоле сидящего». Он, Шломо, не что иное, как милость Господня отцу и ему, «малому отроку», которого «Господи Боже, Ты поставил царём». Шломо — раб Господа, он — «среди народа» (идиома: такой, как все). Этот народ избран Всевышним, «его из-за множества не сосчитать, не исчислить» (там же 6-8).

 

Переведём речь сына Давида. Во-первых, самоуничижительный тон (кто я? Раб Божий, как любой человек из народа, избранного Всевышним) почерпнут Шломо у отца. Подобные выражения встречаются едва ли не в каждой главе Восхвалений Давида. Во-вторых, подобно речи Давида, слова Шломо обращены к праотцам: он заимствует их стиль, их лексику, тем самым устанавливая духовное родство не только с Давидом, но и с Авраѓамом, Ицхаком и Яаковом-Исраэлем, которых Господь возлюбил.

 

А затем Шломо устанавливает связь с великим судьёй, народ этот судившим, с Моше, выведшим народ из Египта, спасшим его от рабского угнетения. Шломо просит Господа о «сердце разумном».

 

 

 

 

 

 

Давид, которому Господь не позволил построить Храм, приготовил для него золота, серебра, меди великое множество. Хирам, царь Цора, любивший Давида, узнав, что Шломо воцарился, посылает рабов своих и получает ответ с сообщением о желании его строить Дом Господа и просьбой о заготовке для строительства кедра.

 

 

            А Повести лет, подтверждая свою гораздо более высокую, по сравнению с книгой Цари, степень апологетичности, к деловой части переписки Шломо добавляют:

 

 

            И далее, предваряя детальный рассказ о строительстве Храма, его устройстве и утвари, хроникёр, устанавливая «единство места», напоминает, что возводится Храм на горе Мориа, где Господь велит Авраѓаму взять сына Ицхака и вознести его во всесожжение (Вначале 22:2). Там во время второго израильского царя было гумно Орнана-иевуси (Орна иевусеянин), где, выкупив землю, Давид строит жертвенник и приносит жертвоприношения (Повести лет 1 21:26-28).

 

В единую цепь связываются события эпохи праотцев с событиями времени Давида-Шломо, делая это место священным. «Начал Шломо строить дом Господа в Иерушалаиме, на горе Мориа, где Он явился Давиду, отцу его,// на месте, приготовленном Давидом, на гумне Орнана-иевуси (там же 2 3:1).

 

Получив известие нового израильского царя, в ответе своём Хирам восклицает: «Благословен ныне Господь, давший Давиду мудрого сына над огромным этим народом». И далее сообщается, как будет древесина доставляться в Израиль. Срубленные в Ливане деревья будут спущены к морю, их свяжут в плоты, сплавят до места, которое укажет Шломо, там плоты разберут. И Шломо увезёт древесину, взамен доставляя Хираму в обмен на кедр и кипарис «из года в год» «двадцать тысяч коров пшеницы — провизия его дому, масла, выбитого из  двадцати коров маслин».  «Господь дал Шломо мудрость, как ему говорил,// был мир между Хирамом и между Шломо, они союз между собой заключили» (Цари 1 5:21, 25, 26).

 

            Для заготовок древесины Шломо посылал в Ливан двадцать тысяч человек ежемесячно: один месяц они были в Ливане, два месяца дома. Помимо этого у него было «семьдесят тысяч носильщиков// и восемьдесят тысяч каменотёсов в горах». Три тысячи смотрителей были поставлены царём над народом, «исполнявшим работу». Вырубленные камни привозили и обтёсывали, «готовили деревья и камни — дом строить» (там же 27-32).

 

            Танахический рассказ с огромным пафосом отмечает начало строительства Храма, затем очень подробно описывает здание, материалы, из которого оно сооружено, внутреннее убранство и предметы храмовой утвари. Это позволяет полагать, что рассказчик был знаком с источниками того времени о строительстве.

 

            Итак, цепь времён от Исхода из Египта и до строительства Храма замкнулась. Возведение Храма и царствование Давида-Шломо обрело новое историческое измерение, своё особое место на карте вечности.

 

 

            Сообщаются размеры Дома, частью которого был собственно Храм. Длина Дома шестьдесят локтей, ширина — двадцать, высота — тридцать локтей. Известно, по крайней мере, два вида локтей. Большой локоть состоял из шести «ладоней», в отличие от «малого», состоящего из пяти «ладоней». Большой локоть = 48 см. (по другой версии: 56 см.). Как бы то ни было, можно достаточно точно представить параметры здания: длина — около тридцати метров, ширина — десять, высота здания — около пятнадцати метров.

 

Описание Дома Господня, представлявшего собой сложное сооружение, даётся с запада на восток. Дом включал в себя Зал, за которым следовал собственно Храм (святая часть Дома), за ним — Святое святых («ковчег завета Господня установить»), размеры которого двадцать локтей и в длину, и в ширину, и в высоту. Изнутри Святое святых и жертвенник были обложены чистым золотом. Святое святых от остального пространства было отделено золотыми цепями.

 

Стены Дома были обшиты кедровыми досками, а пол выложен кипарисовыми. На кедровых досках были вырезаны «узоры бутонов, цветов распустившихся,// всё кедр — камень не виден» (там же 6:18). В декоре были использованы изображения пальм и керувов (херувимы), первые упоминания о которых — ещё в Учении, где они появляются после изгнания Адама: их Господь ставит на востоке у Ган Эден (рай), «и — пламя вращающегося меча: охранять путь к дереву жизни» (Вначале 3:24). В Восхвалениях Сам Господь «Оседлал керува — взлетел,// на крыльях ветра понёсся» (18:11, 17).

 

Наконец, мы видим керувов, охраняющими жертвенник: «Сделал два золотых керува,// ковкой сделал их на двух краях крышки. Одного керува — с одного края, а другого — с края другого,// из крышки сделал керувов, из обоих краев. Крылья вверх простирающими, покрывающими крыльями крышку были керувы, друг к другу лицами,// к крышке были лица керувов» (Имена 37:7-9).

 

В Храме, построенном Шломо, два одинаковых керува были сделаны  из масличного дерева, покрытого чистым золотом. Они были десяти локтей высоты, крыло — пять локтей, в Святом святых помещались. «Крылья керувов простёрты, крыло одного касалось стены, и крыло другого керува касалось другой стены», и «крыло касалось крыла» (Цари 1 6:27).

 

Керувы — защитники святости, ковчега завета. Они не только простирают крылья над ним, но и вместе с пальмами и цветами изображены на стенах Храма, на воротах и входах.

 

Дом по периметру был окружён трёхэтажной галереей, внутри разделённой на комнаты-отсеки, в которых хранилась храмовая утварь и приношения. Толщина стен Дома снизу вверх уменьшалась, образуя уступы в виде ступеней, на которые и опиралась расширяющаяся вверх галерея.

 

Об окнах сказано: были «прозрачные, закрытые». Существует множество версий, объясняющих загадку храмовых окон. Согласно Переводу Ионатана окна были открыты изнутри и закрыты извне, т.е. свет шёл из помещения. Раши полагал, что окна были узкими изнутри и широкими извне (Цари 1 6:2-6, 15, 18, 19-27).

 

Особо отмечено, что Дом строился «из цельных» (в оригинале слово того же корня, что и имя Шломо!) камней, и «ни молота, ни топора — никакого орудия из железа в Доме при строительстве не было слышно» (там же 7). Почему? Учение запрещает использовать железные орудия при строительстве жертвенника (Слова 27:5-6; см. также: Иеѓошуа 8:31). Так что жаждущий цельности строитель Шломо ужесточает законы возведения Храма, распространяя на весь Дом законы строительства жертвенника.

 

Во время строительства было Шломо слово Господа, в который раз повторившего:
 

 

            Семь лет строил Дом Господень Шломо. Вероятно, и после окончания строительства велись работы по внутренней отделке и изготовлению храмовой утвари. История сохранила упоминание: мастером-медником был «сын вдовы из колена Нафтали [колено Неффалимово]», отец которого был жителем Цора. Этот человек был исполнен «мудрости, разума, знания делать любую работу из меди» (там же 7:14). Такая характеристика заставляет вспомнить Бецалэля, создавшего Переносной Храм в пустыне: Всевышний «духом Божиим исполнил его», «мудростью, разумом, знанием во всяком искусстве.  Замыслы замышлять,// работать по золоту и серебру, и по меди» (Имена 31:3-4). Своими качествами и безымянный медник и Бецалэль подобны Творцу Самому, о котором автор Притч говорит: «Господь мудростью землю воздвиг,// разумом небеса утвердил. Его знанием бездны разверзлись,// облака росу источают» (3:19-20).

 

Среди творений безымянного медника — два медных столба восемнадцати локтей высоты, на верхушках которых были установлены отлитые из меди венцы в виде лилий высотой в пять локтей, украшенные решётчатым узором, цепочками, рядами гранатов. «В Зале Храма поставил столбы,// столб правый поставив, нарёк ему имя Яхин [возможно, от корня יכין, устанавливать, утверждать], столб левый поставив, назвал его Боаз [возможно, от корня עז, сила, мощь]» (Цари 1 7:21).

 

Было отлито «море», огромная чаша для омовений, нижняя часть которой была квадратной, а верхняя — круглой. «Море» было «десять локтей от края до края кругом, пять локтей высотой», украшено бутонами, толщина стенок в ладонь.  «На двенадцати быках стоит оно: три смотрят на север, три — на запад, три — на юг, три — на восток, на них сверху море» (там же 23-26).

 

Были сделаны тележки для передвижения ёмкостей для воды, служившей для омовения, стирки одежды коѓенов, мытья ножей и т.п., котлы, лопатки, кропильницы.

 

Был сделаны из золота жертвенник, стол для хлебов предложения, изготовлены светильники, цветы, лампады, щипцы, блюда, ножи, кропильницы, ложки, совки  золотые. Не забыто было и приготовленное для Храма Давидом.

 

Была завершена вся работа, которую царь Шломо делал для дома Господня,

и принес Шломо Давидом, его отцом, посвящённое: серебро, золото, вещи, отдал в хранилище дома Господня (там же 51).

 

 

            Шломо исполнил свою важнейшую миссию — построил Дом Господу, дом, который спустя ряд поколений будет врагами разрушен.

 

 

 

            Но Храм не исчез. Построенный в слове он оказался долговечней сооружённого в камне.

 

 

 

 

 

Построив Храм, Шломо собирает «старейшин Израиля, всех глав колен, глав родов сынов Израиля» в Иерушалаим «поднять ковчег завета Господня из города Давида». «Коѓены ковчег понесли», а «царь Шломо и вся община Израиля» перед ковчегом баранов, быков в жертву приносят неисчислимо. Принесли ковчег в Храм, внесли в Святое святых «под крылья керувов». В ковчеге две каменные скрижали, на которых Десять заповедей, скрижали, положенные Моше в Хореве (Синай), где «Господь с сынами Израиля союз  заключил, когда из земли Египет они выходили», и более ничего. Когда выходили коѓены из Святилища, «облако дом Господень наполнило».

 

 

 

            И в этом случае Повести лет апологетическую лепту свою добавляют, делая знак Господня благоволения зримо привычным: «Когда Шломо кончил молиться, сошёл с небес огонь и пожрал всесожжение, жертвы,//
и слава Господня наполнила Дом» (Повести лет 1 7:1). После столь явного знака «все сыны Израиля, увидев сошествие огня и славы Господней на Дом, пав ниц, распростёрлись, Господа благодаря, восхваляя: «Ибо Он благ, ибо верность Его — навеки» (там же 3).

 

            Шломо этот знак — явление Божией славы — истолковал: «Господь сказал, что обитать Он будет во мгле», а, обратившись к Всевышнему, произнёс: «Строя, воздвиг я обитель Тебе,// место вечного пребывания Твоего» (Цари 1 8:12-13).

 

            Слава Господня (не Бог, но Его проявление) наполняет Храм в виде облака, привычного ещё со времени пустынных скитаний Исхода.

 

 

 

            Во времена Моше слава Господня в виде облака ведёт кочевой Израиль, его охраняя. Во времена Шломо происходит «оседлая» эпифания: слава Господня появляется в «месте вечного пребывания» Его, в Храме Израиля, обретшего место покоя и нашедшего место, которое Всевышний избрал.  

Господь присутствует во время освящения в Храме, и вместе с тем там Его нет. С чем это схоже? У Бога есть истинное сущностное имя, которое не произносят, и есть бесчисленные произносимые имена, отражающие лишь некоторые аспекты Его проявления в мире.

Царь, благословив «Израиль собравшийся», обратившись к нему,

 

После этого Шломо обращается к Господу, устанавливая прямую связь между Исходом и освящением Храма, между Моше и собой. Это обращение насквозь «цитатно». В нём множество выражений, впервые прозвучавших в Учении. К примеру, знаменитая идиома-рефрен: «сила могучая, длань простёртая»  (Слова 4:34). Шломо повторяет даже жест Моше, во время молитвы руки простиравшего к небу.

 

Говоря «Они — Твой народ, Твой удел,// они — те, кого вывел Ты из Египта, из горнила железного», Шломо вспоминает сказанное в книге Слова: «Господь взял вас и вывел из горнила железного, из Египта,// быть народом удела Его, как в этот день» (там же 4:20).

 

Шломо прозревает пленение евреев, когда «в земле врагов, их пленителей, всем сердцем, всей душой вернутся к Тебе,// Тебе будут молиться в сторону их земли, которую отцам их Ты даровал, города, который избрал Ты, Дома, который имени Твоему я построил». Эти слова — реминисценция сказанного в Учении: «Вернёшься ты к Господу Богу, услышишь голос Его, всё, что сегодня тебе заповедую,// ты и твой сын всем сердцем твоим, всей душою твоею. И возвратит Господь Бог пленных твоих и помилует,// вернёт, из всех народов их соберёт, отовсюду, где Господь Бог их рассеял» (там же 30:2-3).

 

В своём обращении к Господу Шломо утверждает универсальность Храма — места связи с Всевышним всех и каждого, евреев и не евреев, как сакральной точки мирового пространства.  

 

 

            Закончив молиться, встал от жертвенника Шломо, благословил народ и вновь, как перед молитвой, к нему обратился.